Конунг: Королевский тракт

Глава 7. Стратегическая внезапность

Южный Адоланд!!!!!Южный Адоланд (древнегерм. [atta-] отец + [-lant, land] земля, страна) — возвышенность с умеренным климатом, прилегающая к восточной оконечности Великого хребта. Самая неплодородная территория убиев и родовой домен[58] их ярлов. Нынешний владетельный род сумел возвыситься на доходах от торговых пошлин. Последнее янгонское княжество в Эйдинарде — семья Квай Туу[59], — уже многие тысячи лет продолжает снабжать все побережье медью, бронзой и изделиями из этих металлов.!!!!!, вторая половина дня

(22 марта)

Бой, казалось, только начался, а юный воин уже растратил все силы.

Он устал, взмок, и понимал, что оказывается вот сейчас уже нужно отступать, только когда здоровенный помощник десятника, прямо из второго ряда хватал его сзади за шею, и начинал непреклонно, но аккуратно пятиться вместе со своим подопечным. Фактически «на привязи».

Второй лапищей он продолжал с легкость шуровать поверх щитов своим почти трехметровым дрыном. Огромное копье разило с ужасающей силой и точностью. Возможно, только благодаря этому наседающие убии пока не догадались, где же именно притаилась «червоточинка» в несокрушимом строю наемников треверского ярла…

…Тяжелый каплевидный щит[60] так и норовил вырваться из рук. Ладони вспотели, подвесные ремни впились в предплечье, а пальцы свело от постоянных попыток не дать выдернуть у него единственную защиту от Смерти.

Правда, от этого возрастал риск, что сейчас уже их обоих выдернут из строя. Словно какую-нибудь морковку из хорошо политой грядки, но тут в дело вступали более опытные и прошедшие не одну битву товарищи.

Если какой-то лихой убийский хирдман терял берега, и начинал слишком уж настойчиво наседать на парня, стоящий в строю слева ветеран, всегда был готов засадить врагу вершок закаленной стали в неприкрытый щитом бок. И это изрядно охлаждало страсти. Пусть и ненадолго.

Когда парню стало совсем уж худо, эстафету принял его собственный дядя, все это время заметно лучше исполнявший обязанности щитоносца с другой стороны от парня.

Не теряя из виду своих собственных противников, он полуобернулся к племяннику, и издевательски громко поинтересовался:

— Маго, маленький мой, устал? Ручки-ножки болят, потеешь, а то еще и страшно… — до того скорее сочувствующие интонации в его голосе, мгновенно сменилось гневом и подозрительностью. — А может ты в ужасе и собрался сбежать, бросить отцовские щит и меч, закрыть свои глазки и упасть на колени перед этими недоносками? Может и того хуже — ищешь себе новое имя?! Так давай я тебе подскажу: если перед смертью боги проклянут меня все это увидеть, то называть тебя с того момента будут «Мага»![61]

Когда убии снова подступили, и попытались надавить всей массой, отчего дело и впрямь могло кончиться очень плохо, растерянности больше не было. Парень сжал челюсти, вцепился в щит, и без устали колол и резал, резал и колол — эти плотно прижатые собственными товарищами, и оттого почти беззащитные тела…

Не беда что пот залил глаза, шлем сполз, и большей частью совершенно не представляешь, куда именно разишь. Делай так, как с детства твердил дядя, и может быть, выживешь. Опусти руки — и гарантированно умрешь:

«…надавили на щит сверху — не думай, — бей через верхний обод! Ударил раз, другой, пятый — враг или испугается, и попробует отпрянуть, или просто умрет. Если догадается, и самое главное сможет в таком положении сделать это первым, то умереть придется тебе. Очень трудно защитить шею и лицо, если схватка идет впритык, а щит прижали так, что ребра трещат…

Если отстали — не зевай! Рази тех, что нападает на соседа справа от тебя. Щит-то у них с другой стороны… Он замахнулся, ты его — в бок, да еще и доверни клинок! И повтори, столько — сколько понадобится, и еще раз. Бейся и знай, что твой товарищ сделает то же самое для тебя…»

Множество раз повторенные наставления, сейчас ожили в памяти, и звучали, как откровение богов.

«…Коли, режь!»

И плевать, что тяжелое сиплое дыхание, словно железом царапает глотку, а стук крови в висках заглушает крики ярости, отчаяния и даже команды твоего десятника. Если будет нужно, он или его помощник снова помогут новичку…

Беспомощный враг, до которого он много-много раз попытался дотянуться, вдруг забился, и через мгновение его окровавленные пальцы ухватились за верх щита. Юный воин нанес еще несколько ударов через «преграду» и вдруг понял, что тот не сопротивляется. Не пытается подставить под слепые выпады шлем. Только все сильнее и сильнее сжимает пальцами край щита…

Что-то такое почувствовав, Маго замер со вскинутым клинком… и не решился снова ударить.

Он только смотрел и смотрел на болеющие пальцы того, с кем бился, казалось, целую жизнь… его жизнь, и чьего лица так и не увидел. И сейчас, наверное, не хотел видеть…

Неизвестно, сколько бы все это еще продолжалось, но с той стороны — за щитом, — зазвучали какие-то крики. Другие, не те, что раньше, и зверообразный (но сейчас родной, почти как дядя) помощник десятника, снова жестко прихватил его за шею и буквально выдернул из первого ряда.

Еще мгновение, и измотанные до крайности две первые шеренги, сменили свежие бойцы.

Оказывается, на этот раз враг сам сдал назад, снова не сумев проломить их строй.

Его личный враг, так и не показав своего лица, канул под ноги, как и многие другие мертвецы, спрессованные взаимной ненавистью, стиснуты людской массой так, что вынуждены были стоять даже после смерти…

Осторожные взгляды из-за щитов: убии вот они.

Застыли в крайнем изнеможении, всего в трех шагах от них. Отделенные мертвецами и, казалось, непреодолимой усталостью, но звучит несколько резких команд — чужих команд, — и не менее умело, чем только что треверы, убии пополняют свежими бойцами передние шеренги.

Да, все-таки как же их много…

Отразив натиск, треверские наемники, конечно же, не забыли о своих планах выжить. Вот они снова пятятся, пытаясь, наконец-то, оторваться от противника и, судя по всему, просто сбежать. Но не тут-то было!

Убиев действительно было втрое больше, и им до смерти надоели эти неизвестно откуда взявшиеся упрямцы…

* * *

На востоке давно уже не было спокойствия.

Каждый готов был нанести удар соседу, и пусть даже не сильно ослабить его, но немного безответно пограбил, усилился сам — уже хорошо. Враги не приходили лишь с одной стороны — племена Центрального Эйдинарда, где власть прибрали лорды-купцы, давно уже не присылали армии к соседям, предпочитая набираться сил иначе. Но убиям от этого ни холодно и не жарко. У них с кинефатами нет общей границы. И только от тулингов давно уже не ждут удара в спину.

В общем, в последние годы на востоке сложилась непреложная традиция: чего бы ни собрался делать, не забудь несколько раз «оглянуться» перед этим! И именно поэтому накануне вторжения в Треверскую марку, ярл Адоланда отделил половину своих личных и самых доверенных воинов, поучив им сторожить свою восточную границу.

Единственная дорога в южные владения племени шла, вдоль Великого Хребта, по предгорьям. Так что их отряд без труда подобрал отличную низину между двумя труднопроходимыми и заросшими лесом холмами. И за пошедшие пять месяцев почти тысяча опытных воинов смогла очень хорошо окопаться…

Частокол, насыпь, небольшой ров, «волчьи ловушки» и множество рядов кольев, смотрящих в сторону холмов на случай неожиданной ночной атаки. И это все лишь в паре сотен шагов от межевых столбов. Попробуй соседи перейти границу, и их можно было бы забросать стрелами, прямо не вставая с лежанок.

Так близко к границе давно уже не селились, но в обычное время здесь почти ежедневно проходили купцы с грузом янгонской бронзы, не упускающие, впрочем, возможности задобрить бравых воинов.

Правда, уже три дня дорога была пуста.

Нет, никаких причин для беспокойства это не означало — дело ли хирдманов морочить себе голову, отчего это стало меньше торговцев. Это головная боль мытарей. Так что когда дорога вывела на их лагерю отряд из трех сотен треверов, никто особо и не забеспокоился.

Не выглядели сильно озабоченными и сами пришельцы.

Поначалу, очевидно, не разобравшись в здешних раскладах, они неуверенно потоптались-потоптались, а потом все же решили напасть. Большая часть отряда составила стену щитов, а еще два десятка арбалетчиков подошли поближе, и принялись забрасывать лагерь горящими стрелами.

Загорелся один, второй, третий шатер, вспыхнула телега с припасами…

Вроде ерунда, а неприятно. Лучники убиев попытались распугать наглецов своими стрелами, но те спрятались за щитами, и принялись лупить, не особо-то и глядя куда. Так что попробуй в них попади на пределе дальности. А вот треверам-то целиться почти и не надо. Лагерь — вон он, — ты в него попробуй, промажь…

Пришлось хозяевам выбиваться из-за укреплений, не особо раздумывая. Пришельцы-то явно не рвались лезть в заботливо приготовленные ловушки, засыпать своими телами ров, биться головами в крепкие ворота или трехметровый частокол.

И тут, надо признать, убии схитрили.

Не желая спугнуть заблудившихся болванов раньше времени, они выпустили за стены сначала всего лишь три сотни воинов. А уже потом, стоило тем сцепиться с треверами, наружу хлынули остальные…

Надо признать пришельцы держались достойно.

Даже сообразив, что попали в ловушку, они приняли этот удар без жалоб и стенаний. Неожиданно показав себя очень умелыми бойцы, они не разбежались, а совсем даже наоборот — лишь еще крепче сомкнули щиты.

После этого им дважды удалось разомкнуть хватку более многочисленного врага и попробовать оторваться, но чтобы умудриться сбежать в таком положении, тут все-таки никакого человеческого мастерства не хватит.

Единственный шанс уйти был, пока оставалась надежда порваться на дорогу.

Вдоль нее шли участки с очень опасными осыпями, на которых никак не удержать стену щитов. А вот тихонько по краю пройти — вполне возможно.

Хевдинг[62] убиев вовремя сообразил, что прорвись треверы к одному из таких участков, и там они смогли бы плевать на их преимущество в численности. Поэтому он снова направил воинов на отступающий отряд, а полусотне своих телохранителей приказал, не вступая в бой обойти пришельцев, и занять единственный путь из ловушки, в которую они сами себя загнали.

Казалось бы, это уже развеет все надежды на спасение, и сломает решимость треверов биться, но не тут-то было…

Нет, поначалу-то треверы и правда, замерли.

Но вместо того, чтобы пуститься в трусливое, не рассуждающее бегство, или предложить обменять свои мечи на жизни, они просто снова перестроились. После этого, уже не надеясь спастись, рванули к ближайшему холму в шагах восьмидесяти-девяноста от главной дороги, чтобы там подороже продать свои жизни.

И, не смотря на всю настойчивость убиев — втрое превосходящая по численности толпа не смогла помешать их планам. Треверы все-таки дотянул до холма, и только теперь остановились…

Как это и полагалось у фризов, хевдинг убиев шел в первом ряду.

Как и самые лучшие из его воинов, он самозабвенно бился, придя в настоящее неистовство от всей этой героической неуступчивости. Поэтому предводитель и не сумел ничего толком предпринять, когда придворная сотня ярла Ингвара, шагом подошедшая на расстояние атаки к увлеченным битвой телохранителям хевдинга, сходу протаранила ничего не ожидающих воинов, а потом — уже ненамеренно, — принялась рубить подранков. Несколько десятков убиев, были единственными кто, может и сам того не желая, встал у них на пути к очень хорошо укрепленному, но фактически «покинутому» лагерю.

— Клоп халл!!![63] Ингвар, Ингвар!!! — загремело еще через минуту, и по дороге повалил второй отряд наемной тяжелая пехота, чтобы перекрыть убиям путь назад.

Спешившие за фризами горские пращники не заставили себя ждать.

Они с легкостью обогнули сцепившихся в бою воинов и, прямо через осыпи, несколько минут спустя окончательно замкнули кольцо окружения. Все, что было дальше, точнее всего было бы описать словом «резня».

Всего лишь на седьмой день после перехода через горы, единственный крупный отряд убиев в этих местах полег под мечами людей ярла Ингвара Треверского, и судьба Южного Адоланда можно было считать решенной. Пусть немногочисленные хозяева здешних замков, поместий и ферм пока еще ничего и не подозревали…

* * *

Что такое «стратегическая» внезапность я распробовал в недавней войне. Все воспоминания были свежи, поэтому было решено «на полную» использовать шанс, что давала древняя дорога.

Сам переход, кстати, занял всего двенадцать дней, и уже 15 марта отряд разведчиков по-тихому занял первую же небогатую ферму в предгорьях, чтобы немного обновить знания о местных делах.

То ли им повезло, то ли это и вправду не было секретом, но как раз ее хозяин, переживая о семье, и рассказал о крупном отряде хирдманов, чем определил их судьбу.

Изначально была надежда, что здесь будет только сидящее по домам немногочисленное ополчения. Поэтому пока армия тянулась через горы и накапливалась в небольшой долине по соседству с их первым «призом», на спешно собранном военном совете обсуждали ситуацию.

На нем почти единогласно было решено, что этот отряд должен узнать о нашем приходе, как можно раньше. И от этого до смерти «удивиться»!

После этого армию разделили на три неравные части, и не самое значительное, но сформированное как раз против хирдманов — «Правое крыло», — я взял на себя.

Со слов фермера было понятно, что они там сильно укрепились, и это действительно могло стать изрядной проблемой, но ставка была на внезапность.

Смешанный отряд из почти 1 400 воинов, уже на следующее утро двинулся в сторону границы…

Надо заметить, что у здешних дорог была одна «исключительная» особенность.

Если вы наполняете дорогу впереди и позади своей армии сильными конными отрядами, и двигаетесь с хоть сколько-то приличной скоростью, то обойти тебя еще могли, а вот обогнать — уже нет.

Местная география просто «исключала» этот вариант.

Благодаря главным образом именно этому, засевшие в своем укреплении хирдманы попались в незамысловатую ловушку и больше ничего сделать не смогли.

…Самое слабое — Левое крыло, — формально возглавил Магон.

Хотя на самом деле эта часть армии, состоящая из почти семи сотен всадников, в том числе и наемников-рушаим, а также идущих во втором эшелоне пращников, была сразу же нацелена на три независимые друг от друга цели.

Необходимо было захватить три пограничных крепости, контролирующих три торговые дороги к янгонам. Правда, княжество Квай уже лет шестьсот никаких опасных поползновений себе не позволяло, из-за чего гарнизоны в них были самые минимальные.

Фактически — мощные крепости времен завоевания Эйдинарда, — низвели до положения мелких таможенных застав. Неизвестно было, в самом ли деле они были захвачены и расширены еще две тысячи лет назад, когда пришельцы пытались добить последних янгонов на побережье, но судя по рассказам, крепости и правда, никак не напоминали возводимые сейчас небольшие родовые замки. Поэтому их крепкие и очень протяженные стены, позволяли в случае неудачи укрыться там чуть ли не всему местному населению. Всем, кто пожелает взяться за оружие…

Основные силы возглавил Дольф (к нему же, чуть позже, должен был присоединиться и наш обоз, когда сумеет преодолеть последний отрезок пути), но и задачи Первому полковнику коронного войска достались самые ответственные.

Когда громили бывший Золотой протекторат, все недобитки и вполне себе вовремя отступившие отряды местных, нацелились идти в Малет — тамошнюю столицу. И если бы тайный штурм города-порта сорвался, они могли бы найти там укрытие, и создать немало проблем.

Помня об этом, было бы глупо не предусмотреть похожее развитие событий, поэтому Дольфу, поручили отправить часть своих сил к дороге через болота, отделяющей богатый север от южных предгорий Адоланда, и перерезать земли убиев надвое.

А основные силы — и переданные ему более 3 000 воинов и все союзники, — должны были рвануть по самому короткому пути к границе с тулингами, и уже оттуда начать полноценную и методичную зачистку, двигаясь в обратную сторону. Естественно, оставив там небольшие заслоны на случай подхода новых вражеских армий.

Кстати, не смотря на новости из Треверской марки — чиуру, да и остальные племена Полуденного нагорья — действительно, продолжали верить в мою счастливую звезду. Тамошние союзники собрали для участия в новой компании более четырех тысяч воинов. Лишь немногим меньше того, что смог рекрутировать я сам

*2*

*2* Армия, собранная для войны против союза тулингов и убиев

Никакой уверенности, что телеги все-таки пройдут, изначально не было. Поэтому для перехода через горы собрали в среднем не меньше 20 вьючных лошадей на каждую роту из 120 человек.

Правое крыло:

1 — ярл Ингвар Треверский (6 верховых\3 вьючные лошади)

3 — оруженосец, повар и конюх ярла (6\4)

6 — личные телохранители ярла во главе с Гильмо (12\6)

120 — первая придворная «сотня», тяжелая кавалерия (240\20)

185 — сборная хоругвь (клан Небесной Черепахи и другие добровольцы из новых подданных), легкая кавалерия (427\30)

480 — четыре роты «пращников», стрелки (12\80)

600 — фризские наемники, тяжелая пехота (712\100)

Центр:

1 — коронный тысячник Дольф Рихтерсон (4\3)

3 — телохранители Дольфа (8\3)

120 — сводная рота стрелков и алебардщиков младшей дружины, средняя пехота (8\30)

600 — фризские наемники, тяжелая пехота (748\100)

630 — Люди Равнины, союзная легкая кавалерия (1840\174)

1 440 — двенадцать рот «пращников», стрелки (36\240)

3 820 — пять союзных племен Полуденного нагорья, легкая пехота (363\782)

+ Обоз:

12 — осадных мастеров-артиллеристов

50 — возчики (при 24 облегченных фургонах и 72 лошадях)

76 — саперы, кузнецы, шорники и столяры (6\0 + 16 облегченных фургонов и 48 тягловых лошадей)

140 — пастухов, отвечающих за перегон фуражного скота и иные работы (24\30)

Левое крыло:

1 — Страж Магон (4\3)

3 — слуги канаанея (6\3)

194 — две неполные роты «добровольцев» из бывшего Восточного анклава, средняя кавалерия (416\40)

480 — четыре роты «пращников», стрелки (12\80)

486 — три хоругви наемников-рушаим, средняя кавалерия (989\90)

= 9 447 человек при 7 820 лошадях и 40 повозках

(из записей Анвара Гарипова)