Конунг: Королевский тракт

Глава 18. Навстречу судьбе

Тулингия, время к закату

(4 июля)

Вроде небольшой огонек, а оливковое масло на дне то ли еще «глубокой сковородки», то ли уже «маленькой кастрюли»… гм, точнее «казана», нагрелось минуты за полторы. Ровно в этот момент Лиоба отправила на дно пару зубчиков только что размолотого чеснока, и походный шатер в одно мгновение наполнил уютным, каким-то особенно домашним запахом. Дождавшись чего-то известного лишь ей одной, девушка расколола туда же три куриных яйца.

Минута, и одно за другим они запузырились на дне.

Было в этом простом действе что-то настолько изначально-завораживающее, что Игорь невольно придвинулся к костровищу и жадно сглотнул. После чего, правда, «опомнился» и насмешливо-подозрительно покосился на подругу, но нет, та в этот момент вроде и в самом деле полностью отдалась процессу кухне-магии.

«…Из нас двоих волшебник вроде как я, но как же чертовски приятно погружаться в этот омут обыденного колдунства, — мысль вызвала улыбку, но не прибавила желания обсуждать это с девушкой: куда увлекательнее было и дальше любоваться ее короткими отточенными движениями. — Блин, Лио, как же ты хороша…»

Да, прошло уже больше месяца, и прежняя «жадность к юному телу» никуда не делась, но треверский ярл умудрился заиметь еще и привычку ежедневно находиться рядом с потрясающе приятным ему человеком.

Лиоба в этот момент и правда, скорее священнодействовала, чем готовила, но бывшего землянина вдруг кольнуло в сердце запоздалое сожаление. Оставленная жизнь была совсем не так интересна, как его нынешняя, но и у тамошней беззаботности были свои плюсы.

И мгновения у плиты вместе с приятным тебя человеком — это удовольствие было именно оттуда.

Налюбовавшись на скачущий белок и уверенно густеющие желтки, Игорь вдруг поймал себя на мысли, что ему остро захотелось съесть обычную земную глазунью с огурцом и серым хлебом. Без всех этих чисто фризских добавок в виде хорошо сдобренного специями мяса, как планировала девушка. Просто обильно посыпав желтки крупной чуть темноватой солью.

«…Так, черный хлеб есть, с солью — точно нет проблем, а…»

— Лио, — окрикнул он девушку, — а огурцов у нас не осталось?

Действительно, война продолжалась уже довольно давно, и со свежими овощами сейчас был напряг. Супермаркетов вокруг не водилось, и огородной зелени нельзя было достать ни за серебро, ни мечом.

— Там, есть же на столе! — уверенно сообщила она, даже не оглянувшись.

Круглый походный столик был диаметром меньше метра, вырезан из какого-то приятно пахнущего дерева, но Игорю пришлось не меньше пяти минут рыться в тамошнем «великолепии», когда в одном из блюдец он наконец-то смог отыскать сиротливый кусочек вожделенного овоща.

— Гм, милая, а больше нет? — неуверенно уточнил он.

Девушка вряд ли догадавшись о посетившем ее господина флешбэке[101], но интерес уловила и тут же отозвалась. Яичница к тому времени уже была извлечена на неокрашенное темно-красное деревянное блюдо, под цвет стола. Поэтому отложив другие дела, и призывно покачивая бедрами, Лиоба прошла к походному сундуку, в котором принялась увлеченно ковыряться.

Казалось, ее миссия окажется безуспешной, но нет. Через пару-тройку минут она смога извлечь на свет божий …еще один, такой же «неполноценный» кусочек огурца. Примерно такого же размера, как и первый — аккуратно отрезанную четвертинку.

— Слушай, а целыми они больше не растут? — уточнил Игорь, чем вогнал подругу в смущение.

…Уже больше месяца почти все свое «свободное время» Игорь проводил в небольшом походном шатре, изначально выделенном именно «пленнице».

Его собственный «дорожный дворец» слишком уж сочился пафосом, и не давал того ощущения уюта и уединения, что требовался, поэтому сейчас в нем большую часть времени одиноко тусил оруженосец. Тот, правда, от этого не выглядел каким-то несчастным или подавленным. Скорее — даже наоборот.

Ну и естественно, что обладая пытливым умом бывшего журналиста, трудно остаться в неведении на счет того, чем же именно «живет», о чем мечтает и на что рассчитывает его пассия. Осторожные расспросы и одновременное «подглядывание» с помощью жреческого дара за чувствами Лиобы, позволили закрасить немало белых пятен на эту тему.

Например, оказалось, что девушка с практически безупречной в глазах Игоря фигурой, комплексует на счет своей внешности.

Среди фризов, конечно, не было стандартов вроде южноафриканских, где самая прекрасная женщина, больше напоминает тщательно выкормленного бегемота. Пусть все эти «готтентотские зады[102]» и прочие особенности времен палеолита и не считались чем-то привлекательным. Но даже в аристократических родах ярлов, танов и близким им по положению семьях, стандарты красоты недалеко ушли от очень практичных представлений простонародья. А значит, были они куда как далеки от современных земных фантазий на тему внешности, с их астеничными[103] подростковыми представлениями.

Красавица-фризска — это женщина с большой грудью и попой, и вообще — крепким, тренированным телом, в котором при необходимости, хватит запасов, чтобы выкормить дитя, даже если вдруг случится голод. Но при этом накопление не должно перейти в ту стадию, где эти самые запасы начинают ослаблять тело, вместо того, чтобы повышать его выживаемость.

Так что бурная личная жизнь последних нескольких недель, из-за которой черты лица у Лиобы заострились, а тело потеряло очаровательную юношескую округлость, став еще более «спортивным» — заставляло ее нервничать. И никакие уверения, что Игорь все равно в восторге от того, что видит — по большому счету на это не влияли. Особенно на фоне общей неопределенности положения.

Но тут уже Игорь ничем не мог помочь даже на словах. Точнее — как бы мог, но это бы стало нарушением договоренностей с ярлом Эрвином Сильным.

Брачный сговор с ивингами предполагал, что до возвращения из похода и женитьбы на его внучке, треверский правитель не станет брать других жен или наложниц. На тот момент никаких проблем с этим обещанием не было, а сейчас вдруг выяснилось, что оно создает некоторые — как чисто психологические, так и репутационные проблемы для Лиобы и ее отца. Но ссориться с ивингами, когда его собственное положение настолько неопределенно — было бы изрядной глупостью.

Тем более сейчас, когда вдруг выяснилось, что просто гигантских ресурсов, потраченных на армию, хватает только для противостояния всего двум, и не самым сильным племенам.

Конечно же, с треверской марки можно было бы собрать еще несколько тысяч слабо обученных бойцов, но тогда бы его земли остались уже совсем беззащитны, и в случае военной неудачи, был риск вообще их потерять.

В общем, если еще оставался хоть какой-то шанс, что предательство Торгового Союза не выльется в нечто большее, уже в настоящее противостояние, то им стоило воспользоваться. Слишком уж неравны были силы. И потенциальной «честью» отца Лиобы (и тем более, ее чисто психологическим заморочками) пока стоило пренебречь, как исчезающе малой величиной. Хотя планы у подмосковного интригана на них были, и немалые…

Осознав, что девушка опять пыталась раскормиться, Игорь расхохотался, но тут же вернул на лицо максимально серьезное и самое «убедительное» из доступных ему выражений:

— Милая, ты действительно прекрасна, и тебе вовсе ненужно заставлять себя есть. Нет, если хочешь, вся моя еда — твоя, но если ты делаешь это чтобы немного больше походить на коренастых воительниц, что есть в некоторых отрядах, то уверяю тебя: их я не считаю привлекательными!

Тут же сообразив, что охрана у палатки может услышать, пересказать, и такой однозначный выпад явно повредит репутации, тем более, среди воинов, Игорь тут же «уточнил»:

— Нет, среди них есть очень аппетитные, но ценим мы их не за внешность! Тут, среди битв, красота дев валькирий — это далеко не самое главное! И делить постель я все же предпочитаю с тобой, а не с боевыми товарищами, — Игорь хмыкнул от двусмысленности своего пассажа, и решил завязывать с речами, чтобы «не договориться» до какой-нибудь совсем уж ереси.

Вытянув приглашающе руку в сторону Лиобы, дождавшись, когда она отзовется на призыв и начнет двигаться в его сторону, он в мгновение ока ускорился, подхватил ее, и вернулся к «обычным скоростям», уже на их совместном ложе.

Такое перемещение в пространстве вызывало у человека ощущение, похожее на «Земля уходит из под ног». Что-то вроде короткого полета в невесомости… В общем, девушке эти мгновения сладкой беспомощности страшно нравились, и мгновенно почти гарантированно настраивали ее на амурный лад. Естественно, Игорь не упускал возможности время от времени упростить переговорный процесс.

Еще через пару мгновение — уже реального времени — он осыпал ее лицо, шею и задорно торчащую грудь поцелуями, отчего к еде они вернулись, лишь когда яичница безнадежно остыла. Но голод и любовь, а еще голод после любви — это куда лучшая приправа, чем даже самые глубокие заблуждения о питании…

* * *

Весть о начале переправы Игорь получил еще к полудню того дня, когда она началась.

Средневековое войско с обозами, как и торговый караван, проходили в лучшем случае — километров 25–30 в сутки. Но маленькая группа всадников со сменными животными может преодолевать то же самое расстояние за час или даже быстрее. Конечно же, по знакомой дороге. Поэтому четыре караванных перехода от реки и до пограничных убийских замков вестники Эгира преодолели меньше чем за половину дня. Практически одновременно с врагами.

Еще через пару часов, уже на свежих лошадях, посланники прибыли к Серому замку (Грисбургу).

К этому времени вся незанятая на охране каких-нибудь укреплений или в патрулях пехота, уже была сконцентрирована на границе, и только ударный кулак из отборной конницы Игорь держал почти в шестидесяти км от нее. На тот случай, если бы враг передумал выжидать и каким-то чудом смог прорваться незамеченным к основным силам, блокировав их в захваченных замках и крепостях.

Этот «ударный кулак», а по местным представлениям — настоящая, да еще и отборная армия — смог бы с легкостью «испортить» такую попытку нападения. На открытой местности ополчение убиев или тулингов мало что сумело бы им противопоставить. Именно поэтому-то союзники и решили воевать от обороны, да еще и отступили в предгорья, где у кавалерии куда меньше возможностей для маневра…

Еще через два часа после получения сообщения о начале переправы — «одну дневную стражу», как определил бы это время какой-нибудь обычный фриз — две тысячи отборных всадников начали покидать бывшую родовую резиденцию убийских ярлов.

Крупный отряд тяжелой кавалерии, даже без обоза, который куда раньше перегнали к основной армии (на границу), в дальнем походе движется не намного быстрее хорошо тренированной пехоты. В отличие от маленькой группки гонцов, у тяжелой кавалерии есть инерция, да и коней аналогичного качества на большое войско не раздобыть. По крайней мере, если речь идет не о какой-нибудь степной империи. Вот у аваров, например, таких проблем не было.

Поэтому тяжелая кавалерия, если она не хочет стать тяжелой пехотой, двигается с осторожностью, сберегая силы животных, заранее планируя места стоянок и прочее и прочее. Но если точно знать, что впереди только свои — то да, можно «немного» и ускориться.

Например, преодолеть трехдневное расстояние за сутки.

Да, приведенная из-за гор армия Игоря к полудню следующего дня уже успела отойти почти на сутки пути. Обычного — караванного, то есть преодолела почти 30 км.

К этому моменту даже собранная чуть ли не в половину из неопытных пастухов и крестьян, армия Игоря напоминала хорошо смазанный механизм. Были заранее отданы все необходимые приказы, и стоило появиться давно ожидаемым гонцам, как несколько тысяч воинов покинули свои стоянки и гарнизоны, и уже к ночи слились в единую колонну почти в пятнадцати километрах от границы.

На следующий день они успели преодолеть еще столько же, став лагерем в ожидании своего ярла, как и было приказано.

Естественно, все это стало возможным потому, что почти вся остальная легкая кавалерия патрулировала земли на два дня пути впереди. Иначе такие эксперименты вполне могли бы закончиться самой настоящей катастрофой.

На марше армия, что в средневековье, что в наши дни — как никогда уязвима.

Но если прикрыться густой сетью патрулей — то такие эксперименты вполне приемлемы и помогают куда живее маневрировать неторопливыми, но надежными копейщиками, смертельно опасными алебардщиками, ловкими стрелками-пращниками и прочим разным.

Собрав все свои силы в единый кулак, и позволив коннице передохнуть оставшуюся часть дня, Игорь, конечно же, не забыл выслать несколько патрулей целенаправленно в сторону идущих ему навстречу отрядов.

Хотя биться не понадобилось.

Как и было запланировано, наплавной мост из кораблей дал такое преимущество, что не оставил врагу ни единого шанса на то, чтобы догнать Эгира с его, мягко говоря, не очень-то шустрыми повозками, что тянули требушеты.

Именно они делали армию, идущую из Треверской марки несколько уязвимой, но без них планы на генеральное сражение могли оказаться излишне …гм, амбициозными.

Со всеми подкреплениями треверов все равно было куда меньше, чем ополчения у тулингов и убиев вместе взятых. Пусть люди Игоря и были куда опытнее в своей массе.

Именно поэтому в итоге они и не решились атаковать врага, который обнаружив, что упустил шанс, принялся отступать на свои прежние позиции. Прежде чем устроить по-настоящему «массовую драку», обеим частям треверской армии требовалось дать время хоть на какое-то «слаживание». Тем более что большинство командиров даже просто не знали друг друга. Кроме, конечно, самых высокопоставленных.

* * *

Тулингия, утро следующего дня

(5 июля)

Его армия нуждалась во времени на превращение в единое целое. Поэтому в битву они откровенно не спешили.

На следующее утро Игорь проснулся, как в остальные дни уже после рассвета. За скромным завтраком, где кроме Лиобы и личных телохранителей присутствовали почти все высшие офицеры, он выслушал доклад о том, как прошла ночь, подтвердил общее направлении и манеру движения, и большую часть времени наблюдал за тем, как его приказы доводятся полковниками до непосредственных исполнителей.

Хотя у треверов и были причины торопиться.

В ближайшие дни уже мог начаться сезон дождей. И хотя здесь — в предгорьях на северных склонах Алайн Таг он был совсем не таким обильным, как на противоположной стороне Великого хребта, все же устроить главное сражение желательно было успеть еще по сухому.

Но куда важнее было прийти к сражению, сохранив силы. И именно поэтому стоило им взять направление на главный лагерь врага, до всех командиров было доведено распоряжение: никаких резких и рисковых атак!

Игорь тогда заявил, что «отряды тулингов, желающие ослабить и замедлить нас, имеют право выполнить только половину своих приказов. Хотят пусть замедляют. А вот лишние потери — нам ни к чему!»

Двигаться предстояло по холмистой, но лесостепи, поэтому все потенциальные засады начинать проверять с глубоких охватов. Благо здесь треверская конница еще могла действовать довольно комфортно.

Сначала всадники выдвигались и перекрывали возможность отступить, а смешанные отряды из стрелков и щитоносцев во второй волне должны были прочесать местность, не позволяя даже в теории создать условия для удара по основной колонне.

Поэтому их войско проходило ежедневно в лучшем случае километров по пятнадцать, но в первые же пару дней враг потерял не меньше полутора-двух сотен бойцов, и после этого уже их командиры стали избегать резких телодвижений…

Так что сегодняшний день тоже начался с проверки всех лежащих на пути мест для потенциальных засад, но сам Игорь в этом планировании участия не принимал.

Убедившись, что все идет, как задумано, он с удовольствием позавтракал, и отправился на обход лагеря.

Выглядело это как расслабленная прогулка уверенного в себе предводителя, и в сочетании с ничего не значащей болтовней, все это должно было внушить неопытным ополченцам, что все идет отлично, и они непременно победят.

Как известно уверенность на эту тему в сочетании с осторожностью — это уже половина успеха.

Очередность отрядов, которым предстояло прочесывать, обходить, и вообще — делать прочую военную работу, менялась ежедневно. Каждая из «сотен» или рот, как теперь все чаще вслед за своим предводителем стали называть эти подразделения, должна была за время пути пройти через мелкие стычки, и привыкнуть к необходимости совершать кучу, на первый взгляд, совершенно бесполезных дел.

Ну и самое главное — по-настоящему привыкнуть подчиняться, уже двум полковникам, вместо одного. Эгир и Дольф должны были утрясти между собой все нюансы…

Короткие остановки Игорь делал каждый раз у стоянок новых отрядов, и сегодня практически сразу же он обнаружил знакомые, но не принадлежащие его воинам повозки.

«Чертов купец, он все еще с нами? Ну, надо же…»

Еще издалека рассмотрев кислую рожу нервия, конечно же, он не смог пройти мимо.

— Приветствую тебя, мой уважаемый гость! Надеюсь, мои воины внимательны к тебе и твоим желаниям? В порядке ли твой товар, нет ли каких-нибудь жалоб и предложений? — решив, что кажется, начинает совсем уж издеваться, бывший журналист аккуратно прервал речь, и выжидательно замолчал.

— Очень, очень внимательны, господин… А ведь мы давно уже могли бы быть в Линкебанке… — если первая фраза прозвучала как-то излишне безрадостно, но в целом нейтрально, то закончил купец с однозначным вопросом в голосе, и чтобы между ними совсем уж не осталось недопонимания, уточнил. — Да, господин?

— Безусловно. Если бы вокруг не было так опасно, я бы непременно отослал тебя… — хмыкнув, ярл не удержался, и подколол. — Хотя не понимаю, как бы ты тогда смог рассказать своему господину, о моей победе?!

За душой у Игоря не было ничего кроме интуиции и подозрений, но нервий отчего-то не стал ничего отрицать. Многозначительно улыбнувшись, он просто поклонился:

— Надеюсь, мне будет, о чем рассказывать …своим покупателям. Интересные истории — это обычно очень способствует торговле…

«Вот собака, и подтвердил и отказался одновременно. Ну и чихать на тебя, сейчас очень не до тебя и твоего теоретического хозяина…»

Улыбнувшись, Игорь больше не произнес ни слова вслух.

«Ну да, победить сейчас куда важнее, чем чтобы-то ни было еще, так что предоставим себя собственной, надеюсь счастливой Судьбе…»