Когда в пути не один

Глава 4

Позвонив по телефону прямой связи своему помощнику Владимиру Филиппову, который из-за болезни второго помощника председателя облисполкома Липатова совмещал обязанности и работал за двоих, Иван Васильевич Славянов вызвал его к себе.

— Хорошо, сейчас буду, — ответил Филиппов, привычно отметив про себя: «Фраза не из одного, а из четырех слов. Назвал по имени. И голос теплый, не начальственный — значит, будет личное поручение. Если так — при возможности попрошу поддержать Буравкова».

Владимир прихватил блокнот, ручку, запер дверь своего кабинета и направился к председателю.

Славянова он застал запросто, без пиджака. Заложив руки за спину, Иван Васильевич медленно прохаживался по кабинету, что свидетельствовало о его хорошем расположении духа. Увидев помощника, он слегка улыбнулся и рукой указал на кресло за маленьким столом.

Филиппов, вынув блокнот из кармана, приготовился записывать очередное поручение, даже не представляя, каким оно будет.

Остановившись напротив готового к исполнению своих обязанностей помощника, Славянов садиться не стал, а заговорил сразу о сути дела.

— Младшему, Васе, вроде недавно обувь покупали, а он уже ее измолотил. Как на огне все горит. Теперь просит новую. И не простую, а модную. Полуботинки хочет на усеченном каблуке. Такие, как у тебя. Он видел на тебе как-то. И я вот что думаю: чтобы не вызывать ревности между младшим и старшим, порешай сразу для обоих. Одна пара — сорокового, другая — сорок второго размера. И два батника одного размера — пятьдесят второго. Рост четвертый. Записал?

— Да, Иван Васильевич, записал. Все сделаем в лучшем виде. Я предупрежу вас, куда нужно будет подъехать, — сказал Владимир, но, взглянув мельком на шефа, заметил, как он недовольно нахмурился, и сразу понял, в чем дело, а потому тут же добавил: — А можно и не ездить никуда.

— Тогда все! Действуй, Владимир! — Лицо Славянова подобрело, морщины на лбу разгладились, а брови вернулись на привычное место.

Довольный таким поручением, Филиппов вышел из кабинета шефа уверенно и пока дошел до своего, в голове уже составил план. Надо оперативностью решения удивить шефа. Не два-три дня и даже не один-другой, а провернуть все максимум за два-три часа. Шеф, конечно, мог пригласить начальника управления торговли, но не стал, значит, знал, что мои друзья — Соколовский и тот же Буравков — могут и без его вмешательства решить вопрос, как, впрочем, знает он и про то, что среди моих друзей много артистов и художников, но особо уважает он за преданность делу директора цирка Панкратова. Шеф знает все, вот только неизвестно: от кого? Он даже предупредил однажды, чтобы Филиппов с определенного времени в цирке по вечерам особо долго не задерживался, вернее не засиживался, и даже какое-то время лучше бы вообще не появлялся там: идет негласная проверка органами безопасности. И всю эту бузу корреспондент «Правды» затеял: уж очень захотелось ему раскопать в цирке что-то из ряда вон выходящее. Филиппов, конечно, спасибо шефу, на всякий пожарный предупредил Панкратова об этом, но «вылазки» к нему на «огонек» никто прекращать не стал. И нередко там по-прежнему собирались многочисленные друзья директора, в том числе известные руководители высшего ранга.

Распалившись воспоминаниями, Филиппов тут же набрал номер Буравкова и вкратце рассказал ему, что от него требуется. Задачу поставил жестко — не только решить, но решить самым срочным образом вопрос покупки обуви для младших Славяновых.

— А именно? — попросил уточнить Буравков.

— Конечно, не день, не два. Думаю, у коммерческого директора универмага возможности немалые. Используя их, не сомневаюсь, ты для председателя облисполкома способен справиться с поручением часа за два. Молчишь — значит времени маловато. Тогда прибавим еще тридцать минут, то есть к концу рабочего дня. И сразу ко мне, — конкретизировал задачу Филиппов.

— Решил бы и за час, но, к сожалению, эта обувь у нас кончилась, — растерявшись, беспомощно пояснил Буравков. — Батники есть. Красивые. А обувь, я импортную имею в виду, даже из заначки вся уже продана. Позвонил бы на полдня раньше, ну хотя бы часа на три. Только что две пары ушли.

— Саша, а где твои связи? Ты все говоришь: «Дайте работать. Работать не мешайте». Вот и даем тебе такую возможность — работай, — Филиппов точно воспроизвел любимое выражение Буравкова и напомнил: — В городе есть базы, орсы, торги. Займи на худой конец или выкупи. Решается твоя судьба, учти это. Если не можешь — пойду к свату.

— Все понял, Владимир Алексеевич. К концу рабочего дня буду у тебя, — бодро заверил его Буравков.

Все получилось, как и предусмотрел Филиппов. Без пяти шесть — за пять минут до окончания работы аппарата — Буравков, с модной сумкой, а не с дипломатом, как обычно, энергичный и радостно воодушевленный, появился у него в кабинете.

— Достал? У кого? — глядя на сумку, спросил Владимир.

— Секрет фирмы.

— Ладно, если так. Главное — справился с поручением! — Филиппов, закрыв дверь на задвижку, осмотрел вещи — они ему понравились. Не откладывая дела в долгий ящик, снял трубку красного телефона и доложил председателю о выполненном задании: — Все у меня, Иван Васильевич. Хорошо. Я позвоню и скажу, чтобы встретили машину. — Закончив разговор с шефом, заметил все еще сияющему от счастья другу, что сегодня посидеть не выйдет: Славянов просил остаться. К тому же следует довести и это дело до конца. После ухода Буравкова сразу набрал номер диспетчерской гаража облисполкома, попросил к телефону шофера председателя и четко объяснил ему, что и как нужно сделать.

Было уже без пяти восемь вечера, когда Славянов снова вызвал к себе Филиппова. Провожавший его до двери заведующий общим отделом Леснов, еле поспевая за ним, высказал предположение:

— Что-то он поздновато тебя. Неужели опять текст какого-нибудь выступления?

— Не особенно желательное поручение, но все может быть! — вздохнув, ответил Филиппов и открыл дверь кабинета председателя. По радостному лицу его понял: ни выступления, ни доклада писать не потребуется. Дело было в другом: сыновьям вещи пришлись по душе.

— Они все три пары забрали. И батники тоже понравились. Размеры как по заказу. Вот тебе деньги. — Славянов протянул конверт. — Спасибо, Владимир, оперативно решил. У кого?

— У Буравкова.

— Это твой друг?

— Не просто. Мы с ним еще и земляки. Из соседних сел. Теперь Буравков работает коммерческим директором универмага, — плавно выруливал Владимир к главной теме, случайно, но очень вовремя задетой шефом. — Кстати, Иван Васильевич, можно вопрос?

— Давай, почему же нельзя? — согласился Славянов.

— Начальник областного управления Курицын берет к себе в заместители директора универмага, — на одном дыхании произнес Филиппов.

— Я знаю. Приказ уже подписан. Со мной все согласовано, — подтвердил ситуацию председатель. — А ты что имеешь в виду? Ну, говори.

— А что, если коммерческого директора Александра Антоновича Буравкова сделать генеральным директором? Человек он надежный, умеет оперативно решать вопросы.

— А что он из себя представляет, твой Буравков? Где и кем работал раньше? — поинтересовался Славянов.

— Послужной список у него хороший: продавец, старший товаровед, заместитель начальника военторга, заместитель начальника Горьклесурса. Теперь коммерческий директор центрального универмага, — как ученик, хорошо знающий урок, перечислял заслуги друга Филиппов.

— Согласен: послужной список неплохой. А как человек каков? Говоришь, надежный? — Славянов пристально посмотрел на Владимира.

— Надежный! Я не отказываюсь от своих слов, — подтвердил уверенно Филиппов.

— Хорошо! Я поддержу его кандидатуру и скажу об этом кому требуется, — согласился Славянов, заканчивая разговор. — А теперь попроси Зину, чтобы чаю приготовила. Досмотрю один материал, а потом домой поеду. Пусть машина подъедет минут через тридцать.

В закутке приемной, где рядом с холодильником стояли шкаф с посудой и стол, Зина быстренько приготовила ароматный чай для председателя и вопросительно посмотрела на Леснова и Филиппова.

— Что-то нет желания, — отказался сразу за обоих Леснов. — Вода, пусть и родниковая, она и есть вода. Полоскать ею пустой живот — удовольствие малое. — Когда же секретарша скрылась в кабинете председателя, предложил Филиппову: — Может, проводим шефа и вдарим граммов по двести? Не против? Да и закусить не мешало бы.

— А что за повод? — поинтересовался Владимир, хотя у самого повод имелся вполне подходящий — шеф обещал, что поддержит кандидатуру Буравкова.

— У меня внук родился, — радостно объявил Леснов. — Первый. Думаю, грех будет, если не обмоем такое событие. Я Зине сказал, она уже все приготовила. Там все! — Он выразительно указал глазами на холодильник.

— Не могу отказаться! Повода, и в самом деле, лучше не бывает, — сдался Владимир и, зная, что его ждут дома, позвонил жене, чтобы предупредить, что задержится: дескать, важнейшая причина — решается кадровый вопрос Буравкова, а все подробности он расскажет, когда вернется.

Вскоре — один с правой, другой с левой стороны от председателя — Леснов и Филиппов уверенно шагали по длинному, в сто шестьдесят метров, коридору. Улыбаясь, охотно поддерживали дружеский разговор, начатый шефом.

— Сегодня Владимир у нас отличился. Решил вопрос даже не за день-другой, а часа за три. Молодец! Я даже не ожидал, что он так лихо развернется! — не скрывая душевного расположения к людям из своего ближнего окружения, радостно делился произведенным на него впечатлением Славянов и в подробностях рассказал Леснову об удачных подарках для своих детей. Председатель очень любил их и всегда был благодарен своим подчиненным за решение любого вопроса, связанного с их благополучием или здоровьем. Об этом знали все из ближайшего окружения председателя.

— Иван Васильевич, есть повод! — тут же, воспользовавшись ситуацией, предложил Леснов.

Не ожидавший такого развития событий, Славянов даже приостановился, раздумывая, принять или не принять предложение заведующего отделом.

Видя колебание начальника, Леснов раскрыл главные козыри:

— У меня сегодня тоже замечательный повод: недавно позвонили из больницы. Так что могу похвастаться: я теперь дедушка! Внук родился. Все получается одно к одному.

— Поздравляю, Антон Алексеевич! — Славянов растроганно пожал Леснову руку. — Знаешь, я в принципе не возражаю… Только если ты не задержишь с организацией!‥

— Иван Васильевич, когда же такое бывало?! Не обижайте.

Славянов и Филиппов, переглянувшись и не говоря ни слова, одновременно улыбнулись. Все знали, что Леснов был непревзойденный мастер по этой части. На высоте оказался он и теперь.

— Да все уже готово, Иван Васильевич! Как только позвонили из роддома — я сразу меры принял. У Зины в холодильнике и тарелки, и баночки приготовлены. Все нарезано, открыто. Коньячок, водочка…

Славянов не курил, не пил, но иногда, по случаю календарного праздника, ухода в отпуск или дня рождения кого-либо из своих сотрудников, принимал приглашение зайти в кабинет Липатова, где обычно накрывали стол для дружеского общения. Рождение внука у заведующего общим отделом и успешные покупки для своих сыновей были поводом более чем подходящим — Славянов без колебаний согласился.

В мгновение ока на столе в кабинете второго помощника председателя появились тарелки с закуской, водка и коньяк, который любил председатель, минеральная вода.

Первую выпили за рождение внука, вторую — за обновы, третью — за здоровье всех присутствующих. После этого Славянов отправился домой, предложив коллегам, как это бывало нередко, ехать с ним, но Леснов и Филиппов решительно отказались, сказав, что доедут на дежурной машине после того, как помогут Зине все прибрать и расставить.

«Уборка», как и следовало ожидать, затянулась допоздна.

…А между тем работы по внедрению новшества Воробьева продолжались. Раз в неделю Филиппов в обязательном порядке звонил в лабораторию строительного института, чтобы узнать, чего там добились за прошедшее время. Однако в ответ чаще всего слышал стандартную фразу: опыты еще не закончены, результаты будут не скоро. Поддерживая постоянный контроль за их проведением, Филиппов не забывал и об изготовлении рабочих чертежей нового агрегата и оснастки, чем занимались в коллективе политехнического института. Здесь дела обстояли лучше. Достаточно скоро ему сообщили, что чертежи готовы. Обрадованный, Владимир позвонил Чагину и поделился с ним этой новостью. Председатель сразу предложил Филиппову приехать к нему в хозяйство вместе с автором. А узнав, что помощник председателя облисполкома среди недели не может ни на шаг отойти от красного телефона прямой связи с шефом, Чагин предложил другой вариант: приехать в субботу, а чтобы снять вопрос транспорта, обещал прислать за ними свою машину. На том и порешили.

…По традиции с удовольствием показав гостям хозяйство, Чагин наконец повел их к огромному строящемуся ангару, с гордостью поясняя по дороге:

— А вот и то, что вам требуется для проверки эксперимента. Если честно — лучше не придумаешь.

Окинув взглядом здание, Воробьев согласно закивал головой и подтвердил, что все именно так: это его устраивает.

— Вот и прекрасно! — с радостью подхватил Чагин. — Это и нас устраивает. Теперь, сами видите, нам осталось подналечь немного — и помещение будет под крышей. А после, пожалуйста, доставляйте в хозяйство турбину, или, как там правильно, турбореактивный двигатель с самолета, автоклавы и все остальное. Когда оборудование будет на месте, могу заверить вас, что без проволочки примемся за монтаж агрегата. Безусловно, — председатель колхоза со значением посмотрел на Воробьева, — только под вашим непосредственным руководством. Ну а в случае нежелательных для вас, а теперь и для нас результатов лабораторных исследований, которые проводятся в институте, хозяйство в убытке не окажется. Не лыком шиты. Мы все учли.

— Что вы планируете здесь организовать? — поинтересовался Филиппов.

— Да очень просто — установим стеллажи, — охотно пояснил Чагин и, смахнув платком пот с лица, уверенно добавил: — Так что не волнуйтесь, Владимир Алексеевич, помещение пустовать не будет: используем по нужному нам назначению — на стеллажи станем укладывать тюки сена, которое, к сожалению, как и по всей стране, заготавливаем пока еще традиционным способом. Хорошая погода — прекрасное сено: травы у нас вдоволь; плохая — идем в зимовку с чем бог послал. Поэтому мы и не возражали, чтобы стать полигоном для борьбы современными методами с капризами природы. Впрочем, об этом лучше поговорим в моем кабинете.

В председательском кабинете собрались все ведущие специалисты хозяйства. Они с интересом рассматривали рабочие чертежи нового агрегата, предназначенного, как объяснили им, для того, чтобы покончить с вековой зависимостью сельских жителей от капризов природы.

По договоренности с Чагиным Филиппов сам представил собравшимся изобретателя.

— Надеюсь, вы хорошо изучили чертежи комбайна будущего, — обращаясь к колхозным специалистам, начал Филиппов. — А теперь вам предоставляется возможность задать все интересующие вас вопросы автору изобретения. Кстати, товарищи, ваш гость имеет авторские права на пять изобретений и несколько десятков рационализаторских предложений. Пожалуйста, Владимир Григорьевич, вам слово.

Воробьев снял очки, встал, слегка поклонился собравшимся и, от смущения, как всегда, слегка заикаясь, начал свой рассказ о том, как у него складывался замысел специального агрегата для приготовления сена промышленным способом.

— Особенность его состоит в том, что он дает возможность готовить сено не только быстро, но и при любых погодных условиях. Не вам говорить о том, что это значит для важнейшей отрасли сельского хозяйства. И достигается такое за счет вакуума. — Подробно растолковав, что и как, Воробьев почувствовал себя совсем уверенно и под конец своего выступления говорил и отвечал на вопросы почти не заикаясь.

Потом, опять по чертежам, но уже совместно с автором изобретения, специалисты хозяйства рассуждали о том, где и как удобнее устанавливать и монтировать агрегат в ангаре. По инициативе самого Чагина для загрузки бункера сырьем решили применить небольшой электротельфер, который, двигаясь по кронбалке, укрепленной под потолком и выходящей через стену здания на улицу, до самого края площадки, будет забирать приготовленную на ней зеленую массу, а попросту — траву.

— Здесь, — пояснял Чагин, — мы предусматриваем следующее: не пойдет агрегат — электротельфер используем для загрузки тюков сена на стеллажи. Так что вперед и никаких вопросов!

Время пролетело незаметно. И после полудня закончив затянувшуюся встречу со специалистами хозяйства, Филиппов и Воробьев наконец-то облегченно вздохнули и начали собираться в дорогу. Однако по сценарию Чагина возвращаться в город им было еще рановато. На берегу красивой речки Азолы, в беседке, предназначенной для приема именитых гостей, их ждал еще праздничный ужин — настоящий кавказский шашлык, замечательно приготовленный поваром-армянином, которого председатель трудоустроил в свое хозяйство специально для этих целей.

Ближе к вечеру, поблагодарив Чагина за хорошую организацию встречи и добрый ужин, Филиппов и Воробьев поочередно обнялись и расцеловались с ним, сели в председательскую машину и отправились в обратный путь. Всю дорогу до города Владимир думал о том, с каким большим удовольствием он, как только узнает, что опыты подтвердили идею Воробьева, передаст Чагину документы на получение списанного турбореактивного двигателя с самолета в местном аэропорту. Причем, как они договорились с Быковым, совершенно бесплатно, в порядке шефской помощи.

А изобретатель Воробьев, склонив голову на бок, мирно дремал на заднем сиденье, придерживая рукой целлофановый пакет с презентом от Чагина — расписанными под хохлому чашкой и ложками, изготовленными в цехе подсобных промыслов колхоза.

Филиппов любил последний день рабочей недели гораздо больше воскресенья: можно было спокойно, без боязни, что завтра на работу, расслабиться, потом за три ночи и два дня хорошо отдохнуть и многое сделать по садовому хозяйству. Благо и помощник у него на выходные дни имелся постоянный — бывший бригадир вальцовщиков с «Красного вулкана» Евгений Маврин, с которым Владимир поддерживал дружбу с тех самых пор, как вернулся из армии. Обычно Филиппов прикидывал в уме, что можно и нужно сделать в первую очередь, а потом, приехав в сад, уже на месте определял самое необходимое. В этот раз никакого разговора о какой-либо работе в саду не могло быть и речи. Главное — провести на должном уровне дружескую встречу, так называемый шашлычник, на который приглашены были весьма солидные люди — начальники областных управлений или их заместители, директора театра драмы и цирка, друзья — Соколовский и Буравков. Хотя подобная встреча была не первой, Владимир определенное волнение все же испытывал, да и основная работа — писать доклады и выступления для самого председателя облисполкома — к спокойствию не располагала.

Из размышлений о ней его вывел резкий удар двери о сейф — это происходило всегда, когда ее открывали смело и в большинстве свои, хорошо знакомые люди. В кабинет уверенно вошел Турарин, в слегка удлиненной, наполовину уже распахнутой куртке, темно-синем костюме и кремовой рубашке с галстуком. Он по-свойски обнял Филиппова и, улыбаясь, отрапортовал:

— Я готов. Жду дальнейших распоряжений. Кстати, Лурин будет?

— Обязательно! — успокоил Филиппов председателя колхоза, зная, что ему очень понадобится начальник областного управления связи, и тут же пояснил: — Мы с ним к Буравкову недавно наведывались. Костюм ему подобрали. А потом они вместе с Буравковым меня и упросили, чтобы я собрал вас: дескать, давно не общались в тесном кругу.

— Ну и правильно! А кто еще из ваших будет? — поинтересовался Турарин, надеясь встретиться еще с кем-нибудь из нужных ему людей.

Филиппов начал перечислять участников вечеринки, но когда назвал «вратаря» Маврина с «Красного вулкана», Турарин удивленно переспросил:

— Вратарь Маврин? С «Красного вулкана»? Такого не знаю. Он в какой команде играет? А почему он с нами?

— Это мой старинный друг. Когда-то гроза хулиганов и дебоширов в заводском общежитии, где он прожил почти всю свою жизнь, — рассказывал Филиппов. — Теперь совсем другое дело, да и годы не те, а сам Маврин — инвалид второй группы. И чтобы получше жить, с трудом устроился работать, как он любит говорить, «вратарем», то есть открывает и закрывает ворота в цехе. Судьба крепко его потрепала. Как-то в расцвете сил Маврин уехал отдыхать по путевке в санаторий. Однажды вечерком решил сходить за вином, чтобы угостить подружку, с которой проводил время. Стал переходить улицу и, не рассчитав, угодил под машину. Очнулся в больнице: искалеченный, разбитый, весь в бинтах. Дело было в феврале. Ну, время идет, я и забеспокоился, что долго нет ни слуха ни духа от старого друга — позвонил в табельное бюро. А мне и говорят: Маврин попал под машину и лежит в больнице в Трускавце, где отдыхал по путевке. Когда Женька вернулся оттуда, уже весна наступила. В общежитие, где жил Маврин, мы пришли вместе с директором театра драмы Каменевым. Увидев его, чуть не лишились речи — худой и поседевший, на костылях, Маврин пытался подняться с кровати, но от волнения даже этого не мог сделать! В дипломате у меня были закуска и водка. Спрашиваю: «Тебе можно? Граммов сто?» — «Только и держусь за счет этого, — отвечает. — Жить не хочется. И, честно признаюсь, не однажды возникало желание проковылять на балкон да махнуть с пятого этажа… А врачи требуют, чтобы я соблюдал гигиену. Чаще промывал раны и швы. А у нас какая там теплая, холодная вода и то не всегда бывает».

Ну, посидели мы с Мавриным часок, а когда стали собираться уходить, я ему и говорю: «Как старый производственник, пиши заявление на имя директора завода с просьбой выделить тебе благоустроенную однокомнатную квартиру». Сейчас этот вопрос еще находится в стадии обсуждения, и сколько эта стадия продлится — неизвестно. Но у меня все под контролем. Так что Маврин по-прежнему живет в общежитии, на пятом этаже, где, как ты слышал, вода даже холодная бывает с перебоями, но, я надеюсь, вопрос дорешаю. Вот такие дела, Максим Витальевич, — закончил рассказ Филиппов и, пристально, с особым значением посмотрев на Турарина, добавил поучительно: — Друзей, как и коней, на переправе не меняют. Согласен? Ну и хорошо. А теперь, дорогой мой, направляйся-ка ко мне на дачу, где всех нас уже поджидает Маврин. Не возражаешь? Тогда говори, что у тебя из даров природы?

Понимая, что с «вратарем» получилось не совсем хорошо, Турарин хотел было извиниться, но Филиппов остановил его:

— Да не надо лишних слов, главное — вывод на будущее. Так что у тебя из продуктов?

— Как и обещал, соленые грибы, минеральная вода, ведро шашлыка, водка, хлеб, — перечислил Турарин.

— Ладненько! Это очень даже неплохо. Остальное все уже там, в холодильнике, — подытожил довольный Филиппов. — Да и гости обещали вложить свою лепту в общее дело. Давай, Максим Витальевич, бери курс на дачу, и принимайтесь за шашлыки. Что и где взять — Маврин покажет.

И они расстались. Но долго Владимиру в одиночестве пребывать не пришлось. Прервав его работу, связанную с очередным выступлением председателя, в кабинет после короткого быстрого стука вошел еще один посетитель — высокого роста полный мужчина в темно-сером костюме и с черной папкой под мышкой. Это был председатель Выкрестинского района Лужбинин.

— Гостей принимаете? — Он громогласно поздоровался с Филипповым и грузно опустился на стул возле стола, что стоял рядом со шкафом, в котором хранились присылаемые статуправлением бюллетени о развитии народного хозяйства области.

Филиппов вынул из стола папку из лайковой кожи и, отыскивая в ней подписанное Славяновым письмо, неторопливо и душевно переговаривался с Лужбининым:

— Николай Александрович, рад тебя видеть. Я думал позвонить тебе на будущей неделе, узнать насчет грибов, а ты неожиданно сам нагрянул. А говорил, что письмо заберет кто-нибудь из работников вашего аппарата, из тех, кому предстоит служебная командировка в область.

— Говорил. Все правильно, Владимир Алексеевич, — отвечал Лужбинин, расстегивая пуговицы у костюма, чтобы легче дышалось. — Но обстановка изменилась. В начале той недели опять еду в Звездный городок, вот и думаю: лучше будет, если ты приедешь в район при мне… — пояснил он причину своего визита.

— Теперь понял, — заулыбался в ответ на эти слова Филиппов и, зная, что Лужбинин дружит с одним из очень известных космонавтов страны, имеющим в их экологически чистом лесном районе участок и дачу, поинтересовался: — Генерал приглашает?

— Именно! Полевой, скажу тебе, — это большой и глубоко порядочный человек. Он помогает району. И я не могу отказать ему, если у него возникли ко мне какие-то не телефонного разговора вопросы. — Лужбинин расстегнул теперь уже верхнюю пуговицу рубашки и добавил, тяжело отдуваясь: — А здесь у меня много дел в сельхозтехнике, в банке кое-какие, да заодно хочу узнать, когда ты соберешься к нам?

— Я вот как раз сижу и думаю, как мне быть, что делать? Тут есть одна закавыка, — не уточняя пока какая, Филиппов протянул председателю райисполкома письмо о выделении средств на благоустройство района.

Лужбинин посмотрел на резолюцию, расплылся в довольной улыбке и, аккуратно убрав письмо в свою папку, поблагодарил Филиппова за помощь.

— Ну и что ж надумал, Владимир Алексеевич? — поинтересовался он вновь. — Когда появишься в нашем лесном краю? Напоминаю: для рыбалки все готово. Пустыми домой не вернетесь. Оттягивать особо не следует. Мое предложение — ехать прямо сегодня. Вместе с Буравковым.

— В том-то и проблема, что сегодня не можем!

— Тогда завтра.

— Николай Александрович, а может, ты к нам присоединишься сегодня? — Филиппов рассказал о намеченном на вечер шашлычнике и его участниках.

Обычно, узнав о составе гостей, радостно соглашались все, кого он приглашал.

— Да-а! — с чувством протянул Лужбинин. — Компания солидная. И я всей бы душой, но, к сожалению, не смогу.

— Это ж почему? — искренне удивился Владимир.

— Никаких тайн — со мной дочь. Мы за женой в больницу приехали. А выдумывать какие-то причины, чтобы самому остаться, а их домой отправить — не в моем характере, — пояснил Лужбинин и тут же предложил: — Может, завтра, Владимир Алексеевич, вместе с Буравковым после шашлычника — прямехонько в лесок, ко мне? А? Во второй половине дня. Пусть он шофера своего возьмет. Для вас даже хорошо после шашлычника-то — дорогой развеетесь. А вечерком, пока еще светло, глядишь, по леску немного побродим, потом в баньке попаримся. Вам совсем полегчает. А с утречка, в воскресенье, опять в лесок, на озерко, потом на речку. Так и наловим рыбешки-то!

— Вариант заманчивый. Я принимаю его, — согласился Филиппов. — Завтра часиков в десять-одиннадцать я позвоню вам домой, на квартиру, и сообщу, когда выезжать будем. Буравков давно ждет сигнала. Ему хочется свою «Волгу» побыстрей обкатать. Хотя за руль, правильно говорите, после шашлычника самим нельзя, а вот шофера его посадим. Думаю, получится, Николай Александрович. Ждите. Тогда все. Мне еще выступление шефа надо вычитать. Он сегодня выезжает. Уже скоро. В южные районы области, а она у нас, сами знаете, большая. Целое государство.

— Вам не позавидуешь, Владимир Алексеевич. Нелегкий у вас хлеб, потому не раздумывайте — приезжайте. Отдохнете от забот. Буду ждать! — Лужбинин поднялся со стула. — Договорились?

— Договорились! — согласился Филиппов, и, пожав друг другу руки, они расстались довольные.

Минут через тридцать, передав текст выступления председателю, Владимир позвонил Буравкову с предложением подтягиваться к облисполкому и ждать его в машине во дворе у котельной, заранее прикинув, что к этому времени Славянов уже наверняка уедет.

По традиции провожать председателя вышла вся троица: Леснов, Филиппов и Липатов. В хорошем настроении Славянов положил папку на переднее сиденье, затем повернулся к своим помощникам и самым спокойным тоном объявил неожиданно на прощание:

— Домой вернусь в воскресенье. Где-то около обеда. Машин привезет мне готовый экземпляр выступления. Пришла телеграмма правительственная. Приглашают на заседание Совета Министров республики. Наша область в числе нескольких слушается по вопросу о значении племенной работы в деле развития животноводства. Я сказал Машину, чтобы всех собрали к трем часам. Вы, — председатель рукой указал на Леснова и Липатова, — отдыхаете. А ты, Владимир, должен быть обязательно. И пригласи машинисток. Если одна справится, пусть будет одна. Ясно?

— Ясно. А большое выступление, Иван Васильевич? — спросил заметно сникший Филиппов.

— В Совете Министров много говорить не дают. Вопрос большой, а выступление на восемь — десять минут.

— Ясно. В четырнадцать ноль-ноль буду, — заверил шефа Владимир.

«И даже пораньше», — решил он про себя, зная, что шефу это нравится.

Председатель еще раз пожал всем руки и сел, как и всегда, на заднее сиденье черной «Волги» с обкомовским номером «22‑08 гор».

Не теряя времени, Владимир чуть ли не бегом вернулся в свой кабинет и, прикинув, что завтра, после шашлычника, возвращаться в город не захочется, да и зачем уезжать с природы, срочно позвонил в приемную председателя исполкома Выкрестинского района и попросил секретаршу принять телефонограмму: «Поездка в ваш район отменяется. В воскресенье вместе с председателем облисполкома и руководством управления сельского хозяйства области готовим выступление И. В. Славянова на заседании Совета Министров РСФСР. Передал помощник председателя облисполкома В. А. Филиппов».

Записав фамилию принявшей телефонограмму секретарши, Филиппов собирался уже спуститься во двор, где у котельной его наверняка поджидал в своей машине Буравков, но в это время к нему в кабинет заглянул еще один его приятель — Пальцев, собственный корреспондент «Социалистической индустрии».

— Не ожидал? — увидев стоявший возле стола портфель, спросил Виктор. — Вижу, куда-то лыжи навострил! Признавайся!

— Точно, навострил, — отвечал ему Владимир. — Если желание есть, можешь присоединяться. У меня собираемся. Все свои. Люди хорошие, — и Филиппов назвал фамилии некоторых из гостей.

— Я бы с удовольствием, но к понедельнику надо закончить, согласовать с первым и отправить в редакцию его интервью, — пояснил причину своего отказа Пальцев. И тут же перевел разговор на другую тему: — Послушай, Володь, ты у своего шефа просился куда-нибудь на самостоятельную работу?

— А что это тебя заинтересовало, и именно сегодня?

— Вспомнил, что ты как-то жаловался, что надоело писать бесконечные доклады, мозги сохнут. И в самом деле, не век же тебе заниматься этой писаниной!

— Ты прав, говорил об этом. И разговор с шефом у меня был. Кстати, и должность подходящая имелась, но Иван Васильевич просил подождать годик-другой. Вообще-то слово свое он всегда старается держать. Вот я и жду. Год уже прошел. А что, ты должность хочешь предложить? Или вакансия где-то открылась? — Владимир с интересом посмотрел на корреспондента.

— Да нет, должности у меня нет, но скажу следующее: шеф не спешит тебя устраивать. Человек ты проверенный — вот он и придерживает тебя. Богородов, кстати, ведет совсем другую политику: своих помощников на солидные должности продвигает. И опять же достоверно известно, что он добился разрешения в ЦК КПСС создать при обкоме, извини, в обкоме партии экономический отдел. И в разговоре, который состоялся сегодня, он поделился теперь уже не тайной, а фактом, который не нынче завтра станет достоянием гласности, что утвердит на должность заведующего этим отделом своего помощника Синицына, — сообщил Пальцев. И сам же усомнился в сказанном: — Только я не пойму: зачем обкому такой отдел? Ведь есть облплан, статуправление. Неужели этого мало?

Владимир, конечно же, уже просчитал, чем вызван такой шаг Богородова, но, не желая делиться известной только ему, Филиппову, историей с записной книжкой Славянова, на всякий случай ответил уклончиво:

— Правильно думаешь, Виктор Александрович, действительно есть облплан, статуправление. Но обе эти организации не под рукой у обкома: статуправление далековато, облплан — в здании облисполкома, да еще на одном этаже с кабинетом Славянова и в любой момент к его услугам. А у Богородова нет при себе такого мощного аппарата, вот он и решил создать его. Ладно, дорогой, мне надо бежать — во дворе Буравков в машине дожидается. А то поехали на часок-другой, — повторил он свое приглашение.

— Я бы с удовольствием, но не имею права подводить родную контору. Говорю же, что в понедельник должен сдать интервью. Передавай всем привет. В следующий раз обязательно буду с вами. Кстати, можем и мы с тобой, как в прошлый раз, организовать уху и шашлычки. Не забыл еще, как с моим земляком из района отдыхали? — напомнил Пальцев, поднимаясь со стула.

— Хорошо было, — подтвердил Филиппов и, проводив приятеля до двери, начал собираться, понимая, что Буравков, наверное, уже весь изнервничался.

…Черные и светлые «Волги» заняли обочины главной дороги садового массива практически двух участков. Такое скопление машин было вызвано тем, что каждый участник шашлычника приезжал самостоятельно, затем уже здесь, на даче Филиппова, начальники скооперировались, договорились, кто и с кем будет возвращаться, и количество автомашин уменьшилось наполовину.

На столе, благодаря стараниям Турарина и его шофера Сергея, имевшего большой навык в организации таких мероприятий, все самое главное было уже расставлено: водка, минеральная вода, селедка, хлеб, посередине, под зеленой крышкой от ведра, большое эмалированное блюдо с готовым шашлыком. А Турарин, Сергей и Маврин тем не менее все еще продолжали возиться у костра, следя за тем, как на мангале с учетом назначенного времени и количества гостей дозревает по последней порции шашлыка — по шампуру на каждого.

Владимир достал из холодильника пиво, горчицу, томатный соус, расставил все это равномерно по столу и пригласил участников «банкета», как в шутку называли они это мероприятие:

— Прошу, дорогие товарищи, располагайтесь.

Все с удовольствием и быстренько расселись за большим круглым столом, сразу о чем-то дружно заговорили и, с наслаждением вдыхая аромат пряностей, идущий от готового мяса, с нетерпением ожидали начала застолья, возбужденно высказываясь по этому поводу:

— Не томи, Владимир Алексеевич! Призови!

Однако Филиппов не торопился, и лишь когда появились Турарин и его шофер с шампурами в руках, все сразу поняли почему и облегченно вздохнули: дождались наконец-то, с пылу с жару.

И тотчас, по праву хозяина, Филиппов встал и, не желая утомлять гостей долгим выступлением, лаконично приветствовал их:

— Я рад снова видеть вас, рад, что вы охотно поддерживаете нашу добрую традицию — собираться здесь. И пусть она как можно дольше бытует среди нас и в будущем. От души желаю всем крепкого здоровья, хорошего аппетита и дружеских бесед за столом и вне его. Желаю, чтобы вы успешно и стойко держались в своих креслах и не лишали себя честолюбивых планов — стремиться к большему. Я к чему это? У нас есть пример такого движения: уважаемый Александр Петрович, — Филиппов умышленно не назвал фамилию Буравкова: присутствующие знали, о ком идет речь. — Теперь он занимает главное кресло в главном универмаге города и области. Выпьем за нашу встречу и за это немаловажное событие для всех присутствующих здесь.

Дальше все пошло, как по нотам: тамадой, уже заранее согласовав, избрали директора театра драмы Каменева. Всем нравились его юмор, хорошо поставленный начальственный тембр голоса. Выпили за тамаду.

И Владимир Степанович лихо взялся за дело: не успев закусить, зорко окинул взглядом сидящих.

— Итак, кроме меня кто желает взять слово? — Молчание было дружным ответом на его шутливый вопрос: все были заняты шашлыком. — В таком случае слово предоставляется мне. Как директору театра, мне приятно пожелать доброго здоровья, успехов еще одному директору. Пусть в вашем главном магазине области, Александр Петрович, всегда будет товар красивый и качественный. И конечно, в таком достатке, чтобы для присутствующих здесь его всегда хватало. За тебя, Александр Петрович!

Затем, оценив качество шашлыка, по предложению тамады выпили за здоровье председателя колхоза Турарина, пожелали ему здоровья, а его хозяйству успешно добиваться высоких урожаев и надоев.

Потом Соколовский объявил тост за здоровье хозяина, а поддержавший его начальник областного управления связи Лурин заметил:

— Спасибо, Владимир Алексеевич, что собрал нас. Но впредь не делай, дорогой, особо длительных перерывов между такими встречами. За тебя!

Все снова дружно выпили.

Наконец после очередного тоста начались повсеместные разговоры по душам и интересам. И как-то непонятно из-за чего заспорили Буравков с Соколовским, который, известно, особой симпатии к нему никогда не испытывал, хотя общаться им приходилось часто.

— Я одного хочу — дайте мне работать! Не путайтесь у коммерсанта под ногами! — шумел Буравков. — Неужели в торговле я разбираюсь хуже, чем эта баба, которая сидит в обкоме?

— Ты теперь прежде всего директор универмага, — наставлял его Соколовский. — У тебя стало больше прав, но и стратегии должно быть больше. Доказывай делом, кто прав! Герой тоже выискался! Рановато тебе еще против ветра плеваться!

— Согласен, все правильно, Владислав Евгеньевич, — соглашаясь и заметно сбавляя тон, продолжал Буравков. — Но чему, скажите, эта баба, никакого понятия о торговле не имеющая, может меня научить? Скажите мне!

— Это не баба, а власть, — поправил Буравкова Курицын, начальник областного управления торговли, конечно же, хорошо понимавший претензии Буравкова к власти. И в самом деле, трудно понять решение первого секретаря обкома партии о назначении идеологического работника куратором торговли и общественного питания области. Безусловно, это все инерция работы революционных времен, когда считалось, что коммунисту все под силу и все по плечу. Однако вслух он еще раз повторил с легким нажимом: — Запомни: это не баба, а власть! Зорина дала свое согласие утвердить тебя директором универмага лишь после того, как узнала, что я с членом бюро обкома, председателем облисполкома Славяновым твою кандидатуру согласовал. Понимаешь ты это?

— Что ж тут не понять? — сдался Буравков. — Кто на коне, тот и саблей машет.

— А я вот что думаю, Шурик, — снова включился в разговор «маршал». — Рановато тебе еще зарываться. Уж больно горяч, как я погляжу. Смотри, кресло могут выбить из-под твоей задницы гораздо быстрее, чем ты его получил. Лучше поблагодари всех, кто помог тебе стать известным в городе лицом.

— Я и благодарю! И буду всем им всегда благодарен, — заверил собравшихся Буравков. — Разве я не понимаю, кому обязан?

Филиппов, глядя на него, подумал, что обстоятельства сложились так, что благодарить надо было бы и «маршала»: ведь это он отказался идти в заместители к Курицыну. А дальше, спасибо Славянову, все прошло, как по нотам. Но чтобы перевести разговор со взрывоопасной темы, заговорил о другом:

— Недавно краем уха услышал, что нашему другу Владиславу Евгеньевичу Соколовскому поступило предложение перебраться на работу в Москву. Но он, думаю, мудро поступил, что отказался. Предлагаю выпить за патриота нашей области.

Никого не слушая и не спрашивая слова у тамады, роль которого постепенно свелась к нулю, Соколовский, успевший на пару с Мавриным выпить чуть ли не бутылку водки до приезда гостей, конечно, не удержался от своей любимой фразы, которую частенько вспоминал в аналогичных ситуациях:

— Хорошо, что у вас есть я. За себя всегда пью до дна.

— Ты нам здесь больше нужен, чем в столице! — вставил Лурин. — За тебя!

Все дружно выпили и через некоторое время разбились на группки и пары: Маврин с шофером Турарина; Соколовский, энергично жестикулируя руками, доказывал Курицыну преимущество создаваемой им новой системы организации производства, учета и управления на своей оптовой базе и просил его поддержать это новшество.

— Мы первые в России! Таких систем больше нигде нет! — горячо убеждал «маршал». — Она получила одобрение в Москве. Мой отчет заслушивали на коллегии министерства. А у нас, у родоначальников, в родной области, на эту систему закрывают глаза. Я не понимаю, что происходит?

— А что происходит? Зориной с твоей системой не хочется возиться. Слишком она сложна для нее, — отвечал ему на это Курицын. — А у нас до твоей системы, если честно, тоже руки не доходят. Других дыр полно. Ты же сам и без нас хорошо со всем справляешься.

Соколовский с обиды налил себе новую рюмку, выпил ее и тут же потянулся было за другой, но его вовремя остановили и вывели подышать свежим воздухом.

Турарин и Лурин в это время мирно беседовали под яблоней. И видя, как часто они улыбались друг другу, можно было не сомневаться — в деловых вопросах они нашли общий язык. И помощь хозяйство председателя пусть и не сразу, но обязательно получит.

Три заядлых курильщика — Каменев, Маврин и Михайлов, заместитель председателя облплана, предавались любимому занятию в стороне от дома.

Потом все опять вернулись за большой стол. Еще раз дружно выпили, поговорили о предстоящих вечерних планах и после «посошка» стали разъезжаться по домам.

…Рабочая неделя Филиппова началась на день раньше — в воскресенье. Он первым появился на втором этаже облисполкома. Наказав дежурному милиционеру Спиркину позвонить ему, когда появится машина председателя, Владимир открыл большой зал заседаний, в котором предполагалось собраться бригаде, состоявшей из работников управления сельского хозяйства и его начальника.

Вскоре появился и сам председатель облисполкома. Встретив его, Владимир прошел с ним по коридору до приемной. Шеф предупредил Филиппова, чтобы он был на месте, поскольку, как только Машин принесет «болванку» выступления, он ему понадобится.

Переговорив с машинисткой и выйдя из приемной, Владимир нос к носу столкнулся с шофером шефа Бодкиным, несшим председателю газеты. Поздоровались, разговорились.

— Ну и как, Владимир Алексеевич, разведал, где парится наш председатель? — спросил, улыбаясь, Бодкин.

— Да, случайно вышло, — поддержал разговор Филиппов. В прошлую пятницу захожу к нему в кабинет — он кому-то звонит. Я хотел было выйти, но шеф рукой машет: садись, мол, разговор не секретный. Из обрывков этого разговора и понял, что он и Смурков встречаются вместе с другими у Рыбакова.

— Сегодня тоже к нему едем, — подтвердил слова Владимира шофер. — Где-то в половине пятого.

— А кто еще?

— Бедов.

— Так его нет!

— Ему еще рановато. Подойдет позднее. Можешь не сомневаться.

В течение двух часов делали правку первого варианта выступления, затем перепечатали, вычитали и передали текст председателю. Он просмотрел его вместе с Машиным, сидевшим у него в кабинете, сделал замечания и попросил сократить до четырех страниц и перепечатать все на маленьких страничках.

— Когда подготовите окончательный вариант, оставишь у меня на столе два экземпляра, — попросил Славянов Филиппова.

Владимир, понимающе кивнув, вышел из кабинета вместе с другими членами бригады, дружно направившимися в большой зал, где, не откладывая, принялись за работу. Вписывали абзацы, вклеивали вставки. Когда для этого Владимиру пришлось отправиться за клеем к себе в кабинет, он видел, как Славянов и Бедов, миновав стеклянные двери, мирно переговариваясь, зашагали вниз по лестнице. Бодкин был прав: у шефа теперь была иная компания.

Когда отнесли в машбюро доработанное выступление, Филиппов отпустил всех по домам, а сам остался ждать, чтобы окончательно вычитать текст постранично, исправить ошибки и опечатки, если они окажутся. Сидя за столом, он невольно задумался о том, как все дальше и дальше расходятся друг от друга первые лица области, понимал почему и сожалел, что ничего хорошего это не предвещает.

После доклада секретарю ЦК КПСС Давыдову о положении дел в сельском хозяйстве первый секретарь обкома партии Богородов и председатель облисполкома Славянов перестали совместно посещать элитную баню в центре города. Филиппов, задавшись как-то вопросом, куда же его шеф, любитель попариться, ходит теперь в баню, спросил об этом шофера Славянова Игоря Бодкина. Уж он-то наверняка знает. С Бодкиным у Владимира были самые доверительные отношения. Его отцу, инвалиду Великой Отечественной войны, Филиппов помог как-то получить машину. По русскому обычаю Бодкин не однажды пытался обмыть это дело, приглашая Филиппова на коньячок в маленькую комнатку за приемной Липатова, второго помощника председателя, где обычно устраивались подобные мероприятия. Но Владимир всякий раз отказывался, ссылаясь на большую загруженность, или просто отнекивался: мы же люди одной команды, о какой же благодарности может идти речь?

И тогда Бодкин решил поступить по-другому: зная, что Филиппов любому человеку, попавшему в сложное положение, готов в трудную минуту оказать помощь и словом и делом, если это в его силах, позвонил ему как-то после работы и, сказав, что у его родственника возникла неотложная проблема, подъехал прямо к дому, где жил Филиппов.

Ничего не подозревающий Владимир, одетый по-домашнему в спортивный шерстяной темно-синий костюм, направился для встречи с ним вниз. На это жена было возмутилась, куда, мол, на ночь глядя собрался, но Филиппов пояснил: дескать, приехал шофер председатель Игорь Бодкин, родственнику которого требуется срочно в чем-то помочь. И он уверенно указал на окно, в которое хорошо было видно машину шефа, стоявшую возле трансформаторной будки.

Но как только Владимир открыл дверку кабины, то сразу все понял: посередине заднего сиденья стояла большая накрытая белой бумагой картонная коробка, а на ней — закуска, коньяк, водка и бутылка боржоми. «Родственником» оказался инструктор отдела пропаганды и агитации обкома партии, с которым Владимир какое-то время вместе работал. Отказываться в такой обстановке было, конечно, нельзя. Владимир и не отказывался. Посидели душевно, выпили за машину и за здоровье присутствующих, за дружбу. А в разговоре о том о сем выяснилось между прочим, что теперь председатель облисполкома Славянов посещает баню с председателем горисполкома второго по численности города в области Смурковым.

И Владимир уже тогда с сожалением подумал, что Богородов и Славянов, должно быть, уже никогда не смогут восстановить прежних отношений друг с другом.