КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3)

22. НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ

ОТЕЧЕСКИЙ РАЗНОС

— Петро говорит, в гараж надо лететь, — немного обиженно пояснил Серго. — Сдавать дирижабль, и уже потом в универ.

— Я так думаю, приключений нам на сегодня хватило, — выдал первую разумную фразу за эту ночь Петя.

— По-за глаза! — сразу согласился Иван.

Я хлопнул Серго по плечу:

— Давай! Веселей, залётные! Гони, братишка!

— Так гоню!

— Вот, берите пример с Багратиона, — похвалил я его. — Он сегодня самый молодец!

— Это почему это? — ревниво спросил Витгенштейн. — Я значит им…

— Именно! — не дал я Петру договорить, бодро скидывая десантные ремни. — Вы вона что! А Серго, кроме как стриптизёршу зарезал, вообще ничего не сотворил и не придумал! Молодец!

Дирижабль качнуло. Я обернулся — и уткнулся в бешеные глаза Серго:

— Нэ было стриптизёрши! Нэ было!

— Если не было, то ты вдвойне молодец! Вообще никаких стриптизёрш не зарезал, тем более, их и не было!

— Шуточки у тебя Илья! — Иван наконец распутал сбрую и снял с себя систему спуска.

— С кем поведешься, Ваня!

— Э-э, Петро, командуй давай, куда рулить?

— Пока правильно. А пока наш извозчик рулит, предлагаю… — Пётр хлопнул бутылкой шампанского.

— Гос-споди, откуда она у тебя? — Сокол схватился за голову. — Только прояснять начало!

— Не поверишь, она здесь была, под креслом пилота. Смотри: старая такая, в пыли вся… Наверное, с прошлого полёта осталась.

— Пей первый. Я подожду минут десять, если не окочуришься, присоединюсь.

— Скуш-шный ты Ваня!

И вновь ржали так, что по итогу Пётр подавился шампанским, пришлось по спине ему стучать. Ничё так, кстати, шампань оказалась, вкусная.

Как мы садились посреди гаража спецтехники — это особое приключение. Когда ты на своих двоих идёшь — кажется огромное поле, всякими машинками заставленное. А вот с неба это поле вообще маленькое, как платочек! Но… то ли Серго брал уроки управления дирижаблем, то ли он такой уникум от природы, Багратион мягко вывел нас прямо на центр гаража. Опустились. Привязали сигару дирижабля к каким-то монструозным броневикам и пошли на выход.

А там шкандаль!

Какой-то большой чин трясёт нашего Кузьмича, как тузик фуфайку. Витгенштейн сначала бросился вроде как на защиту, а потом, смотрю, увял. Чего это он?

— Где князья, сучья ты морда? — орал офицер в дорогой шинели.

— Так ить не имею… знать…

— Папа! — папа⁈ — Отпусти его. Тут мы.

Пётр вышел вперёд, словно прикрывая нас.

Старший Витгеншнейн, а это, я так понял, был именно он, рывком развернулся, глазами сосчитал нас и словно выдохнул.

— Живы! Гос-споди, живы все!

— А чего нам не живыми-то быть? — удивился Петя.

— А то что на ваших невест было совершено нападение!

— Чего это — нападение? Когда⁈ Полчаса назад еще всё нормально было! — высунулся вперёд Иван.

— Диверсанты на дирижабле!

— Цветами забросали?

— Цветами… так, а вы откуда знаете?

— Так это мы и были, — как-то неловко сказал Пётр.

— На дирижабле? — старший Витгенштейн наконец выпустил Кузьмича, и тот осел наземь.

— Ну да! Тут, в твоём гараже взяли. Мы его вернули, пап! Вот там стоит, привязанный!

— А у меня есть дирижабль? — генерал Витгенштейн развернулся к технику: — Кузьмич, сучья морда, встань, когда я с тобой разговариваю! Это ж сколько ты выжрал, а?

— Отмечали будущую свадьбу Ивана Кирилловича! — слегка индифферентно сообщил Кузьмич, поднимаясь на карачки. — Из самих рук великокняжеских были удостоены…

— Есть, есть дирижабль, папа. Пойдём покажу. Да брось ты Кузьмича. Они, правда всем гаражом выпили, мы им там оставили, когда полетели. Великий князь распорядился пить…

— Так! — папа-князь встряхнулся, словно терьер. — Выдохнули все! Теперь с самого начала! Отвечать на мои вопросы коротко и по существу! Ясно?

— Так точно, вашсиятельство!

Смотрю у нас маленький строй образовался. Иван, Серго, я Пётр и Кузьмич.

— Начнём. Из расположения общежития ушли сами?

— Так точно, ваш сиятельство! — гаркнул строй. И даже, почему-то Кузьмич.

— Продолжим. Чья была светлая идея использовать списанную катапульту?

— Моя, ваш сиятельство! — опять рявкнули все. И Кузьмич тоже, кстати.

— Ясно всё с вами, — Пётр Христианович оглядел нас. — Ты! — он ткнул в Кузьмича. — Живо домой, чтоб глаза мои тебя не видели! И чтоб появился, только тогда, когда перегаром нести перестанет! Это ж просто оружие массового химического поражения!

Кузьмич, пошатываясь, удалился.

Князь заложил руки за спину и прошёлся мимо нашего строя.

— Так. Я понимаю, господа, что традиции разгульного мальчишника — это святое. Но зачем портить девичник девушкам? Вы представляете, что там сейчас творится? Третье отделение всех построило вдоль стеночек и носом землю роет: «А кто же это на княжон и их гостей покушался? А может среди гостей или охраны сообщники?» А оказывается и никого искать не надо, да? Женихи цветочками с неба засыпать решили? Романтики добавить? А вы в курсе, что все цветы изьяты и отправлены в химические лаборатории на предмет возможных ядов или магической порчи, я уж не говорю о возможных заразных болезнях… Понятно, что теперь это не актуально… — он ладонью остановил вскинувшегося Петра. — Теперь ещё вопрос: что делать с подразделением охраны? Двести рыл не смогли остановить… хрен с ним, задержать — просто остановить возможных диверсантов! А если бы это были не четыре обалдуя, а настоящие профи? Что молчите? Что мне с охраной делать?

Он ещё раз прошёлся. Чем-то он мне грифа напоминал, головой вертит, словно ему воротник жмёт, смотрит так, нацеливается… как бы не на наши тушки…

— Полёт оформим как внезапное внеплановое учение. Наградим проверяющих — вас! — так: каждый напишет доклад на пять листов, тема: «идеи по реорганизации охранной системы». И через неделю мне на стол! Любые идеи, даже самые туполобые. Хотя я так думаю, у вас большинство будет… Красиво летали? Извольте соответствовать!

Иван изумлённо посмотрел на меня. Осталось только пожать плечами.

— Что-то не так, хорунжий? Вас что-то не устраивает?

— Никак нет, ваш сиятельство! — я вытянулся перед князем. — Простите великодушно, просто эту фразу мне уже говорили. Практически дословно. Очень удивлён совпадению!

— Ясно! — старший Витгенштейн, постоял, покачался с носков на пятки и продолжил променад вдоль строя. — На сегодня всё. Пётр останься, остальные свободны! С невестами сами разберётесь. Сами кашу заварили, сами и расхлёбывайте! И не забудьте в хоз-части университета за порушенные стены оплатить!

— Будет исполнено, — за всех отрапортовал Сокол.

— Свободны!

И мы поплелись на выход.

У ворот гаража Серго оглянулся, убедился, что нас никто не слышит, и почти простонал:

— Вай ме, что делать то будем? Сестрёнки Гуриели вспыльчивые, да отходчивые! А Дашка мне все мозги проклюёт… Это ж надо, а?

— А мы скажем: тебя не было! — предложил я.

— Илья! — изумился Иван. — Ты как скажешь тоже! А где он был?

— Пьяный в гараже валялся? — нашёл творческое решение я.

— Ты меня сейчас обыдэть хочешь? Я? Пьяный? Да я больше вас выпить могу! Мэтаболизм оборотней…

— Если не с нами, то где он мог быть, Илья? Дашка ни в жизнь не поверит.

— Ну а что… Серго, ты не обижайся! Просто, что в голову пришло, то и ляпнул.

— В слэдующий раз думай, э?

— Я же извинился. Ещё раз говорю, прости, брат. И вообще, пошли назад. Я же у них, — я махнул за сппину, — живу.

— Ой брат, попал ты.

— Да и вам тоже со мной надо бы…

— Это зачем? — подозрительно поинтересовался Иван.

— Ты свою рожу в зеркало видел?

— А что с ней не так?

— Зэлэнокожий, красноглазый вурдалак! Столько пить, это добром не кончытся!

— Спасибо Серго, ты себя-то видел?

— У мэня мэтаболизм…

— А твоя рожа этого не знает. Так что, ехать к Витгенштейнам — это единственная правильная идея за всю ночь. Может, их доктора нас поправят к венчанию? — Иван помолчал. — Опять же, спрятаться от невест, хоть пока…

— Тогда надо Пэтра забрать!

— Не надо никого забирать, я уже тут! Что ещё удумали? Продолжаем веселиться? Я — за! — Петя был такой отвратительно сияющий, что хотелось его стукнуть.

Видимо не только мне одному.

— А ты чего радостный такой? Тебе ж трындюлей папаня должон был выписать!

— Эх, ребята! — Витгенштейн младший приобнял меня за плечи. — Вы не представляете, как на самом деле папаша рад, что наш мальчишник прошёл хоть и ярко, но вообще без разрушений в городе! Это, говорит, просто праздник какой-то! А учитывая, что там, — он кивнул головой вверх, — та-акие ставки на сумму разрушений ставили, что наши жалкие несколько стен вообще в расчёт не берутся. Папаня ставил на моё, — он поклонился, — благотворное влияние на ваши подозрительные персоны. И неплохо выиграл.

— А это вот, — я ткнул на место нашего разноса, — что было?

— Отеческое порицание. Щас машинку какую-нибудь возьмём — и ко мне домой. Душевая, массаж, стрижка, бритьё. Будем вам придавать придворный лоск! У тебя, Ваня, вообще через семь часов венчание, — он обнял уже Сокола.

— Хватит обниматься! И никаких машин! На сегодня этого гаража хватит.

ПРИХОДИМ В НОРМУ

Иван поймал фиакр, и мы, загрузившись, принялись гадать, что нас ждёт.

— Тебе-то, Ильюха, особо бояться нечего, Серафима-то твоя, всё — уже жена. Да и сына уже заделал. А тут как бы мимо свадьбы не пролететь…

— У жён, знаешь, есть куча своих, мать его, благоприобретённых способов мозх вынуть!

— Ну, тебе виднее. А я вот опасаюсь…

— Иван, ну сколько можно, а? Господин хорунжий! Извольте соответствовать!

Дальше ехали под взрывы хохота.

У Витгенштейнов нас уже ждали. Не иначе, старший князь предупредил. Ну не могли же они такой толпой всю ночь стоять в прихожей? На кажного по четыре слуги! Мне достались две девушки в белоснежных передничках, старичок в сюртуке и дородный парень. А вот кожаный фартук на парне меня сильно смущал. Зря, как оказалось. Сначала меня затащили в огромадную ванную, где девушки, совершенно не смущаясь, попытались меня раздеть, пришлось рявкнуть.

На что они совершенно не обратили внимания, пока старичок кивком не указал беспутным на дверь.

— Не извольте беспокоиться, господин хорунжий, никто не покушается на вашу честь, — чопорно сообщил старичок, вручая мне три разноцветных бутылька.

— Да я, собственно, за честь свою и не беспокоюсь. Меня другое волнует. Дабы слуги языками не болтали при моей жене. Ни к чему это. И уж свою одёжу я с себя сам в состоянии стянуть.

— У нас языками не болтают.

— Тем не менее.

— Как вам будет угодно, господин хорунжий.

— М-гм. Что за микстурки-то?

В одном флакончике я привычно уже узнал антипохмелин, второй, как мне сообщили — для укрепления организма, и третий — для свежего дыхания. Потому как аромат сегодняшней ночи зубной щёткой не перебить. Мда уж…

Быстренько помылся. Всё-таки душ — великое дело, особенно когда кипяток экономить не надо. Свежее бельё, пахнущее морозом, лепота. Потом одна из барышень аккуратно побрила меня. Вообще, удивительно — чувствуется немалый опыт. Интересно, такому где-нибудь обучают? Ну не знаю, школы высшего мастерства для слуг?.. Опять какая-то чепуха в голову лезет. Потом в комнату зашёл давешний «кожаный» парень. И главное такую здоровенную лавку с дыркой с одной стороны тащит.

— А это зачем?

— Массаж. Вы господин, здря одёжку-то накинули. Разоблачиться надобно.

— О как! Ну, извини, братец, я ж не в курсе.

Пришлось по новой разоблачаться до исподнего. Уложили меня на эту лавку, а дырка-то в лавке, как раз напротив лица оказалась. Удобно.

И как размял этот аспид меня! Все жилки промесил, косточками прохрустел, я аж сомлел под конец. Потом меня снова в душ отправили, пот смыть…

Ух какой я вышел из своих комнат чистый и свежий! Чуб завит. Ордена сверкают, форма отглажена, сабля наградная — красавец казак! Словно и не было разгульной ноченьки. Кучеряво, я погляжу, князья живут!

В столовой меня уже ждали Пётр и Иван, Серго задерживался.

— Ну-с, откушаем, чего Бог послал? — пригласил нас Петя.

— Всем бы так посылал, — проворчал Иван.

— Не нуди Иван! Жених должен быть возвышен и романтично тревожен, а не морду тут корчить.

— Никому я ничего не должен! — смурное настроение Сокола было не перебить. Надеюсь он после венчания угомонится, а?

— Ой, ладно! Ешь давай!

— Даю. Это мы завсегда. Ты, Илюха, на меня не смотри, это так, меланхолия накатила. Давай, в темпе дожёвывай, тебя супруга в ваших комнатах дожидается.

— Так нахрена мне эта еда… — я подорвался.

— Сидеть! Есть и пить! Чтоб потом на службе бурчанием живота всех не пугал!

— Слушаюсь, господин жених!

— Вот так лучше. Исполняйте, господин хорунжий.

Быстренько закинул в себя омлет, сьел пару гренок с маслом, кофе — и убежал в «наши» комнаты.

Сима сидела на кровати, играла с Аркашкой. Прям идиллическая картина. Увидела меня, бросилась, обняла. Прижал её к себе, поцеловал в макушку. Всё-таки, в семейной жизни — самый смак. Все эти приключения — это так, мишура. А вот когда твоя женщина у тебя в объятиях, понимаешь, что вот это и есть главное…

Чёт расчувствовался я.

— Ну, ты как? — спрашиваю.

— Дурачьё эти твои из третьего отделения, — неожиданно выдала она мне куда-то в грудь.

— Это с чего это они мои? И почему дурачьё?

— Да с букетами этими… — она немного отстранилась, и обиженно посмотрела на меня снизу вверх. — Я им говорю: не отравлено! Я же чувствую. Просто цветы. А они?..

— Подожди. Давай сядем на кровать, и ты мне всё по порядку расскажешь.

Сели к сыну, и под бреньканье детских игрушек Сима рассказала, что когда мы феерически выступили на девичнике — «И я тебя, кстати, сразу узнала! Ты, когда злишься, так смешно усы топорщишь!» — прибыла аж целая рота из Третьего отделения.

— Давай всех проверять, допрашивать. Хорошо хоть меня княжны и Дарья Морозова прикрыли. Говорят, личная гостья, повежливей тут. А их тоже на допросы таскали. Не то что бы с пристрастием… Расспросили аккуратно. Ты вот скажи-ка мне, — меня стукнули в грудь кулачком, — а ты чего полетел? За дамочками в купальных костюмах подглядывать? Охальник!

Пришлось поцелуями доказывать, что никаких таких мыслей и не было. Тем более, что их и вправду не было. Вроде убедил.

— Я так перепугалась. Потом, в конце уже. За тебя. Убить же могли! Головой-то надо думать!

Опять пришлось утешать. Но вы не думайте, я не жалуюсь, наоборот даже.

В дверь аккуратно постучались, и женский голос произнёс:

— Господа, вас ожидают в гостиной.

— Ну что, пошли посмотрим на венчание князей, а, Симушка?

— Господи, как боязно-то!

— Да ладно! Я думал, вы с сёстрами Гуриели и Дашкой подружились уже?

— Оно, конечно, так… Но всё равно, такое событие! И мы с тобой в первых рядах.

— Совсем не в первых, так что не волнуйся.

— Постараюсь.

Мы отдали недовольно мяукнувшего сына няньке и вышли к ожидающим. Троица князей стояла в гостиной и что-то горячо обсуждала.

— Что за шум, а драки нет?

Серго склонился к ручке Симы.

— Чувствую, сэгодня драка будет! Такая красота! Ныкого нэ убей, Коршун!

— Типун тебе на язык, Серго. О чём спорим-то?

— А чем отдариваться будем?

Я застонал.

— У вас что тоже выкуп будет?

— Нет. А что это такое? — заинтересовался Пётр.

— Ужас ужасный. Потом расскажу. Так чего кого одаривать-то?

— Да невест наших. Дашка уже позвонила, Серго озадачила.

— Я поэтому на завтрак опоздал. Говорил, потом думал всякое.

— А давайте решать проблемы по мере их поступления? У нас сейчас по расписанию что?

— Как что? Венчание, — Иван недоумённо уставился на меня, — ты что, забыл? Головушка болит?

— Вот о венчании, да убери ты руку, Петро, — я сбросил ладонь Витгенштейна со лба, — и надо думать.

— Господи, мальчики, вы такие забавные, — Серафима не удержалась и рассмеялась.

— Рад что смогли рассмешить. За какой звонкий смех, я готом хоть на голове стоять.

— Петенька, — я покрепче взял Симу под руку, — будь предельно аккуратен. А то тут Серго уже просил меня никого не убивать. И знаешь что?

— Э-э-э, что? — заинтересованно протянул Витгенштейн.

— Я тебя не сам убью. Я Сонечке расскажу про твоё недостойное поведение.

Пётр преувеличенно поёжился.

— Злой ты!

— Я не злой, я справедливый!