Король воров

Редкостное невезение преследовало Конана на первых порах в треклятом коринфском городишке. Вроде бы сразу наклюнулась подходящая возможность: прогуливаясь мимо не страдающего от бедности дома, киммериец приметил выходившего из ворот человека с огромной пустой корзиной. Человек взял курс на базарную площадь. Слуга или повар, посланный за продуктами, решил северянин. Стало быть, не только корзинку, но и с десяток серебряных монет тот тащит с собой.

В не очень людном месте Конан догнал человека, обнял его за плечи и прошагал с ним впритирочку полквартала. Со стороны могло показаться, что два неразлучных друга совершают утреннюю прогулку по любимому городу. Правда, тот из этой парочки, кто на голову пониже и поуже раза три в плечах, ну никак не хотел обнявшего его проходимца признавать за друга. Опять же и отказаться от непрошеного сопровождения не мог: уж больно тяжела рука на плечах, а пальцы, разок сжавшие ключицу, — так прям кузнечные клещи.

Навязавшийся приятель искал вовсе не взаимопонимания, а денег. Но денег у поваренка богатого ремесленника-кожедела при себе не было. Да, он послан за продуктами, но раз в месяц со всеми торговцами расплачивается самолично кожедел… Проходимец оказался недоверчив: отстал только после того, как потряс корзину и ощупал бедного поваренка с ног до головы, заставив того раскраснеться, что твой маков цвет (сколь двусмысленно это выглядит в глазах прохожих, ай-ай, век потом не оправдаешься, если вдруг знакомые увидят…)

Еще одна неудача подстерегала в этот день киммерийца, заброшенного рукой судьбы в Конверум. Пустой оказалась шкатулка, замеченная в открытом окне одного из жилых домов. Зря только обдирал пальцы и колени, карабкаясь по шероховатой стене на второй этаж, напрасно рисковал быть увиденным случайными прохожими. А сама по себе шкатулка — громоздкая, рассохшаяся от старости, дешевая. Брать ее — глупо, бессмысленно и позорно.

Наконец, под вечер улыбнулось скромное счастье. Натолкнувшись в узком переулке на трех подвыпивших солдат-наемников, уставший от бесплодных скитаний Конан грубой шуткой вызвал неудовольствие пьяной компании.

Схватились тут же. Замелькали клинки. Три раза удачно приложился трезвый варвар мечом плашмя, и трое пьянчужек оказались на мостовой без чувств. Северянин наскреб из кошелей и карманов наемников горсть медяков и три серебряные монеты. Трудовыми получились денежки! На них киммериец продержался два дня, и то лишь потому, что сразу же оплатил трактирщику-«червивогрушечнику» двухдневный постой и стол.

Мелочиться, как в первый день, Конану уже боле не хотелось. В первый день — ну куда ни шло: позарез нужны хоть какие-то деньжата. Но не тащить же и дальше из окон шкатулки, не грабить же прилюдно, ясным днем жалких поварят и прочую прислугу, и уж точно никуда не годится из-за поганенькой горстки медяков как-нибудь пропустить случайный удар от пьяных идиотов.

Необходимо подыскать хорошенькое дельце, с которого можно набить карманы деньжатами, чтобы хватило и на неделю полноценного отдыха (а он заслужил ее, эту неделю, Кром — свидетель), и на доброго коня в придачу, и чтобы убраться из дыры под названием Конверум, где, чувствуется, не зарывали для него счастья.

Дельце подыскалось. Добрые люди подсказали, что в окраинной харчевне «Мутный глаз» на следующий вечер состоится продажа партии черного лотоса. Те же добрые люди уверили его, что продавца обычно сопровождают всего трое мордоворотов.

Черный лотос стоит дорого. И стоит рискнуть.