Когда прошлое молчит

Глава 25. Вера. Тик-так

Я услышала свой голос как будто со стороны. Такой резкий, отчаянный, угрожающий. Не веря себя, а лишь стараясь не зажмуриться от растущей красной точки. Она увеличивалась, застилая собой все пространство. Готовая в любой момент взорваться и наконец-то вырваться за пределы поля зрение. Силуэт Светланы одобрительно кивал, указывая пальцем на мужчину с родинками на лице. Она опустила руку к животу и провела по диагонали, печально улыбаясь.

Дальше все заполонила красная дымка и вот я уже на ногах, кричу до хрипоты, ощущая, как режет горло. Ор, звуки стекла, переполох в зале доносится как из-под толщи воды, а мой визг отдается набатом в ушах.

Секунда и я с удивлением вижу, как мои ногти впиваются в нежную кожу, оставляя кровавые борозды.

Еще секунда — и теплая, крепкая рука приобнимает меня, давая сил.

Миг — и я бегу к выходу, хватая небольшой столовый нож со стола по пути и тяну за собой мужчину.

Морозный воздух колет лицо, а ноги спотыкаются о узкий подол, отказываясь идти дальше. Но я несусь за удаляющейся тенью подруги, не обращая внимания на пульсацию в голове.

Тик-так.

Я Вера.

Тик-так.

Я — плохой человек.

Тик-так.

Я потерялась.

— Вера, Вера!

Грубый мужской голос доносится из-за спины, но не оборачиваюсь. Он будет следовать за мной. Он всегда шел позади, стараясь уберечь меня от ошибок и неприятностей. Он молча кивал, когда я принимала неверные решения. Он сострадательно выслушивал, когда я не находила себе места. Он всегда был рядом. Даже если я этого не замечала.

— Вера, подожди!

Я притормаживая, ощущая как холодный воздух проникает в разгоряченные легкие. В попытках отдышаться я почти забываю про красную точку, которая пересекла порог возврата. Как там говорил доктор? Сильный стресс, взрыв эмоций, боль — это наши враги. Но и помощники. Они всегда возвращают нас в реальность, какой бы суровой она не оказалась.

— Мы должны убить их, — я слышу свой голос, пропитанный ненавистью. — Они так и будут продолжать это делать, они…

— Мы пойдем в полицию, расскажем все Эдуарду Семеновичу, а он уже…

— Ты не понимаешь! — я в отчаяние смотрю в глаза мужчине. — Они же сказали, официально все легально! Мы ничего не докажем, и я соучастница, как ты не понимаешь!

— Ты не знала, что делаешь и какие будут последствия, Вера!

Сильные руки сжимают мои плечи, что я ощущаю, как лопатки касаются друг друга. Он стягивает с себя пиджак, не разрывая зрительный контакт. В его глазах спокойствие и уверенность. Я пытаюсь медленно дышать, сдерживая рыдания и дрожь во всем теле. Горячая ткань укрывает меня, прикрывая оголенную спину. Если бы так просто можно было накрыть оголенные нервы, то все проблемы решались бы гораздо проще…

— Ты предлагаешь просто пойти в участок и рассказать все?

— Именно. Там приехали парни из области, они готовы помочь, они поверят и накажут их…

— А что будет со мной? — Я стараюсь не поддаваться панике. — Я же…

— Просто делала все, что могла, чтобы спасти мать, — в его голосе сталь. — У тебя не было выбора.

— Выбор есть всегда, Виктор. Выбор есть всегда.

— Уверен, мы решим все эти проблемы. Поехали в участок.

Я медленно выдыхаю, когда он отстраняется, выходя из моего личного пространства. Я чувствую, словно лишилась какой-то опоры, чего-то важного. Он критически оглядывает меня, и медленно кивает в сторону трассы.

— Нам нужно уходить отсюда, пока они не кинулись в погоню…

— Но они же должны были уже гнаться за нами! — Паника вернулась. — Что-то не так, они не могут нас просто так отпустить!

Виктор заметно напрягся, оглядываясь. Я видела, как заходили желваки на его щеках, но стоило моргнуть — лицо застыло под маской спокойствия.

— Просто уйдем отсюда.

— Мы можем, не знаю, где-то переодеться, мне необходимо смыть с себя, ну…

Он серьезно кивнул, вызывая такси. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Лицо Светы вновь всплыло передо мной, но сейчас она, игриво улыбаясь, приподняв брови. Я почти слышала ее насмешливый голос, в то время как из ее живота сочилась кровь, падая на грязный асфальт и застывая неподвижной массой. Видение казалось настолько реальным, что я практически ощутила металлический привкус крови на языке.

Хлопнула дверь подъехавшего автомобиля и вырвала меня из страшных грез наяву. Твердая мужская рука направила меня к сиденью, аккуратно стискивая плечо. В машине пахло лимонами, а выцветшая елочка на зеркале заднего вида раскачивалась как уставший маятник.

Света критично осматривала меня. Облегающее платье собралось на талии, как сплющенная гармошка. Цокнув язычком, она поправила волосы и вернулась к делу. Конечно, первое свидание после разрыва, дело важное. Подойдя к делу со всей серьезностью, девушка уже в который раз переделывала неудавшуюся стрелку на левом глазу и тихо бормотала себе под нос:

— Позвать на свидание в собственный бар, ну вот кто он после этого? Еще и на твое рабочее место, как будто ты там и так не проводишь практически всю свою скучную жизнь!

— Нам так удобнее, не осуждай меня, — я закатила глаза, критически смотря в зеркало. — Ты же знаешь, я не люблю новые места, а тут и рядом с домом, и обстановка…

— Располагает к быстрому перепихону, ну уж никак ни к романтике! Да и что подумают другие рабочие? Что ты спишь с начальником ради вечерних смен?

— Ты же знаешь, что там и так все это обсуждают! Стоит раз поговорить с человеком, так сразу начинаются сплетни, тем более в женском коллективе.

— Ну да, давай больше поводов, чтобы потом говорить, что ты так и задумала. Тем более у вас все никак у людей, сначала переспали, а теперь вот, свидания устраиваете, — усмехнулась она. — Так, все, лучше я уже не сделаю, поэтому будем выезжать на харизме… Помни, флиртуй в меру, не давай понять, что он тебе интересен и даже не пытайся вываливать всех своих демонов одной кучей и сразу.

— Тогда какой смысл вообще встречаться, если нужно строить из себя другого человека?

— Дура ты, Верка, — Света покачала головой. — Это же игра, которая идет сквозь века. Охотники и жертвы. Какой мужчина обрадуется, если добыча сама пойдет к нему в руки?

— Ну не знаю, например, нормальный?..

Света засмеялась и, впихнув мне в руки маленькую сумочку, вытолкнула за дверь. Я стояла в темном подъезде, а спустя часы очнулась в парке, сидя на лавочке в полном одиночестве. Пару пропущенных на экране телефона, размазанная тушь и тишина…

Машина притормозила возле многоэтажки. Зима окончательно вступила в свои владения, заморозив грязь на асфальте, слегка припорошив снегом. Виктор что-то говорил о том, что от его дома ближе до участка, но я практически не различала слов. Желание принять нормальный душ и смыть чужие прикосновения оттеснили даже режущую боль внутри черепной коробки. Я молча следовала за ним, стараясь не поскользнуться на тонком льду. Виктор помогает мне добраться до пустой квартиры, придерживая и не позволяя потерять равновесия.

Мысли в голове бьются набатом, напоминая о проведенной вместе ночи и о том, как я потерялась в себе, идя на невинное свидание. И благополучно забыла об этом. А он все неправильно понял и оставил наши отношения в воздухе, не давя на меня и даже не спросив, почему я тогда не пришла. Просто промолчал и продолжил дружеское общение, не нарушая границы. Как я могла забыть?..

Сейчас, стоя в коридоре такой знакомой квартиры, я с удовольствием внимала реакциям собственного тела. Фантомное наслаждение, ощущения покоя и безопасности.

— Я оставил на стиральной машинке кое-какую одежду, можешь переодеться, — негромко сказал он, включая свет на кухне. — Ты голодна?

Я с удивлением заметила, как желудок заурчал, напоминая о себе. А ела ли я что-то? Не помню. Молча кивнув, я проскользнула в ванну, сдирая с себя вульгарное платье и резким движением распустила волосы. Тело задыхалось от количества тонального крема, а раны едва заметно выглядывали из-под частично стертого грима. Включив воду на максимальную температуру, я с наслаждением ступила на холодный пол. С наслаждением растирая тело душистым мылом, я, казалось, сдирала с себя ужас прошедших дней. На руках показались следы от веревки, на шее кровавые разводы, а на ногах неглубокие царапины. Сдерживая рыдания, я смывала макияж и унижение.

Выйдя из-под горячих струй, я с крепко сжала в руках спортивные штаны и мешковатую толстовку. Нижнего белья не нашлось, но, надев на себя это серое облачение, я ощутила себя в словно в броне. Толстая ткань скрывала силуэт тела, надежно закрывая мою фигурку. Из зеркала на меня смотрела потерянная девочка, под глазами которой залегли синеватые мешки, а шея выглядела так, словно подростки увлеклись объятиями на диване. Покачав головой, я схватила с полочки ополаскиватель для рта. Мятная жидкость приятно холодила искусанные губы, раздражая нервные окончания. Красная точка практически скрылась из вида, но стоило мне заметить запястья рук, как она возвращалась с удвоенной силой.

Зубы стучали с удвоенной силой, пока я разглядывала себя в зеркале.

Света, убитая по моей вине.

Твари, уверенные в том, что они делают благое дело.

Бедные девушки, и так запутавшиеся в жизни.

Евгений. Лев. Наказание.

Мама.

Чувство вины новой волной затуманило сознание, а жалость к себе вернулась на привычное место. На стиральной машинке лежал небольшой блокнот, который так и просился в руки. Найдя огрызок карандаша, я начала делать то, что всегда приводило меня в чувства. Оставлять заметки. Пара слов, которые значили для меня больше, чем для кого-либо. Надежда на то, что так я смогу помнить.

Я с усилием сдерживала подступающие слезы и решительно вышла из наполненной паром ванной. Виктор гремел чем-то на кухне, куда я и направилась. На столе уже стояли бутерброды с сыром и дымились кружки с горячим кофе. Я опустилась на стул, замечая легкую полуулыбку хозяина.

— Прошлый раз ты хозяйничала на моей кухне, теперь моя очередь наконец-то показать тебе гостеприимство, — улыбнулся он, указывая на стол. — Кофе же просто черный, без каких-либо добавок?

— Да, спасибо. Как ты узнал все?

— Я был в твоей квартире.

Я уставилась на него, замерев с кусочком сыра у рта. Был в моей квартире. В голове вспыхнула мысль о том, насколько грязно там сейчас, но здравый смысл отсек ее сразу. Он все-таки следователь, пусть и неудачный. Не думаю, что его можно удивить парой немытых кружек и горой нестиранного белья. Но потенциальная хозяйка в моей голове забегала по кругу, заставляя сердце забиться сильнее.

— И что там интересного нашел?

— Твой подробный дневник и заметки. А также не принятые лекарства с горой стикеров. Ничего необычного.

Я хотела было ответить что-то колкое, но не смогла. Неловкость навалилась с такой силой, что я почувствовала, как загорелись щеки. Меня обычно трудно смутить, но эта его забота, надежность… Я аккуратно откусила кусочек сыра и чуть ли не заурчала от удовольствия. Желудок совершил радостный кульбит, а я не знала куда себя девать под пристальным взглядом мужчины. Руки сами потянулись к кружке и, обхватив ее ладонями, я начала осторожно подбирать слова:

— Тогда, когда мы должны были встретиться в «Мусорке»… Я хотела прийти, правда…

— Я все понимаю, ты не должна оправдываться…

— Нет, я просто забыла! Ты мне нравишься, но с моим недугом, я просто забыла, — я неловко поежилась. — Я вышла из квартиры Светы в красивом платье и все. Дальше ничего, я не дошла до места.

— Все в порядке. Уверен, как все это закончится — мы сможем повторить, — он уверенно посмотрел на меня. — Ты мне тоже нравишься, несмотря на все прилегающие проблемы. Это даже можно считать плюсом, если я накосячу — ты просто забудешь.

— Удобно, удобно, — я печально улыбнулась. — Особенно если я забуду о том, что это за мужчина ходит по моей квартире…

Он хрипловато рассмеялся и, сказав про то, что ему нужно куда-то позвонить, вышел из комнаты. Я с аппетитом набросилась на оставшиеся бутерброды, отмахиваясь от призрака Светы, которая с укором смотрела на меня, однозначно осуждая меня за растрепанный вид и отсутствие манер. Я с сожалением отодвинула пустую тарелку и прислушалась к голосу Виктора, на повышенных тонах кричащего на невидимого собеседника:

— У них там реальный гарем, Эдуард Семенович, вы не понимаете! Девушек держат манипуляциями, побоями, силой, вы же понимаете! Да, я знаю, что я отстранен от дела. Да, я понимаю, что это мой отец. Но мы же должны защищать их, как вы не понимаете! Да, я приеду с ней, мы снимем побои и заведем расследование. Вы бы видели ее руки, ее держали связанной и…

Я быстро прикрыла запястья длинными рукавами и автоматически пошарила по карманам чужих штанов. Мозг вспомнил о вредной привычке и требовал капельку никотина. На подоконнике стояла одинокая пепельница, а рядом лежала стальная зажигалка. На дрожащих от усталости ногах я добралась до окна и с сожалением посмотрела на улицу. Тусклые фонари, редкие снежинки, машина со включенными фарами под подъездом.

— Виктор! — Голос предательски задрожал. — Они здесь!

Мужчина прибежал ко мне, пряча телефон в карман.

— Ты уверена, эта та машина?

— Не уверена, но что-то дернулось, мне кажется, они следят за нами…

Звонок в дверь прервал меня, а Виктор напрягся, слегка вздрогнув от громкого звука. Он серьезно посмотрел на меня и, схватив за предплечье, повел за собой в спальню, быстро закрыв дверь снаружи. Я спряталась в темный угол, слыша, как бешено бьется сердце. Прижав пальцы к губам, я вжалась в стену, борясь с надвигающейся паникой.

Щелчок дверного звонка, тихий разговор и вот уже Виктор возвращается в спальню, успокаивающе поглядывая на меня:

— Все в порядке, это Анатолий, я отправил ему сообщение, как только мы выехали оттуда. Он точно свой и точно поможет, выдыхай…

Я недоверчиво покинула ненадежное укрытие, выходя на свет. Неопрятный мужчина с щетиной с интересом разглядывал меня. Я ощущала себя так, словно он сканировал каждый изгиб тела, видя меня насквозь. Завершив с осмотром, он невесело хмыкнул:

— А ты говорил, что она в ужасном состоянии, а тут и румянец на щеках и выходит из твоей спальни. Тебе помощь понадобилась или совет опытного человека?

— Толя, не до шуток. Пройдемте на кухню.

Пока Виктор кратко пересказывал нашу историю, я нервно крутила в руках зажигалку, не решаясь попросить у них сигарету. Анатолий поймал мой взгляд и молча выложил на стол потрепанную пачку с желтым фильтров. После каждого слова Виктора он мрачнел все больше и больше, недоверчиво поглядывая на меня. Я с наслаждением затянулась, ощущая, как привычный туман заволакивает сознание, приглушая и точку, и пульсирующую боль внутри головы.

— И она поставляла этих девиц этим выродкам?

— Да.

— И получала за это неплохие деньги?

— Да.

— А почему они не ловили их сами? Сразу бы устраивали этих дурочек к себе и играли бы себе потихоньку? — Анатолий медленно подкурил. — Зачем этот долгий путь, если все так? Не вижу смысла…

— Я тоже, если честно…

— Они хотели игры. — Я оперлась руками о подоконник. — Хотели, чтобы девушки сами вешались на них, особенно на Евгения, но с моей подачи.

— Какой же это мужчина тогда, если не может обратить на себя внимание официантки? — Анатолий хрипло засмеялся. — На меня вот до сих пор женщины прыгают, и это все при маленькой зарплате и увеличенной простате, прошу заметить.

— Играют они, понимаете? как с куклами, перестраивают под себя…

Я начала было заводиться, как Виктор посмотрел на меня. Я запнулась на полуслове и затянулась вновь. Они же и так все понимают, просто… Сейчас, оглядываясь назад, я задумалась. Евгений ведь и сам мог привлекать новых девушек. С его статусом и лисьим взглядом любая бы побежала с раскрытыми объятиями.

— Они хотели, чтобы они сами поняли, что они всего лишь игрушки, — Виктор вздохнул. — Хотели показать, что они ведутся на все и готовы верить в сказки сомнительного бармена о принце за стойкой… Этакая психология…

— Ох уж эта молодежь… Понавешают ярлыков и носятся с ними. Придумали тут себе, красные флаги, зеленые… По психологам ходят, внутреннего ребенка радуют. Вот в наше время если бы кто-то начал рассказывать, что у него проблемы с психикой — его бы сразу в ненормального записали… А тут у всех все на виду, никакой загадки…

Я затушила сигарету и сжала кулаки. Ногти впились в кожу, в то время как взгляд устремился на маленькую красную резинку на запястье Анатолия. Он оттягивал ее и отпускал, причиняя себе боль.

Щелк. Щелк. Щелк.

Точка начала пульсировать в такт, а картинка начала смазываться…