Корень зла

Глава 3

Лиловые тучи, озаряемые молниями и рокочущие громом, медленно двигались над серо-черными барханами. На склонах то и дело появлялись похожие на перекати-поле шары. Время от времени они останавливались, распрямлялись, и тогда становилось понятно, что это — живые существа. Невероятно тонкие, покрытые темной чешуей, со множеством суставчатых лап и тремя головами на длинных и словно изломанных шеях. Горящие алым глазки обшаривали окрестности в поисках добычи, из зубастых пастей доносилось шипение и выстреливали раздвоенные языки. Затем существа взмывали в воздух — чтобы спустя мгновение нырнуть в песок и словно исчезнуть без следа.

Между барханами медленно текли мутно-желтые воды, над которыми стелилась светящаяся зеленая дымка. По берегам росли черные колючие кусты с мелкими бордовыми листьями — те служили пищей для десятка других существ. Длинных, с ребристыми боками, пятнистой шкурой и десятком широких плавников вместо лап. На массивных головах не было глаз, уши заменяла пара отверстий, а челюсти беспрестанно двигались, перемалывая пищу.

А там, откуда шли тучи, окруженный все теми же барханами, темнел исполинских размеров кратер. Все его пространство было исчерчено трещинами, из которых поднимался серый пар и выползали черные многоножки с рогатыми головами. Оказавшись на поверхности, они стремились к склонам кратера, однако далеко не всем удавалось достигнуть их: большинство оказывалось в вытянутых, похожих на клювы пастях с загнутыми внутрь зубами. Их обладатели — огромные подобия птиц, лишенные оперения и крыльев, с невероятной быстротой передвигались на мощных когтистых лапах. Время от времени эти создания поднимали головы с наростом, на котором чернела россыпь мелких глазок, разевали пасти-клювы и оглашали окрестности протяжным и тоскливым воем.

Когда одно из существ взвыло в очередной раз, из-за туч донесся яростный рев. Огромное вытянутое тело прорвало лиловый покров и устремилось вниз, к кратеру. Казалось, летун вот-вот врежется в каменистую почву, но нет: когда до дна оставалось всего ничего, он резко остановился, мгновенно поменяв форму, как если бы расплющился о невидимую преграду. Доли секунды ему оказалось достаточно, чтобы превратиться в непроницаемо-черную кляксу со множеством отростков-щупалец, схватить воющую «птицу» с несколькими ее сородичами и, вновь вытянувшись, устремиться обратно к тучам.

Молодой синеглазый мужчина с длинными зачесанными назад русыми волосами оторвался от чаши-проектора, благодаря которой изучал мир, созданный одним из своих учеников. Несколько секунд он задумчиво смотрел в окно Учебной башни, спрятав руки в карманах золотистой мантии без рукавов. Затем поджал губы и сместил взгляд на того, благодаря кому появились серо-черные барханы под покровом лиловых туч, мутные желтые воды, кратер и населяющие их существа.

Мальчишка лет восьми, с черной кучерявой шевелюрой и темными, узко посаженными глазами, насупившись, глядел на учителя, Творца Теоллига. Он уже догадывался, что тот скажет.

Однако первым заговорил не Теоллиг…

— Сейчас, как обычно, начнется, — послышался шепот за спиной черноволосого мальчугана. — Честно говоря, это уже становится скучным.

Тот, еще больше помрачнев, обернулся и встретился с насмешливым взглядом своего врага, с которым, по горькой иронии Миросозидания, вынужден был каждый день постигать искусство наполнять Вселенную жизнью.

Его ровесник, светловолосый и сероглазый, скрестив руки, стоял неподалеку от ведущей на балкон арки. На загорелом лице застыла привычная злорадная ухмылка. Мальчик был худ, отчего серая рубашка без рукавов и штаны, такие же, как и на черноволосом, казались больше.

«Никогда язык за зубами не держит», — со злостью подумал первый мальчик, сжимая кулаки.

Второй ухмыльнулся еще шире, отвел взгляд и подмигнул стоявшей рядом рыжей девочке. Та была растеряна: не знала, чью сторону принять — насмешника или того, кто подвергался насмешкам. Обоих мальчиков она считала своими друзьями, и их вражда часто доставляла ей боль.

— Венкролл… — заговорил, наконец, Творец Теоллиг. В голосе его отчетливо ощущались грусть и усталость. — Из раза в раз ты допускаешь одну и ту же ошибку. Причем намеренно — я вижу это. В тебе таится огромный потенциал Творца, но то, как ты используешь его, губит и тебя, и твой дар.

Черноволосый мальчик, названный Венкроллом, не проронил ни слова, лишь перевел на наставника мрачный взгляд, ожидая, когда тот продолжит.

— Да, ты справился с задачей, сотворил фрагмент собственного мира. Да, его можно заселить разумными существами, но… Долго ли они там протянут? Разумеется, в любом мире есть опасности, этого требует Равновесие. Но ты вновь нарушил баланс. То, что ты сотворил, не предназначено для полноценной жизни. По крайней мере, изначально. Выжить там смогут только очень сильные и искусные в магии создания, и то им потребуется немало времени и труда, чтобы сделать существование в созданном тобой мире относительно безопасным. Но таких созданий всегда меньшинство. А как быть тем, кто не наделен необходимыми способностями?

Венкролл дернул губами, сдерживая усмешку. Однако от Творца Теоллига это не укрылось.

— Ты хочешь ответить мне? — спросил он.

— Хочу, — с нотками вызова произнес мальчик. — Вы часто повторяете нам, что выживают сильнейшие — это один из непреложных Вселенских законов. И сами же противоречите себе, плачетесь о тех, кто не обладает достаточными способностями, чтобы адап-ти-ровать-ся, — то, что трудное слово он произнес по слогам, заставило светловолосого мальчишку презрительно фыркнуть.

Венкролл тут же обернулся к нему, обжег гневным взглядом. Если бы рядом не стоял учитель, он кинулся бы на своего врага, хотя заранее знал, что опять проиграет. Тот был лучше во всем: в Миросозидании, в отношениях со старшими Творцами и даже в простых кулачных боях. И это заставляло Венкролла еще больше ненавидеть светловолосого собрата, при рождении получившего имя Сункворр.

Теоллиг кашлянул, привлекая внимание Венкролла.

— Ты прав, но лишь отчасти, — заговорил Творец, когда ученик вновь мрачно уставился на него. — Ни один мир нельзя построить так, чтобы он не испытывал заселивших его разумных. Действительно, трудности — это то, что заставляет развиваться. Но мы всегда делаем так, чтобы они были по силам тем, кому предназначены. Это невероятно тонкая работа, требующая тщательных расчетов. Я понимаю, насколько она трудна, ведь сам не так давно постигал науку сотворения миров и прекрасно помню, каких усилий порой стоила та или иная задача. Однако я старался. Думал, рассчитывал, перепроверял расчеты, каждую секунду помня по последствиях ошибки. Ты же все это попросту игнорируешь. Мне порой кажется, что для тебя твое призвание — не более чем развлечение. Ты играешь. Берешь вселенскую материю, начинаешь создавать, но в какой-то момент сам же перечеркиваешь свои труды из-за собственной прихоти и тяги ко всему мрачному, жестокому и страшному. А последствия… О них ты не думаешь.

Венкролл молча смотрел учителю в глаза и чуть заметно двигал нижней челюстью. Он не собирался отвечать — лишь ждал, когда Творец Теоллиг выговорится и урок, наконец, закончится. Недовольство наставника было для него настолько привычным, что начинало надоедать. А вот злорадство Сункворра злило все больше день ото дня. Как и собственная беспомощность перед заклятым врагом.

— Назови главное, чем должен руководствоваться Творец, создавая очередной мир, — велел Теоллиг.

Он видел настроение ученика, и взгляд его из печального стал строгим, хотя в душе царило непонимание. Сункворр, Ламирэлья и Венкролл были первыми, кого молодой Творец взялся обучать. И если первые двое не доставляли проблем, старались, работали над ошибками и больше их не совершали, то вечно насупленный, неразговорчивый черноволосый мальчишка упорно гнул свою линию. Почему так происходило? Теоллиг не знал, но всеми силами души пытался это понять.

— Творец в ответе за тех, кто заселит созданный им мир, — нехотя ответил Венкролл.

— Ты чувствуешь ответственность?

— Чувствую, — в голосе мальчика не было никаких эмоций.

— Тогда почему в очередной раз создал мир, практически не пригодный для жизни разумных существ?

— Вы сами ответили на свой вопрос, — теперь Венкролл заговорил с дерзкими нотками. Теоллига всегда удивляли резкие перепады в интонациях мальчишки — и в его настроении: равнодушие, злость, редкая радость сменяли друг друга едва ли не мгновенно. — Вы сказали «практически не пригодный». Значит, кое-кто там выжить сможет. Именно для них, для сильнейших, я и стараюсь. А тем, кто не способен справиться с трудностями, не стоило вовсе появляться во Вселенной.

— Вот это уже не тебе решать, — строго произнес Теоллиг. Да, он хотел помочь своему ученику, но кощунства терпеть не собирался. — Вселенная создает миллионы видов разумных существ, и задача Творцов, наша задача, строить для них миры, где они могли бы добывать пищу, отдыхать, трудиться, любить, — Творец видел, как Венкролл скривился, услышав слово «любить», и на душе стало еще неуютнее. — Разумеется, они должны преодолевать трудности, но…

Меньше всего Теоллигу хотелось повторяться. К тому же он понимал, что это лишь утомит Венкролла и никак не позволит сблизиться с ним. Поэтому не стал договаривать.

— К сожалению, я не могу принять твою работу, — чуть погодя, тихо сказал Творец. Венкролл в ответ скривил губы и кивнул. — Причины тебе ясны. И если бы это был не проект, а реально существующий мир, готовый принять разумную жизнь, тебя бы развоплотили. Догадываешься почему?

Несколько секунд мальчишка молчал, угрюмо глядя на чашу-проектор. Поняв, что ответить все же придется, он вздохнул и нехотя заговорил:

— Потому что Творец ответственен за жизни тех, кто поселится в созданном им мире. Если мир этот окажется непригодным для существования разумных, если они погибнут, то вина будет лежать на Творце.

— Мы наполняем миры различными видами силы, растениями и животными, создаем континенты, реки, моря, океаны, атмосферу, — сказал Теоллиг. — И ко всему этому надо подходить с умом, а не руководствуясь собственными желаниями, убеждениями и вкусами. Я искренне надеюсь, что ты, наконец, поймешь свои ошибки и начнешь над ними работать. На этом сегодняшнее занятие окончено. Сункворр, Ламирэлья, вы молодцы, потрудились замечательно. Венкролл… Я очень на тебя надеюсь.

Черноволосый мальчишка в ответ лишь дернул плечом и первым двинулся к выходу из Учебной башни.

— Лами, — Теоллиг придержал девочку за руку, улыбнулся ей. Затем достал из кармана яблоко с почти белой кожицей, сквозь которую был виден нектар. — Вот и награда за твою сегодняшнюю работу.

Ламирэлья широко улыбнулась, с благодарностью глядя на учителя, и у того потеплело на душе. Он знал, что девочка безумно любит яблоки, и хотел, чтобы занятие закончилось чем-нибудь хорошим.

— Спасибо вам, Творец Теоллиг, — тихим мелодичным голосом произнесла Ламирэлья и поклонилась, принимая подарок.

— Лами — молодец, — с важным видом сказал Сункворр. — А вот Черныш… — Теоллиг нахмурился, услышав, что Венкролла вновь назвали обидной кличкой, — вообще непонятно, зачем его учить.

— Сун, — негромко, но твердо обратился к ученику Творец. — Не испытывай мое терпение. Во-первых, я много раз просил не называть Венкролла Чернышом. И то, что ты сейчас ослушался, да еще за спиной у него самого, совершенно тебя не красит. Наоборот. А во-вторых, не тебе решать, тратить ли старшим Творцам на него время или нет.

— Простите, учитель, — Сункворр склонил голову, признавая собственную провинность. — Но вы же видите: он ненормальный, и…

— Прекрати, — строго перебил Теоллиг. — Урок окончен, сейчас у вас свободное время до вечернего собрания. Можете отдохнуть и начать подготовку к следующему занятию.

Ученики ушли, и Теоллиг вновь приблизился к чаше-проектору — еще раз взглянуть на созданное Венкроллом. Серо-черный песок, мутная желтая вода, тучи без единого просвета, уродливые существа… Почему этого вечно насупленного мальчишку привлекает все страшное, безобразное, словно бы больное?.. Конечно, Теоллигу и самому приходилось создавать чудовищ и смертельно опасные территории, как того требовали законы Миросозидания, но делал он это без удовольствия. Молодому Творцу было гораздо приятнее наполнять миры чем-нибудь красивым, осознавать, что будущие жители восхитятся его трудами. В этом, по мнению Теоллига, и заключалось главное счастье Творца. Венкролл же…

— Итак, я увидел все, что хотел, — донесся с балкона звучный голос, а спустя пару мгновений под полупрозрачный, сияющий бирюзой купол Учебной башни прошел Творец Филлдор, наставник Теоллига. Рыжеволосый, коротко стриженый, но с пышными бакенбардами, он не отрывал от бывшего ученика внимательного взгляда светло-карих глаз. Точно так же Филлдор смотрел, когда изрядно робеющий Теоллиг пришел на первый урок. — Тебе действительно приходится нелегко, Венкролл — довольно трудный мальчик. И то, что он создал, — Творец подошел к чаше и некоторое время изучал мрачный пейзаж, — весьма… гм… своеобразно. Однако, как ты абсолютно справедливо сказал, не подходит для разумных. Если бы это был не учебный проект, а мир, предназначенный для порожденных Сердцем Вселенной искр жизни, то Венкролла действительно ждало бы развоплощение.

— И такое происходит из раза в раз, — сказал Теоллиг. — Все проекты Венкролла совершенно не похожи друг на друга, мальчик каждый раз демонстрирует невероятное богатство фантазии, но… — он покачал головой. — Жить в его мирах практически невозможно. Взять, к примеру, позапрошлое проверочное занятие. Венкролл сотворил равнину из грязного, словно покрытого копотью льда, со множеством озер, но вместо воды там была кислота и жили хищные бесплотные создания, готовые утянуть любого, кто окажется поблизости. Когда я задаю своим ученикам создать животных, у Вена неизменно получаются свирепые, кровожадные и уродливые монстры. Я не помню ни одного его существа, которое было бы красивым или хотя бы не страшным. То же и с флорой: все созданные Венкроллом растения либо плотоядные, либо ядовитые, либо яростно защищаются при помощи шипов и так далее.

— Вполне возможно, что мальчик сам нуждается в защите, а все тобой перечисленное — лишь проявление этой нужды.

— В защите? От чего и от кого? Вы были рядом весь урок и видели, как я говорил с ним. Конечно, мне пришлось быть строгим, но только под конец, когда сам Венкролл уже начал позволять себе лишнее. Но я не перегибал палку.

— Разумеется. У тебя прекрасно получается быть учителем, Теоллиг. Это если судить объективно, но Венкролл, вполне возможно, судит иначе. Безусловно, у мальчика проблемы. А другой твой ученик, Сункворр, лишь усугубляет их, раз за разом насмехаясь над Веном. Тот считает Сункворра своим врагом — и в то же время завидует ему, поскольку видит каждый его успех и не может ничего противопоставить. Если бы нам удалось сделать так, чтобы мальчики подружились…

— Но как? Добровольно ни первый, ни второй не сделают шаг навстречу. А заставлять дружить… Вряд ли это получится. Венкролл тихо ненавидит Сункворра, а Сункворр в открытую насмехается над Венкроллом, даже придумал ему кличку. Это порочный круг. Вы прекрасно слышали, что Сун сказал перед тем, как покинуть башню. Он назвал Венкролла ненормальным. И, — Теоллиг помедлил и смущенно отвел взгляд, — порой мне кажется, что он прав. Да, я понимаю, нас создала сама Вселенная, чтобы мы служили ее инструментом. Тем не менее, каждый из нас — личность. И у меня все чаще возникают мысли, что при появлении искры жизни Венкролла произошел какой-то сбой. Отсюда и все проблемы, и порождены они не капризами самого мальчика, не сложными взаимоотношениями со сверстниками, а чем-то, что ни мы, ни сам Венкролл никогда не сможем исправить.

— Хочешь сказать, что Вселенная дала жизнь неправильному Творцу? — Филлдор задумчиво посмотрел на Теоллига, и на секунду тому показалось, что по лицу наставника скользнула тень тревоги. — Насколько мне известно, раньше такого никогда не бывало. Подобный случай обязательно был бы описан в Летописи Миросозидания, но… — он не договорил и развел руками. — К тому же, думать так — значит, сомневаться в самой Вселенной, той движущей силе, благодаря которой все живет. Уверен, ты первый, кому пришли в голову такие мысли, но обвинять тебя не буду. Ты действительно столкнулся с проблемой, причем проблемой новой, и чтобы разрешить ее, потребуются время и силы. Я буду помогать тебе. Венкролл заслуживает более пристального внимания, чем двое других детей.

— Благодарю вас, учитель, — Теоллиг поклонился, вызвав у старшего Творца улыбку. На душе у него стало немного спокойнее.