Конунг: Королевский тракт

Глава 6. Грохот

Верховья Шаи, первая половина дня

(21 марта)

Река в этом месте и сама умудрялась греметь так, что переговариваться можно было, только интимно выкрикивая друг другу прямо в ухо. А уж когда пришли люди из Виндфана, пробили в нескольких местах скалу и поставили водяные молоты камнедробилок, грохоты[46] и прочее разное — слышимости это не прибавило от слова никак. Именно поэтому укрепленный поселок с железорудной шахтой и промзоной для ее первичной переработки назвали «Громовой горой» — Тунабергом[47].

Черпать силу напрямую из русла, кстати, тоже не получалось. Слишком уж Шая была для этого своенравна и сильна, а потому, для всех машин пришлось серьезно усовершенствовать приводы, да еще и подводить к каждой из них деревянные желоба со своими персональными потоками. Но нет худа без добра!

Благодаря этим нововведениям, промышленная часть нового рудника застраивалась куда рациональнее, чем обычно. Да и в целом — система получалась заметно более комфортной.

Большинство «водяных мельниц» в самом Виндфане, вынужденно жались к узкой прибрежной полосе в районе порта. Из-за того что во время строительства приходилось экономить пространство, многие помещения в цехах получились, конечно же, недостаточно просторными. Но тратить во время войны ресурсы на такую серьезную перестройку было все-таки неразумно. Тем более что многие цеха для этого пришлось бы останавливать на недели, а то и месяцы…

Подмастерье привычно выдернул пару деревянных гвоздей-нагелей, снял сосновую крышку, и стал аккуратными, но очень щедрыми движениями заполнять пустоты внутри крутящейся ступицы[48] смазкой на основе свиного жира. Бывший раб уже знал, что поскольку и ось, и колесо были деревянными, то жир в таком деле — отлично подходит. А вот применять его для смазки металлических частей, которых в промзоне рудника тоже хватало, было строго-настрого запрещено.

Пояснить почему — это уже парень вряд ли бы смог. Нет, да и нет, но с точки зрения наблюдавшего за процессом Анвара, ничего особо сложного в объяснении запрета не было: просто органические кислоты, входящие в состав животных жиров, могли вызвать окисление и ослабить не только железную, но и, к примеру, медную деталь тоже. Именно поэтому для их смазки применяли совсем другие вещества. Например, на основе соснового дегтя[49].

Однако чтобы подняться на следующую ступень в местной «табели о рангах», называться «Старшим подмастерьем» и вдвое больше зарабатывать, никакой теории сдавать не было необходимости. Разве что если кто-то из мастеров-распорядителей все-таки спросил бы. Да и то — в виде дополнительного, а вовсе не обязательного вопроса. Но берега Шаи, сильно не располагали к болтовне…

Сам экзамен состоял из двух частей.

Во-первых, кандидату нужно было продемонстрировать, что он хорошо разбирается в своих ежедневных обязанностях — и именно это сейчас происходило. Во-вторых, предложить какое-нибудь усовершенствование.

Без этого, кстати, в Виндфане хоть о каком-то продвижении выше обычного «подмастерья» (фактически — лишь профессионального рабочего) и мечтать не стоило. Не говоря уже о том, чтобы выбиться в «мастера», или стать одним из оберстов-распорядителей (

см. Приложение 6

…Литейщик пока еще в ранге «подмастерья», а фактически — «слесарь-ремонтник» (если использовать общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов), закончил с обслуживанием колеса, поставил на место крышку ступицы и осторожными, но уверенными ударами загнал на свои места оба нагеля. Явно обрадованный тем, что пока нигде не облажался, парень уверенно выпрямился, и показал на запад, в сторону от реки.

Нет, он вовсе не призывал комиссию мастеров «свалить и потеряться» в глубине гор. Просто подошло время второго испытания — демонстрации его главного достижения на сегодняшний день, — а для этого нужно было отправиться на соседнюю площадку.

* * *

По большому счету, потенциальная возможность для этого экзамена сложилась еще в конце июля пошлого года. Когда горца, пострадавшего на одном из перекатов, которыми так богата своенравная Шая, сумели доставить в Виндфан. Живым.

Здоровяка по имени Рыжий Койва[50] привезли в очень плохом состоянии, но Анвар распоряжался двумя из трех известных амулетов «отложенной жизни» в крепости, поэтому горца, конечно же, спасли (один — был его собственный — как и у Наташи, — полученный в подарок от Игоря, а еще один — числился «коронным имуществом»). Спрашивать о таком других, например, немолодых хирдманов из охраны, у которых они тоже вполне себе могли быть припрятаны, считалось не очень «правильным». Но не об этом речь…

Горца спасли, расспросили, и выяснили сразу немало любопытного.

Оказалось, что он предводитель небольшого клана в верховьях Шаи. Меньше полутора сотен мужчин, женщин и детей. Накануне, глава одной из двух экспедиций, отправленных Игорем как раз из Виндфана на поиски полезных ископаемых (и вообще исследование прилегающей части хребта Алайн Таг), пообещал ему от имени ярла принятие в подданство, защиту, в том числе и от самих треверов, возможность невозбранно торговать с ними и прочие ништяки. Если горец, конечно, примет покровительство, и поступится частью земель неподалеку от родового поселка.

Койва — «поступился».

И мало того: когда предводитель уходящего каравана отчего-то заинтересовался сделанным им самим ножом и стал искать гонца, чтобы передать купленный клинок и послание в Дом-на-каменном-холме (так горцы привыкли называть Нойхоф за те века, что тут укрывались всевозможные воинственные изгнанники, бунтовщики или «морские конунги» фризов), он сам вызвался сделать это.

В послании помимо оговоренного знака о том, что все нормально, была и короткая приписка прямо на ткани. В ней был описан путь к месторождению железа, которое якобы не ржавеет. Выкупленный у горца нож прилагался в качестве доказательства.

Тот и сам подтвердил, что да, еще с тех времен, когда побережьем владели янгонские княжества, а о фризах никто слыхом ни слыхивал, его предки намывали тяжелый темный песок в верховьях Шаи, пережигали его в своих горнах, и получали хорошее железо, которое не страдает от воды[51].

Два дня лучшие кузнецы среди мастеров-распорядителей тщательно изучили грубовато слепленный клинок, и признали — да, металл из которого он скован, очень напоминает самую дорогую сталь, что небольшими партиями привозят откуда-то с запада Эйдинарда[52]. Ну как можно было упустить такой шанс?

Тем более что расходы на железо, и вообще — металлы, — были главной головной болью виндфанского бюджета, и в некоторые моменты, на них шло до 80 % всех расходов. Поначалу даже приходилось регулярно залазить в личную казну ярла, но потом — доходы стали прибывать, и к Канаанской войне уже можно было говорить о самоокупаемости, а там и кое-каком заработке.

Когда основные цеха, машины и станки изготовили, расходы на металл и в самом деле должны были упасть, но не тут-то было. Игорю требовал оружие. Сотни кольчуг, мечей, алебард и тысячи самострелов. У требушетов и обозных повозок тоже были железные детали.

Нет, конечно, медь, олово или бронза — тоже были нужны, но с железом получалась и вовсе «засада». В какой-то момент цены даже на «кричное»[53] или «сыродутное» железо, которое поначалу удавалось брать за четверть от стоимости обработанного металла, и даже еще дешевле, — выросли сверх всякой меры. Спрос не снижался, и стоимость железа окончательно удвоилась во всем Центральном Эйдинарде. Естественно, и изделия из него, так что некоторые окраинные города даже испытали все прелести дефицита.

В общем, свое железо не просто требовалось, необходимость в нем давно уже «перезрела». Поэтому получив сообщение, Анвар задействовал все накопленные свободные ресурсы, и сразу же ушел вверх по течению во главе крупного отряда из рабочих, мастеров и воинов, перепоручив все остальные свои дела.

Часть найденного месторождения выходила наружу, и это сильно упростило определение места строительства и запуск производства в дальнейшем. Анвар, конечно, не все прошедшие семь месяцев повел в горах, но первое месяцы ночевал в районе стройки и правда, куда чаще, чем в собственной постели.

Даже их с Натальей первенец увидел своего отца лишь через неделю после рождения.

Время появиться на свет первому местному землянину настало через положенные девять месяцев — 15 октября. С тех пор успело миновать еще шесть, но любимая супруга нет-нет, а вспоминала Господину Хранителю Печати этот косяк.

И не то чтобы она и в самом деле так уж переживало этому поводу. Нет, бывший подмосковный главбух по-прежнему была разумна и добродушна. Просто даже самые лучшие из жен предпочитают иметь кое-что в загашнике против своих мужей, а шантаж и манипуляция — по-прежнему самые популярные товары на рынке семейных услуг.

* * *

К марту чуть в стороне от месторождения был поставлен вместительный форт, где хранилось все ценное, жил гарнизон из шестидесяти воинов, и куда в случае опасности все могли отступить. Были устроены две промышленные и одна жилая зона, а их территория обнесена частоколом, прорыт отводной канал для загрузки баркасов, на которых полученный чугун доставлялся в Нойхоф. В нынешнем своем виде система работала уже больше месяца.

Более двух десятков водяных колес приводили в движение довольно сложные механизмы, и большая часть из них была сосредоточена на первом — Обогатительном участке. Здесь руда проходила сначала через дробилки, провеивалась сквозь три вида грохотов, после чего самые купные куски снова сбрасывались в дробилку, однообразная фракция подходящего размера уходила на плавку, а рудная пыль — «в отходы».

Правда, не окончательно — в никуда, — а всего лишь накапливалась на заднем дворе. Все прекрасно понимали, что слишком мелкую руду они не могут использовать только сейчас, но уже в ближайшем будущем — та будет обязательно пущена на переплавку, и даст металл не хуже остальной.

Вся проблема была в том, что слишком мелкие, как и слишком крупные куски сильно замедляли процесс плавки. Крупняк — дольше вступал в реакцию, а мелочь — слишком резко снижала проникновение газов сквозь так называемую «шихту» — смесь из сырья, топлива и флюса[54], она сильно обесценивал «усилия» даже нынешних трех воздушных насосов, усовершенствованных до сооружений в виде здоровенных шприцов, по которым цилиндры и вправду с немалой силой нагнетали воздух.

Главным отличием этого производства была даже не сама печь. На Земле первые доменные печи появились в Китае уже к IV веку. А замена топлива. Привычный всем в этом мире древесный уголь был чересчур непрочным для домны, где загрузка шла сверху — сразу стопкой. Это топливо сильно крошилось, и тоже забивало пустоты, как и рудная пыль.

Поначалу для литья планировалось изготавливать кокс[55] из обычного каменного угля, которого в горах хватало. Анвар уже продумывал технологию его получения, но тут выше по течению был найден каменный уголь высшего качества — антрацит[56], — и вопрос пока закрыли.

Единственный минус — Анвар помнил, что антрацит был мягче, кокса, и в какой-то момент тоже мог начать крошиться, как и древесный уголь. Чтобы этого избежать, домны решили пока делать не слишком большие. Правда, просчитать, насколько больше нельзя — было некому, и оставались лишь пробы…

Нынешний четвертый — и все еще экспериментальный вариант доменной печи, — позволял гарантированно выдавать 800–900 кг довольно неплохого чугуна каждые 60–70 часов. Дальнейшая работа над пудовыми слитками шла уже в Нойхофе, и вопрос с покупкой железа был вроде бы окончательно закрыт…

Но система в замке была настроена так, чтобы постоянно повышать производительность, качество или снижать стоимость, поэтому рацпредложение не заставило себя ждать. Его уже даже проверили, и сегодня, на самом деле был не эксперимент, а скорее — праздничная постановка, которая должна была напомнить остальным, насколько это почетно и выгодно «придумывать» улучшения.

Да и переход из ранга в ранг с определенного момента считался отличным поводом, чтобы праздновать. Например, «старший подмастерье» уже имел право жениться. И, как подозревал Анвар, их сегодняшний новатор мечтал именно об этом. Судя по его нетерпеливому приплясыванию, во время недолгого ожидания пока разогреется необычного вида печь, установленная рядом с трехметровой домной.

* * *

Когда все сумевшие приехать мастера-распорядители собрались на новом месте, Анвар одобряюще кивнул соискателю, и тот принялся на их глазах подсоединять странного вида бочку к ближайшему, и судя по всему предназначенному именно для нее, водяному колесу.

На второй — Литейной — площадке поселка, устроенной почти в пятидесяти метрах от реки и отделенной от нее рядом из двухэтажных цехов, уже можно было хоть как-то разговаривать. Но местные работники, судя по всему, делать это снаружи отвыкли, а гости — к местному грохоту пока еще недостаточно привыкли, чтобы у них такое желание даже могло возникнуть. В итоге все свои усилия парень предпринимал во всеобщем и, наверно, даже немного благоговейном молчании.

Вот его бочка, внешне напоминающая деревянную, и оттого несколько необычную бетономешалку, начала крутиться. Не обращая внимания на начальство, парень принялся шуровать совковой лопатой между кучей железорудной пыли и агрегатом.

В какой-то момент он решил что достаточно, и теперь принялся набрасывать в «смеситель» уже из другой кучи, чего-то похожего странную серую глину. Этого понадобилось уже значительно меньше. Дальше во вращающийся зев отправилось с полведра воды, и казалось, уж теперь-то экспериментатор успокоится, но нет…

Несколько раз глянув внутрь, он подогнал тачку со сдвоенным для устойчивости колесом (очень недешевую в нынешнем мире, из-за металлических вставок и деталей, после чего осторожно наклонил бочку и высыпал из нее кучу полученных катышков диаметром в 10–30 мм. Конечно, некоторое из них деформировались от удара о дно, но большинство свою круглую форму сохранило.

После этого парню все-таки пришлось заговорить. Точнее — прокричать.

— Достопочтенные Хранитель Печати, уважаемые мастера, — начал он. — Теперь мне понадобится помощник. Им может стать один из вас, или я приглашу своего товарища…

Судя по тому, что в его руках были длинные перчатки и скребок на длинной ручке, предстояло и впрямь потрудиться. Казалось бы — ну зачем это людям, что смекалкой и трудом уже доказали все что было нужно. Но в Виндфане царила немного иная атмосфера. Здесь хватало и соперничества, и неприязни, и наушничества, и прочего разного, но работать руками никто не брезговал.

— Мне, дай мне! — раздалось сразу несколько голосов, под одобрительный смех остальных.

Скорее всего, новатор не ожидал такой реакции, и немного растерялся, но потом, все же сделал выбор. Естественно, в пользу своего главного начальника, потому что самый главный из всех — Хранитель Печати — желания поучаствовать не высказал.

Рослый, круглолицый Старший над литейщиками последние несколько месяцев, как и Анвар, делил свое внимание между здешними пробами и работой в Нойхофе. Там весомую часть чугуна переплавляли в железо, а часть — шла на другие эксперименты. Идея состояла в том, чтобы прямо из чугуна лить очень востребованные казаны, сковороды и — как ни странно, — наковальни.

Короткие, но очень сильные пальцы с легкостью подхватили тяжелый скребок, и всем своим видом он изобразил готовность. В это время юноша успел подогнать тачку ближе к необычно широкой печи с раскаленным верхом, и что-то, буквально в двух словах, объяснил своему высокопоставленному «помощнику». Не моргнув глазом, тот несколько раз пошуровал в топке, из-за чего температура внутри явно прибавилась.

Сквозь чугунные прутья, которые превращали верх странной печи в некий пышущий огнем стол, с немалой силой начали прорываться языки пламени. В это время, экспериментатор принялся осторожно перекладывать свой груз на раскаленные прутья, а Старший над литейщиками ловкими выверенными движениями гонять стремительно засыхающие шарики то в одну, то в другую сторону. После регулярных команд, он ловко сбрасывал затвердевшие катыши на дальнюю от себя сторону, а «юный начальник» снова понимался наполнять эту огромную жаровню.

Один цикл занял не больше семи-восьми минут, как около сотни кг нового полуфабриката были готовы. За еще полчаса работники явно прибавили мастерства, и производительность заметно подросла, но потом «подсобного работника» сменил еще один желающий, потом — еще, и каждый раз временные напарники опускали производительность примерно до того уровня, с которого они стартовали еще в самом начале.

Эксперимент шел еще примерно два часа, после чего было объявлено, что «а вот теперь собственно и оно!» Оказалось, что суть происходящего не в том, чтобы просто нажарить мини-колобков, а именно в подготовке к новой плавке. Теперь уже с новым содержимым.

В этот момент несколько подмастерьев во главе с дежурным мастером слили новую только что полученную порцию чугуна по жаропрочным емкостям, а в домну зарядили продукт совместных усилий. «Окатыши» — обожженные комки измельченного рудного концентрата, которые на Земле считаются одним из основных компонентов для получения чугуна.

На этом «издевательство» было прекращено, и гости вместе с остальными литейщики (за исключением дежурной смены), отправились за уже накрытые столы.

К вечеру следующего дня, когда полученный чугун слили, местный мастер-наставник подтвердил результаты первых экспериментов с рудной пылью. После такого рода подготовки скорость плавки увеличивалась почти вдвое. Заметно подрастал и объем полученного чугуна.

Перед отъездом Анвар объявил, что юноша подтвердил свою правоту, а значит, достоин повышения. А уже в разговоре с остальными распорядителями он с грустной улыбкой признал, что кажется, они теперь и впрямь больше никогда не купят ни кусочка железа на стороне.

— Ярл Ингвар будет очень доволен! Теперь ничего не мешает ему вооружить своих воинов, как он только пожелает… Главное — пусть его путь домой будет легок и быстр! Первый полковник Эгир утверждает, что, кажется, и убии, и тулинги передумали дальше отсиживаться под крепостями на востоке…

Мысль о том, что железо может и не дождаться своего «загулявшего» хозяина не прозвучала, но посетила, конечно же, все присутствовавшие головы.