Корень зла

Глава 6

Венкролл мрачно смотрел в никуда. Сейчас он ненавидел абсолютно все: журчание ручья внизу, щебет птиц, шорох листвы, прохладу и сладковатый аромат воздуха, огромную радужную сферу над головой, Творцов, всех до единого, — и даже Лами.

Нет: особенно Лами.

Он заставил себя перевести взгляд на подругу. Как она похорошела за это время… Огромные серые глаза, маленький, чуть вздернутый нос, полные губы, мягкий овал лица в обрамлении пламенных локонов. При мысли, что скоро встречи с Лами будут гораздо реже, хотелось, чтобы злость, терзавшая душу, вырвалась сотнями ядовитых и жалящих тварей, которые накинулись бы на все живое и отравляли, отравляли, отравляли…

— Почему мы больше не можем работать вместе? — спросил Венкролл опять.

Лами устало вздохнула, покачала головой.

— Я ведь уже говорила. И не раз. Впереди экзамен. Как только мы его сдадим, то станем полноценными Творцами и сможем создавать миры для них, — она подняла глаза к Сердцу Вселенной, поджала губы и некоторое время с благоговением смотрела на разлетающиеся от него тысячи искр жизни. — Мы будем обязаны работать поодиночке, потому что должны давать дом множеству разумных существ. Остальным Творцам, пока мы росли и учились, и так приходилось нелегко. А Теоллиг так вообще разрывался между нашим обучением и Миросозиданием. Но теперь игры кончились, Вен, и мы должны трудиться наравне с остальными. Осталось только пройти Экзамен…

— Да плевать на Экзамен! — вскричал Венкролл. Бледное лицо исказил оскал, и Ламирэлья помрачнела. Она надеялась, что за то время, пока помогала Вену в обучении, тот избавился от этой привычки. Сейчас… Словно бы и не было совместных трудов, долгих разговоров, попыток «оживить» Вена, приносивших хоть какие-то плоды. Девушке стало очень горько. — Я придумал… — он повернулся, схватил Лами за плечи. — Давай провалим Экзамен. Тогда нам не позволят заниматься Миросозиданием еще какое-то время. Теоллиг снова будет нас учить. Нас двоих: Сункворр-то уже станет Творцом.

Освободившись от рук Венкролла, Лами нахмурилась. Сейчас она совсем не походила на себя: улыбчивую, полную сил, надежд и планов. Казалось, в ней долгое время копилась усталость — и теперь все накопившееся дало о себе знать.

Венкролла это пугало, а страх всегда пробуждал в нем злость.

— Нет, Вен, так не пойдет. Даже если мы не сдадим Экзамен и вернемся к обучению, долго оно не продлится. И что потом? Ты снова предложишь провалить проверку? А потом еще и еще? Так не годится. Остальные все поймут, и без наказания наш проступок не останется. Я даже представить не могу, каким оно будет. Вполне возможно, что нас развоплотят. Но это далеко не самое страшное, по крайней мере, для меня, — Ламирэлья с горечью посмотрела на Вена, покачала головой. — То, что ты предлагаешь, попросту подло. По отношению к нашему учителю, остальным Творцам, Миросозиданию и, главное, к ним, — она вновь указала взглядом на сонмы искр жизни, порождаемые радужной сферой. — Мы ответственны за каждое разумное существо, появившееся во Вселенной. А их миллиарды, им нужно где-то жить, и создавать миры для их жизни — наш долг. Ты же думаешь только о себе, такое чувство, что и Миросозидание ты воспринимаешь как игру. Так нельзя.

Венкролл вслед за Ламирэльей посмотрел на Сердце Вселенной в ореоле искр жизни. Как же он ненавидел и эту бесконечно меняющую цвет громадину, и все окружающие ее огни. Почему он должен трудиться для их блага? Кто они такие? И что такого сделали, чтобы он, Венкролл, чувствовал за них ответственность?

«Как все глупо…» — он не выдержал — заскрежетал зубами.

Лами, видя это, расстроилась еще больше. Все, чего ей сейчас хотелось, — просто встать и уйти. Она прекрасно помнила тот день, когда сказала, что Венкролл выбрал прекрасное место, чтобы побыть в одиночестве. Сейчас поваленное дерево, нависшее над ручьем, журчащая вода и буйство зелени вокруг превратились во что-то опостылевшее. Девушка считала мгновения, приближая то, когда можно будет, наконец, удалиться.

Навсегда…

— Давай сделаем это хотя бы раз, — с трудом выдавил Венкролл. Просительные интонации в его голосе очень удивили Ламирэлью. Обычно, если Вену что-то требовалось, он говорил об этом словно констатировал факт. — Я совсем не уверен, что справлюсь без тебя, я еще не готов.

— У тебя просто нет желания быть готовым. Нам дали все необходимые знания, мы по сотне раз использовали каждую формулу Миросозидания, решали тысячи всевозможных задач, с которыми под силу справиться только настоящим Творцам. Так что не надо говорить мне о какой-то неготовности. Я очень жалею, что учитель Теоллиг не разделил нашу пару раньше. Тогда тебе не пришлось бы мучиться от работы в одиночку прямо перед Экзаменом. Мы все слишком увлеклись совместными уроками, и ни к чему хорошему это не привело.

— Хотя бы раз… — сипло повторил Венкролл.

— Нет. Я уже сказала: это нечестно по отношению к нашей сути — сути Творцов. К тому же, я прекрасно знаю тебя, а потому уверена, что после первого раза тебе понадобится второй, третий и так далее.

Некоторое время Вен молчал. А когда заговорил, Ламирэлье стало холодно от сквозившей в его голосе ненависти:

— Это все из-за правил, да?.. Из-за этого бессмысленного набора инструкций, которым мы следуем из поколения в поколение… Вместо того, чтобы искать новые подходы к Миросозиданию, развиваться… Посмотри на тех, для кого мы трудимся. Они ведь не просто живут в созданных нами мирах, а стараются стать лучше, пускай и разными способами. Где-то им на помощь приходит та сила, которую принято называть магией, где-то…

— Прекрати, — перебила Лами, справившись со страхом благодаря вскипевшему внутри гневу. — Тебе вовсе нет дела до разумных существ и их жизни в созданных Творцами мирах. Тебе нет дела ни до кого и ни до чего, кроме себя. Поэтому не смей даже упоминать кого-либо в попытке добиться своего — не выйдет. Я долгое время пыталась помочь тебе измениться, и все было бесполезно. Да, ты научился создавать не только то, к чему всегда тяготела твоя черная натура, но и что-то хорошее, красивое, не наполненное опасностью, смертью и болью. Но только потому, что так требовал учитель Теоллиг. Ты угождал ему по одной простой причине: чтобы он не отбирал у тебя игрушку по имени Ламирэлья. Но теперь все изменится. Игрушка оказалась живым существом, у которого тоже есть чувства и желания. И ее жизнь принадлежит только ей.

— Я никогда не воспринимал тебя как игрушку!.. — за возмущением Венкролл попытался скрыть страх — от того, что его раскусили. — Ты была мне другом. Единственным другом, и я не хочу, чтобы наша дружба закончилась.

— Я тоже хотела подружиться с тобой. Надеялась, что получится. Но… Я не верю, что ты считаешь меня другом. Ты хочешь обладать мной — это да, однако подобное желание бесконечно далеко от дружбы. Есть еще одна причина, по которой я не хочу продолжать учиться вместе.

Замолчав, Лами посмотрела в черные глаза Венкролла — тот едва сдерживался, чтобы снова не скривить губы. Девушка поняла, что если бывший друг все же скорчит привычную гримасу, у нее пропадут последние силы и она не сможет даже закончить этот разговор.

— И что же за причина?

Ламирэлья вздохнула. Перевела взгляд на ручей, где ни на мгновение не прекращалась игра воды и водорослей, а потом заговорила — тихо и грустно:

— Я устала, понимаешь? Тогда, давным-давно, мне хотелось помочь тебе. Мне было тебя жалко, ты казался заблудившимся — отсюда и все те уродливые вещи, созданные тобой. И я надеялась, что мне удастся направить тебя по правильному пути. Поэтому и предложила учиться вместе. Что взять с наивной девочки, только-только научившейся что-то создавать? — она грустно усмехнулась. — Но я была очень рада, когда учитель Теоллиг разрешил помогать тебе. Это казалось мне таким же важным, как и обучение. Ты тоже был рад, но… — она прервалась, задумалась, подбирая нужные слова, — другой радостью. У тебя все чувства другие, искаженные. Я надеялась, что это можно исправить, и пыталась сделать это. Пыталась научить тебя не просто создавать что-то хорошее, чувствовать баланс и так далее. Мне хотелось, чтобы ты почувствовал радость от этого.

— Я и чувствовал, — мгновенно ответил Венкролл. — Именно благодаря тебе…

— Не надо. Не ври. Этим ты проявляешь свое неуважение ко мне. Сейчас я вижу тебя насквозь. Твои успехи преследовали лишь одну цель: чтобы я была рядом. Вот и получается, что мои усилия были напрасны. Я слишком долго верила в тебя, и эта вера тянула из меня силы. Но больше такого не будет. Мне хочется жить, а не продолжать биться о каменную стену. Прости.

Некоторое время сидели молча. Лами глубоко дышала, чувствуя, что освободилась от тяжкого груза. Венкролл пытался осознать услышанное, справиться с пониманием, что ему отказали, и хотя бы замедлить внутри себя зарождение бури. Безусловно, вся ярость выплеснется наружу, но это нужно было хотя бы отсрочить — какая-то часть сущности Венкролла не хотела, чтобы с Ламирэльей случилось что-то плохое.

Именно в попытке удержать стихию внутри себя, Вен тихо заговорил:

— И что ты будешь делать дальше? Пойдешь к Сункворру, да? Очень правильное решение, — он все-таки скривился, когда перед мысленным взором возник юный Творец, который был лучше во всем — в силе, фантазии, отношениях с другими. — Любимчики должны держаться вместе, так они добьются еще большего успеха…

— Причем здесь любимчики? Да, и меня, и Суна ценят, но мы никогда не стремились угодить кому-то. Мы просто делали то, что велели старшие, потому что именно так и должно быть. Но если хочешь знать… Да, с Суном мне гораздо лучше, чем с тобой. Он не вынуждает меня тратить силы, наоборот: сам заряжает энергией. С ним интересно, его не нужно пытаться разговорить, его не нужно заставлять видеть что-то хорошее — он видит это сам. Он добрый, веселый и талантливый Творец. Когда я вижу Сункворра, то не беспокоюсь за них, — Ламирэлья снова обратила взгляд на искры жизни, разлетающиеся по бесконечному пространству Вселенной. — Я очень рада, что у меня есть такой друг. И мне безумно жаль, что ты в итоге остаешься в стороне. Но это исключительно твой выбор. Я пыталась что-то изменить, однако ты не оценил мои старания. Поэтому… Сейчас я уйду. Одна. Тебе лучше на некоторое время остаться здесь, принять все, что я сказала. Я понимаю, это тяжело. Но у тебя нет иного выхода. Пока, Вен, — с этими словами Ламирэлья поднялась, ловко сбежала со ствола и словно растворилась в зелени, пестроте цветов и птичьих трелях.

Венкролл остался один. В самом худшем смысле. Он понимал, что проиграл, и теперь пытался принять это. К злости прибавилось отчаяние, и впервые черные глаза юного Творца заблестели от слез. Но он не позволил себе ни всхлипов, ни даже прерывистых вздохов. Утершись рукавом, он сплюнул в ручей, отчего в воде расползлось небольшое бурое пятно. Несколько рыбок попали в него и, спустя несколько мгновений, всплыли кверху брюхом. Венкролл с ухмылкой проводил взглядом лишившиеся жизни серебристые тельца. Затем спрыгнул в воду и вышел на берег. Обернулся и посмотрел на дерево, на котором вместе с Лами провел немало времени.

Кулаки сжались сами собой, и древесина затрещала. Ствол задрожал и взорвался, разлетевшись тысячами щепок, обломками ветвей, зеленой листвой.

«Вот так», — Венкролл был доволен.

Все же за время обучения он нарастил собственные силы и научился многому — кое о каких его умениях взрослые Творцы даже не догадывались. В их головы, занятые мыслями о том, чтобы создать очередной мирок для этих… отходов, разлетающихся во все стороны от огромной радужной сферы, сроду бы не пришло, что нелюдимый черноволосый мальчишка научился не только созидать, но и разрушать. Он жадно впитывал даваемые Теоллигом знания, на занятиях применял их в точности так, как велел учитель, но после… Венкролл усердно трудился втайне от всех. Особенно от Лами — иначе этот разговор состоялся бы гораздо раньше.

И все-таки жаль, что он, разговор, вообще произошел. Сейчас Венкролл чувствовал себя обворованным, однако не собирался сидеть сложа руки. Вор не останется безнаказанным, а то, что юный Творец не мог пока даже определить, кто именно должен понести наказание, было не так уж важно.

Но это все потом. Разговор с Лами выпил все силы, и больше всего Вену сейчас хотелось вернуться к себе и забыться во сне. А потому он вышел из ручья и двинулся по той же тропе, что увела Ламирэлью.

Жилища Творцов располагались в цветущей долине, и найти пару хотя бы отдаленно похожих друг на друга не представлялось возможным. Да и домами некоторые назвать было очень сложно. Учитель Теоллиг, к примеру, жил в трехмачтовом корабле, зависшем над землей, — чтобы попасть внутрь, приходилось взбираться по веревочному трапу. А дом Лами представлял собой огромное яблоко, охваченное золотистым сиянием. Окна и двери появлялись по желанию хозяйки. Рядом с ним соседствовал сотканный из оранжевого тумана кит с разинутой пастью, куда приходилось входить всем, кто хотел навестить Творца Филлдора.

Построить себе дом — таким было первое испытание, которое каждый слуга Миросозидания проходил еще ребенком, только-только научившимся ходить и говорить. До этого будущие Творцы жили вместе с кем-нибудь из взрослых. Для строительства не использовались ни дерево, ни камень, ни что-либо еще — только сила.

Время от времени, если хотелось, Творцы могли менять облик своего жилища. Порой даже проводились состязания, где победителем становился тот, чей новый дом признают самым интересным.

Венкролл никогда не участвовал в подобных развлечениях: огромный, покрытый острыми наростами скалящийся череп буравил долину четырьмя провалами окон-глазниц с тех самых пор, как мальчик начал обучаться у Теоллига. Над домом Вена неизменно ворочались серые с рыжиной тучи, которые время от времени проливались дождем. Чаще всего, когда мальчик был в особенно дурном расположении духа.

Сейчас плети холодной дождевой воды исхлестывали светло-серую кость особенно яростно. То и дело сверкали молнии, ворчал гром. Как только Венкролл подошел, пасть с жутким хряском раскрылась, пропуская хозяина внутрь.

В жилище царил полумрак, отчего кровать, стол и пара стульев, кресло в углу и шкаф казались ненастоящими. Путь до дома вытянул из Венкролла остатки сил, и юноша, пропустив привычный ритуал — побыть у окна и посмотреть на дом Ламирэльи, — залез под одеяло и провалился в сон.