Конунг: Королевский тракт

Глава 14. Предложение

Северный Адоланд, неоккупированные земли убиев на северо-западе

(25 мая)

Скрытое в джунглях поместье — скорее даже «охотничий замок» — было очень небольшим, но явно хорошо обжитым и по-настоящему уютным. Здание совмещало, как архитектурные традиции янгонов, так и их куда менее замысловатых наследников-фризов.

Первые — предпочитали камень.

Везде и всюду, где только можно. В местных жарких и влажных низменностях это, наверное, и вовсе единственный выход, потому что даже не «воткнутые в землю» палки так и норовили пустить корни.

Вторые — все еще не потеряли связи с природой, а потому даже две тысячи лет спустя — уютнее всего чувствовали себя среди деревьев. Оттого, очевидно, и норовили собственно жилье делать только из дерева (в родовых замках и цитаделях клановых крепостей это выливалось в сплошную деревянную обшивку стен).

Именно поэтому огорожено поместье было дорогим каменным забором. Правда, защищавшим своих жильцов, разве что от джунглей, да самых отмороженных животных. А основное здание — конечно же, сложили из дерева, но при этом на очень высоком каменном фундаменте.

Пара десятков комнат с широкими, совсем не рассчитанными на войну окнами выглядели слишком мирно для такого мест, как постоянно воюющий Ахкияр. Здешние хозяева, судя по всему, не очень-то боялись окружающих, ну или совершенно не собирались защищать здание.

Наверное, именно поэтому они и устроили скрытый наблюдательный пункт на небольшой возвышенности чуть в стороне от ведущей к нему тропы…

Если бы два дня назад мы не прихватили семью беглецов побывавших здесь, то даже если бы поместье нашли, хозяев бы точно не застали.

Скрытая среди листвы беседка служила наблюдательным пунктом дозорного, и обычному человеку к ней было не подкрасться. Дозорный бы гарантированно успел заранее приметить нападающих и подать сигнал.

Но если за дело берется целый ярл и Жрец, то тут — уже никаких проблем.

Я просто подошел поближе, ускорился — и уже через минуту «объективного времени», врезал немолодому почти не вооруженному мужику в челюсть.

Наблюдатель рухнул, вот уж действительно — словно громом пораженный, — а вот его горн остался на своем месте. Как и хозяева всего этого великолепия…

…Дозорный в поместье и, правда, был один, потому что за те полчаса пока я сначала дожидался своих воинов, потом, еще столько же мы крались уже с обычной скоростью к его стенам, все это время вокруг продолжали царить тишина, умиротворение и благорастворение воздухов.

Ну, естественно, присущие джунглям «тишина» и все остальное.

Потому что каждую минуту кто-то кого-то ловил, ел или, простите, имел. И все это местная живность крайне редко старались сохранить втайне от остальных…

Скучковавшись, наконец, у забора, я снова решил внести в несуществующий план уточнение.

Вместо того чтобы на манер ОМОНа, без затей ворваться, и частью порубить, частью спеленать тех кого найдем внутри, приказал изобразить ловкий «маневр». Половина отряда должна была прокрасться вдоль забора, и напасть с обратной стороны.

Логично было предположить, что если нападающих ждут, например, с севера, то побегут хозяева — в противоположную сторону…

…Остающимся нужно было досчитать до ста, — и атаковать в лоб. Но тоже — «без барабанного боя» и всеобщей резни.

Сам я собрался прошмыгнуть внутрь, скорее, из азарта и любопытства, чем по необходимости.

За время грабежа убиев у воинов удало выкупить еще несколько «батареек», да и подарок новых подданных — «многобатареечный» амулет-черепаху от клана бывших Людей Равнины, — я прихватил с собой. В общем, гонцы успевали мотаться к озерному храму куда быстрее, чем расходовалась энергия, и это порождало некоторые соблазны…

Я уже видел похожие строения, но, признаться, не до конца одобрял фризские предпочтения на счет дерева. При всей притягательности «живых» стен, жара мне нравилась куда меньше, а в этом плане мало что могло сравниться с парой метров камня над головой.

Кстати, каменный «постамент» окружавший основное здание по периметру, чем-то напоминал широкий 30-35-сантиметровый заборчик-парапет, который с парадной стороны рассекала широкая и удобная лестница.

Секунда-другая, и я внутри.

— Запирайте этажи, нынче будут грабежи![91]

Ироничный шепот отразился от пустых стен, и прозвучал неожиданно громко. Да, внутренний — «жреческий» — сканер утверждал: бояться вроде бы нечего, метров на двадцать вокруг ни одной живой души, но полной уверенности, что никто не услышит, все же не было. Поэтому немного поморщившись от охватившей меня непонятной легкомысленности, снова попытался «собраться».

«…Так, кухня и прочее, судя по запахам, наверное, налево… Господские помещения, значит, прямо…»

Стоять посреди довольно немаленького холла было как-то стремно:

«…Пожрать-то уже хочется, но кто мы тут: мелкие кухонные воришки или герои — завоеватели? То-то, значит идем прямо! А пожрем — уже потом, как законные хозяева… Тем более что и ближайшие живые люди где-то там. Точнее — живой человек…»

Осознав, что по пути пытаюсь немного приплясывать, я удивленно хмыкнул, и опять отчего-то вслух. Все бы ничего, но даже идеально подогнанные доспехи от таких попыток начинали позванивать, что делало идею к кому-то подкрадываться и вовсе бредовой.

«…С другой стороны: ну кто тут сейчас власть? То-то же!»

Решив особенно и не скрываться, я — уже совсем уверенно отодвинул бамбуковую циновку на входе в комнату и оказался …в купальне?

Та самая «живая душа», оказалась довольно миловидной, если не сказать больше, молодой девушкой. К тому же практически голой.

Стоя к входу спиной, она ковшом неторопливо набирала воду из стоящей рядом бадьи, и аккуратно — с явным удовольствием — опрокидывала на себя.

— Опять подкрадываешься? Смотри, пожалуюсь отцу…

Звучала эта «угроза», скорее, как насмешка. Мгновенно переключившись на свой дар, я уловил волны удовольствия от купания, немного откровенного эксгибиционизма — девчонке, без всякого сомнения, нравилось позировать в неглиже, — но вот только ни следа призыва, да и следов других людей.

«Так это она сейчас мне? — прикинув, что к чему, тут же сообразил. — Ну, надо же, кого-то тут приговорили к френдзоне размером с Арктику… ну или — с Северный Полюс — никогда настолько хорошо не разбирался в этой вашей географии…»

— Ты там так и собираешься столбом торчать? Помог бы уж что ли… — чертовка бросила ковш в бадью с явно подогретой водой, и требовательно пошевелила точеными пальчиками, замерев в безусловно нарочитой — но все равно, способной мало кого оставить равнодушным — позе.

Действительно, полутемное помещение, стоящая спиной совсем юная золотоволосая девчонка в тончайшей шелковой хламиде, облепившей сейчас каждую клеточку ее совсем уже взрослого тела…

«Блин, да какого хрена, неужто же я не могу помочь человеку?? Подумаешь, цаца какая, твое ампираторское величество…»

В этом и сейчас не было ни грана от настоящего «призыва». Девица просто оттачивала коготки на своей привычной жертве. Точнее — думала так. Но очень уж обстановка была …располагающей к «глупостям».

Поэтому все мои насмешливые мысли никак не помешали с неприкрытым энтузиазмом двинуться на помощь нимфетке. Тем более что та и в самом деле с интересом ждала, как же отреагирует ее предполагаемая жертва.

Уж в этом-то можно было не сомневаться…

Однако в этот момент откуда-то со стороны хозяйственных помещений в нашу сторону рванул третий участник. Своими воплями «Госпожа, госпожа, враги!» — поганец разрушил чарующую мизансцену, да и мое наваждение тоже.

За мгновение до того, как оцепеневшая с перепугу девчонка обернулась, а вестник наконец-то вбежал в купальню, я успел ускориться, и переместился в закуток справа от входа.

* * *

— Госпожа, дозорный не сумел подать сигнал и враги уже в поместье. Я сразу же устремился к вам: бежим!

— А прямо сейчас тебя здесь не было? — с куда большим интересом тут же уточнила пигалица, едва в речи героя-спасителя образовалась пауза.

— Нет… госпожа, — заметно удивленный вопросом, отозвался такой же, как и его хозяйка, — совсем молодой парень. Госпожа, нужно же бежать?

«Вот ты гад расторопный, давайте с этой беготней завязывать уже! Да и с глупыми выяснениями, кто и как тут любовался на полуголых девиц — подвязывайте тоже. Тем более, парни мои, кажется сейчас уже 6удут здесь. Не хотелось бы комедию омрачать кровопролитием…»

Когда трое хускарлов наконец добрались до купальни, телохранитель девчонки успел переместиться к ней, и как раз помогал одеваться. Сообразив, что дело идет к резне, я рявкнул «Всем стоять!» и с невозмутимым видом покинул укрытие. Народ, надо признать, удивился, но отложенная схватка их занимала все-таки куда больше.

События в этот момент, вообще как-то слишком «заторопились».

Правда, обалдевшее юношество сообразило только жаться друг к другу и готовиться к «битве» (пока я отсиживался, в руках у девицы откуда-то образовалось короткое копье с широким обоюдоострым наконечником). Но настоящий боевой опыт — не пропьешь. Полноценно воспользовались паузой только опытные воины.

Бочком-бочком, и стараясь не спровоцировать, но в мгновение ока они распределились по всей комнате, гарантированно перекрыв возможные пути к бегству. И что интересно: будущие пленники совсем не выглядели испуганными…

Да, явно опасались, но сопляк держал обнаженный меч твердо, смотрел скорее с вызовом и …даже с угрозой, а девка — та и вовсе совершенно опомнилась. Она скорее — «метала подозрительные взгляды», чем — «в ужасе искала и не находила возможности для бегства…»

«Что-то с вами явно же не так, сопливые вы мои…»

Момент, когда парень собрался атаковать, хускарлы почувствовали куда раньше. Все-таки опыт неоднократного, а иногда и чуть ли не ежедневного, смертоубийства — великая вещь! Правда, если бы объектом первой атаки он выбрал кого-то из них, очень уж вряд ли это помогло.

Вот еще юнец прижимается к вполне себе убедительным титькам хозяйки, а вот уже подбегает ко мне, чтобы рубануть от всей души.

В здешнем мире самых опасных врагов легко узнавали по внешнему виду, а уж кто из моих воинов одевался дороже меня самого?! Да и юный житель френдзоны, может быть, пока еще ничего и не сообразил, но чего-то точно заподозрил, на счет меня.

Вон как подозрительно глазоньками-то сверкает…

«Да вы гляньте, одаренный, только слабенький ты совсем какой-то. Насколько же интересно твоей силы хватит, чтобы остаться в боевом состоянии…»

Но одно при этом было несомненно: парень явно даже в голове не держал варианта, что соперник может попытаться сопротивляться. Этот замах был настолько небрежен и широк, что его бы постеснялся даже я сам. Даже в те времена, когда с глупым видом изображал героя китайских боевиков в дружинных казармах ярла ивингов.

«..Хотя да, для обычных людей все, что не предложи им одаренный, все сгодится…»

Но я, конечно, был давно уже не тот, неопытный офисный червяк, который почти четыре года назад попал под крыло Эрвина Сильного.

Когда один одаренный в присутствии другого использует дар, у второго он включается сам по себе, автоматически. Поэтому мне оставалось только дождаться замаха, и без затей съездить сопляку прямым в челюсть.

Такой сюрприз и сам по себе не подарок — в этом смысле почти невозможно накачать «челюсть», — а уж в кольчужной перчатке…

Как и часом ранее дозорный, хлопчик уже через мгновенно грузно лежал на полу. Без движения и признаков жизни, но он, конечно же, был жив. Одаренного вообще очень непросто убить.

— Нет?! — теперь, надо признать, его хозяйка наконец-то была не просто удивлена, а прямо-таки ошарашена.

Взбалмошная красавица даже не пошевелилась, когда я аккуратно заступил сбоку, и вытащил из ее ослабевших рук полутораметровый «дырокол».

В этот момент в комнату как раз толпой полезли остальные хускарлы, очевидно уже успевшие обыскать поместье.

— Девицу примите «с уважением», она моя личная пленница, поэтому на ночь — в мой личный шатер, но особенно осторожничайте вот с этим лежебокой, — я добродушно, но немного театрально ткнул лежащего в бок носком сапога. — Парень одаренный. Не сильный, но все-таки может оборачиваться Стражем, так что не уследите, устроит вам веселье…

Воины кинулись выполнять приказы.

Немного прикинув, что и как, через минуту я нашел глазами своего телохранителя, который в этом походе был за старшего офицера, и уточнил:

— Пограбьте, но жечь тут ничего не надо! И найди мне что-нибудь горячее на кухне, пока эти ленивые ётуны все не растащили…

* * *

Северо-запад Адоланда, полночь

(27 мая)

Получив в середине мая вести о движении объединенных вражеских армий, я собрал всех кого мог в единый кулак, и рванул назад в южные предгорья Адоланда.

С пятью-шестью тысячами бойцов открытое сражение стало бы катастрофой, но с опорой на захваченные крепости можно было неплохо посопротивляться и попробовать измотать врага.

Одновременно три отряда вестников по разным дорогам устремились в Треверскую марку напрямую — через вражеские земли, — потому что вокруг они бы откатались, когда тут все уже закончилось бы. Так или иначе…

Только один, самый доверенный воин в каждом отряде знал приказы наизусть, потому что никто не сомневался: вряд ли все они смогут выбраться к своим, и шанс «утечки» следовало свести к минимуму.

Действительно, пришло время призвать на помощь Эгира, хотя и было понятно, что получится это ой как непросто.

Однако, выждав неделю и с удивлением убедившись, что враги занимают предгорья на территории тулингов. Мало того — окапываются, — я решил, что в ближайшее время атаковать их не будет никакой возможности, да и они, судя по всему, тоже собираются выжидать. А потому — укрепив дополнительными гарнизонами бывшие замки и крепости убиев на границе с Тулингией[92], надумал воспользоваться ошибочной нерасторопностью врага, и разрешить пару перезревших проблем на севере. Все-таки ждать с моря погоды было чересчур уж мучительно.

Воин рефлексирует редко. Особенно если его армия побеждает. А уж если они громят врага практически постоянно… Но у полководцев все с точностью до наоборот. По крайней мере, у единственного «из известных мне лично». Так что ждать развития событий было решено — активно.

«Жонглировать» большей частью армии, и особенно — конницы — остался Дольф.

Его задачей было не позволить себя разгромить, да и в целом — плотненько присмотреть за нашими недобрыми соседями.

Сам я с двухтысячным отрядом ускоренным маршем рванул сначала к Убайде, а затем, сняв с осады одну из двух с половиной тысяч, устремился на северо-запад Адоланда. Требовалось либо проредить, либо крепко напугать тамошних беглецов.

Как и до того на юге, местные поначалу массово кинулись к тамошним болотам, но убедившись, что опасности как обычно преувеличены, стали так же массово выбираться назад. Тем более что северо-запад был еще и изрядно лесист.

Раздолье для партизан…

Единственным отступлением от намеченного маршрута, стал короткий заезд в окрестности Грисбурга.

Родовое гнездо местных владетелей требовалось срочно брать, потому что если осада затянется, головы моих воинов «рискуют» так и остаться догнивать у них на стенах.

Взять крепость стоило, даже если сразу после этого ее пришлось бы оставить, потому что воины сильно не любили, когда за них не мстят…

В сутках пути от Убайды, мое небольшое войско распалось на несколько «бригад» — в смысле отрядов, в которых можно было найти все имеющиеся под рукой рода войск. И конницу, и пращников, и тяжелую пехоту — первые несколько дней мы беспрепятственно жгли и захватывали пленных…

Когда местные пришли в себя — убии принялись сбиваться в более крупные отряды, устраивать засады и вообще — сопротивляться, а тамошние кланы и вовсе перестали отступать к топям, я решил не выдумывать ничего нового, и устроил им штуку похожую на ту, незамысловатую идею с освещенными засадами.

Где заранее укрытая пехота становилась «наковальней», а конница — «молотом».

И вот, спустя несколько дней после того налета на поместье, мы в полночь снова ждем сигнала от затаившихся впереди пращников…

…Вдруг — откуда-то справа раздались звуки местных волынок.

Тоже довольно противная штука. Особенно сейчас, когда я совершенно точно не заказывал концерта. Еще через мгновение загорелись факелы, ярко осветившие небольшой отряд местных аристократов всего в полукилометре от нас. Еще через пару минут, вражеские всадники медленно двинулись через подготовленное для будущей резни поле.

Конечно же, их никто не стал атаковать, хотя я на всякий случай и отправил гонца с таким приказом, раз уж засада раскрыта.

— Господин, что мы будем делать? — заинтересованно уточнил оруженосец, которому по должно полагалось тереться возле начальства.

— Ну а сам-то, как думаешь? — насмешливо переспросил я.

В это время группа благородных воинов выехала на поле, и молчаливо замерла примерно в его середине, словно бы сообщая о своей готовности принять любую судьбу.

— Они сдаются?

— Почти… Едь им на встречу, — прикинув, что сейчас не время для болтовни, я скомкал беседу. — И прихвати мой личный походный вымпел! Видишь, они не знают, с кем можно поговорить, но все равно готовы отдать себя в наши руки. Наверное, у них и правда есть что предложить…

Решив, что битвы сегодня уж точно не будет, еще через минуту я тронул коня в сторону скрытого неподалеку временного лагеря, не сказав больше ни слова. Воинам ничего не оставалось, как последовать за мной.

«…Да, а ведь мысль, что ловушка, установленная на крестьян, не обязательно сработает против воинов — была же! Хорошо, что все получилось именно так, без кровопролития…»

Договаривать мысль, что кровь при этом, скорее всего, была бы наша — как-то не хотелось…