Конунг: Королевский тракт

Глава 19. Добро пожаловать, всяк сюда входящий!

Южные земли Тулингии, раннее утро

(9 июля)

Кряж у входа в долину, куда треверскому войску предстояло спуститься и встретить свою судьбу, возвышался над прилегающей местностью метров на сто, может немного выше. Над лежащей ниже ледниковой низменностью — тем, что называют «трогом или троговой долиной»[104] — и того больше. Уже где-то метров под полтораста. Благодаря этому площадка на вершине могла служить отличным наблюдательным пунктом. Наверное, и вовсе лучшим из всех возможных.

С нее гарантированно и в подробностях можно было рассмотреть будущее поле боя. Поэтому прежде чем отдать приказ спускаться, Игорь, конечно же, не мог не воспользоваться возможностью и не осмотреться. Да и вообще — следовало наконец-то принять решение, нужно ли это делать.

Дело в том, что в очень похожее место, только с другой — южной стороны Великого хребта — более пятидесяти лет назад объединенное войско фризов заманило и заперло аварскую конницу. Чем это закончилось для всемогущих на тот момент степняков, было настолько общеизвестно, что даже он сразу же вспомнил эту историю.

Хотя с треверами подобное вроде как и не должно было случиться.

Во-первых, подходящих резервов у врага не наблюдалось. По докладам разведки почти все войско убиев и тулингов укрылось на возвышенности в центре долины: фактически в огромной естественной крепости.

Во-вторых, стены здешней «ловушки» были не такие уж и непроницаемыми.

По докладам разведки, при необходимости отсюда не то, что конницу, а даже обозы можно было увезти, еще как минимум в шести других местах. Пусть и не без проблем, но все же гарантированно.

На самом деле, будь эта низменность не такой большой и «проницаемой», Игорь не стал бы связываться с идеей генерального сражения, в котором как ты не старайся, всегда может случиться какая-нибудь неожиданность.

Будь у него возможность, сейчас бы они просто заблокировал противника, и увели большую часть воинов разорять коренные земли Тулингии, подрывая саму основу их сопротивления и при этом немного богатея…

…Подъем наверх дался, кстати, неожиданно просто. Местом этим, судя по всему, регулярно пользовались. На это однозначно указывало удобство подъема, да и совсем уж однозначные следы присутствия людей на вершине.

Ухоженное кострище с неприбитым дождями пеплом, яркая зелень травы, не выгоревшая под чьей-то палаткой или просто покрывалом. В общем, люди здесь бывали, и еще совсем недавно. Последний дождь случился всего с неделю назад, так что вполне возможно, еще вчера вражеские наблюдатели глазели отсюда на треверские лагеря.

Местные дороги были, мягко говоря, не очень приспособлены для передвижения больших масс пехоты и конницы. Поэтому двигаться приходилось несколькими колоннами, используя чуть ли не каждую охотничью или звериную тропу, из тех, что вели в нужную сторону.

Что опять же создавало определенные опасности в случае неожиданной атаки, и побуждало не торопиться.

Но, как ни странно, в последние четыре дня, которые треверы потратили на неторопливое преодоление 50–60 км остававшихся до входа в долину, ни убии, ни тулинги их не беспокоили. Небольшие разъезды вражеских всадников держались на максимально возможном расстоянии и ограничивались только наблюдением. Ни тебе засад, ни налетов на расслабленные колонны…

Пока телохранители заканчивали изучать следы на вершине, Игорь вытащил из специального, пропитанного воском чехла один из трех биноклей, перешел на южный край площадки, и принялся изучать окрестности.

Минут за десять, судя по его повеселевшему лицу, ничего особенно опасного он не рассмотрел, поэтому настроение ярла явно улучшилось. Изучивший все эти нюансы оруженосец осторожно придвинулся поближе, выжидая возможности позадавать «назревшие вопросы». При этом парень с явным неодобрением косился на обрывистые склоны и такие внешне ненадежные края наблюдательной площадки. Вниз было лететь …долго.

— Высоты боишься? — насмешливо уточнил Игорь.

— Нет, господин… — парень давно уже перестал вестись на дешевые подначки, да еще и перенял тягу к черному юмору, поэтому теперь вывести его из равновесия стало куда сложнее, чем раньше. — Высоты не боюсь, а вот упасть — упасть не хотелось бы!

Игорь прекрасно понимал, что некоторую часть своих вопросов пацан скорее озвучивает, чем порождает. Суровым телохранителям было как-то неловко лезть с этим, а молодому — ну что с него взять.

— Господин, — наконец решился оруженосец, — мы победим?

— Обязательно! — легко подтвердил ярл. — Не обязательно именно в этот раз, но мы их сильнее, поэтому, конечно, победим…

Все уже привыкли, что если ярл Ингвар шутит, значит, он почти не сомневается в том, что говорит.

— …если они сразу нападут, как мы начнем спускаться, говорят, там очень узкий вход в долину и много воинов просто не проведешь, то шансы у нас будут куда похуже, чем хотелось бы. Не люблю, знаешь ли, играть в кости с Судьбой. Особенно когда на кону жизни моих людей… или уж тем более, моя собственная, — продолжил он, все еще изучая долину.

— А если они дадут нам подготовиться? — оруженосец с волнением всматривался в лицо своего господина, подтверждая, что этот вопрос волнует и его тоже.

— Друг мой, ты же уже почти воин?! Должен понимать, что всего могут не знать даже боги… Но если тебя интересуют мои предположения, то знай: я уверен, если атакуем мы, и сделаем это лишь тогда, когда нам будет выгодно, когда мы подготовимся к этому, то почти не сомневаюсь в победе, — твердо заключил он.

Судя по тому, что большая часть свиты после этих слов собралась вокруг костровища, расслабилась и принялась разжигать огонь (хотя до этого момента вроде как увлеченно изучала следы, но при этом, стараясь держаться как можно ближе и не упустить ни звука из разговора), ответ на самый главный вопрос они получили. Но парня так просто было не остановить. Тем более что за пытливый ум его и взяли в оруженосцы.

— А когда мы об этом узнаем? — уточнил он.

— Вот сейчас перекусим, дождемся, пока подтянутся остальные колонны, спустимся сначала вниз, а потом, уже все вместе, в долину. А там… — снова откровенно насмешливо улыбнулся ярл, — вместе и узнаем…

* * *

К этому моменту патрули недостаточно изучили дальнюю, предположительно тупиковую часть долины, поэтому был некоторый шанс, что часть вражеских сил могла ускользнуть, а в нужный момент обойдет и попытается напасть на треверов с тыла. По крайней мере, сам он непременно попытался бы провернуть что-то похожее, тем более что людей у тулингов и убиев по-прежнему было заметно больше чем у него.

Решив подстраховаться на такой неприятный случай, он велел оставить на входе в долину смешанный отряд из тысячи воинов, и хорошенько укрепиться там. Потом в форте следовало оставить гарнизон из пары сотен бойцов с надежным командиром, а остальным — присоединиться к главным силам. Все-таки именно в долине предполагалось самое главное сражение, а удар с тыла — это пока лишь предположение.

«Окапывание», кстати, в его войске было отлично отработано, и уже к ночи сравнительно узкий и жмущийся к подножию величественного кряжа проход в долину, должен стать «неприступным» укреплением.

На случай каверзных гостинцев от хозяев, первыми вниз отправились шесть «сотен» пращников, которые должны были проверить саму дорогу, прилегающую к ней местность, а потом, дойти до заранее намеченных мест под будущие укрепленные лагеря, и убедиться, что выбор был верный.

И если первые работали в рассыпном строю, то идущий за ними второй отряд — теперь уже группа тяжелых пехотинцев, — действовали совсем иначе.

Они двигались плотной сомкнутой колонной, и в случае атаки, должны были гарантированно остановить даже самую яростную атаку врага. Две тысячи ветеранов могли очень быстро развернуться в стену щитов, и дать время остальной армии подготовиться.

Только после этого вниз пошли главные силы треверов.

В этот момент было несложно понять, кто уже был в битве, а кто, не смотря на возраст и неплохое снаряжение — других в этот поход просто не брали, — на самом деле все еще «новичок».

Да, знающий с какого конца браться за копье, умеющий стоять в стене щитов, но ничего настолько масштабного, как столкновение целых племен — и вообще ничего подобного, — пока еще не видевший…

Более опытные воины шли привычно спокойно, размышляя лишь о том, сколько им придется сегодня перекопать перемешанной с камнем земли, да и валунов перетаскать тоже.

Единственное место в долине, где конница могла действовать, без риска переломать себе ноги, была полоса не шире 120–140 метров в центре. Собственно, сама дорога, и местность вокруг нее, очищенная поколениями местных кланов в попытках хоть что-нибудь вырастить или просто расчистить путь к родовому селению. Так что любое окапывание обязательно включало в себя перетаскивание валунов…

Несколько сотен треверских ополченцев двигались совсем не так.

Сегодня, пока Игорь проснулся, неторопливо позавтракал, посовещался со старшими командирами и слазил на гору, их успели разбудить, накормить, и ни по одному разу вздрючить. Норовистые родовые дружинники на взгляд опытных ветеранов были не слишком хороши, а биться предстояло с превосходящими силами, и каждый из них старался донести до своих подопечных мысль, что если командир сказал «прыгай!», то сначала надо сигануть, а потом уже — если жив останешься, — можешь и спросить, чего надо было.

«…Сила строя, а с ней и всего войска, не в индивидуальном умении отдельных виртуозов. А среди ополченцев и впрямь были довольно умелые бойцы-поединщики. А в послушании воинов своим командирам…» — примерно об этом была большая часть историй, рассказанных отцами-командирами у походных костров.

Недавняя гражданская война в марке в отдельных битвах редко собирала больше трех-пяти тысяч человек. Здесь же, когда все, идущее прежде разрозненно колонны слились в один поток, на их глазах текла не просто необоримая людская река. И не просто «людская» — они видели силу, несопоставимую ни с чем другим виденным, в жизни большинства из них. Оказываясь перед лицом этого великолепия, они приосанивались, забывали свою недавнюю гордыню, и преисполнялись гордости, недолгого ощущения всемогущества.

Но уже к вечеру вся эта «суета», конечно же, выветрилась из их голов. Ополчение так ухайдокалось на окапывании, что стало не до воспоминаний. Но пережитое ими, конечно же, не забылось. Гордость и незабываемое чувство локтя ждали своего часа. Просто сами они к ночи способны были лишь упасть, и умереть до утра.

* * *

Долина Штейнхайм [105], юг Тулингии — полдень следующего дня

(10 июля)

Игорю прошедшая ночь далась непросто.

Ни вчера, ни уже сегодня — на рассвете, — никто треверскую армию не атаковал, воины хорошо отдохнули, и в итоге он, наверное, был единственным, кто и в самом деле от переживаний не выспался. Кроме, дежурных командиров ночной стражи, конечно.

Пока его люди завтракали, и снова принимались за работу, он все еще мучительно искал и не находил оправдания непонятной пассивности врага.

Было абсолютно очевидно, что вчера во время спуска в долину, когда его армия была разделена узким проходом, это ведь был очень подходящий момент для нападения. Такой надежный шанс перебить несколько тысяч воинов на глазах у всей армии противника — он стоил любого риска.

Или, например, ночная атака?

Убии и тулинги за прошедшее время должны были отлично изучить эту долину. Так что ночное нападение на лагерь тоже могло принести плоды…

Где логика? Почему враг себя так странно ведет?

Вообще, отличительной чертой таких — троговых долин, — служили своеобразные «висячие» долины-притоки. И дно таких висячих поверхностей, нередко лежало выше основного на 150–200 м и даже больше. Здесь — огромная возвышенность, где укрылась вражеская армия, была не настолько неприступна. Она возвышалась над основной поверхностью не больше чем на 40–45 метров, и отделялась от дна основной троговой долины тем, что земные географы называют «устьевой ступенью». Еще одной возвышенностью, служащей чем-то вроде укреплённого предбанника всей природной крепости.

Когда неимоверно древний ледник, заполняя, создавал основную долину, он был, естественно, куда тяжелее, и врезался заметно сильней, чем его более мелкий приток…

Казалось, что пока армия Игоря продолжала окапываться, убии и тулинги наблюдали сверху и насмешливо обсуждали: отчего это треверы ждут, что они покинут свои позиции, спустятся вниз и нападут. А вот бывший журналист продолжал мучать себя вопросом, отчего более многочисленный враг полностью уступил ему инициативу?

Нервничал, и от этого не могло помочь даже общество Лиобы. Не смотря на самую искреннюю увлеченность девушкой, своим войском, да и репутацией удачливого полководца он дорожил все-таки куда больше. Поэтому он и впрямь мучался от подозрения, что сейчас он упускает что-то очень важное.

Тем боле, что его враги не показали себя глупцами.

На самом деле не их вина, что люди Игоря сумели дать отпор даже в отсутствие своего предводителя. По всем «местным» представлениям, этого не должно было случиться. И очень вряд ли парочка неудач превратила сразу обоих ярлов врага в рефлексирующих слабаков, не способных к активному сопротивлению.

«Тут было что-то еще…»

К полудню эта мысль все еще продолжала рефреном звучать в его голове, но даже неплохо организованное войско, тем более в непосредственной близости от врага, нуждается в постоянном присмотре.

В какой-то момент Игорь увлекся непосредственными заботами и немного «забылся». В этот момент к его окружению присоединился чем-то обеспокоенный Дольф, с парочкой явных пленников.

Слегка потрепанные люди без поясов не могли быть ни кем иным.

Не смотря на демонстрируемую Игорем приязнь, один из двух его самых доверенных и высокопоставленных офицеров был подчеркнуто чужд всякому панибратству. Поэтому пока ярл полностью не озвучил приказ тем людям, с которыми в этот момент разговаривал, и не обратился к нему сам, тот терпеливо ждал.

— Друг мой, ты, кажется, очень спешил что-то сообщить?

— Господин, кажется, я знаю ответ на главный вопрос: они не станут на нас нападать!

Суть недавнего разговора на вершине ординарец Дольфа, судя по всему, пересказал своему непосредственному командиру.

— Вот видишь, как быстро мы получили ответ, — удивился ярл, находя взглядом своего оруженосца. — Вроде как хорошая новость, но не думаю, что тебе это рассказали лично их предводители. Отчего ты уверен?

— Четыре дня назад я присмотрел холм, с которого были видны две из трех дорог, натоптанных нашим войском. Там я приказал поставить тайную заставу, чтобы она присмотрела за нашими следами, на всякий случай… Уже на следующий день появились эти люди. Три десятка хускарлов, пастухи и небольшое стадо всяческой выбраковки — в основном коровы и овцы. Прямо на глазах у наших воинов они принялись осквернять источники. Тогда вот этот полусотник, — Дольф показал на стоящего рядом с ним невысокого, и явно смущенного вниманием ветерана, — обошел злоумышленников, и напав из засады, кого перебил, кого сделал пленником. Перед тобой оба их предводителя!

Пленники в это время внимательно слушали рассказ, и когда он подошел «к ним», лица их синхронно изобразили независимый вид. Мол, да, это сделали мы, а что такого?

Выслушав Дольфа, Игорь ненадолго задумался.

— То есть получается, они и в самом деле будут терпеливо ждать нападения? — скорее сделал вывод, чем уточнил Игорь.

«Ну, слава богам, я не параноик! — правда, эту мысль он озвучивать не стал. — Все-таки им выгодно тянуть время…»

— Славный полусотник и его люди не останутся без награды, как и достойный Первый полковник коронного войска, — ярл отметил вклад всех, кто организовал ему эту победу. — Дольф, нет причин сомневаться в твоих словах, но давай-ка я гляну на все это лично. Проедемся, хочется понять, насколько все серьезно…

Короткий объезд окрестностей показал, что вести доставленные Дольфом не просто верные. Каждый ручей, каждый родник и даже крупная лужа в окрестностях отравлены трупным ядом и вообще всем, что враги сумели собрать.

Русла ручьев ближе к стенам долины были буквально завалены костями и требухой множества забитых животных.

— Во ведь поганцы, нам эпидемии еще не хватало… Велите всем воинам пить только кипяченую воду, и нужно увеличить порции вина для обеззараживания. Хороши же мы были, если бы войско обгадилась неожиданно, или еще чего хуже, а потом на ослабленные отряды обрушились еще и эти …наблюдатели. Ничего, предупрежден, значит вооружен!

Последняя фраза сопровождалась злым и красноречивым взглядом-обещанием в сторону вражеской крепости.