Когда прошлое молчит

Глава 24. Виктор. Семейная порука

— Отец.

Я медленно кивнул, приветствуя сидящих за столом. Евгений, кажется так его звали, вежливо протянул руку и крепко сжал мою ладонь. Вера, натянутая как струна, нервно дернулась, стоило мне прикоснуться к ней. Я не хотел нарушать ее границы, но весь ее внешний вид говорил о том, что ей некомфортно. Словно она расположилась на острых иглах, балансируя на болевых точках, пытаясь поймать равновесие и не причинить себе больше страданий, чем следовало. Но стоило мне слегка сжать ее плечо, как девушка отпустила натянутую струну.

— Я не думал, что ты действительно приедешь сюда сегодня, — отец указал на стул, стоящий возле Веры. — Но благодарю за посещение нашего уютного уголка. С Верой ты уже знаком, а это Евгений…

— Твой верный приемник, я помню, — поморщился я. — И что же заставило нас собраться здесь всем вместе в теплом семейном кругу?..

— Не будь таким грубым, вы все-таки братья, хоть и…

— От разных женщин.

Ошибка молодости отца, как он сам называл Евгения. Этот парень появился в нашей жизни внезапно, выпрыгнул из коробки и закричал, что теперь он числится моим братом. Тем, кто действительно не посмеет разочаровать почтенного папочку. Мама кривила губами и отказывалась даже смотреть на него, в то время как отец гордо представлял его друзьям и рассказывал о том, что ему так повезло получить такой восхитительный экземпляр с одного выстрела.

После долгих споров и криков, мать заставила его исчезнуть из поля зрения, но стоило ей погибнуть — братец вернулся в нашу жизнь. Тихий подпевала, который усиленно пытался доказать, что он чего-то стоит. И, судя по сшитому на заказ костюму, у него это получилось.

— Виктор, мы здесь не за тем, чтобы вы в очередной раз начали вгрызаться в глотки друг друга, — отец пододвинул мне бокал. — Как твоя работа? Слышал, что тебя отстранили от того дела…

— Да, мы теперь не можем остаться независимой стороной, поэтому…

— Приехали серьезные ребята? Я всегда знал, что этот ваш Максим свяжется не с теми людьми…

— Отец, я уверен, что его «самоубийство» — такое же, как и «случайность» в гибели матери.

— Эту тему мы уже обсуждали множество раз, Витя. — Он выпрямил резко выпрямил спину. — И, насколько я помню, ты согласился тогда, что…

— Что расследование завершено и нет смысла ворошить прошлое, — я пристально посмотрел на Веру. — Что ты здесь делаешь?..

— Я…

— Она наша гостья и, возможно, потенциальный партнер, — отец перебил меня и примирительно поднял руки вверх. — Ты не надумал присоединиться к нам? Как тебе атмосфера вокруг, нравится?

Я молча окинул помещение взглядом. Раскованные девушки, уверенные в себе мужчины… Завлекающие улыбки и осмелевшие прикосновения. Все это выглядело так, словно в нашей «Мусорке» алкоголь лился рекой и абсолютно бесплатно. Только здесь не говорили безвозвратное «нет». А если верить дневнику Веры, то на все предложения томно вздыхали и отвечали: «подумаю». Никаких игр в недотрогу и статус, а простое, обычное общение. Но с условием, что девушки здесь находились не по своей воле. Руки сами потянулись к бокалу, как я наткнулся на беспомощное выражение лица Веры. Она смотрела на меня из-под слегка опущенных ресниц, скрывая отчаяние за маской безразличия. Словно не она сейчас сидела за одним столом с моим отцом и создателем работорговли в нашем уютном, маленьком городке.

«Они считают, что новое поколение девушек нужно перевоспитывать. И делать это нужно жестко, четко и без лишнего шума. Девчонкам нужна лишь сильная рука и отключение интернета, чтобы они перестали слушать таких же воодушевленных куриц в сети. Тогда они научаться быть настоящими женщинами.»

Пролистывая дневник Веры, я с ужасом понимал, что частично согласен с политикой этого заведения, но не такими методами. Да, сейчас, в эпоху доступной информации, которая льется из всех источников девчонки верят во все эти псевдопсихологические штуки, учатся дышать маткой, и все поголовно считают, что они особенные. Да, все люди особенные, а девушки так вообще — каждая индивидуальна…

— Интересная концепция, отец, но что-то не вижу ошейников… Не предусмотрены?

— Виктор, ты явно что-то путаешь…

— Нет, папа, я точно ничего не путаю, — я поднял руку вверх. — Ты теперь продаешь не только рабочие места, но и предоставляешь площадки для работорговли?..

Вера побледнела и устало откинулась на спинку стула. Во взгляде явно читалась вина и усталость. Словно она наконец-то осознала, что она здесь не одна.

— Работорговли? О чем ты! У нас приличное заведение, где девушки спокойно отдыхают, а мужчины знакомятся и бьются за право покорить их сердца, — высокопарно вставил Евгений.

— Ты сейчас помолчи, ублюдок, — процедил я, сжимая кулаки под столом. — Тебе только дай шанс показать себя, ты тут же побежишь…

— Виктор. — Отец серьезно посмотрел на меня. — Здесь все находятся на своих местах и по своей воле. Никто не принужден, и никто не удерживает их здесь силой…

— Потому что путь на свободу заключен в распоротом животе?..

— Не понимаю, о чем ты, если девушки хотят уйти, то…

— То вы просто- напросто выбрасываете их на порог любого бара или ступеньки «Мусорки» особенно приглянулись?..

— Лев Альбертович, я могу его вывести, если нужно.

— Нет, Женя, не стоит. Вы все-таки одна кровь, хотя Виктор и благополучно забывает про это, но вы оба являетесь частью моей империи, хотите этого или нет.

— Да, конечно, подчиненные у тебя уже есть, а вот наложниц не хватало! — Я окончательно завелся. — Да и один из сыновей у тебя тоже бракованный попался, во всем этом безумие участвовать не хочет, какое разочарование!

Отец с укором и легкой улыбкой посмотрел на меня. Так, как смотрел всегда, когда я выходил из себя. Словно он знает что-то такое, чего мне никогда не понять. От его взгляда хотелось заткнуться и признать его правым. Но не сегодня. Наигранный смех из глубин зала только это подтверждал. Я оглянулся назад и поморщился. Высокая блондинка с нечитаемым лицом слишком громко смеялась, гладя по плечу лысого и толстого мужчину. А тот улыбался с видом сытого кота и ласково гладил ее по руке, с придыханием что-то рассказывая. За другим столиком невзрачный парень с прыщавым лицом чистил маленьким ножичком апельсин и игриво кормил сочными дольками пышногрудую женщину, которая очень неправдоподобно пыталась скрыть отвращение, поджимая губы.

Я с вызовом встретился с проницательным взглядом отца, в зрачках которого полыхал давно знакомый мне огонь. Неодобрение.

— Вот объясни мне, сынок, — процедил он, поглаживая грань бокала. — Как давно женщина говорила тебе «да», не узнав размер твоего банковского счета и хронологии предыдущих отношений?..

— Это их право, не тебе решать, как женщинам нужно отвечать! Они сами решают, нравится им мужчина или нет…

— Ты не понимаешь сути проблемы. Мужчинам просто не оставляют шанса понравиться. Девушки напридумывали себе шаблонов, под которые должны ложиться все без исключения, а потом просто отвергают любые отклонения от их выдуманного идеала!

— Называют это красными флагами и обвешивают ими всех без разбора, — хмыкнул Евгений, с неприязнью глядя на меня. — А ты знал, что попытка взять девушку за руку после свидания это нарушение личных границ?

Я устало допил коньяк и вздохнул. Вера ерзала на месте, сжимая руками краешек стола. Отец всегда считал женщин чем-то вроде собственности. Поэтому стоило матери попытаться принимать решения самой, как сразу он начал поднимать на нее руку. А когда она окончательно решила уйти от него — он просто подстроил тот ужасный взрыв в одном из проигрышных заведений. Два зайца один ударом — свобода и страховка.

— Отец. Все, что происходит здесь — незаконно.

— А ты докажи, — хищно улыбнулся он. — Сам посмотри! Девушек действительно никто здесь не держит силой, они сами выбрали этот путь. Богатые мужчины уделяют им внимание, носят на руках, сражаются между собой за право завладеть ими…

— Да, Виктор, если девушка не хочет проводить время с кем-то, она просто дает нам знать, и мы вежливо просим мужчину удалиться, — Евгений примирительно склонил голову. — А если девушка готова переехать к мужчине или начать отношения, то мы только рады!

— Но…

— Мы даем шанс. Все, что нужно девушкам — это быть при деле. Стоит ей расслабиться или понять, что за ней не стоит толпа желающих — то она начинает думать о том, что с ней что-то не так. Начинает искать причины, платит психологам, смотрит популярных блогерш и впитывает их «бесценные» советы о том, как надо. Мы здесь учим их слушать и видеть. Навыки, которые они потеряли в погоне за загадочностью.

— Да, из-за этой «загадочностью» те, кому действительно нужна помощь психологов, остаются незамеченными и боятся за ней даже обратиться, опасаясь быть как все эти, — Евгений приподнял бровь. — Заметил, как много стало людей, которые бьют себя в грудь, крича, что они посещают терапию? Рассказывают про детские травмы и как сильно их потрепали отношения?

— Вам какое дело до этого? — Я еле удержался, чтобы не вскочить с места. — Это не повод запирать всех их здесь, и силой заставлять девушек находить себе партнера! Времена изменились, примите это, теперь у всех высокая душевная организация, мать вашу!

Отец презрительно посмотрел на меня и наполнил мой бокал. Я внутренне сжался под его тяжелым взглядом, но сумел выдержать и не отвел глаза. Детские травмы, Евгению ли про это рассказывать?..

— Мы лишь хотим подтолкнуть их к правильному, прошлому пути, — отец развел руки в сторону. — Если мы начнем останавливать пропаганду всех этих «флагов» отсюда, возвращать женщин к реальности, кто знает, может позже все снова вернется на круги своя.

— На какие «круги своя», — усмехнулся я, — о чем ты вообще говоришь? Ты себя слышишь?

— Слышу, конечно. А вот они, — он обвел зал рукой, — разучились слышать. Разучились понимать. Идти на компромиссы. Я люблю и уважаю женщин, но они начали это использовать. Теперь если ты говоришь женщине, что тебе не нравится то, как она одевается, как себя ведет — ты автоматически становишься абьюзером или как там… Они больше не прислушиваются к нашему мнению, все воспринимают в штыки.

— Нормальный мужчина на такое просто не обратит внимание и найдет себе ту, которая будет прислушиваться.

— А если все они станут такими, Виктор? Ты об этом подумал? Уже сейчас они все как под копирку — одинаково одеваются, одинаково говорят, а еще немного и думать буду тоже все как одна! Все уверены, что мы хотим их переделать, подстроить под себя, а нам то всего-то нужно просто умение слушать нас, мужчин, а не этих ботоксных баб из соцсетей, которые все как одна воют, что нельзя прогибаться под нас!

— Хотя мы и не хотим никого прогнуть, так, нагнуть можно, но с обоюдного, — мерзко хихикнул Евгений.

Вера закашлялась, отставляя бокал в сторону. Я отметил, как напряглись плечи и как дернулись плотно сжатые губы. Она медленно подняла глаза и посмотрела на Евгения с вызовом в горящих глазах:

— Что-то меня вы без обоюдного принудить пытались. Или побои в вашем видении заключают в себе обязательную программу?..

— Ты забываешься, с тобой у нас была другая история, — Евгений скрипнул зубами. — Ты у нас совершенно другой случай. Что, Вик, не весело, когда бывшая подружка тоже в деле, а ты за бортом?

— Вы к себе только людей в трудной жизненной ситуации заманиваете, те, у кого все хорошо, добровольно не идут?

— Мальчики, успокойтесь.

— Я же все помню, на меня ты даже смотреть не хотела, пока я тебе работенку не предложил. Сама же терпеть не можешь всех этих кур, ты только рада была их к нам направлять!

— Если ваши мужчины не могут к себе девушек привлечь, как-то заинтересовать, может это проблема ваших парнишек? — Вера нервно моргнула. — Я не знала, в какие игры вы играете, на что они идут…

— Тебя не интересовала их судьба, ты лишь хотела, чтобы все эти накрашенные куры, которые бегают только за кошельком, получили свое. А остальное тебе не касалось, пока на счету деньжата появлялись.

— Я же не знала…

— Все ты знала, просто не хотела обращать внимания, дорогая, — мой отец выразительно посмотрел на девушку. — Ты просто хотела, чтобы они все получили то, что заслуживают, не правда ли?..

— Не правда…

— Правда, дорогая, правда. Ты знала, на что они шли. Ты знала, где они окажутся. Ты просто закрывала на это глаза, так как и сама оказалась в незавидной ситуации… Как там поживает доктор Деревянко? Все еще рассказывает тебе сказки о чудесном исцелении?

Вера сжала краешек стола. Я буквально кожей ощущал ее напряжение и то, как она старалась почти не моргать, удерживая в поле зрения лишь одну точку. Как там она говорила? «Отключила все режимы самосохранения»? Сейчас же она, казалась, была как бомба замедленного действия. Действовала спокойно, расслаблено. Явно готовясь взорваться в любую секунду. Я видел побледневшие костяшки пальцев, изгиб плеч. Она словно вот-вот пересечет черту. На заднем плане смеялась люди, хихикали девушки, что-то рассказывали мужчины. Наигранный парад лицемерия.

— Вы? — Вера с усилием посмотрела в лицо моему отцу. — Вы и его завербовали?..

— Мы никого не вербуем. Мы просто даем шанс. А после…

— Отец, ты же понимаешь, что я вернусь сюда и закрою это место к чертям собачьим? Вы держите здесь девушек, убиваете людей, вы, блять, убили Макса!

— Нет, Виктор, он сам подставился. Ты думаешь, про нас никто не знает? Половина твоего отдела отдыхает у нас по понедельникам! А другая половина приходит по субботам… Ты думаешь, твой Эдуард с нимбом на голове? — Отец наклонился ко мне и прошептал. — Да он сам здесь просиживает одинокие вечера, упиваясь тем, какой он хороший!

— Ты действительно считаешь, что тут все законно? Ты действительно думаешь, что-то, что происходит здесь не всплывет наружу?

— Да, думаю. Потому то, что происходит здесь — скоро будет происходить везде.

Серьезный тон отца, его выражение лица… Я осознал все в одну секунду. Он действительно уверен в том, что это нормально. Словно все на своем месте. Как в детстве, когда мать маскировала синяки на лице, а я с ужасом смотрел на след его руки на ее щеке. Я уже хотел встать, забрать Веру и уйти отсюда, как заметил, как по ее лицу расползлась широкая улыбка, а глаза загорелись бешеным огнем.

Пронзительный визг заставил всех замолкнуть, а Евгений резко вскочил на ноги, уворачиваясь от летящего в него стакана. Звук бьющегося стекла слился с криком Веры, который явно рвался из ее груди уже долгое время и вот она отпустила себя, выпустив его на свободу. Я поднялся и с ужасом увидел, что Вера осела на пол, зажимая уши руками и крича так, что мне самому захотелось прижать ладони к голове.

— Успокой ее, — тихо сказал отец. — Все в порядке, девушке плохо, скорая уже в пути.

— ВЫ ВСЕ ЗВЕРИ, ГРЯЗНЫЕ ЗВЕРИ, ВЫ САМИ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ТВОРИТЕ!

— Женя, убери ее отсюда!

Поднялся гул голосов, кто-то начал кричать, а Вера сжалась в комок на полу, пронзительно визжа. Евгений дернулся было к ней, пытаясь поднять на ноги, но девушка извивалась. Я словно в замедленной съемке видел, как он поднял руку, широко замахиваясь ладонью. Не контролируя себя, я с удивлением ощутил секундное тепло на руке. Хруст кости и вопль слился одно. Названный братишка смотрел на меня в ужасе, прижимая ладонь к рассеченной губе. Он попятился назад, стер кровь и кинулся на меня. Щеку обожгло ударом, а в глазах немного помутилось от боли. Визг Веры превратился в сдавленное дыхание, когда она поднялась на ноги и бросилась на Евгения сзади. Маленькие ладошки били по его спине, пока он пытался вырвать свои руки из моих.

Я заметил краем глаза, как отец было рванул к нам, но знакомый парень остановил его, поворачиваясь к нему лицом и что-то быстро говоря. Я с силой оттолкнул Евгения от себя. Вера отскочила от нас, безумно крича, в то время как к нам подбежала одна из девушек и схватила ее за волосы, удерживая на месте. Моя голова кружилась, пульсируя изнутри, но я пытался держать себя в руках, насколько позволяла ситуация. Евгений хотел повторить пощечину, но я в очередной раз уклонился от приближающегося удара. Собрав силы, я толкнул его так, что он резко упал на пол, заливая его кровью.

— Виктор, сзади!

Крик Веры, пытающейся вырваться из хватки блондинки, разнесся в сознании и, стоило мне развернуться, я столкнулся с искривленным лицом Славы, который заносил руку с бутылкой. Быстрое движение, вскрик и бывший боевой товарищ оказался на полу рядом с Евгением. Не успев порадоваться своей физической подготовке, я с ужасом заметил, как Вера вонзила ногти в лицо девушке, оставляя глубокие кровавые борозды на лице соперницы. Девушка выла, пыталась отстраниться, но искаженное злобой лицо Веры явно говорило, что ничего у нее не получиться. Звук плевка, пощечина и глухой звук падения.

— Вера, бежим!

Я подскочил к девушке, приобнимая ее за талию. Она безвольно кивнула и резко побежала вперед, увлекая меня за собой. Я быстро оглянулся назад и наткнулся на осуждающий взгляд отца, в котором читалось многое. Люди вокруг молча наблюдали за сценой, но никто так и не пытался нас задержать, остановить… Я следовал за обезумевшей девушкой и мысленно усмехался, превозмогая боль в голове.

Ну что, отец? Империя не такая уж и стойкая, что твоих верных псов бьют в самом центре королевства?..