Конец кошмара

14. не так

Вернувшись в дом на берегу, я понял, что не помню, как именно сюда вернулся. Не потому что в моей памяти случился провал, отнюдь, все события в ней были представлены в чётком хронологическом порядке, и всё же в тот самый момент, когда я вышел из барной комнаты, весь мир накрыл плотный серый туман, и когда он развеялся, я уже стоял здесь, посреди зала и справа от кушетки.

Я повернулся и бросил внимательный взгляд на лайнер, на верхней палубе которого мерцал неизменный огонёк.

Вдруг я понял, что снова забыл проверить, что именно представляет собой последний. Я не проверил это в первый раз, когда вместе с другими капитанами поднялся на борт, не проверил и второй. Почему?

Был и другой, не менее важный вопрос. Ещё тогда, в браной комнате я обратил внимание, что среди Них не было человека с лошадиной головой. Того самого, который «дождь там, где его не может быть». Была безымянная, была дудочка, был запах мяса, был кролик, была половина человека, но его, дождя, не было.

При мысли об этом я снова вспомнил фиолетовый мир и труп с вырванным сердцем, лежавший возле алого ручья.

Надо было спросить про него дудку… Впрочем, что-то мне подсказывало, что Он тоже не знал ответа; в этом и многих других отношениях Мы были (не) удивительно похожи…

Я вздохнул, развалился на кушетке и стал рассеянно глядеть на потолок. Не могу сказать, как долго я находился в этом состоянии; просто в один момент я повернул голову и посмотрел на девушку с необычайно длинными светлыми волосами, одетую в медицинский халат, которая сидела рядом со мной.

— С добрым утром.

Х повернула голову и обратила на меня свои глаза, напоминавшие туманные воронки.

— Сейчас. не. утро… Я-ма-то.

— Уверена?

Она посмотрел на террасу и медленно помотала головой.

— Ну, как тебе здесь нравится? — спросил я, выпрямляя спину и сам невольно осматривая своё жилище.

— Слишком… пусто… — ответила Х.

— Хм. А так? — спросил я и вызвал Стеклянную сферу, сокровище Натаниэля, после чего поставил её на столик возле кушетки.

— Лучше.

— Можешь приносить сюда что захочешь. Обставь это место, как тебе удобно.

Х кивнула.

Её лицо напоминало маску — потому ли, что она не привыкла выражать свои чувства, или потому что такой у неё был характер, однако я — не смею утверждать наверняка, конечно, — примерно научился разбирать что она думает по завихрениям тумана у неё в глазах.

С недавних пор каждая моя экспедиция превратилась в полноценное приключение, после которого я чувствовал если не физическую усталость, то по меньшей мере душевное изнеможение; собственно, почему каждый раз по возвращению я проваливался на диван, подняться с которого мне стоило не меньших усилий, чем выбраться из подземной тюрьмы (как в последнем Батмане от Нолана).

Поэтому я был совсем не против поболтать, — пускай мой собеседник был и не самым разговорчивым «человеком».

— Как поживает Куросаки?

— Хорошо.

— Мурасаки?

— Хорошо.

— Остальные?

— Хорошо.

— А ты?

Х замолчала.

Ответила:

— Недавно… я попробовала… бургер с яйцом…

— И как?

— Яйцо… пережарили…

— Бывает. Сам ненавижу, когда такое происходит.

После этого я провёл для неё небольшую экскурсию, сделал несколько наставлений — не выходить на улицу, не смотреться в обломки зеркала, не читать мои записи и не стрелять себе в лицо из пистолета, — попрощался и снова направился в подвал.

Спустившись по лестнице, я остановился и стал задумчиво разглядывать тёмную кишку у себя перед глазами.

Следовало выбрать новый мир для посещений. Но какой? Всего у меня было два варианты: в одном из них туман был густым; портал в другой открывался прямо на глазах и на данный момент был высотой в полтора метра и шириной в тридцать сантиметров.

После некоторых размышления я пришёл к выводу… что между ними не было совершенно никакой разницы. В любом случае с другой стороны меня поджидала неизвестность. Поэтому я решил направиться в первый из миров — и потому что он был первым, и потому что туннель туда был немного шире, а значит мне не придётся раздирать свои плечи о каменные стенки.

Сперва меня встретило внутренне убранство мумифицированной глотки; затем последняя выпрямилась и превратилась в узкий забетонированный коридор. В мой нос ударил характерный запах старого подъезда, и когда я наконец выбрался на открытое пространство, то попал в обыкновенную подворотню.

Справа, прислонившись к кирпичной стенке стояли мусорные баки. Один из них дёрнулся, и наружу показалась рыжая кошка. Она посмотрела на меня своими глазами, похожими на голубые блюдца и, поджав хвост, стала старательно разрывать когтями чёрный мусорный пакет.

Пространство дальше десяти метров расплывалось в гуще серого тумана.

Я посмотрел по сторонам и задумался.

Прежде я всегда искал носителя; теперь, однако, у меня было собственное Сердце, собственный вес в пределах кошмара, а потому я мог не волноваться, что последний будет оказывать на меня негативное влияние. Так почему бы сперва не осмотреться в образе фантома? Тем паче, что мир вокруг был относительно чётким: как в туманное деревенское утро.

Я направился вперёд, дошёл до конца подворотни и остановился на панели перед проезжей частью. Передо мной, возникая из тумана и снова растворяясь в серой гуще, мелькали машины. Я сделал глубокий вдох и невольно удивился, что воздух не был влажным и прохладным — на секунду мне показалось, что я стою посреди самого обыкновенного города в самое обыкновенное пасмурное утро.

Странное чувство бесцельности.

…И немного неумолимой модальности зримого, да, не без этого.

Я посмотрел по сторонам, наблюдая за многочисленными прохожими, которые вздрагивали, когда проходили меня насквозь, и отметил про себя, что едва ли не половина из них носила в голове синеватые воронки.

Чего и следовало ожидать: современное общество так устроено, чтобы воспитывать безумцев.

В один момент взгляд мой зацепился за красную неоновую вывеску, алевшую среди тумана. Я перешёл дорогу, прищурился и попытался прочитать название — не вышло. Тогда я достал монокль и попробовал ещё раз:

«У Фрица»

Хорошее название.

Я зашёл в ресторан, осмотрелся и заметил мужчину в роговых очках у дальнего столика, читающего газету. Воронка у него в голове разрасталась прямо на глазах. Я приблизился и коснулся её указательным пальцем.

Миг спустя за окном загремели машины; я помотал головой и обнаружил себя в самой заурядной американской забегаловке. Официантка, девушка в клетчатом наряде, стояла за стойкой и лениво теребила свои кудрявые волосы. Клиенты напряжённо пили кофе.

Я подобрал собственную чашку, сделал глоток — гадость — поставил, устроился на кресле и принялся читать газету.

'Последние новости!

Скандальный прокурор Грюнвальд собирается баллотироваться в президенты!

Распри между Торговым союзом и Перевозчичьей Фирмой «Белая Звезда» продолжаются!

Новая жертва таинственного убийцы «Чёрной метки». Почему полиция бессильна? Читайте аналитику эксперта по криминалистике!

Только здесь и только сейчас (а также каждый понедельник, вторник, среду, четверг и пятницу) — уникальное предложение, просто позвоните по номеру +375293184239, и вы получите промокод на…'

И так далее, и тому подобное… В один момент я заметил, что каждый раз, когда взгляд мой пробегал по очередному названию, сокращению или слову, написанному с большой буквы, то не только понимал его значение, но и всю подноготную; прежде я оперировал только на одном уровне: сознание носителя выступала для меня в роли своеобразного переводчика. Теперь, однако, я намного лучше управлялся с природой серого тумана и мог проникнуть в более глубокие дебри его подсознания.

Каждое непонятное слово содержало для меня небольшую, большую и огромную (в зависимости от уровня моей концентрации) сноску, благодаря которым в моей голове довольно скоро сформировался примерный образ окружающего мира.

Последний действительно напоминал мой собственный, разве что был немного меньше; вместо сотни разных стран здесь заправлял единственный «Союз», власть в котором делил Парламент и всевозможные государственные бюро и Корпорации.

Это не значит, что на весь мир был единственная язык и одна культура. Раньше здесь тоже существовали разные страны. Просто постепенно все они сошлись воедино.

Прямо сейчас я находился в городе под названием «Вин-дори» — это был огромный мегаполис, напоминающий Нью-Йорк и занимающий похожую макро-финансовую нишу. Впрочем, моему носителю нужно было в другой городок, «Ван-дори», что в 120 милях на север отсюда, которые он собирался преодолеть на самолёте (намечалось важное рабочее совещание).

Мне посещать данное собрание не было особого смысла; поэтому я оставил его тело и снова принял свою призрачную форму.

Наблюдая за тем, как мужчина вздрогнул, посмотрел на часы, вскочил и немедленно бросился на выход, едва не сбивая с ног других посетителей и растворяясь в гуще сером тумане, я задумался, что мне теперь делать.

Читая воспоминания своего носителя, я не обнаружил никаких признаков порождений кошмара.

Следовательно, вера местных обитателей либо была размазана по всей протяжённости местного легендариума и проявляла себя в различных мелочах — неудаче, которая возникала, если дорогу тебе перейдёт чёрный кот, или постоянно пропадающих парных носках, — либо напротив, сосредоточено в чём-то одном, настолько огромном и значительном, что простой человек не мог даже помыслить, что «это» было странным.

Я уже собирался выйти на очередной прогулку и поискать признаки странного и непонятно на улице — великолепное времяпрепровождение, ничего не скажешь, — как вдруг мой взгляд зацепился за столик, за которым я сидел.

В то же мгновение я почувствовал лёгкий холодок

Это было странное, призрачное чувство, из тех, которые возникают раньше, нежели мы в полной мере осознаём причину последних; это была слепая, звериная тревога; это было ощущение, что что-то.

было.

не.

так.