Король воров

Деливио с сомнением поглядел на арестованного, но колебания на лице не выказал. Взятый в момент совершения преступления бойцами начальника стражи Гаркан по кличке Пустое Брюхо ничуть не был испуган или хотя бы растерян. Закинув ногу на ногу, сцепив на коленях закованные в кандалы руки, он горделиво восседал на пыльной скамейке в караульной дома Моравиуса и с не скрываемым вызовом поглядывал на самого Деливио и его помощника — кряжистого, угрюмого, седовласого Россарри.

«Ладно, пес, давай поиграем. Спесь-то я с тебя посбиваю, дело привычное…» — подумалось Деливио. Невысокий, тщедушный, с глупым лицом, обычно одевающийся в простой камзол из дешевой пегой материи и серые штаны грубой кожи, начальник охраны Моравиуса никогда не производил должного впечатления на обитателей воровского мира. А зря: очень скоро последние, будучи застигнутыми врасплох, убеждались, что внешняя глупость Деливио — лишь кажущаяся: на самом деле это хитрый, ловкий и безжалостный волк, с которым лучше не связываться. А вор Гаркан пока этого не знал. Как, впрочем, не знали и многие другие его, Гаркана, «коллеги», поскольку мало кто из них осмелился бы забраться в дом Моравиуса. До сего времени.

Деливио шумно сел за стол. Брезгливо, даже не глянув, отбросил в сторону пергамент с текстом первичного дознания арестованного. Поправил несерьезный кинжал на боку. Облокотился на столешницу и устремил на Гаркана деланно равнодушный взгляд.

— Меня зовут Деливио, — сказал он. — Я — начальник стражи сенатора Моравиуса. А ты — вор, убийца, насильник. «Тень», одним словом. Будем знакомы, милый мой Гаркан по кличке Пустое Брюхо.

Вор, убийца и насильник Гаркан по кличке Пустое Брюхо обнажил в ухмылке гнилые зубы.

— Ты, начальник стражи, сначала докажи, что я и есть честный горожанин, — ответил он сиплым голосом. И добавил: — И что ты имеешь право арестовывать честного гражданина. А я ведь и пожаловаться могу — и не кому-то, а самому Ларго…

Деливио сдвинул брови и устало вздохнул — точно беседовал с маленьким мальчиком. Потом выдави из себя снисходительную улыбку:

— Гаркан, Гаркан, ну что ты говоришь? А я-то считал тебя умным человеком… Что ж, давай с самого сначала. Верно, арестовывать честного человека я права не имею: я всего лишь простой начальник стражи простого сенатора… Но! Я же тебя, Гаркан, ловил с поличным — когда ты вчерашней ночью вынося ворох одежды из лавки уважаемого портного Дограса. Плюс к тому — сопротивление моим людям, членам, кстати, гильдии стражников. Плюс — угрозы моим людям. Плюс — некоторые увечья, нанесенные моим людям… Так неужели ты думаешь, что мой долг, начальник городской стражи Ларго, не скажет мне спасибо, когда я доставлю тебя в его владения и распишусь в факте гражданского ареста, а мои люди, члены, кстати, гильдии стражников, не засвидетельствуют сей факт? Или ты полагаешь, что Ларго, начальник городской стражи и мой друг, тут же отпустит тебя — вора и убийцу, о награде за голову которого давно вещают уличные глашатаи?.. Или неизвестно тебе, что начальник городской стражи и мой друг Ларго обещал выложить из собственного кармана сто золотых тому, кто укажет место жительства подлого вора и убийцы Гаркана?

Сделав паузу, Деливио искоса наблюдал за арестованным. Арестованный же, к удовольствию начальника моравиусской стражи, несколько поник головой и приуныл; руки его, против воли, сжались в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Деливио мысленно усмехнулся: с виду крепкий орешек, а на деле такая же мразь, как и все остальные.

Конечно, он несколько лукавил: с Ларго они не общались уже года три — все из-за той дурацкой истории с веселой вдовушкой Алаккией, — поэтому начальник городской стражи, безусловно, примет Пустое Брюхо с распростертыми объятиями, но вряд ли в обмен на арестованного вора выложит столь необходимые Деливио сведения. Права такого нет у начальника городской стражи — делиться сведениями с посторонними. Поэтому препоручать спесивого Гаркана рановато.

— Ладно. — Голос Деливио посуровел. — Хватит. Давай перейдем к делу. Так что ты надумал? Будешь говорить со мной, или ты предпочитаешь подождать, пока за тебя возьмутся ребята Ларго?

Гаркан угрюмо молчал; сальные черные волосы курчавыми завитками пали ему на лицо, скрывая глаза.

— А ведь закон не запрещает мне допросить арестованного до того, как прибудет государственная стража… — продолжал Деливио. — Так что, Россарри, я думаю, можно приступать.

Помощник Деливио сноровисто повернулся к арестованному. Грузная его фигура казалась совершенно излишней в тесной каморке караульной. Как всегда сохраняя на лице выражение полного равнодушия, он медленно занес руку и вдруг отвесил полновесный тумак по уху арестованного. Гаркан, с дробным грохотом ссыпавшись на пол и беспомощно перебирая ногами, попытался отползти в угол — но длины цепи не хватило. Россарри глянул на начальника. Деливио милостиво кивнул. Россарри склонил свое огромное тело в поклоне и ухватил Пустое Брюхо за шиворот.

Когда арестованный вновь оказался на скамье, гонора в нем явно поубавилось, он даже вроде бы стал раза в два меньше ростом.

Деливио откинулся на спинку кресла и посмотрел на Гаркана с не оставляющей надежд жалостью:

— Ну так что, будем говорить? Или позовем моего друга Ларго? Или продолжим развлечения с моим помощником?

Гаркан шмыгнул носом, подбирая кровавые сопли, и бросил на начальника моравиусской стажи исполненный злобы взгляд,

— Пусть Аффендос, — процедил он сквозь зубы, — вынет твои внутренности, намотает их на кулак и засунет в…

Деливио поморщился — он не любил упоминания местного короля воров — и снова кивнул Россарри. Гаркан отшатнулся. Гаркан непроизвольно прикрыл голову закованными в кандалы руками. Гаркан сипло выкрикнул:

— Да что тебе от меня надо, пес ты сенаторский? — Кандалы глухо звякнули. — Зови своего Ларго, пусть лучше он со мной в Пыльном погребе разбирается!..

Деливио снова облокотился на стол. Арестованный почти сломался; это хорошо.

— Гаркан, друг мой, — проникновенно сказал начальник стражи сенатора Моравиус. — Ларго никуда не убежит, Ларго подождет. А вот мне с тобой нужно выяснить пару-тройку вопросов.

— Какие еще вопросы, Сетова отрыжка?! — Самообладание покинуло матерого вора; он понимал, что начальник стражи Моравиуса арестовал его вовсе не затем, чтобы отдать в руки начальника городской стражи, и не затем, чтобы самому провести дознание… Ему, Деливио, нужно что-то совсем другое. Старый хрыч запросто может приказать забить арестованного до смерти, и ему это сойдет с рук — ведь, кроме людей Моравиуса, об аресте никому неизвестно… Поняв это, Пустое Брюхо сипло закричал: — Ты меня поймал чисто! Чего ждешь? Зови своего дружка, вожака стаи шелудивых псов из городской стражи! И чтоб Митра облагодетельствовал тебя кучей собственного дерьма!

Кивок Деливио, взмах руки Россарри, и Гаркан вновь летит в угол.

— Не надо дерзить мне, — нравоучительно сказал старый вояка, когда притихший вор вновь был усажен на скамью. Нос последнего прямо-таки испражнялся кровью, да еще струйка крови показалась из уха. — Я очень прошу тебя: говори только тогда, когда я задаю вопрос. И только правду говори. Иначе мой помощник может обидеться и несколько переусердствовать.

Россарри ухмыльнулся. Он никак не мог взять в толк, почему хозяин церемонится с этим разбойником. Будь его воля, он давно бы вытряс душу из этого слизняка — как хозяйка выбивает пыль из ковра. Но раз Деливио зачем-то понадобился гнусный воришка, значит, так надо. Значит, он, Россарри, будет ждать, пока хозяин не выяснит все, что требуется, и не отдаст подлеца в его руки.

Решай быстрее, Гаркан, — сказал Деливио. — У меня не так много времени, чтобы возиться с тобой.

Что тебе надо? — хрипло спросила сломленный вор.

Деливио ухмыльнулся.

— Вот так-то лучше. Мне надо узнать, кто восьмого дня поджег лавку Хамара в Квартале Купцов.

Пустое Брюхо помотал головой:

— Мне-то почем знать?

Деливио посмотрел на Россарри. Россарри повернулся к Гаркану. Гаркан втянул голову в плечи и затараторил:

— Погоди, Деливио! Да я правда не знаю! Клянусь именем Аффендоса! Подожди, дай мне объяснить!

Деливио жестом остановил своего помощника.

— Ну, говори. И пусть твое объяснение будет правдоподобным, — ледяным тоном произнес он. — И, пожалуйста, больше не упоминай при мне своего Аффендоса.

Гаркан утер нос. Непроизвольные слезы выступили у него на глазах.

— Квартал Купцов — это не моя вотчина. Я работаю неподалеку, на Улице Ремесленников. И не знаюсь ни с кем из других районов… Понимаешь, так легче всего — если тебя поймают стражники, то ты никого выдать не сможешь, потому что сам не знаешь. А кто подпалил купца, мне неизвестно, клянусь Афф… клянусь Митрой, и никому из наших неизвестно, это могут пронюхать только «тени» с ихнего квартала…

— Ладно, хватит.

— …не надо меня бить, пожалуйста, не надо, я ведь все равно ничего не…

— Умолкни, кому говорят! — повысил голос Деливио. — Мне нужно поразмыслить.

Пустое Брюхо замолчал, будто ему грубо сунули кляп в рот, и некоторое время лишь судорожно всхлипывал. Россарри безмолвной горой возвышался рядом с лавкой арестованного. Ждал дальнейших приказов.

Начальник стражи Моравиуса задумчиво барабанил пальцами по столу.

Пять дней назад, получив приказ сенатора начать поиски прокравшихся в дом злоумышленников и украденных документов, он почувствовал полную свою беспомощность. Осведомителей в воровском мире у него не было — не было раньше в них нужды, обращаться к городской страже сенатор запретил, и как поступать, с чего начинать поиски — совершенно непонятно. Деливио уже распрощался было со своей должностью, но тут ему повезло. Чистая ли случайность помогла ему, счастливый поворот судьбы, или же на то была воля Богов, он не знал, да и не хотел знать: просто в его руках неожиданно появилась ниточка.

Позавчера вечером в его дом заглянул на огонек брат жены Пробе, известный в Конверуме лекарь, который врачевал только весьма состоятельных клиентов. Веселый неугомонный толстячок в крикливом костюме, за ужином он рассказывал множество забавных историй из своей практики и, в частности, поведал о том, как его восьмого дня ни свет ни заря подняли на ноги солдаты городской стражи и велели быстренько одеваться и собирать инструменты.

— Моя-то подумала, что меня арестовывают, и заголосила на всю улицу, — похохатывал шурин, отправляя в рот ломоть жареной свинины, запивая мясо добрым глотком розового вина из серебряного фамильного кубка и при этом не переставая говорить. — Но стражники объяснили, что, мол, все в порядке, просто дело очень спешное и скоро он, то есть я, вернусь домой целый и невредимый.

Пробса отвезли на повозке в казармы городской стражи и подвели к постели, на которой метался в забытьи какой-то прыщавый солдатик с перевязанной головой. Вокруг же постели толпились офицеры один другого важнее — поверишь ли, Деливио, сам Ларго присутствовал!

Во время рассказа жена Деливио то и дело вскрикивала и всплескивала руками; сам же начальник сенаторской стражи слушал вполуха — лишь кивал иногда, показывая, что внимает каждому слову родственничка. Шурина он не любил, да и не до него было: карьера на волоске висит, а тут байки какие-то…

Ларго приказал Пробсу немедля привести больного в чувство. А в чем дело? Нападение, объяснили лекарю. Четверо стражников убито, этот — единственный, кто выжил. Только он может опознать преступников. Поэтому, уважаемый врачеватель, примени все свое искусство, и пусть бедняга очнется.

— Дело это, знаете ли, мудреное. Несчастному нанесли очень сильный удар по голове; не исключено, что мозг сдвинулся с места и больной уже никогда не откроет глаза. Но, милый мой Деливио, я же все-таки настоящий лекарь, а не шарлатан там какой-нибудь! Поэтому я смешал две части черного корня, одну часть протертых высушенных листьев костелома и добавил пятьдесят капель жидкости,

которая вырабатывается после трех лет настойки крепкого вина в дубовой бочке. И что ты думаешь? Помогло!..

«Может, все же имеет смысл обратиться к Ларго? — думал Деливио, рассеянно ковыряя гарнир. — Скажу: сенатор-де хочет, чтобы городская стража помогла найти лиходеев… Нет, нельзя. Сенатор как раз-таки этого и не хочет».

— …Его, мол, солдата, громила алебардой ка-ак по голове хрясь! — он, солдат, и отключился. И как остальные погибли, не видел. Зато, говорит, того, второго, он никогда не забудет. Не было, говорит, у него ни чего в руках, стоял себе спокойно на коленях и вдруг — бац, вж-ж! — и арбалетная стрела торчит у командира Битуса аккурат напротив сердца…

«А может, втайне от сенатора, попросить у Ларго помощи? Ведь не должен отказать по старой памяти. Нет, тоже нельзя. Сразу, бестия хитрая, заинтересуется, что, да отчего, да почему втайне…».

Деливио вдруг резко оторвался от своих невеселых мыслей.

— Стой-ка, Пробе. Что ты сказал?

— Я сказал, удар, конечно, сильный, но не смертельный, и к концу месяца…

— Нет-нет. Что ты раньше плел? Про арбалетную стрелу?

— А-а. Солдатик говорил, что никогда в жизни не видел такого мастера стрельбы из самострела. Этот, вор который, стоял себе на коленях, руки пустые, и вдруг — бац! — стреляет из арбалета, да так метко, что командир наповал. Откуда арбалет, говорит, взялся? Прямо колдовство какое-то…

Деливио откинулся на спинку кресла. Сердце билось в ушах, как колокола.

Стараясь не подать виду что его это интересует, он принялся осторожно выспрашивать подробности. «Теней» было двое? Да. И как они выглядели? Один, тот, который арбалетчик, худой, вроде рыжий, хотя в отблесках пожара могло и показаться, а второй, тот, который оглушил солдата, такой чернявый, нездешний, судя по всему. С бородой? Нет, какая там борода. Обыкновенный. Только здоровенный, что твоя башня.

Ну, понятно, борода — дело простое, подумал тогда Деливио. Настриг козлиной шерсти, связал, к подбородку прицепил, и тебя уже собственная жена не узнает. Но что теперь делать? Может, бойцы Ларго уже поймали поджигателей? Убийство четверых солдат — не шутка, тут городская стража город вверх дном перевернет, а отыщет убийц. У них — люди, оружие, осведомители, опыт, а что есть у него, бедного старого Деливио? Только десяток верных воинов, которые, впрочем, за него в огонь и в воду. Пожалуй, с их помощью стоит обзавестись временным помощником в воровских кругах…

— Ну ладно, давай закругляться, — сказал он Гаркану, который с надеждой глядел на него из-под грязных косм. — Поверю, что ты не знаешь, кто поджег лавку купца Хамара. Тогда у меня к тебе будет последний вопрос. Постарайся ответить на него — иначе я просто не знаю, как и быть с тобой. Готов?

Гаркан судорожно кивнул.

— В таком случае скажи-ка мне: знаешь ли ты рыжеволосого парня, который все время таскает с собой самострел и обращается с ним так же ловко, как уличный проповедник со своим языком?

Вот! Пусть Митра покарает его, но в глазах вора промелькнуло понимание. Промелькнуло — и исчезло.

— Итак?

— Нет. Я незнаком с этим человеком, — очень тихо ответил Гаркан.

— Что ж, Пустое Брюхо, ты сам себя наказал, — произнес Деливио голосом, который мог бы заморозить целую бочку воды, — Я-то думал, мы с тобой поняли друг друга. Жаль, что до тебя не дошло, — Он повернулся к помощнику — Россарри…

— Погоди, Деливио, погоди! — закричал вор, — Я сказал, что незнаком с рыжим. И это правда! Но… Но…

— Что — но? — Деливио наклонился вперед.

— Но… Я… — замялся Гаркан, — Поклянись, что не выдашь меня, если я расскажу, что знаю?..

Деливио рассмеялся.

— Да ты совсем обнаглел, Пустое Брюхо! Ты мне еще будешь условия ставить! Я, начальник стражи сенатора Моравиуса, буду что-то обещать тебе — грязному воришке? Да я скорее съем собственные сапоги, чем стану договариваться с такой отвратительной вошью, как ты!

Мерзко было на душе у Пустого Брюха. Он неоднократно попадал в лапы Ларго, стражники выбили ему половину зубов, палачи отрубили уши и все пальцы на ногах, но раз за разом Гаркан возвращался к любимому воровскому ремеслу — ибо знал, что закон Конверума запрещает казнить пойманных «теней», а без ушей и пальцев прожить-то можно, не так ли?.. Однако никогда еще Брюхо не попадал в столь гнусную ситуацию. И выхода пока не видел: старый Деливио не врет, он действительно прикончит его, если Гаркан не расскажет о рыжеволосом. А если расскажет, то Гаркана прикончат собственные дружки. А то и Король Теней самолично.

Вор хлюпнул носом, поерзал на скамье и прогнусавил:

— Когда Аффендос прознает, что я растрепал тебе о ком-то из наших, мне конец. Пощади меня, благородный начальник стражи…

— Хорошо, — поморщился Деливио, — только не скули. Так и быть, услуга за услугу. Ты расскажешь мне о рыжем, а я сделаю так, что твой королек тебя не найдет. Согласен?

Гаркан часто закивал.

— Ну так я слушаю.

Он, Гаркан, никогда встречался с рыжеволосым арбалетчиком. Но вот «тень» Гунст по кличке Рукоять из Квартала Купцов намедни упомянул, что рыжий лис Вайгал последнее время совсем ребят забыл, воровской закон забыл — связался с каким-то дылдой-чужаком и, кажется, свои собственные делишки крутит. Видел его Гунст пару раз в «Червивой груше», так тот даже внимания на закадычного дружка не обратил, болтал о чем-то со своим новым приятелем. Дескать, добром для рыжего арбалетчика это не кончится — «тени» уже роптать начинают. Скоро до Аффендоса дойдет, и тогда рыжему конец. А он, Гаркан, больше ничего не знает, вот клянусь грудями Иштар, господин начальник стражи, но, если ему, господину начальнику стражи, нужно, он может разнюхать еще что-нибудь…

Нетерпеливым жестом Деливио прервал слезный поток слов, поднялся и направился к выходу — на солнечный свет. Он понял, что Гаркан по кличке Пустое Брюхо действительно больше ничего не знает.

— Россарри, — бросил он с порога, — займись-ка нашим гостем. Только смотри, чтоб грязи не было и чтоб эту тварь подольше не нашли.

Гаркан тоненько завизжал, когда над ним нависла ухмыляющаяся громада помощника начальника стражи, но Деливио этого уже не видел.

Итак, клубочек постепенно распутывается. Вайгал, рыжеволосый арбалетчик из «Червивой груши», и его напарник, высокий мускулистый чужестранец. Это они. Вторую такую парочку еще поискать, и совпадения быть не может.

А Гаркана ни отпускать, ни передавать Ларгу было нельзя — либо он дружкам своим расскажет, что Деливио интересуется рыжим и тот затаится, либо Ларго клещами вытянет из вора сведения о Вайгале и найдет его первым… если уже не нашел. Так что надо торопиться.

Он бегом взбежал по ступеням сенаторского дома, уже позабыв о Гаркане Пустое Брюхо: ведь, в конце концов, Деливио вора не обманул — Аффендос этот сказочный не найдет своего подчиненного.