Корпус Смерти

Глава 12. Чужая кровь ​

Казалось, боль была везде – ярящимися змеями изворачиваясь под кожей, вгрызаясь в каждую клеточку тела. И мучение не сходило на нет, нарастая все сильнее – я чувствовал, как хлынула кровь из глаз и ушей, стекая по щекам и шее; как изо рта от тяжелого, дерущего горло кашля вылетают тяжелые сгустки.

Когда стягивающие меня ремни порвались, я кубарем скатился с каталки – вроде бы, она упала следом, и с глухим стуком приложился о каменный пол. На фоне терзающей тело боли удара даже не заметил – прокатившись, запутываясь в тонких шлангах и простыне. Открывая рот в беззвучном крике, я выгибался дугой, стараясь уползти, убежать, скрыться от терзающей меня изощренной пытки, сжигающей все нутро. Руки – которыми я, словно бесчувственными деревяшками упирался в каменный пол, вдруг попали на что-то мягкое, и я оскользнулся в луже густой крови, упав прямо на начавшее коченеть тело. Перекатившись через мертвеца, измазавшись в крови, я подкатился к стене – еле удерживаясь от того, что не начать биться о нее головой – лишив себя сознания, жизни, чего угодно – лишь бы убежать от терзающей меня боли.

Казалось, вместо крови по венам и капиллярам течет жидкий металл - кислотой, разъедающей меня всего целиком. Рывком подняв к глазам непослушные руки, я увидел на левой – правая была в чужой крови, - целую, розовую кожу. И абстрагировавшись от боли во всем теле, почувствовал, как горит ладонь – на которую я направил взгляд сквозь мутную пелену. По ощущениям, кожа должна была сползать вместе с мясом, а кости плавиться – но рука на вид была целой и невредимой.

Вдруг я смог закричать – негромко - из горла вырвался лишь сиплый хрип. Рядом неожиданно оказался кто-то, аккуратно – даже нежно меня поднимая, и обнимая. Я ощутил на лице прохладу чужих ладоней, и то, как меня гладят по голове и плечам, шепча что-то успокаивающее.

Руки и ноги у меня задрожали, не слушаясь – и все тело зашлось словно в эпилептическом припадке. Тонкие, но сильные руки продолжали меня удерживать, поглаживая, а глубокий – и очень знакомый голос продолжал что-то успокаивающе нашептывать в ухо.

Не знаю, сколько прошло время – но постепенно я пришел в себя.

Все тело – из которого боль ушла как-то мгновенно, разом, словно было наполнено плотной ватой – заменивший мышцы. Моих сил едва хватало на то, чтобы дышать. Над собой я заметил знакомое точение лицо в обрамлении иссиня-черных волос и с удивлением узнал генерал-губернатора системы Каргаррат.

Леди Мальоза сидела на полу, прислонившись спиной к стене странного – словно высеченного в камне помещения с допотопным больничным оборудованием, раскиданным – как и одна из архаичных каталок, по полу. Моя голова лежала на бедрах генерал-губернатора, и отчетливо видел ее лицо с участливым взглядом на фоне обтянутых тонкой белой тканью округлостей груди. Лицо, шея и майка Мальозы были заляпаны кровью – вероятно это случилось в тот момент, когда я брыкался в ее руках. Оглядевшись – с трудом поворачивая даже не голову – взгляд, я увидел два бездыханных тела на полу.

- Это я их? – хотел было спросить, но вместо слов вырвался лишь сиплый вздох.

Неожиданно почувствовал, едва ощутимо, укол – игла погрузилась глубоко, так что меня встряхнуло всего, словно электрическим разрядом. Скосив глаза, машинально поднял руку в тщетной попытке защититься, но держащая меня Мальоза уже вытащила тонкую капсулу инъекционного шприца, убирая ее в потайной карман на штанах. Не обращая на меня особого внимания, генерал-губернатор открыла личный терминал и сделала несколько скупых жестов – отдавая команды в невидимом мне меню. Через минуту двери палаты распахнулись, и появилось двое личных телохранителей Мальозы – судя по знакам отличия на кирасах доспехов.

Телохранители сноровисто помогли нам вместе с леди подняться – и только сейчас я понял, что она сама невероятно истощена и ослаблена. Бойцы из охраны генерал-губернатора помогли нам добраться до столика в углу, где усадили на кресла. Мальоза практически сразу приняла стимулятор – не такой грубый по действию, используемый в армейских частях, а более дружелюбный к организму. Мне стимулятор никто не предложил, а в ответ на брошенный взгляд генерал-губернатор лишь покачала головой, показывая, что мне это сейчас не нужно.

Телохранители Мальозы оставили на столе стандартный армейский паек. Нет, не стандартный – понемногу подкрепляясь питательной пастой, отстраненно заметил я. Думаю, это был паек из рациона лейб-гвардейских частей, где служила септиколийская знать в чине не ниже четвертого в табеле о рангах, или в дворянском звании не ниже баронского.

Пока стражи личной охраны убирали в герметичные мешки останки мертвецов и очищали пол от крови, ко мне понемногу возвращалось осознание – и я вспоминал калейдоскоп событий, который начался с момента красной тревоги на «Антеге». Мальоза, рассматривая меня через полуприкрытые веки, ничего не говорила – но весь ее вид источал сдержанное внимание.

- При… приветствую, госпожа генерал-губернатор, - после долгого молчания произнес я наконец.

- Рада видеть тебя живым, энсин, - кивнула в ответ Мальоза.

Голос ее чуть дрожал – слабость неожиданную собеседницу, похоже, одолевала такая же сильная, как и меня.

- Это я… их? - кивнул я на один из мешков, которые телохранители сложили к двери.

Генерал-губернатор отдала команду телохранителям, и оба закованных в броню бойца исчезли из палаты вместе с мешками.

- Это я, - посмотрев мне в глаза, произнесла Мальоза.

Я в удивлении поднял брови, но леди отвернулась и вновь вернулась вниманием к личному терминалу.

- Как.. и почему?

- О том, как и почему это произошло, я расскажу тебе позже, когда полностью придешь в себя, - негромко проговорила Мальоза.

- Послушайте, леди…

- Наедине ты можешь называть меня Элезейд, - негромко произнесла генерал-губернатор.

Щеки ее порозовели под действием стимулятора, и она, наградив меня внимательным взглядом, уже уверенно поднялась на ноги. В этот момент дверь палаты открылась, и в сопровождении свиты из трех охранителей зашел Гасептул. Его трое вооруженных спутников также были в форме свиты генерал-губернатора. И они – как и предыдущие двое, не был людьми. В смысле, это не были разумные люди – все гвардейцы генерал-губернатора оказались клонами. Запрещенными высочайшим указом к использованию на территории Империи.

На занятиях в учебной части Второй Гвардейской в нас загрузили достаточно знаний – так что я мог определить визуально клона с уровнем ИИ вплоть до шестого. Они двигались не так, как люди – отличия незначительные и незаметные для необученных людей, но моя зрительная память была натренирована различать их рефлекторно.

- Рад приветствовать на земле клана желанного гостя, - чуть склонил голову Гасептул, подходя ближе.

Я смотрел сквозь него – меня пока не хватало на то, чтобы думать одновременно о нескольких вещах. И размышлял я о том, что клоны из охраны Мальозы были в боевом режиме и находились в готовности убивать – причем мгновенно. Осознание этого пришло ко мне дополненными знаниями из дабла, но воспринималось знанием словно сквозь тяжелую пелену – после недавнего беспамятства, слабости, памяти невыносимой боли и обрывков воспоминаний о бегстве через раскаленный, захваченный чужими город.

После долгой – очень долгой паузы, я наконец понял, что Гасептул обращался ко мне. Едва пошевелив ссохшимися губами, сделал вид, что пытаюсь что-то сказать. Притвориться едва живым мне не стоило никаких усилий – недавний военачальник непримиримых джаргов, а ныне колониальный министр туземного правительства оценил мое состояние, не став продолжать беседу.

Отдав коротко – голосом, несколько указаний через терминал, он присел рядом с нами за стол, ожидая. Вскоре в палату забежала служанка – с ног до головы закутанная в платье. Она катила телегу – с водой, настоящими(!) фруктами, и несколькими питательными брикетами имперского пайка.

Гасептул что-то сказал девушке, и она торопливо сняла покрывало с головы – которое полностью ее укутывала. И я понял, что ошибся - это была не служанка. Сначала подумал, что узнал ее, но присмотревшись – по-прежнему старательно изображая умирающего, чтобы никто не приставал с вопросами, понял, что ошибся.

Девушка - девочка даже, как две капли воды была похожа на женщину, прислуживающую нам во время первой встречи с Гасептулом – когда я один пришел в логово джаргов, предлагая ему – главному вождю непримиримых, умереть за светлое будущее. Тогда, вполне вероятно, нам прислуживала его старшая дочь, или жена. Сейчас в палате оказалась ее копия, только гораздо моложе – не знаю, как по каргарианским меркам, но по земным девочка выглядела лет на пятнадцать.

Гасептул – видя мое состояние, попрощался и сообщил что оставляет в качестве помощницы и сиделки свою дочь, Ливию. Девушка при этом потупилась, и заметно смутилась – на ее смуглой коже румянца не было видно, но во всей позе читалось серьезное волнение. Клоны – готовые убить меня в любой момент, тоже остались. С ними меня никто знакомить не собирался. Через несколько часов – когда меня помыли и переодели, я даже к ним немного привык. Но присутствие готовых в любой момент убить меня клонов очень напрягало - и даже самые настоящие фрукты, которых я не ел уже больше года – с того времени как покинул Землю, в их присутствии казались мне безвкусными. Как и вода – живая, настоящая.

На теле у меня не осталось ни царапины – что было очень странно, потому что я помнил, как по ощущениям выплевывал легкие на каменный пол. Но усталость и слабость были настолько сильны, что я просто об этом всерьез не задумывался.

И только ночью, слушая как посапывает на соседней койке приставленная ко мне сиделка, уже не обращая внимания на троих клонов в полной броне и с оружием наготове, я подумал о том, что и потеря вкусовых ощущений и удивительное заживление ран может быть следствие того, что происходило со мной до того, как очнулся - в памяти ведь отчетливо сохранилась картинка раскиданного среди мертвецов архаичного медицинского оборудования.