Колдун 3

Глава 22

В отделении его явно не ждали. В отделе оставались только вышедший из больницы Димка и Федор. Когда улеглись первая радость и недоумение, Михаил, выспросив все новости, подсел к Федору. Узнав, что Логинов подписал разрешение на захоронение Татьяны и похороны девушки состоятся завтра, он только скрипнул зубами. Тело еще могло пригодиться для проведения новых экспертиз. В могиле оно начнет разлагаться, и даже эксгумация, которую выбить и в обычное время не так-то просто, а сейчас, когда Зуев-старший будет всячески вставлять палки в колеса, не спасет… Мда… Полковник не дурак…

Вздохнув, Ростов принялся расспрашивать Федора дальше. Выяснилось, что уговорить Надежду дать показания о Зуеве-младшем под протокол не удалось.

— Федор… Ну ты чего, не мог обаять девушку? — огорченно спросил его Ростов. — Ну не последний же парень на деревне! Молодой, симпатичный, при форме… Девушки любят мужчин в форме, — огорченно выговорил ему Михаил. — Или она тебе не по вкусу?

По вмиг вспыхнувшим ушам молодого человека Михаил понял: по вкусу. И даже очень. Тогда почему не уговорил? Не смог или испугался? Пытается сберечь понравившуюся девушку, осознавая, что дело воняет керосином?

«Если у вас мания преследования, это не означает, что за вами никто не следит», — подумал Михаил, и, снова тяжело вздохнув, отправился на свое рабочее место.

К обеду, получив в больнице свою дозу капельниц и уколов, он снова был в отделении. Едва он вернулся из суда, наконец сдав дело Ларионовой, зазвонил телефон. Логинов вызывал его к себе в кабинет. Чертыхнувшись, Михаил убрал новое дело в сейф и отправился на ковер к начальству.

Постучавшись, открыл дверь. В кабинете на месте подполковника восседал Зуев-старший. Самого Логинова на месте не было. Подняв голову на звук открывшейся двери, он кивком поприветствовал Ростова и жестом указал на стул:

— Проходи, товарищ капитан, присаживайся.

Михаил, не сдержав удивления, хмыкнул.

— Чем обязан, товарищ полковник? — тщательно закрыв за собой дверь, поинтересовался он.

— Присаживайся, в ногах правды нет. Разговор у меня к тебе будет. А стоять тебе, наверное, тяжело… Болят ребра-то? — без тени насмешки спросил Зуев.

— Ничего, справлюсь, — отозвался Ростов, присаживаясь на стул.

— Гляжу, упрямый ты, Миша, — тяжело вздохнув, Зуев устало потер ладонью лоб. — Удивил ты меня. Молодец. Советскому Союзу такие люди нужны. Именно такие. Несгибаемые.

Михаил удивленно уставился на полковника. Так легко решил сдаться? Ой, вряд ли… К чему тогда это вступление?

Помолчав и тщательно следя за реакцией капитана, Зуев откинулся на спинку стула. Не дождавшись от Ростова ничего, кроме вежливого внимания, он снова вздохнул и продолжил:

— Место у меня для тебя есть. Хорошее, — увидев на разбитых губах Михаила насмешливую улыбку, он выставил перед собой руку: — Погоди улыбаться, Миша. В Ленинграде, на Васильевском, освободилось место начальника отделения. Должность эта полковничья, но подполковники часто встают на такие места. Район этот интеллигентный, спокойный. Служба не пыльная. Будет у тебя хорошая двухкомнатная квартира, личная машина с водителем, куча следователей в подчинении, — говорил Зуев медленно, взвешивая каждое слово. — Хорошая заработная плата. Сначала ты встанешь исполняющим обязанности, через пару недель, когда получишь майора милиции, примешь должность полноценно. С твоими наградами и выслугой это легко. А с рекомендациями отсюда… сам понимаешь. Через полгода получишь подполковника. Ну и все соответствующие льготы: отпуск, санатории, паек, допвыплаты… Сколько ты сейчас получаешь, Миша? Сто пятьдесят рублей с учетом звания и сверхурочных? Ну еще двадцать премиальных за раскрытые дела? В Ленинграде ты получишь лично от меня три тысячи подъемных, от государства триста, да и заработная плата твоя будет составлять рублей триста, а с получением звания подполковника и все триста пятьдесят, а то и четыреста, — внимательно следя за Михаилом, говорил полковник. — Хорошо подумай, Миша. Насчет званий… Подполковника я тебе обещать могу, а вот дальше… как сам себя покажешь. Но ты молод, умен, активен… Думаю, что полковника ты получишь очень скоро. Что скажешь, Миша? — полковник ждал, не сводя напряженного взгляда с лица Михаила.

Ростов задумался. Сильно припекло Зуеву, ой, сильно… И про Тамару ни слова. Донес любезнейший Алексей Иванович, что его этим не пронять. Купить решил. Сразу послать или поиграться? Да и верить ему… Сдержит ли Зуев слово? Хотя сдержит. Понимает, что слишком много голов летит. И его самого с должности попросят после посадки сына, это как пить дать. Так что он сейчас не только за сына бьется, но и за свое личное будущее, и будущее семьи. А жить на широкую ногу Зуев привык…

— Что скажу? — поднялся со стула Михаил. — А скажу я вам вот что, товарищ полковник. Такой ценой я занимать кресло руководителя отделения милиции не стану. Мне моя честь и моя совесть не позволят. Я воевал не для того, чтобы всякие потерявшие человеческий облик упыри безнаказанно убивали беременных советских девушек. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы этот подонок сел в тюрьму. Желательно пожизненно. И мне очень жаль, что расстрел отменили. Такие мрази не имеют права на жизнь. Но теперь честным советским людям придется очень долго кормить подобных тварей, которым наше гуманное правительство решило сохранить жизнь. Так что идите вы… со своими предложениями, товарищ полковник. Моя честь не продается, — Ростов развернулся и шагнул к выходу.

— Ошибся я в тебе, Миша, — донеслось ему в спину. — Не идейный ты человек, не партийный. Эгоист. Ни о себе не думаешь, ни о своих родных…

Михаил замер, держась за ручку двери, ожидая продолжения.

— Завтра Михаил Сергеевич подпишет тебе рапорт на отпуск. Не отказывайся, Миша, — спокойным, даже с улыбкой голосом продолжил Зуев. — Дурак ты, Ростов, — с нотками сожаления резюмировал он, помолчав, и вдруг рявкнул: — Свободен!

Ростов дернул дверь на себя и вышел.

Ирина Павловна спешила забрать свою младшую дочку Машу из детского сада. Сегодня она отпросилась с работы пораньше: у сына был день рождения, и они собирались сделать Сашке сюрприз. Она уже успела добежать до знакомой, у которой прятала главный подарок: футбольный мяч. А еще красную футболку с треугольным вырезом, на которую она несколько ночей подряд тайком нашивала надпись СССР. Сашка просто бредил футбольной командой «Спартак».

Ирина улыбнулась. Маша знала о подготовке, и свято хранила их тайну. Вчера почти час специально ныла возле брата, уговаривая того пойти погулять. И ведь утащила! И выполнила данное матери обещание: погулять как можно дольше, чтобы торт успел испечься.

Оставалось забежать в магазин «Ткани» и купить широкую ленту — Машка хотела непременно повязать красивый бант на мячик, чтобы было празднично. В детском саду уже начался дневной сон, но дочь спать точно не станет — она знает, что мама придет скоро после обеда, да и воспитательницу она предупредила, что девочку заберут сегодня рано.

Тихонько приоткрыв дверь в группу, Ирина улыбнулась и помахала воспитательнице. Та, кивнув, закрыла книжку, которую читала детям и, позвав нянечку, сунула книгу ей.

— Добрый день, Мария Петровна, — прошептала Ирина, когда воспитательница вышла к ней в раздевалку. — Машуня там не заснула?

— Так ее с прогулки нет… Еще перед обедом же забрали, — недоуменно взглянула на нее воспитательница.

— Кто? — удивилась Ира, судорожно соображая, кто мог забрать Машку в такое время.

— Вы знаете, я не видела… Петя сильно разбил коленку, и мы шли к медсестре, обработать рану. Маша подбежала и сказала до свидания. Вы же предупреждали, что рано ее заберете, вот я и подумала… — растерянно проговорила Мария Петровна.

— Странно… Может, ее бабушка забрала? Или папа? — недоумевала Ира. — Хотя Сережа сегодня на дежурстве…

— Может, правда бабушка? — с надеждой спросила воспитательница.

— Не знаю… Мы не договаривались… — покачала головой Ирина. — Но я сейчас к ним сбегаю. Наверняка кто-нибудь из них. Может, и правда Сережа забрал…

Женщина расстроено побежала к остановке: успеть бы на автобус, чтобы доехать к родителям. Да и вдруг застанет бабушку с внучкой на остановке? Вот мама! Это же надо так ей все планы порушить! Хотя мама обычно говорит, когда забирает детей… Отец тоже всегда предупреждает. Да и не мог отец Машку так рано забрать, на службе он. И Сережка дежурит, значит, тоже вряд ли станет тягать дочь с детского сада в больницу… А если у него операция будет срочная? Медсестры, конечно, присмотрят, но в чем необходимость? Свекровь? Нет… Она всегда говорит, когда забирает детей к себе. Единственно, Андрей мог забыться. У него вечно ветер в голове. Наверное, как всегда примчался между рейсами, решил мать порадовать, потому Машку и забрал из садика. Мог? Андрейка? Да запросто! А Машка его обожает, и с ним не то что пойдет — побежит куда скажет, позабыв про все на свете… Кто же Машку забрал?

Так, гадая, где ей искать дочь, Ирина добежала до остановки. Ни мамы, ни Машки там не было. Подумав, Ирина развернулась и поспешила к телеграфу.

Павел Константинович и Наталья Петровна жили сейчас вдвоем: Иринка вышла замуж и перебралась к мужу, сыновья, Миша и Андрей, тоже разлетелись. Иринка-то тут, рядышком осталась, в родном городе, в двадцати минутах езды на автобусе, а вот мальчишек судьба далеко поразбросала. Мишка в Москве плотно обосновался, а Андрейка после Мишкиной свадьбы так и не смог расстаться с небом и стал пилотом гражданской авиации. Казалось бы: езжай к брату и живи, так нет, свободы и приключений мальчишке захотелось! Обосновался Андрейка в Ленинграде. Домой приезжал или в отпуск, или рейс попадался рядом, или когда большие выходные между рейсами выпадали. Но видели его чаще, чем Мишку. Зато Мишка чаще звонил.

Наталья Петровна, закончив мыть полы, устало присела на лавку. Сегодня у старшего внука, Сашеньки, день рождения. Иринка вчера звонила, рассказывала, как Машенька утащила брата гулять, лишь бы мать им торт испекла. Сластена Машуня страшная! Ей бы все конфеток побольше да тортика почаще. Чай пить без варенья и не сядет. Наталья Петровна заулыбалась, вспомнив внуков. Жаль, двоих только Бог послал. Ну, может, Иринка еще родит кого… Ну и Андрейка же женится когда-нибудь!

А вот от Мишки им с отцом внуков, похоже, не дождаться… Сильно его гибель Леночки подкосила. Любил он ее крепко. Вот же однолюб какой! Помнила она, как он по Тамаре, подружке своей, убивался. Сколько лет чах по девчонке… А ведь совсем дитем ведь был, когда девоньку-то ранили… Только Леночка его от этой тоски излечить смогла. Помнила Наталья Петровна, как ожил рядом с ней Мишка, заулыбался. Как они с отцом радовались тогда, что встретил Мишенька судьбу свою. И хорошая такая девочка-то была… И нужны им были те парашюты обоим! Вот ведь беда-то… А Миша и сейчас от ее гибели не отошел. Уж сколько она просила сына: женись, женись! Забудется, отойдет горе… Детки пойдут, все беды собою заслонят. И Паша сколько с ним разговаривал, и просил, и объяснял, и ругался… Бесполезно. Упрямый. Упертый, что твой вол…

Наталья Петровна промокнула ставшие мокрыми глаза кончиками платка, завязанного под подбородком, вздохнула. Надо вставать, начинать собираться потихоньку. Паша к шести часам заехать собирался, к Иринке их свезть, Сашеньку поздравлять станут. Он уж и подарки вон приготовил. А она внучкам пирогов с утра напекла, с начинками разными. Для Сережи, Иринкиного мужа, курочкой начинила, Сашенька с яйцом больно любит, Иринка кисленьких, так она ей с антоновкой запекла, ну а для Машуньки с вареньицем. Варенья-то она нынче много наварила, будет, чем внучку баловать.

В доме зазвонил телефон. Вздрогнув, Наталья Петровна перекрестилась и, подскочив, поспешила в дом. Замолчавший было телефон снова разразился громкой трелью.

— Алё, — произнесла запыхавшаяся Наталья Петровна в трубку.

— Мам, мамочка, здравствуй! — раздался в трубке Мишкин голос. — Как вы там?

— Ох, Мишенька! Здравствуй, сыночек, — обрадовалась Наталья Петровна. — Да ничего, Бог миловал. Ты там как?

— Нормально, мамуль, не переживай. Работаю, — коротко ответил сын. — Как сама? Все у тебя есть? Может, нужно чего? Как отец? Не болеет? На пенсию так и не собрался? — засыпал он мать вопросами.

— Я хорошо, все у меня есть, ничего не надо, сынок. Отец служит, сейчас в части пока. Тоже хорошо все, не болеет, слава Богу. А на пенсию… Да разве ж его выгонишь? — погрустнела мать. — А может, Мишенька, оно и к лучшему. Занят он. Нужным себя чувствует. Так что пока силы есть — пускай. И ты не ворчи на него за это, Мишенька. Пусть. Счастлив он с солдатиками своими. Молодым себя чувствует. Нужно ему это… А чегой-то ты посередь дня-то звонишь? Завсегда ж вечером звонил…

— Да просто… Соскучился, мам. Услышать тебя захотел. Хоть поговорим немножко, а то отец вечно трубку у тебя отбирает, — в голосе сына послышались нежность и улыбка. — Мамочка, ты хоть скажи, может, купить тебе чего надо? Денег посылать боюсь — опять отец обратно перешлет, еще и ругаться станет. Так хоть сама скажи, чего тебе хочется? Я, может, через месяц-два домой приеду, чего вам с отцом привезти?

— Жену свою привези, — вспомнив недавние размышления, попросила вдруг Наталья Петровна. — Пора уж, Мишенька… Не дело всю жизнь бобылем ходить. Да и деток ты когда рожать думаешь? А их же еще вырастить нужно. Года-то летят… Да и нам с отцом с внучатками понянчиться хочется…

— Двоих вам мало? — рассмеялся Мишка. — Не весь дом еще разнесли?

— Мало, сынок, мало! То Иринкины детки, а нам с отцом и ваших с Андрейкой понянькать охота! — не сдавалась Наталья Петровна. — А вы, два оболтуса…

— Мамочка, не ругайся! Понянчитесь еще, — в голосе сына явственно звучала улыбка. — Как привезем мы с Андрейкой вам десяток, за голову хвататься будете!

— Не схватимся, не волнуйся, справимся! — разулыбалась и мать. — Вы только привезите!

— Как там Сашка с Машкой, кстати? И Иринка? Андрейка всё летает? — сменил скользкую тему Мишка. — Да, у Сашки же день рождения сегодня! А я и позабыл совсем… Хорош дядька! — расстроился Мишка.

— Андрейка летает… И к нам залетает регулярно, — начала рассказывать Наталья Петровна. — Как рейс сюда, так обязательно хоть на часок заскочит. Иринка хорошо, с Сережей у них все ладится, его вот недавно заведующим хирургическим отделением поставили, а Ирочка в машбюро все так же, нравится ей. У Сашеньки да, сегодня день рождения, Иринка с Машуней ему подарок там особенный какой-то готовят. Мы с отцом тоже поедем, вот гостинцев наготовили. Отец в шесть за мной заедет и свезет к ребятам. Ты не переживай, сыночек, я скажу Сашеньке, что ты звонил, поздравлял его, — поторопилась успокоить его мать.

— Спасибо, мам! Да я сейчас и сам позвоню. Иринкин номер у меня есть, а Сашка уже наверняка со школы вернулся, — отозвался Мишка. — А подарок привезу ему, как приеду. Ладно, мам, мне пора уже. Ты извини, что так мало поговорили с тобой, но мне бежать нужно. Я скоро приеду. Не скучайте!

— Ты береги себя, Мишенька! Одевайся теплее, холодно уже! А то я тебя знаю — будешь ходить в летних туфлях до самого снега, — как ни старалась Наталья Петровна скрыть беспокойство и тоску, все равно те прорвались в голос, проклятые! Соскучилась она уже по Мишеньке… Да давит сердце уж сколько дней тревога непонятная…

— Конечно, мам! Вы тоже с отцом берегите себя! Ребятам там привет от меня передавай, а отцу особенно! — поторопился закончить разговор Мишка. — До встречи, мам! Я скоро приеду, не скучай!

Едва Наталья Петровна отошла от телефона, как тот зазвонил снова.

— Мам, ты Машку из садика не забирала? — с ходу поинтересовалась дочь, услышав в трубке голос матери.

— Нет… — растерялась Наталья Петровна. — Я из дому еще и не выходила… Мы к вам вечером с отцом собирались.

— А отец ее забирать не собирался, не знаешь? — в голосе Иринки проскочили встревоженные нотки.

— Да нет… — еще больше растерялась мать. — Зачем ему? Мы все равно к вам вечером едем… Чего девчонку-то тягать туда-сюда?

— А Андрейка не заезжал? — помолчав, спросила Ира.

— Нет, дочь, ты что? Он же вот неделю назад говорил, что у него долгий полет будет, аж в Петропавловск-Камчатский полетит… Думаешь, уже вернулся? — спросила мать, чувствуя, как в душе вновь поднимается тревога. — А ты чего это? Случилось что ль чего? Или Машеньку забрать надо? Так я сейчас быстренько соберусь!

— Да нет, мам, все нормально, я сама, не переживай. Вы с папой лучше вечером обязательно приезжайте! — как-то отстранённо прозвучал в трубке голос Ирины. — Вас Сашка очень ждет. А Маша вообще до потолка прыгать будет! Мам, вечером увидимся, хорошо? А то я с телеграфа, тут очередь.

Повесив трубку, Ирина задумалась. В душе поднималась тревога. Она была почти уверена, что Машку забрала мать или Андрейка… Так, спокойно. Кто мог забрать дочь? Андрей с мамой отпадают. Остаются Сережа, свекровь, отец и Сашка. Сереже, отцу и Сашке можно позвонить… Снова вернувшись к таксофону, Ирина начала набирать номера.

Муж был на операции, но в отделении ей сказали, что Машу он не приводил, вообще из отделения не отлучался, только в операционную. Отец внучку тоже не забирал. Счастливый сын рассказал, что звонил дядя Миша, поздравил его с днем рождения, обещал привезти подарок, как приедет. И нет, за Машкой он не бегал, мама же сама ее забирает, да и зачем ему?

С каждым звонком Ирина нервничала все больше. Куда могла деться дочь? С кем она ушла? Оставалась свекровь. У нее телефона не было, ей не позвонить. Придется бежать на другой конец города. Подхватив сумки, Ирина помчалась к свекрови.

У той Маши тоже не оказалось. Кое-как успокоив встревоженную женщину, Ирина выскочила из подъезда. Замерев на перекрестке, она пыталась сообразить, куда ей бежать, где искать дочь. Выстроив в голове список тех, кого Маша знала и любила, Ирина помчалась по домам.

Спустя три часа запыхавшаяся и отчаявшаяся женщина снова звонила мужу.

— Батурин, — раздалось краткое в трубке.

— Сереж… Сереж, ты Машу из садика не забирал? — сквозь слезы прокричала Ирина.

— Нет. А что случилось? — в голосе мужа сквозило недоумение.

— Маша пропала… Ее кто-то забрал из сада, — разрыдалась в голос Ирина.

— Подожди… Ира, прекрати истерику! Может, кто-то из бабушек забрал? — в голосе мужа появилась тревога.

— Нет ее нигде! Я весь день ее ищу, — рыдала Ира. — Ее никто не видел! Ни у знакомых, ни у кого из ее подружек ее тоже нет. Сережа… Где наша девочка?

— Так… Так… Подожди… А дома? Может, ее Сашка забрал? — в голосе мужа проскользнула тревога.

— Нету ее дома! — выкрикнула Ира в трубку. — Ты меня не слышишь? Она пропала!

— Ира… Ирочка, подожди… не плачь… — голос мужа стал растерянным. — Ну куда она могла деться? Где-то заигралась… Проголодается и придет домой…

— Да где заигралась? Сережа, ты что несешь? У нас дочь пропала! — закричала Ира в истерике.

— А ты в саду спрашивала? Может, кто знает, куда она ушла? — цеплялся за соломинку Сергей.

— Она сказала воспитательнице до свидания и ушла! — сквозь рыдания выдавила Ирина.

— А воспитательница видела, с кем? Кто ее забрал? — расспрашивал муж.

— Нет!

— А дети? — спросил Сергей.

— Дети? — Ирина замерла, судорожно соображая.

— Да, дети. В саду. У них ты спрашивала? Они же вместе играли, и кто-то наверняка что-то знает, — торопливо заговорил Сергей.

— Я в сад, — резко проговорила Ирина, мигом прекращая рыдать.

— И жди меня там. Я сейчас кого-нибудь попрошу отдежурить вместо меня, и приеду. Жди меня в саду, слышишь, Ира? — резким, приказным тоном сказал Сергей. Так он разговаривал только в критические моменты, когда было важно, чтобы все беспрекословно слушались.

— Слышу. Все, я жду тебя в саду, — Ирина, бросив трубку и не попав на рычаги, развернулась и бросилась бежать к садику. Трубка так и осталась висеть на проводе, издавая жалобные короткие гудки.

У воспитательницы брови полезли на лоб, когда встрепанная, в распахнутом пальто, с выбившимися из прически разлохмаченными волосами заплаканная мама Маши Батуриной влетела на территорию площадки, где они гуляли с детьми, и, рухнув на колени перед Катюшкой, ухватила ту за руки, что-то у нее спрашивая. Оставив ведерко с собранными в него детьми шишками для поделок, она встала и поспешила к женщине.

— Вспомни, пожалуйста! Ну постарайся! — слегка встряхивая испуганную девочку, сквозь слезы твердила Ирина Павловна.

— Здравствуйте, — подошла к ней воспитательница. Во время дневного сна они менялись, и Мария Петровна ей что-то говорила, что Машу кто-то забрал, а потом вроде за ней приходила мама. Но сказала как-то вскользь, вот Надежда Степановна и не придала значения. Ну не предупредили родственники маму, забрали ребенка. Бывает. Разберутся. Но сейчас, глядя на всегда такую спокойную, уравновешенную женщину и видя ее буквально в истерике, она вмиг вспомнила историю с Машей. — Ирина Павловна, что-то случилось? — спросила она у женщины.

— Маша пропала, — всхлипнула та, выпуская девочку и, усевшись на свои ноги, закрыла лицо руками и разрыдалась. Катюшка поспешно отошла от Ирины Павловны и испуганно прижалась к воспитательнице.

— Дети, подойдите все сюда! — громко позвала Надежда Степановна.

Собрав всех детей, она спросила, кто видел, с кем днем ушла Маша. Спрашивать пришлось каждого, наконец, одна девочка, внешне немного походившая на Машу, сказала:

— Машу дядя искал…

— Какой дядя, Лена? — ласково спросила воспитательница.

— Такой… большой… — вытянула руку вверх девочка. — Он сплосил меня: ты Маша? Я сказала: нет. А он сказал: позови Машу, и дал мне конфету. Он Маше тоже дал конфет, много… Я видела… А она даже не поделилась, — с обидой закончила Лена.

— Она просто не успела, Леночка, — погладила воспитательница девочку по голове, бросив предостерегающий взгляд на уже открывшую было рот Ирину и покачав головой. Ирина затихла, не сводя с девочки взгляда. — Вот придет в садик и обязательно поделится. Леночка, а дядя был старый? С бородой и усами? Или это дедушка Маши?

— Нет, не сталый, — замотала головой девочка. — И усов нет, и болоды нет. Он холоший, Надежда Пановна!

— Леночка, а Маша сама с ним пошла, ножками, или дядя ее на ручки взял? — допытывалась сильно побледневшая воспитательница.

— Ножками, — подтвердила девочка. — Маша уже большая, ее на лучках носить нельзя.

— Мафка не нофками пофла, — влез вдруг мальчик. — Она на мафыне поехала!

— На какой машине, Дима? — перевела на него взгляд воспитательница.

— На чегной, — ответил мальчик. — Она вон там стояла, — показал он рукой. — А потом так: ррррррры — и поехала! — махая руками, восторженно рассказывал он.

— Дима, а ты дядю видел, с которым Маша ушла? — спросила у него Надежда Степановна. Мальчик кивнул, продолжая рычать и изображать машину. — Ты его знаешь?

— Неа, — замотал он головой и, обнаружив камешек, превратил его в машину, едущую по плитке дорожки. К нему тут же присоединились еще двое мальчишек, подобрав неподалеку камешки. Завязалась игра.

От ворот, выскочив из машины неотложки, к ним бежал мужчина в белом халате.

— Ира, Ирочка… — подбежав, он бросился поднимать на ноги жену. — Где Маша? — взглянул он на воспитательницу.

Ирина, поднявшись на нетвердые ноги, уткнулась мужу в плечо и разрыдалась.

— Ее увез какой-то мужчина на черной машине, — пролепетала воспитательница.