Король воров

Конан сплюнул, выругался, утер пот, поднял с пола тесак и…

— Не убивай его! — властный женский крик донесся от двери. — Я заплачу тебе за его жизнь!

Северянин поднял голову. После перевел взгляд в ту сторону, куда он не так давно отбросил голую девицу. Последняя была на месте: дрожала, забившись под столик с кувшинами и фруктами, поджав колени к подбородку. Варвар вернул взгляд к девице в дверях.

— Нергал вам под почки! Две одинаковые шлюхи! Сестры?

— Сестры, — твердо, даже властно, будто ничего не происходит, сказала та, что появилась в дверях. — Я… я прошу тебя, не убивай Томака, как убил Дарка… пожалуйста.

— Кого я убил? Хватит высовывать язык изо рта, вы мне и без того надоели. Живо тащи ключ от браслетов, а то и Томака, и Хромака — всех поубиваю. А сеструшку твою — первой. Чего стоишь?!!

Рявк Конана подхлестнул девицу в дверях (одетую, в отличие от сестренки), как добрый кнут. Чуть ли не бегом добралась она до того своего охранничка, кто был пониже ростом и кого киммериец поверг первым.

— Ключ у Дарка на поясе, — пояснила она, приседая рядом с Дарком, напоминающим сейчас скорее не Дарка, а мешок с потрохами.

— Вот и тащи его мне, да поживее!

— Он жив, дышит, дышит, — подкупающе искренне обрадовалась девица, обнаружив, что всего какой-то слуга не так уж и мертв, как казалось, глядя на него.

— Плевать! Быстрее мне ключ! — От рыка варвара зашатался балдахин.

Одетая сестра поспешила к несостоявшемуся наложнику и отдела ему ключ.

— Теперь волоки мою одежду и меч, — приказал Конан девице, вставшей рядом и наблюдавшей, как он отпирает замки на браслетах. — И не вздумай притащить за собой каких-нибудь братиков. — Варвар кивнул для полной ясности в сторону валяющихся без сознания телохранителей. — Со мной остается твоя сестра.

— Не волнуйся, никого в доме больше нет, — сказала девица и вышла из комнаты.

— А ты, — киммериец посмотрел на так и сидящую под столиком вторую сестру, — встань, налей вина, оно у тебя над головой, и принеси.

«А сестренки-то аппетитные. И в кроватных сражениях, видать, опытные бойцы. С ними можно было бы провести нескучную ночку… эх, не окажись они такими дурами и дрянями…»

Такие мыслишки гуляли в его голове, когда он отпирал замки на железных обручах, опоясывавших по воле озорных сестренок его руки и ноги. А тем временем одна из виновниц ночных неприятностей северянина наливала ему вино и делала это престранным образом. Рукой, которую уже покинула дрожь, она надавила на оникс, украшавший перстень на мизинце другой ее руки. Щелкнула невидимая пружинка, оникс и пластина, на которой он держался, поднялись, как поднимаются крышки шкатулок, и открылось потайное углубление под камнем. Прежде чем наполнить кубок вином, девица занесла над ним руку с перстнем, повернула ее, и в сосуд для питья высыпался белый порошок.

Конан отшвырнул от себя подальше последнюю цепь с разомкнутым железным обручем на ее конце.

— Отхлестать бы вас ими. — Северянин обернулся. Раздетая сестренка подходила к нему с полным до краев кубком в руках.

— Это будет в самый раз. — Киммериец взял у нее сосуд, — От вашего домика, полного шлюх и идиотов, в глотке суше, чем в пустыне. А, притрюхала, наконец! Бросай все на кровать.

Последнее касалось сестры одетой, принесшей одежду и для Конана, а также меч его. Та исполнила приказание и встала напротив киммерийца, сложив руки на груди. Взгляд ее прищуренных глаз очень варвару не понравился. Не-ет, непроста эта сестричка, клянусь Кромом. Она не боялась — она играла испуг. Отвлекись на мгновение, и тут же получишь кинжал в спину. Держи ухо востро, киммериец, если хочешь живым отсюда уйти…

Сестра раздетая присела на краешек постели, положив руки на колени.

Северянин залпом выпил вино и опорожненный кубок бросил на пол.

— Славное винишко. — Варвар утер губы ладонью и потянулся было за одеждой…

Но рука его повисла в воздухе. Подмешанное в вино зелье начало действовать.