Я покачал головой, закрыл записную книжку и задумался.
Затем снова осмотрел кабинет.
Забавно, конечно, как всё обернулось. Больше десяти лет прошло с момента нашей первой встречи. Тогда я помог Натаниэлю и выручил его из передряги, и всё же большую часть времени он мог полагаться только на самого себя; он сам прошёл весь путь от избалованного мальчишки, который мечтал сделаться пиратом, до спасителя мира, короля и адмирала. В некотором смысле, его история подошла к своему завершению. Жизнь его находилась в той фазе, когда можно с чистой совестью развалиться на кушетке и прожигать годами набранный жирок… Впрочем, в случае Натаниэля жир, скорее всего, будет только набираться.
Мир тоже находился в относительно приемлемом состоянии. Да, суши было немного, а ресурсов — ещё меньше и явно недостаточно для созданий технологически развитой цивилизации, так что с большой вероятностью в ближайшие несколько сотен лет многие технологии будут забыты (деревьев для создания галеонов уже не хватало), а ещё через тысячу останется только горстка островных деревушек, жители которых будут промышлять рыболовством, а в пасмурные дни, когда море содрогается от бури, рассказывать легенды про великого капитана На Ту Ни Эл, который спас весь мир от великого потопа… На даже и в этом состоянии, о котором мечтают радикальные примитивисты, человечества останется и сохранится.
И кто знает, возможно, ещё через сотню тысяч лет у людей появятся жабры, и они вернутся в море, замкнув тем самым великую петлю, которую начали их предки, когда впервые выползли на сушу… Если, разумеется, мир к этому времени ещё не растворится в гуще серого тумана.
А он растворится.
Это было неминуемо.
Я закрыл дверь, но стабильность измерения всё равно продолжала понижаться, хотя и более медленно. Это был естественный процесс, который затрагивал каждое измерение. Остановить туман нельзя — зато можно попытаться подчинить его своей воле.
Я нажал на кнопку на столе, и через пару минут в кабинет зашёл молодой светловолосый офицер.
— Слушаю, господин адмирал.
— Я собираюсь временно отлучиться. Подготовьте карету.
— Как скажете, господин адмирал. Куда собираетесь?
Поговорить нужно с Крисс, так что…
— Во дворец.
…
…
…
Тридцать минут спустя я уже сидел на кушетке в дальнем конце просторного зала и смотрел по сторонам.
Когда я заявился во дворец, оказалось, что Крисс не было на месте. Собственно, это было логично. Всё своё время императрица проводила в доме правительства, слушая многочисленные заседания парламента, на которых обсуждались налоги на сушёные водоросли, закон о нелегальной добыче морской соли, рыбные пошлины и прочие чрезвычайно важные вопросы.
Я уже собирался отправиться прямо туда, когда пришло сообщение, что заседание закончилось, — безрезультатно, рыбные пошлины так просто не решаются, — и её Величество собирается в ближайшее время вернуться во дворец. Тогда я снова свалился на кушетку и сидел так до момента, когда дверь приоткрылась, и в комнату зашла неизвестная женщина, по виду секретарша… Лишь погодя, по взгляду, я понял, что это была Крисс.
Я знал, что она изменилась, но не мог себе даже представить, что перемены эти были такого характера. Я ожидал увидеть её в прежнем судовом наряде, в крайнем случае — в пышном королевском платье. На самом же деле на ней были белые панталоны и шёлковая рубашка с серебристыми пуговицами; волосы её были завязаны заколкой, а на лице блестели круглые очки.
На первый взгляд она была похожа на обыкновенную секретаршу с поправкой на реалии восемнадцатого века.
Девушка бросилась на меня удивлённый взгляд; потом усмехнулась, и я понял, что это действительно была Крисс.
«Соскучился?» — спросила она руками.
Я рассеянно кивнул.
Затем помотал головой и сказал:
— Если ты про Натаниэля, то да, немного.
Улыбка исчезла. Крисс нахмурилась.
«Это ты?»
Я кивнул.
«Что-то случилось?»
— Отчасти. Скажем так, есть у меня одно предложение.
«Какое?»
Я хотел предложить, чтобы она села, но Крисс казалась такой напряжённой, что наверняка отказалась бы от моего предложения.
Тогда я сказал:
— Я хочу стать богом.
…
…
…
Идея была достаточно простой. Обыкновенно, стабильность понижается постепенно, так что новоявленная туманность успевает обрести форму под воздействием силы веры.
Но здесь всё было иначе.
Уникальная особенность этого мира состояла в том, что большая часть здешнего тумана была «бесхозной».
Некоторое время сюда поступала чистейшая туманность в образе воды с другой стороны дверного проёма. Вера за ней не поспевала. У неё не было времени чтобы приписать ей определённые свойства. Именно поэтому, чем ближе мы подбирались к Сердцу Семи Морей, тем более странные и опасные нам встречались явления, хотя обыкновенно туманность распределяется равномерно по всей протяжённости мироздания; именно поэтом странные явления не имели конкретную форму.
В мире Файрана они представляли собой создания местного легендариума.
В Мире Ямато — НИСов.
В Мире Пирайи это были порождения вечного хлада и так далее, и тому подобное. Здесь же туман принимал самые разные, иной раз безумные и бессмысленные обличья. Это была не фантазия, но то болезненное состояние между реальностью и дрёмой, когда сны сменяются с невероятной быстротой, а перед глазами мелькают всевозможные бредни.
Поэтому, если в мире появится новая религия, которая завладеет человеческими сердцами, она сможет достаточно быстро впитать силу «бесхозного» тумана и обрести материальность. Сами люди тоже обнищали и находились в состоянии отчаяния, в котором они готовы были ухватиться за любую, даже самую хрупкую соломинку.
Нечто похожее было в Мире Ямато перед вторжением Вестника.
Тогда мне удалось воспользоваться происходящим и стал единоличным божеством и «Стражем» данного измерения. Почему бы не попробовать ещё раз? Для этого мне нужна была поддержка. В Мире Ямато я использовал телевизор и средства массовой информации. Здесь мне тоже потребуется помощь государственной машины.
То бишь Крисс, всемирной императрицы.
Всё это я рассказ девушке без обиняков. Хранить тайны больше не имело смысла. Я поведал ей про серый туман, дом на берегу, свои силы и свою природу и так далее, и тому подобное; не стал говорить только про Них, так как они могли воспользоваться этим знанием, точно крючком, закрепиться и притянуть себя в этот мир, и своё собственное прошлое в лице Фантазмагорикуса.
Крисс слушала внимательно и всё время хмурилась.
По завершению рассказа повисла тишина.