КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3)

24. ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ

ТАЙНЫЙ РАЗГОВОР

При виде императора все, понятное дело, вскочили, но Андрей Фёдорович властно повёл рукой:

— Всем сидеть. Поговорим приватно.

Это могло бы и насторожить, если бы вслед за представителями царственного дома не вошёл официант и не поставил на стол поднос с бокалами и бутылкой шампанского.

— Иди, голубчик, дальше мы сами, — отослал официанта Кирилл Фёдорович и обвёл всех присутствующих многозначительным взглядом: — Итак, господа и дамы, всем вам выпала честь присутствовать при событии, знаменательнейшем не только для моего младшего охламона…

— Ну папа! — укоризненно прогудел Иван.

— Да-да! Не от твоих друзей скрывать твой истинный характер и умение встревать в приключения! Так вот! Событие, повторяю, важнейшее не только для Ивана и его прелестной молодой супруги — поскольку в сем предприятии будет и их доля — но первейшим образом для всего государства Российского!

Я понял, что сейчас нам откроется: о чём же переглядывались за столом особо важные персоны и от чего у них предвкушающе блестели глаза.

— Полагаю, не секрет, что любые попытки Российской Империи приобрести независимость в части сверхмощных природных накопителей встречают ожесточённое сопротивление со стороны множества наших недругов.

У-у-у… Это, понятно, не про нефрит. Про брильянты! Энергоёмкость куда как выше, а уж статусность!..

— И те крохи, которые нам удалось буквально выгрызть — в той же Южной Африке — приходится защищать отчаянно, ни на минуту не ослабляя бдительности. И вот, господа, усердные многолетние изыскания моего департамента принесли-таки долгожданные плоды! Я ездил лично на осмотр участка… названия местности сообщить вам не могу в целях секретности, но решительно подтверждаю: месторождение алмазов найдено! Оно полностью наше, на территории Российской Империи, и оно огромно. И целый ряд представленных образцов по чистоте и качеству не уступает лучшим мировым!

С этими словами Великий князь выложил на стол несколько очень крупных неогранённых алмазов. Они явно были на скорую руку очищены от породы, а парочка — так и вовсе напоминали грязноватые стекляшки. Но я такого в Южной Африке навидался. Коль не знаешь — сразу и не поймёшь, что драгоценность перед тобой немыслимая.

Самый крупный камень было даже предложено всем по очереди подержать в руках.

Удивительно, — вдруг подумалось мне, — с природной точки зрения глянуть — что окатыш галечный на берегу морском, что этот камешек — всё едино. Только один разве что в бетон годно для крепкости замешивать, а на другой цельную деревню сколько лет можно содержать? То-то и оно…

Кирилл Фёдорович меж тем покивал на наши восторженные восклицания, лично распечатал шампанское и принялся разливать его по бокалам:

— Давайте любезно попросим молодую супругу побыть сегодня приветливой хозяйкой…

Маша наделила всех шампанским, и старший Великий князь поднял тост:

— Ну-с! За возрастание славы и мощи Российской Империи!

Зазвенели тонкими стенками бокалы, и тут император довольно хмуро сказал:

— Как они нас перед Третьей Польской чуть не мордами по столу возили, куражились, мерзавцы. Секретарь ведь предупреждал, что и перед этой свадьбой приглашение буквально затребовали. И, вишь, в каком настроении явились — не иначе как покичиться перед русским двором. А тут его, — император усмехнулся, — одна дама без танца оставила, — ручка Серафимы так впилась с моё запястье, я чуть бокал с шампанским не уронил, — вторая — вовсе макакой индийской навеличила… — Сонечка Гуриели нервно хихикнула. — Наслышаны, — подтвердил император. — А и пусть не зарывается.

— И теперь, Илья Алексеевич, — снова взял слово Кирилл Фёдорович, обращаясь уже напрямую ко мне, — мы ожидаем, что наглому раджонку будет преподан достойный урок.

— Ну-с, дамы и господа мы вас не задерживаем, кроме, — государь нашёл взглядом меня, — вас, Илья.

— Слушаюсь!

— Да не тянись, куда теперь-то? И про указ мой, что, позабыл?

— Слушаюсь! — пришлось сильно убавить голос. Оно, указ-то, никто не отменял! А я уж на нерве и забыл про него.

Вся компания, собранная в приватной комнате, потянулась на выход. Сима отчаянно сверкала глазами, но Соня подхватила её под руку и со словами:

— Пойдём, они поговорят, и Илья тебя сам найдёт. Ну не съест же государь Коршуна, ты чего? — вытащила Серафиму за дверь.

НА ТРОИХ

Император переглянулся с братом.

— Беспокоится за тебя, — одобрительно улыбнулся Андрей Фёдорович. — Любит. Эх, молодость!

— Да ладно тебе, царственный брат, императрица вон тоже… — Кирилл Федорович осёкся.

— Об этом не сейчас.

— Слушаюсь!

— Да что ж вы все сегодня тянетесь-то? — государь поморщился. Потом встал и подошёл к окну. — Первое: как ты собираешься победить? Второе: чем мы можем тебе в этом помочь? Третье: главный вопрос в том, как сделать так, чтобы победа твоя была абсолютно бесспорной? Есть у тебя мысли по этим вопросам, или вечное «авось»?

Я несколько секунд помолчал, с мыслёй собираясь. Тут ведь даже не перед атаманом ответ держать. Тут, брат…

— Есть пара идей, надёжа-государь! — чего-то меня на старинный лад прибило.

— Ну-ну, — с интересом протянул император, — расскажи-поделись.

Блин горелый, вот попал! С трудом проглотил комок в горле и продолжил.

— Я, когда на контракте в Монголии был, выучился у местных горловому пению. Ускоряет технику сильно. Оне там на механических лошадках, ну и поют. И если на средний шагоход приделать что-то типа кармана…

— Как на твоём «Локусте»? — заинтересовался Кирилл Фёдорович.

— «Саранче», — автоматически поправил я и мысленно ужаснулся. Пришлось судорожно объяснять: — Там от «Локуста» остались лишь ноги, да кабина, и то частично. И двигатель, и привода, и оружие — уже наши, российские. Что-то от ковровцев, что-то от владимирцев…

— Творчески переработал англов, получается? — император улыбнулся.

— Да там же не только я! Над «Саранчой» сейчас… — я поправился: — Не совсем сейчас, а как учебный год у студиозусов начнётся, целый кружок маготехников в университете изгаляется. Ну а двигатель я вообще давно поменял. Наши-то сильно лучше.

— Мы отвлеклись от основной темы, — напомнил Великий князь.

— Да-да, конечно! Так вот. Значит, ежели сделать карман, или убрать хотя бы одно бронестекло…

— А зачем? — государя, кажется, сильно заинтересовало.

— Так это ж монголы! У них пение-то на их механических лошадок заточено. А там сидишь сверху… Вот и выходит, что надо снаружи находиться или хотя бы большую дыру иметь. Я ведь, пока второго пилота не подобрал, без бронестёкол на шагоходе-то бегал.

— И на сколько твоё пение ускоряет машину? — с недоверчивой усмешкой уточнил император.

— Как сказать… На пятую часть примерно, Ваше Императорское Величество. Может, оно и похлеще можно было бы — да ить не очень я способный монгольский певец. Разве что рявкнуть, чтоб у комарей носики поотваливались…

— То есть, ты хочешь сказать, — Великий князь недоверчиво вытянулся лицом, — что ежли тебя верхом на ТПГ «Змей» посадить с твоим пением, то «Змей» не семьдесят, а все девяносто километров в час выдавать будет?

Я зябко пожал плечами. А ну как не выйдет со «Змеем»?

— Должон бы выдать, Ваш высочство. Ток ведь гусеничный он, а у «Саранчи», равно как и у монгольских механических лошадок — ноги. Мы ведь как на соревнованиях-то «Алёшу» обскакали? Сначала фон Ярроу, это мой пилот, без меня выступал — и продул Ставру Черниговскому, которого генерал-губернатор Витгенштейн супротив нас выставил. А когда я в дополнительном испытании в карман залез да петь начал, «Алёша Попович», который Ставру Годинычу выдали, даже поворачиваться за нами не успевал, — я помолчал и для очистки совести прибавил: — Хотя, думаю, будь он на своём «Пересвете», выцелил бы нас всё равно, как пить дать.

— А почему ты решил, что этот твой Ставр на «Пересвете» служит?

— Так ить снайпер он! По повадкам видно! Одиночными стрелять привык, а не жать на всю гашетку. Такого на другую машину садить — ценные кадры тратить!

— Ты глянь, и по кадрам он у нас специалист! — усмехнулся Великий князь. — Так что там про пение-то?

— А про пение, Ваш высочство, я уж докладывал! Мы когда на том испытании ускорились, нас ить чуть не заарестовали же, да вместе с Иваном Кириллычем! Разведка сходу измену заподозрила, артефакт тайный хотели искать.

— Про очередную попытку арестовать Ивана слышал, — усмехнулся император. — Анекдот ходячий… Нашли артефакт-то?

— Никак нет, Ваше Величество. Как его найдёшь-то, когда нету его? Хоть за следующий месяц техники генерал-губернатора кажну деталь в «Саранче» разве что не облизали.

Император слегка нахмурился и сказал чуть в сторону:

— А пригласите-ка князя Витгенштейна.

— Старшего? — негромко спросила пустота.

— Ну, младший нас пока не особо интересует, — император обернулся ко мне и отечески поинтересовался: — А что же, Илья, всем ли ты доволен? Как учёба продвигается?

Как я от неожиданности не подавился — не знаю.

— Всемерно доволен, Ваше Императорское Величество! Я ведь даже помыслить о таком не мог!

— А вот это ты зря, — пожурил меня Андрей Фёдорович. — Коли есть способность Родине служить, бо́льших высот добиваясь — надо выше и смотреть. И трудностей не бояться. Иные только-только с первыми тяготами столкнутся — и всё, сложили лапки: дескать — потолок! Сим бы образом мы рассуждали — в жисть бы своих алмазных приисков не нашли. Так бы и ходили на поклон к индусам, как те же германцы или франки. Верно, брат?

— Истинно! — поддержал его Кирилл Фёдорович.

— Так Коршуновы всегда! — я вскочил. — За Отечество! Голову и живот сложить готовы!

— Ты сядь, сядь, — велел император. — Читал я и о подвигах отца твоего, и о том, что весь род служил беспорочно. Давайте-ка, братцы, за славу русского оружия!

Легонько хлопнуло, и из воздуха материализовалась открытая бутылка шампанского, бокалы у меня, императора и Великого князя пополнились. Кажется, Фёдоровичи немного развлекались, ведя со мной дружескую беседу. По крайней мере, когда император потянулся и чокнулся со мной, нечто эдакое у него в глазах мелькнуло.

— За славу русского оружия! — поддержали мы с Великим князем.

Выпили, понятное дело. Именно в этот момент дверь отворилась и вошёл князь Витгенштейн. А мы на троих пьём.

МЫ С ВИТГЕНШТЕЙНОМ ПОТЕЕМ

Император поставил опустевший бокал на стол и кивнул генерал-губернатору на пустое кресло:

— Присаживайтесь, Пётр Христианович, да напомните нам: у «Пересвета» дополнительный боезапас находится?..

— В специальном коробе на спине, Ваше Величество.

— В специальном ко-о-оробе, — задумчиво протянул император. — Замечательно. А лучший пилот? Не Ставр ли Годинович Черниговский?

— Э-э-э… поражён Вашей осведомлённостью, но именно так! Капитан Черниговский — лучший!

— Пётр Христианович, вопрос, пусть и опосредованно, стоит о защите русской государственной чести. Ставра вызвать, где бы он ни был. И за неделю чтоб с Коршуном… тьфу, с Коршуновым!.. чтоб отработали боевые действия в паре как команда-ураган!

— Будет исполнено, Ваше Императорское Величество!

— М-гм… А ещё, скажите-ка, Пётр Христианович, как там обстоят дела по обеспечению ускорителями парка наших имперских шагоходов?

Витгенштейн покосился в мою сторону и слегка вспотел:

— Так ведь… Пока что…

— Не обнаружено артефакта, так ведь? — ласково спросил император.

— Так точно, — несчастно ответил генерал-губернатор.

— А что же насчёт пения?

— Э-э-э… того монгольского пения? — осторожно уточнил Витгенштейн.

— Того, того…

Мне аж, честно говоря, неловко стало. Мало того, что генерал-губернатор — это хрен с ним! — так ведь отец друга вроде как по моей вине в этакий конфуз введён. Однако император был настроен прояснить вопрос до конца.

— Видите ли, Ваше Величество, — Витгенштейн всё-таки достал из кармана платок и промокнул лоб. — Овладение сей наукой представило изрядную сложность для русских офицеров…

— М-гм… А как же Коршунов? — все трое обратились ко мне, чувствую — теперь и я потею. — Что скажешь, Илья? Сложна наука? Сиди!

— Преизрядно сложна, Ваше Величество! — сидя вытянувшись с струнку, ответил я.

— И как же ты её превзошёл? — хитро спросил император.

— Должно, настырный я. Однако ж, честно скажу, наставник мой куда ловчее меня пел.

— Полагать надо, он и учился той премудрости сызмальства, — задумчиво потёр подбородок Великий князь. — А что, Пётр Христианович, не было ли мысли привлечь к сему эксперименту служащих их числа туземных народностей Алтая и прочих прилегающих к Монголии местностей? Слыхал я, и там тоже столь диковинно петь способны.

— Никак нет, — генерал-губернатор немного успокоился. — Как вам должно быть известно, лица из кочевых народностей призыву в армию не подлежат.

— Экие вы прямолинейные, господа! — поморщился император. — Призыв — одно, а служба… Скажи-ка, Илья, доводилось тебе сталкиваться с казаками из иноплеменников?

— Так точно, Ваше Величество! В Забайкалье из числа бурят изрядно служат.

— И что, каковы они бойцы?

— Добрые бойцы, не хужее русских.

— Вот вам и выход, Пётр Христианович!

— Так ведь буряты сколько лет уж под русской рукой! — всплеснул Пётр Христианович. — Язык знают хорошо, грамоте учены!

— Так за чем же дело стало? Отобрать способных к пению и не обделённых даром подростков лет двенадцати. Положить воинское содержание. Определить… скажем, в отдельное училище. Растолковать, что по окончании обучения попадут они на службу и как служащие маги получат дворянство. За три года они и по-русски прекрасно выучатся, и грамоте с арифметикой, да и прочим наукам хоть в малой степени…

— Известно же, — скептически покачал головой Великий князь, — не склонны сии народности к оседлости. Вопреки указу об общем образовании, всячески от оного уклоняются. Даже и переписи стараются избегать. Разве что, откупные семьям положить? Тогда есть надежда.

— Значит, назначить откуп! — прихлопнул по столу император. — Медлить некуда. Информация о казаке на «Саранче», который в бою поёт, давно во все стороны поползла. Рано или поздно кто-то ушлый два плюс два сложит. И наша здесь задача — прочих опередить. Пётр Христианович, тебе персонально поручаю. А расположить учебный корпус при Магическом Университете, лучше чем там нигде защиты нет.

— А не проще ли в Барнауле организовать? — с вялой надеждой скинуть на другую шею столь масштабную задачу, начал Витгенштейн.

— Не проще! — отрубил император. — Там и возможностей меньше, и дом ближе. Скучать ведь будут, пока обвыкнут — побегут. Как собирать будем? А тут, всё же, магический контроль. Отчитываться лично передо мной будешь, через неделю первых результатов жду, чтоб к сентябрю не менее пятидесяти курсантов учиться начали. Официальной специальностью назначить: «техник-настройщик», чтобы вопросов дурных поначалу меньше было. А учителей хоть пару-тройку из монгол набрать. Илью вон со специальным поручением отправим, пусть среди знакомых поспрошает. Не найдёт — значит, сам и будет в сентябре с мальчишками ускорительные песни петь! И рты не разевать мне! Дело государственной важности!

— Так точно! — только и ответили мы с князем в два голоса.

— Да не забудьте, что через неделю дуэль у нас. Индуса так ужалили, не сможет он не явиться. Пётр Христианович, максимальное, всемерное содействие, лично прошу.

— Всё, что будет в наших силах, Ваше Величество!