КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3)

17. НЕОЖИДАННОСТИ

РУГАЮСЬ Я

— И что это за предписания непонятные? — я с ходу наехал на встречающее меня в Новосибирском порту высокое собрание.

Явились-не запылились все! И Иван с Марией, и Пётр с Соней, и даже Серго с Дашкой. Аж на трёх машинах!

Глянь — я усмехнулся про себя — по парочкам разбились, теперь кажный на своём автомобиле катается. Не удивлюсь, если ещё и стёкла, отделяющие от водителей, затемнили. Ну или шторки повесили, на худой конец. Для пущего романтизма.

Кстати, машина Серго выглядела столь непривычно (и отвлекающе, да), что чуть не сбила меня с моего боевого настроя. Длинная, как дирижабль. Аж о трёх осях! Но красивая. Удивляюсь я: иногда смотришь, вроде, на кусок железа неодушевлённый — а проскальзывает в ём частица Божьей искры. И всё — красота. Вот и в Баргатионовском автомобиле было что-то такое, что прям кричало: «Хочу себе такую!» Непонятно — зачем, почему, но — хочу!

И пока я клювом на эту красоту щёлкал, три девицы разом перехватили моё тактическое преимущество.

— И тебе здравствуй, Илюша! — а Маша-то Ивану досталась язва язвой.

Надо ж ты, выбрал себе из двух сестёр-близняшек! Но оно и хорошо, там наверху такие акулы плавают, ежели зубы показывать не будешь — сожрут и не подавятся.

— «Ой, как я рад вас всех видеть!» Правда? — а это уже Соня. — «Здравствуйте, княгини и князья, друзья и подруги мои!»

Не-е, ошибся я с поспешными суждениями. Обе они язвы! Смотри-ка, одного, блин горелый, поля ягодки. Ну, мы тоже отставать не будем!

— А ты молчи! — я ткнул пальцем в Дашку. Благо, она только набрала воздух и открыла рот.

— Это почему это? — это всё что она от неожиданности смогла выдать.

— ПатамуштА! Тут я на вас ругаюсь! А ты, женщина, молчи! — скромно скажем, что княжон я так затыкать бы не стал. Но Дашка-то, змея бриллиантовая, ещё не княжна! Смотрю, Серго понял это и улыбается в сторону. А вот сестрички Гуриели, похоже, нет.

— Это что за оголтелый маскулизм? — Соня аж подпрыгнула.

— Ага, я такой! — я снял папаху и небрежно поправил чуб. — Мужик, хам и быдло!

— Перебор, — тоном наставника вставил Пётр.

— Ну извини, правильный экспромт должен быть подготовлен заранее. А я чего-то не готовился.

— Зря. Настоящий казак должен быть…

— Слышь, ты, «настоящий казак»! Знаешь, как в сказках наших про казаков говорится?

— И как же?

— Напои, накорми, в бане попарь, а потом и спрашивай!

— Так ты же первый вопросы задавать начал, ни тебе здравствуй, ни до свидания! Сразу предъявы! — не выдержал Иван.

— А это чтоб не расслаблялись! Ты мне ещё за «свадебного коршуна» не ответил! — я ткнул в него пальцем.

— А что это за «свадебный коршун»? — Маша спросила Ивана.

— Ну Илья, ну, ядрёна колупайка! — он помолчал. — Вот же нахватался словечек от тебя… Ну это же не я придумал! Это Катерина!

— Великая княжна Екатерина Кирилловна? — уточнил я.

— Она самая. Язва первостатейная. Понятно, почему Хенрих её в жены брать не спешит. Там же с ума съехать недолго, если она его начнёт так же полоскать, как всех окружающих! Стыдобища, ядрёна… тьфу! — он тряхнул головой. — Не, ну как прицепилось-то!..

— А кто ей рассказал о моём весьма скромном участии в ваших судьбах?

Иван потёр затылок.

— На семейном ужине папан выдавил из меня автора всех этих идей.

Я ткнул в него пальцем.

— А это вовсе не я!!! Вспомни, Пётр, кто мне бумажки секретные о предсказании отдал, а?

— Э-э-э, Соня, или Маша, я если честно, после твоего зелья удачи, не помню.

— Нет никакого зелья удачи! — взвыл я. — Нет! Нет, и не было никогда! Нас с матушкой уже иноки из монастыря Марка Печёрского проверяли! У меня бумага официальная есть! Прям, чёрным по белому написано: «Зелье является растительным нейрометаболическим стимулятором». Что бы это не значило. Но где тут «зелье удачи», а?

— Ну, на меня же подействовало! — воскликнули Иван с Петром хором.

— Репетировали, что ль? — усмехнулся я. — Не знаю я, что на вас подействовало! Мне лично маман для лучшего восприятия учебного материала дала. А если вам не хватало уверенности в себе или чего ещё, то вопросы не ко мне!

— Так, а давайте как в той сказке, — влезла Дашка.

— В смысле? — удивилась Соня.

Что-то на сегодняшней встрече в основном девушки говорят. Балабольский пол… не иначе.

— Ну он же сказал, напоить, накормить…

— В баню я с ними не пойду! Фу такие предположения делать! Я уже почти мужняя жена!

— Да ты успокойся, Соня, мы тут почти все, тьфу! Все девушки почти мужние жены!

— Вот! Поэтому в баню…

— Да Господи, с баней мальчики сами вполне успешно справятся, но это потом, а сначала — напоить, накормить, да и расспрашивать…

— Ну если только так, — с сомнением протянула Мария.

— А как по другому-то Машенька?

— Я почему-то надеялась, что Илья будет рад нас видеть, и мы все сможем пообщаться без вот этого, она повела вокруг рукой…

Я повернулся к ней.

— Маша, тебе очень нравится, когда другие решают? Вот вообще всё за тебя решают? Что есть, как дышать, как на учёбу ехать?

— Илюха, чё завёлся-то? — Ивану было неловко. — Не хочешь — не буду тебе билеты на спецрейсы выписывать. За тебя же переживали.

— Может, вы и в столовой за меня жевать будете?

— Э-э-э! Ну хватит, правда! — вступил Серго. — Перестарались малость, с кем не бывает? Забыли, мир! И, кстати, насчёт пожевать — поехали с нами, тут новая ресторация открылась, италийская. Я ещё не был, но знающие люди говорят — очень вкусно.

Дашка деловито подцепила Серго и меня под локти:

— Ну вот! Другой разговор! Когда вкусно, мне сразу нравится!

Маша тоже цапнула Ивана под локоть и «наивно» похлопала ресницами:

— Так чего стоим, кого ждём?

И вот возрази-ка им… Впрочем, пар я уже выпупстил.

— Уже никто не стоит…

ИТАЛИЙСКАЯ РЕСТОРАЦИЯ

Короче говоря, ресторанчик оказался на окраине, в самых чигирях. Маленький каменный домик, огромная печь дровяная, белёные стены и маленькие столики по углам. Для нашей компании пришлось сдвигать аж три. Впрочем, хозяин как узнал, кто у него изволит кушать, сам, вместо официанта, с меню в зал выбежал. А вот с заказом вышли неудобности. Вот странное название — равиоли. А оказалось это маленькие квадратные пельмени. Правда начинки разные. Ну кто бы вдруг додумался в пельмени рыбу или овощи класть? Или ризотто — это как бы очень-очень густой суп рисовый или жидкая каша, с креветками. Или я чего-то опять не понял? А чиабата, это вообще просто белым хлебом оказался. Только в нём дырок было больше чем самого хлеба, эдакое хлебное кружево.

Забавно поели. Однако ж вкусно, тут без претензий.

Во время еды разговаривали в основном о самом незначительном. Кто как праздники провёл, кто куда ездил. Девицы внезапно ударились в обсуждение снов. Причём, чуть не поссорились на тему интерпретации: к чему же снится маленькая собачка? В прабабкином соннике Гуриели значилось, что «вас поддержат друзья», а в «Своде старинных Уральских сказаний и примет», который Дарья среди антикварных изданий в отцовой библиотеке нашла — что «вдруг ухудшатся перспективы на будущее».

Спорили, как на научном диспуте. Петя, первым уставший это слушать, предложил:

— Может подерётесь? Это будет хотя бы веселее…

Девчонки зафыркали и быстро сошлись на том, что даже если перспективы и ухудшатся, то друзья поддержат. Такие парадоксы женского ума.

А напоследок за двумя бутылками красного вина Дашка вновь насела на меня:

— Ну что? Два пункта из требуемого выполнены?

Я откинулся на стуле.

— Ну, допустим.

А чего? Сытый я добрый…

Она захлопала в ладоши:

— Тогда вопросы! Чур, я первая! Та-ак, чего бы у тебя спросить, прям мысли разбегаются? А если… — она прищурилась.

— Ты думай-то хорошенько, я ведь могу и не ответить, — напустил туману я.

— Ну вот! — Дашка надула губы и тут же снова заулыбалась: — Ладно! Тогда что-нибудь меркантильное! Что ты подаришь мне на свадьбу?

Я аж поперхнулся. Хрена себе, заявочки!

— Э-э-э, если честно, я вообще не рассматривал этот вопрос.

Девушки переглянулись.

— Так! Коршун! — Маша упёрлась локоточками в скатерть стола, свела пальчики домиком и словно через прицел уставилась на меня: — Ты что, решил манкировать нашими свадьбами?

В зале ощутимо похолодало. Гуриели гневаться изволят, ага.

— Первое. Дамы, не нужно меня пугать — пуганый, это раз! Поэтому, температуру повысьте! Второе. Ни я, ни родные мои, ещё никаких приглашений, ни на какие свадьбы не получали, это два! И третье. А вы сами подумайте, кто у вас будет на свадьбах? Это ж события насквозь политические! Чай, не кажный день княжеские рода роднятся. Да ещё, в твоем, Маша, случае, с императорским домом. А у тебя, — я кивнул Серго, — вообще выделение в особый род. Концессии эти — это тоже высокая политика. И кто на таких свадьбах будет? Князья-графья, принцы иностранные, гости царских кровей, маркизы-бароны всякие или толстосумы-промышленники? И рядом с этим блеском и роскошеством — я? Вот рядом со всеми этими? Вы уж простите меня, никого не хочу обидеть, я там зачем? Чтоб на меня кто косо посмотрел, а я ещё во что вляпался? Так чтоб по самые небалуйся? Извините, совсем желания нету. У меня и так жизнь яркая до зайчиков в глазах!

Сокол тоже перестал улыбаться и слегка набычился:

— Ну допустим, приглашения ещё действительно не присланы. Этим же не мы сами, этим канцелярия княжеская занимается. Но это совсем не отменяет того, что все мы, тут присутствующие, приглашаем тебя на наши свадьбы как боевого товарища. С супругой, естественно. И поверь, до всех без исключения будет доведено, что ты являешься моим личным другом, и если какая-то тва… пардон дамы!.. кто-то посмеет обидеть тебя или просто косо посмотреть, будет иметь врагом лично меня!

— И меня, слово Багратиона!

— Витгенштейн поддерживает!

Я помолчал.

— Красиво звучит. Ребята, я очень горд получить такие приглашения, тем более высказанные лично, что ещё сильнее льстит. Но поймите и вы! Там же всякие тонкости дипломатические, кому не тому не на тот угол голову в поклоне склоню — всё, скандал международный! Вы в этом с детства вертитесь, учены, а я, извините, под другое заточен.

— Илюша, — встрепенулась Соня Гуриели, — так ещё сколько времени, а? Обучим!

— Сонечка, спасибо, конечно, но на кой оно мне?

— А ты не прав, Коршун! — а теперь и Петя подключился. — Хочешь ты того или нет, но твои друзья и боевые товарищи — князья. И что? Век ни разу не струганной деревяшкой быть? Ты уже наш друг. Так — соответствуй!

— Вот вы молодцы все! Все молодцы, а некоторые ещё и девицы… — я допил вино. — Ладно, буду сильно думать!

— Думай, Ильюша, это полезно! А еще и над подарками думать придётся, — ну конечно, Дашка свое веское слово — и не вставит? Да не бывать такому!

Вот она язва, а!

Хотя она права. Подарки князьям дарить, это вам не хухры-мухры, это крепко подумать надо. Или с папаней да с матушкой посоветоваться. Или и то и другое вместе.

Так что в университет я возвращался «глубоких полон дум».

А СТОИТ ЛИ ТАК ТОРОПИТЬСЯ?..

Последующие дни выдались не в пример спокойнее, чем до Пасхи. Кружков не было, у всех обычных курсов началась усиленная подготовка к экзаменам, консультации всякие дополнительные и прочее, а у экстерна — совершенно рядовая рутина. Так что никто нам всяких проверок более не устраивал, учёба шла размеренно и спокойно. Через неделю по приезде я гонял на выходные домой — дирижабли-то по своему расписанию ходили, тут уж не они ко мне, я к ним снова подстраивался. Впрочем, я был только рад, что увижу своих (и Серафиму в особенности) после малого промежутка.

Заодно и тему подарков обсудили.

Чем князей удивить можно? Да и надо ли удивлять?

Обсуждали мы эту тему за ужином, и чего только не перебрали, а тут Марта и скажи:

— Я слышала, когда русский посол прибыл с визитом, чтоб получить предварительное согласие на брак Великой княжны с принцем Леопольдом, матери Леопольда преподнесли в дар соболью шубу.

— Шубу? — хором удивлённо переспросили маман с Серафимой.

Да уж, в Сибири сложно кого-то шубой удивить, даже и собольей. Впрочем, у нас и крестьяне живут — не бедствуют, мясо едят вдосталь, а не как Денис рассказывал, картоха да жито месяцами.

— Я тоже слышал, — согласился Хаген. — И восторги по поводу густоты и качества меха. Даже выражение есть, «мягкое золото».

— Можно и шубы, — согласился батя. — И именно что собольи, не песцовые! Чтоб каждая из тех княжон не постеснялась в них на царский приём поехать.

— А пуговки нефритовые поставить, — прикинула маман. — Не брильянты, конечно, но накопители как бы не получше. Только подождём уж, Ильюшенька. Молодёжь-то, она, может, одного хочет, а как их старшие решат? А ну как у них там, наверху, все списки заранее утверждены? А мы тут шуб закажем нашему мастеру! Вот как будет приглашение… Как ты считаешь?

— Считаю, что тоже верно, матушка. Как приглашение будет — так и о подарке можно думать. А телегу вперёд лошади смысла нету ставить.

На том и сошлись.

Следующая неделя была ещё спокойнее и размереннее предыдущей, и я начал радоваться, что наконец-то учёба моя устаканилась! Эта неделя катилась спокойно до самого четверга. Аж до ужина…

У столовой меня догнал Иван, отделившийся от развесёлой компании своих одногруппников:

— Илюха!

— Здоро́во!

— Слыхал, братец, Московский театр оперетты приехал с гастролями. Мы с ребятами собираемся.

— А невест своих куда подевали?

— Они сегодня не могут. У мороженщиц* сегодня специальное дополнительное занятие.

*Это он так трёх магичек холода любя навеличил.

— Ага. Ну, ясно-понятно с вами! Нянек с хвоста скинули и решили себе мальчишник организовать?

— Да ладно! Мы по культурной программе. Сегодня «Летучую мышь» дают. Не желаешь образование пополнить?

— Знаю я ваших летучих мышей! — усмехнулся я. — Нальётесь шампанским да по певичкам поволочётесь. Честно уж скажи, что тебе нужен кто-то трезвый, чтоб тебя домой тащить.

— Ничего от тебя не скроешь! — захохотал Соколов. — Так что? Идём? — он слегка толкнул меня в плечо. — Да идём же! Места уж забронированы!

— Скажи-ка, раз они с гастролями поехали — так, верно, сразу отсюда назад не развернутся?

— Скорее всего. Говорят, до самого Дальнего Востока поездка запланирована.

— Ну, так я в Иркутске с семьёй и посмотрю, как на той неделе домой поеду.

— Вот ты бирюк! А контрамарки?

— Дениске вон отдай, — мы почти дошли до стола, за которым скромно сидел бывший польский подданный. Я упорно продолжал обедать с ним. Великий князь в последнее время чаще усаживался с невестой, а с нами — в основном когда хотел подбить меня на участие в очередной своей авантюре. В этом, впрочем, была своя польза: он почти отучил Дениса впадать в ступор в своём присутствии.

Мы уселись, пожелав Денису приятного аппетита. Иван не оставлял надежды меня уговорить.

— Да ты послушай… Какие там… — он покрутил в воздухе пальцами, — голоса!

— Наслышан про голо-систых примадонн, — вернул я Великому князю его же шуточку. — Увольте-с.

— Нет, постой… — Соколов вынул из нагрудного кармана пригласительные и с ними конверт. — Ох ты ж! Чуть не забыл! На-ка! Я у коменданта о тебе справлялся, так он просил передать, из свежей корреспонденции.

Письмо было от Серафимы. Очень скупо подписанное, без всяких там сердечек и цветочков, которые она обычно пририсовывает. И тоненькое, словно внутрь забыли вложить бумагу.

Сердце кольнуло.

Уж не случилось ли чего дурного?

Я торопливо вскрыл конверт и увидел внутри крошечный листочек, больше подошедший бы для закладки. И две строчки:

'Я всё знаю. Я не желаю вас больше видеть.

P . S . Кольцо вышлю по почте'