Корпус Смерти

Глава 5. Стэн. Система Каргаррат. Станция «Антега»

Пронзительно, с протяжным нарастающим гулом взвыли генераторы доспеха. Противный писк зуммера стал громче, полоска энергии опасно просела, а на периферии зрения в проекции визора замигали красные сигналы. Меня бросило в жар, а горло мгновенно пересохло от страха - когда гул генератора перешел практически в ультразвук. Полоска заряда энергии рухнула на критически низкие значения, и я уже открыл было рот для сакраментального «мама!», как вдруг шифрованное сообщение все же отправилось пакетной передачей.

С трудом – да и не с первого раза я сглотнул, понимая, что едва не угробил свой генератор щитов и, может быть, даже весь доспех. И только через несколько секунд – словно забыв о необходимости дышать, сделал глубокий вдох. Понимая, что только что едва не совершил поступок, которому положена премия Дарвина – или ее аналог в странах участницах пакта сотрудничества в рамках Галактического Совета.

Когда пользовался индивидуальным ресурсом брони в первый раз - отправляя донесение из резиденции Мелани, все прошло гораздо быстрее и проще. Сейчас же энергии потребовалось почти в два раза больше – что едва не сказалось фатальными для меня последствиями. Видимо, причина этому – иной протокола шифрования. Да и сообщение я отправлял не через имперский ретранслятор – и посему не мог полностью задействовать ресурсы вычислительного комплекса брони – которой в ином случае просто не дал бы мне провернуть столь смертоубийственный трюк, заранее рассчитав необходимо мощность.

Ну почему я готов читать инструкции только тогда, когда у меня что-то не получается, или получается не так, как надо?

Мне очень – очень! - не хватало знаний Юза и спокойствия Фокса.

Сердце от осознания пережитого билось так, что удары отдавались во всем теле - казалось, даже щитки кирасы мелко тряслись от пульсации в груди. По венам вместо крови бежал чистый адреналин – пальцы подрагивали, и мелкая дрожь отчетливо передавалась в латные рукавицы - доспех был связан со мной через нейрошунт, реагируя на малейшее движения мышц.

Звучно выдохнув, я прошелся на ватных ногах по каюте и едва не рухнул на койку. Дурак, как есть дурак – а если бы энергии не хватило? Если бы генератор щитов взорвался? Если бы силовой контур станции не выдержал от взрыва – обвинение в диверсии и трибунал – и то, если бы мой нейроблок нашли после этого.

Ожидая в любую секунду визита внутренней безопасности, я с опаской смотрел на дверь каюты. Створки оставались закрытыми, а перед глазами по-прежнему стоял темно-зеленый индикатор статуса карантинного гостя космической станции. Статус и мои права – и так, правда урезанные, не претерпели никаких изменений – поэтому можно считать, что отдельная команда для ареста к моей каюте не выдвигается.

Подождав еще четверть часа – понимая, что ничего больше в ближайшее время изменить не в силах, снял шлем и включил трансляцию первого гала-канала где шел полуфинал розыгрыша Кубка лорда Рейнара по пилатлетику. Сначала невидящим взглядом, а после, понемногу отходя от шока, пережитого испуга и осознания своей глупости, граничащей с преступной дуростью, принялся всматриваться в происходящее на поле.

Разобраться в правилах септиколийской игры с мячом было не сложнее, чем понять и полюбить американский бейсбол. На первый взгляд самый популярный в Империи спорт напоминал симбиоз футбола и регби: игра проходила на поле размером с футбольное, только не прямоугольном, а в форме эллипса, разделенном разметкой в виде гексагонов. Ворот у каждой команды было двое. Маленькие - чуть больше хоккейных, - расположились друг напротив друга в вершинах эллипса по большой оси, и еще двое ближе к середине поля. Эти были большего размера – уже, но выше футбольных. По очертаниям большие ворота напоминали земные триумфальные арки, да и от всего антуража игры веяло духом античности – чаши стадионов повсеместно напоминали амфитеатр Колизея, традиционные наряды и практически обязательные накидки зрителей были похожи на тоги древних римлян, форма игроков – функциональные облегающие комбинезоны – стилизована под древние доспехи. Шлемы и защитные щитки также имитировали облачение воинов Септиколии времен Эпохи Варлордов.

Одна из главных особенностей пилатлетика заключалась в том, что участвовать в матчах под эгидой септиколийской ассоциации могли только свободные от разгоняющих возможности организма имплантов homo – то есть все игроки использовали лишь свои физические умения.

В начале игры каждая команда выстраивалась в клин на равном удалении от мяча в центре поля, и после игроки пытались разыграть мяч в центре поля. Касаться и двигать его можно было и руками, и ногами – правда, с большим количеством нюансов. Поэтому в основном мяч перемещали руками, как в регби. Также мяч нельзя было удерживать дольше определенного времени – причем игрокам защиты времени на владение давалось даже меньше, чем нападающим, и это делало процесс игры интенсивным, быстрым, с многочисленными внезапными комбинациями и повсеместными столкновениями - часто весьма жесткими. Правилами играть дозволялось играть не только в мяч, но и в соперников – но при этом прямо атаковать можно было только игрока, владеющего мячом.

Поделенное на правильные шестиугольники поле было окрашено в разные цвета – в зависимости от этапа соревнований это мог быть травяной зеленый газон, красный грунт, синтетическая светло-голубая поверхность или утрамбованный снег. На нем игры приобретали особый колорит – кровь пострадавших участников была хорошо заметна на белоснежном покрывале.

Всего от каждой команды на поле было по двадцать пять человек – и если кто-то получал травму, заменить его можно было лишь по окончанию периода, которых было три. Забитые в ворота мячи конвертировались в очки – их можно было потратить, включив в счет команды, либо завоевав гексы - шестиугольники. Также, впрочем, с определенными ограничениями – но завоевание гексов, и закрытие для противников больших или малых ворот было одним из главных элементов тактики в игре.

На Земле я интересовался футболом, так что после того как разобрался в правилах и перипетиях этой жесткой, но интересной игры, изучать турнирную таблицу имперских чемпионатов было занимательно. Особенно учитывая отсутствие других возможных развлечений и времяпрепровождения здесь, на станции Антега: лимит вирта понемногу заканчивался – несмотря на то, что тратил я его только на общение с Камиллой. Режим комфортного карантинного ожидания, в котором мы находились, не предусматривал выхода в сеть дальше развлекательных и новостных гала-каналов - именно поэтому в долгих промежутках между разговорами с принцессой и тягостным ожиданием я с интересом смотрел матчи пилатлетических команд, идущих по Пути Сильных к Кубку Рейнара – примерного аналога Лиги Чемпионов.

Просмотр поединка между варгрийским «Вороном» - игроки которого были в традиционной неизменной черно-красной форме, и септиколийской командой «Rapax» из Доминиона Тарна, облаченной в доспехи изумрудных цветов, прервало появление Ричи. По утрам он проходил комплекс регенеративных процедур – действие биогеля, восстанавливающего разрушенные ткани тела, кавианцами переносилось гораздо хуже, чем существами Альфа-группы. Поэтому для того, чтобы вывести свой организм на стандартный уровень формы после тяжелых ранений, полученных в резиденции Мелани, Ричи приходилось проводить много времени на тренажерах и в восстановительных регенеративных камерах.

Досмотрев последнее вбрасывание, которое выиграли варги – смяв сразу две линии защиты тарнейцев и занеся мяч в главные ворота, – я выключил трансляцию, спрыгнул с койки и указал Ричи на свободный стул, присаживаясь напротив. Характерным движением показав кавианцу необходимость активации тени, я серьезно задумался - формулируя первые фразы предстоящего разговора.

Первое полученное сегодня – сразу после разговора с Камиллой сообщение предписывало мне воспользоваться любым имперским транспортом и прибыть вместе с подчиненным взводом на ближайшую септиколийскую армейскую базу для отправки во Внутренние миры. Именно туда были передислоцированы сохранившие верность Императору части Второй Гвардейской бригады - после измены генерала Даграна.

Этот вариант действий мне не очень нравился. Потому как достаточно явно грозил трибуналом лично мне – ведь при выполнении полученного задания я, как командир, мало того что принял отличные от задания самовольные решения, так еще и беспричинно прикончил лорд-протектора Деклуа. Который, между прочим, являлся представителем высшего круга септиколийской аристократии – а на плаху или виселицу можно было попасть и за гораздо меньшее. Но даже если забыть про септиколийского лорда, именно по моему приказу был уничтожен взвод имперских солдат из планетарной обороны Эритема, а также отряд колониальных патрульных сил системы Нави.

Второе полученное сообщение предписывало мне отправить в штаб 303 отдельной штурмовой роты космодесанта отчет о своем местонахождении, и ожидать координат и инструкций для прибытия назначенную точку сбора, для дальнейшего следования по пути возвращения в бригаду под командованием генерала Даграна.

Этот вариант грозил трибуналом уже не только мне, но и Ричи – и я не мог ему об этом не сказать. Поэтому сейчас могло оказаться так, наши пути разойдутся – гарантированно идти под имперский трибунал мне откровенно не хотелось. И именно в штаб отдельной роты штурмовиков я отправил сообщение о своем местоположении, едва не спалив генераторы доспеха.

При принятии решения руководствовался тем, что отвечать мне придется не за свои поступки и решения, а за действия тех сил, которые воспользовались моим взводом для достижения только им ведомых целей. И если я – пусть и с обреченным страхом, признаю, готов был отвечать за свои решения во время имперского расследования, то сейчас – когда появился вариант присоединиться ко Второй Гвардейской во главе с изменником Даграном, практически не размышлял о том, что выбрать. Тем более, что именно на это намекала Камилла в ходе нашей последней беседы - я хорошо запомнил фразу о том, что седьмой Великий Герцог Мелани – ее дед, командир Первой Гвардейской дивизии – в первую очередь был предан штандарту дивизии. Смысл слов принцессы стал понятен мне тогда, когда я вспомнил церемонию присяги на поле Бессмертного Легиона на планете Кара-Мирдад – последовательно я преклонял колено сначала перед сигнумом отдельной роты бесов, после перед драко – штандартом гвардейской бригады, и только потом – перед имаго с ликом Императора.

До того момента, как были получены оба взаимоисключающих предписания, действия были просты и понятны – сохраняя спокойствие, прибыть на станцию «Антега» и дожидаться дальнейших указаний. Иных вариантов не было – вступив в ряды штурмовиков-бесов гвардейских частей космодесанта, я стал слишком ценной боевой единицей для Империи. Если бы я попробовал уклониться от выполнения распоряжения, мгновенно оказался бы в статусе дезертира, став приоритетной целью для всех служб силовых имперских и колониальных ведомств в ближайших секторах пространства. Поэтому даже несмотря на то, что личной гвардией, спасенной нами герцогини Мелани руководил землянин, а сама принцесса Камилла явно к нам благоволила, у меня и взвода не было никаких вариантов остаться в системе Нави. Просьба ее владетельнице об убежища поставила бы и ее на грань измены Императору.

Вариант бегства мной за все время пути из системы Нави до станции практически не рассматривался. Ближайшие границы – свободные сектора Фронтира иди территория Торгового Альянса – были для меня недосягаемы. Чтобы покинуть зону влияния Септиколийской Империи, мне потребовалось бы захватить как минимум курьер фельдъегерской службы или военный фрегат – на гражданском корабле от преследования патрульных сил и судов пограничных отрядов уйти было нереально.

Менталитет подданных Империи - несмотря на то, что я отслужил в септиколийской армии уже больше года, мне был практически незнаком, поэтому я собирался узнать у Ричи, грозит ли им всем – ему, Юзу, Джею и Фоксу, если удастся вернуть того к жизни, – опасность пристрастного расследования из-за того, что они выполняли мои приказы. Но кроме этого, была еще одна вещь, о которой я собирался рассказать кавианцу – то, что перед самым началом операции нас списали как невозвратные потери – после смерти блоки сознания всех разумных существ взвода должны были быть очищены, а наше существование прекращено.

В резиденции Мелани я узнал об этом лишь благодаря природной любознательности и бесстрашию перед законом, которые проявил Юз, заранее внеся изменения в программное обеспечение комплексов защиты. Именно потому, что бывший системный администратор с Земли перенастроил наши нейроимпланты через взводные доспехи, воспользовавшись уязвимостью в системе, я смог отменить уничтожение нашего сознания. И теперь Джей, а также сам Юз имели возможность вернуться к жизни в регенеративных камерах подразделений штурмовиков космодесанта.

Блоки Юза и Фокса я намеревался забрать с собой – направляясь по маякам в расположение отдельной штурмовой роты. И от беседы, которая должна была состояться сейчас, зависело, будет ли со мной Ричи, или он предпочтет вариант возвращения в Империю вместе с блоком Джея. Тем более, что арджит и кавианец – как я думал, были гражданами Септиколийской Империи и обладали большими правами, чем мы втроем – ставшие после присяги подданными, но не гражданами.

– Стэн… – негромко произнес Ричи между тем.

Вскинувшись, я понял, что после активации тени мы молчали уже несколько минут. Задумавшись над тем как вести разговор я потерялся на развилках мыслей и предположений – буквально выпав из реальности.

Тщательно формулируя фразы, я рассказал Ричи о том, что перед началом миссии в резиденции Мелани нас выключили из состава бессмертных. И если бы не Юз, мы бы об этом не узнали – и его блок, как и блок Джея, были бы сейчас совершенно бесполезными железками без сохраненного сознания.

Ричи воспринял информацию неожиданно эмоционально – если люди после ужасающих новостей бледнеют, то белоснежная кожа кавианца приобрела сине-зеленый оттенок. Первый раз я видел такие эмоции от своего снайпера, и даже ненадолго замолчал, вглядываясь в метаморфозы его внешнего вида. Вдруг поняв, что совсем беззастенчиво его рассматриваю, отвел взгляд. Переведя дыхание – при иллюзии собственного бессмертия сложно рассуждать о том, что едва избежал гибели по чужой прихоти, я только открыл было рот продолжать, как вдруг в каюте зазвучал ревун аварийной тревоги. Эвакуационные линии на полу подсветились красными отблесками, а мгновением позже стены вздрогнули и в дополненной реальности проекции визора появилось сообщение о вторжении на станцию неведомого противника. Зеленая ограничительная полоска статуса карантинного гостя пропала, и генераторы щитов негромко загудели, переводя доспехи в режим боеготовности, а в поле зрения поползли данные станционной таксети.

Кивнув Ричи, я вскочил с места и бросился к шкафу личного инвентаря, в котором находилось личное оружие. Кавианец стремительно выскочил в коридор, направляясь к себе – его каюта была напротив. Выхватив из оружейного шкафа свою штурмовую винтовку, я закинул оружие за спину – все равно из нее нельзя было стрелять здесь и сейчас из-за опасности повредить силовой контур.

Тем более, что винтовка все еще была снаряжена зарядами с антиматерией, оставшимися после миссии в резиденции Мелани: никакого доступа к ресурсам станции у нас не было. Несмотря на то, что Барсик – наш десантный бот, находился в грузовом ангаре, и мы могли в него попасть, но карантинный статус не давал нам возможности пополнить боекомплект и энергоресурс личных оружейных комплексов. Также отсутствовал доступ к управлению челноком, как и к его оружейным системам.

Поэтому единственным оружием, которое мы реально могли сейчас использовать, были силовые клинки. И опыта реального боя с настоящим противником на силовых клинках у меня не было – пользовался я ими лишь в условиях, приближенных к боевым - в сражениях с дроидами в лагере подготовки рекрутов Сатари, а после и в учебке Второй Гвардейской.

Только выскочив коридор и увидев кавианца – его снайперская АМР также, как и моя винтовка, была за спиной – я вдруг с пронзительным отчаянием понял, что дело дрянь. Подернутая прозрачной пелериной дымки экипировка призрака просто не предусматривала генерации силового щита, а вооружение снайпера не включало нормального клинка – как в стандартной броне космодесантника, – так что Ричи был практически беззащитен, не имея дополнительного оружия. А заряд моего генератора щитов – энергию которого я сжег практически полностью полчаса назад пакетной передачей – в боевом режиме хватало только на то, чтобы поддерживать защитную функцию доспеха. Как максимум я мог бы еще выжать создание клинка размером с обычный кинжал, и то в аварийном режиме.

Ричи ошарашенно посмотрел на меня своими красными глазами, в которых сейчас отчетливо просматривался фиолетовый, из-за синей полосы визора, оттенок. Снятие карантинного статуса встроило нас в тактическую сеть станции, вернув доступ ко взводной – поэтому кавианец видел, что уровень энергии в броне у меня на самом минимуме – в красной зоне.

Подняв левую руку и открыв расширенный интерфейс, я вызвал меню настроек. В несколько движений деактивировал генератор и резким нажатием по интерактивной кнопке подтвердил извлечение батарей. Ударив кулаками по плечевым щиткам, я потащил из доспеха – словно мечи из-за спины – два длинных цилиндрических штыря батарей. Один из них не тронул, оставив торчать, а второй вытащил полностью и – крутанув пальцем вокруг оси – заставил Ричи развернуться. Прозрачная пелена, преломляющая взгляды на его доспехе подернулась мутью и искрами, возвращаясь в привычный вид, когда кавианец отключил свой генератор.

Лишенные энергии сервоприводы экзоскелета двигались совершенно по-иному, но тяжелее не стало - лишь на плечи давила тяжесть глухого доспеха. Зато приходилось бороться с собственным телом – все сочленения брони двигались очень легко, и приходилось догонять и гасить инерцию движения. Несмотря на неработающий генераторов щитов, проекция визора продолжала снабжать меня данными таксети – источник энергии прицельного комплекса и личного терминала был автономен и не извлекаем. И, заставляя нервничать, на периферии зрения уже мигал красный отсвет тревожного предупреждения – приближался неведомый противник. Сдерживая дрожь и эмоции, я старался не смотреть вдаль по пустому пока коридору, не обращая на предупреждение внимания. Лишь на периферии зрения видел множество противников, чьи силуэты были четко очерчены на первом уровне восприятия – во избежание загромождения информацией без запроса визор транслировал из станционной таксети лишь местонахождение ближайших врагов.

Судя по информации из дополненной реальности – рисующей в пространстве вокруг меня многочисленные контуры нечеловеческих силуэтов, совсем рядом находилось много неопознанных существ, предварительно идентифицированных как терапторы. Стараясь успеть за оставшиеся до встречи с врагами мгновения, я двигался как робот – резкий рывок, и обе батареи Ричи оказались выдернуты из уплотнения доспеха за спиной. Не знаю, почему их нельзя доставать по одному – может быть, вшитый протокол инструкции, а может действительно необходимость. Торопливо, не сразу попав в отверстие, вставил свою пустую батарею в доспех Ричи, отбросив все лишние мысли.

В командном интерфейсе загудел зуммер – информируя о том, что взводным дроидам грозила опасность. И не только им – задачи, словно стремительно раздаваемые покерным дилером карты, появлялись в проекции командирского визора.

В тот момент, когда наконец я воткнул длинный цилиндр в генератор щитов доспеха Ричи и положил обе ладони на крышки двух батарей, вставляя их пазы, кавианец пронзительно вскрикнул от неожиданности: из-за угла появилась шевелящаяся масса чужих, напоминающая орду гигантских насекомых. Голова каждого из них была на уровне человеческих глаз, а вот острые суставы составных лап поднимались еще выше. Издавая сливающийся в густой шелест скрежет - от соприкосновения когтей и металла пола - орда приближалась.

Сработал защитный протокол – на пути чужих упали переборки гермодверей, закрывая проход. Я в этот момент уже вставил свои батареи – мигнула проекция визора, приобретая по периферии светло-голубой цвет готовности. С одной полной батареей Ричи энергия доспеха поднялась до пятидесяти процентов – и я теперь был в состоянии боеготовности. На пару секунд всмотрелся в данные командирского интерфейса – и в несколько скупых движений дал указание взводным дроидам удерживать позиции рядом с челноком - с приоритетом в пассивную оборону. До Барсика нам обязательно нужно было добраться – именно в нем находилось все взводное имущество и снаряжение, а также блоки Юза, Джея и Фокса.

Отвлекшись, я увидел, что створки аварийных гермодверей начали прогибаться - словно тонкая жесть под консервным ножом. Сквозь рваные дыры уже были видны усеянные острыми гребнями жесткие лапы чужих, пробивающих проход. В расширившейся рывком прорехе появилась первая голова – и я на мгновение столкнулся взглядом с черными фасетчатыми глазами. В ту же секунду я машинально вскинул руку с созданным силовым щитом, защищаясь от струи кислоты. Расстояние до нас от твари было велико, а яд монструозного насекомого был выпущен тонкой струей – это меня и спасло. Зеленые капли брызнули по стенам, с шипением прожигая металл – легко, словно кипяток ледяную поверхность.

Не сговариваясь, мы с Ричи бросились бежать. Мелькали серые стены, шипели приводы распахивающихся перед нами гермодверей, ровно горел свет – и если бы не показания визора, можно было не заподозрить то, что станция находится под жестким ударом противника. Несмотря на активированную аварийную подсветку – красный пол и зеленый потолок – указывающую, где верх, а где низ, антиграв станции работал на полную мощность. Искусственная гравитация все еще поддерживалась – что противоречило всем мыслимым инструкциям, так что каблуки наших ботинок громко стучали по рифленому полу. Частый перестук тяжелых шагов эхом метался по стенам – опомнившись, я перевел броню в боевой глухой режим. Сразу отсекло все ненужные звуки вокруг - кроме приоритетных сообщений таксети и взводной системы связи.

Завернув за очередной угол – за которым был прямой путь к лифту, столкнулись с группой сотрудников станции в функциональных серых комбинезонах. Не сумев сразу остановиться, мы разметали их словно кегли – и я вдруг увидел перед собой тераптора. И только после этого его силуэт в моих глазах подсветился едва заметным контуром – группа противников, с которой мы столкнулись, была просто еще не идентифицирована станционными системами наблюдения.

Рефлекторный взмах силовым клинком – и часть головы упала на пол, а составное туловище задергалось в конвульсиях, словно пораженный коротким замыканием робот. Из обрубка на месте шеи плюнуло черной вязкой жижей – накрывшей одного из упавших, сшибленных мною ног беглецов. Тело бедняги выгнуло, комбинезон раскрылся лохмотьями – а что происходило дальше, я не увидел. Беглецов преследовало всего четыре твари – и как только я пролетел мимо первой, вскрыв ей голову, как оказался между двух других. За мгновенье до того, как оказаться под струей кислоты, упал на пол и взмахнул клинком, подрубая ноги ближайшей твари. Вторая попала под струю кислоты тераптора напротив – и забила лапами, выворачиваясь едва не наизнанку, словно попавший под каплю раскаленного пластика муравей. Так и лежа на полу, я - немыслимым образом извернувшись, - подпрыгнул, и оттолкнувшись поочередно от противоположных стен, взвился в прыжке к самому потолку. И оттуда приземлился на спину четвертому тераптору, вонзив ему клинок в голову.

На занятиях в учебке мы сражались с дроидами, имитирующими тела терапторов – и в меня за долгие, потные катки тренировок качественно вбили рефлекторное знание, что поражать тварей надо в голову. Те чужие, которые были сейчас передо мной, ни одного вида из классификатора терапторов не напоминали даже отдаленно, но тактика их убийства работала – двое других перестали перебирать лапами в опасной агонии только тогда, когда я силовым клинком поочередно вскрыл их затылки, закрытые в хитиновые панцири.

Броня в глухом режиме полностью отсекала ненужные звуки – и воплей специалистов я не слышал, замечая только раскрытые в криках боли рты. Юной на вид светловолосой девушке кислотой сожгло руку, весь бок и правую ногу – именно ее сейчас оттаскивал Ричи из ядовитой, прожигающей металл пола лужи. Специалист, попавший под всплеск черной жижи из тела убитого мною первым чужого, превратился в оплавленный скелет с остатками дымящейся плоти – только ноги до колен под выплеск не попали и остались целыми. Третий пытался ползти – от него осталась только половина туловища, его внутренности волочились вслед за ним, еще несколько лежало, раскиданные по всему коридору – показывая страшный след того, как чужие догоняли группу убегающих, пока не появились мы.

Схватив в охапку невредимого на вид специалиста, я бросился бежать вместе с ним к лифту. Ричи тащил следом визжащую от непереносимой боли девушку. Убегая от терапторов – как раз и появившись из лифта, септиколийцы пробежали ряды со спасательными капсулами – оказавшись рядом с которыми, мы с Ричи запихнули обоих выживших в приоткрытые колбы, вдавленные в стену. Невредимый спец пытался мне что-то сказать, девушка, обессилев, просто смотрела мутным взглядом – мгновенье, и ее залило биогелем, а худенькое тело втянуло в спасательный модуль автоматикой. Перед тем как закрыть крышку, я мельком глянул на светлые локоны пострадавшей. Непривычно длинные, еще и распущенные – первый раз вижу подобное. Когда захлопнул герметичную крышку, заполненную биогелем капсулу почти сразу отстрелило в пустоту – на станции уже работал протокол эвакуации.

В тот момент, когда я посмотрел на близкие створки лифта, его двери мягко подались вперед, и со скрежетом стал видел длинный коготь чужого, оставляющей борозду на полу коридора. Не дожидаясь появления массы чужих, поднимающейся в шахте, мы с Ричи снова помчались по коридору, продвигаясь к другому лифту. Словно бегуны на дистанции с трамплинами, перепрыгивали искореженные створки гермодверей - проплавленные кислотой и изрезанные когтями и жвалами чужих.

Приближаясь к лифту, по табло понял, что кабина находится на семнадцатом уровне станции в заблокированном состоянии. Нам нужно было на минус третий, где на четвертой взлетной палубе стоял Барсик. На бегу я крикнул Ричи приказ не отставать, и стремительно вошел в шахту без оглядки на створки двери.

Замелькали гладкие серо-стальные стены – при этом на схематической проекции дополненной реальности за ними я видел, как мы пролетали мимо уровней станции. Семнадцатый, шестнадцатый… Оказавшись на первом, активировал портативный антиграв – и полет сразу замедлился. Ричи чуть опоздал – дернувшись в полете, он остановился практически как вкопанный. Я же, чуть изменив направление падения, прилип к стене, тормозя и высекая искры ребром подошвы. Проскользив по стене до нужного уровня, оттолкнулся и выбил створки, появляясь на взлетной палубе.

Здесь царил форменный ад; стены изрешетили рваные дыры, перекрытия исходили струями пара систем кондиционирования и жизнеобеспечения, везде лежали клочья тел – как имперских солдат в форме планетарной обороны, так и изуродованные попаданиями людей чужие. Палуба разгерметизировалась, но искусственная гравитация по-прежнему не была деактивирована – и в пределах станции все предметы помнили, где верх, а где низ. При этом в широких прорехах стен уже можно было видеть, как в пустоте парили тела и обломки обшивки.

Перескочив через оторванную голову чужого с перекошенными жвалами, на которых виднелись обрывки униформы, я побежал к нашему челноку. Лишь оглянулся коротко, убедившись, что Ричи выбрался из шахты и следовал за мной. Петляя между обломками транспортных челноков и гражданских курьеров, мы бежали к нашему ангару, у ворот которого расположились тесной группой пять дроидов – которых подлатали после бойни в резиденции Мелани техники Могильного.

Вооруженные легкими штурмовыми винтовками, положенными по стандартному снаряжению для десантного челнока космодесанта, дроиды успешно держали оборону - модифицированные винтовки «Коготь» не обладали достаточной пробивной силой, чтобы повредить силовой контур станции, поэтому тактическая сеть вполне позволяла вести из них огонь. Чем дроиды и воспользовались, выдав весьма неплохой результат – перед ангаром возвышалась целая баррикада из артроподов, смятых выстрелами. Черная тягучая кровь чужих, словно мазут, растекалась по полу, пачкая наши подошвы.

Заметив поодаль лежащее тело, я чуть изменил направление бега и, упав на одно колено, достал из-под разорванного тела бойца планетарной обороны похожую винтовку. И кинул ее Ричи – почти сразу подбирая вторую. Винтовка засветилась, тихонько загудел зуммер – в полоске визора появились сведения об уровне батарей и количестве зарядов. Вдруг вся палуба вновь осветилась красным сиянием, на этот раз аварийным, и раздался пронзительный звук горна.

Судя по всему, «Антега» была для Империи потеряна – и задействованный только что протокол экстренной эвакуации подразумевал необходимость всем септиколийским подданным покинуть станцию как можно скорее. И это означало, что сняты все ограничения на применение любых видов оружия – бросил я взгляд на винтовку в руках. Найденную тогда, когда необходимость в ней уже отпала. Короткий и резкий удар в выступ перед прикладом, и оружие сложилось в транспортировочное положение, уменьшившись практически вдвое, став похожим на небольшой полуовальный металлический брусок.

Сложенный «Коготь» я пристроил в магнитное крепление на правом бедре и потянул и-за спины привычную штурмовую винтовку – с помощью которой можно двигать горы и свергать правительства в отсталых мирах. Остановившись за спинами своих дроидов, я перестал фокусироваться на реальном мире, сосредоточив внимание на дополненной реальности визора и, переключившись в режим стрельбы по три патрона, начал стрелять по всем тварям, находившимся рядом с обитателями станции.

Ричи устроился рядом со своей массивной снайперской винтовкой – выстрелы из нее были много мощнее, чем мои короткие очереди. Некоторое время мы с кавианцем просто отстреливали тварей, давая время и возможность ближайшим к нам имперцам эвакуироваться. Лишь после того, как доступные цели – подсвеченные алым, опасно близкие к силуэтам живых имперцев – пропали, я дал команду, и мы вместе с дроидами споро бросились к распахнутому люку челнока.

Дроиды очень быстро расположились по стенам, приняв позу эмбриона в походном положении, мы же с Ричи бросились в рубку. Индекс умения у меня был выше, поэтому я приземлился в кресло пилота, а Ричи занял соседнее кресло – одно из двух мест для специалистов по вооружению.

Прозрачного колпака у кабины не было – челнок напоминал глухой, продолговатый и приплюснутый металлический сундук с выступающими дюзами маневровых двигателей спереди и сзади, а также горбом привода гравидрайва на корме. Изображение окружающего пространства появилось передо мной на проекции экранов – и сразу у меня появилось сразу несколько вариантов дальнейших действий.

Приоритетной – до сих пор – была задача прибыть в ближайшее армейское подразделение с целью отправки моего взвода во Внутренние миры. Пунктом назначения значилась находящаяся недалеко планета Каргат, а именно расположение 57 легкодрагунского полка в столице. Но, кроме этого, была возможность выполнения побочного задания по спасению жизней имперских граждан – которых, судя по синим отсветам на проекции, на станции оставалось еще немало.

Когда принимал к выполнению задачу о спасении граждан Империи, Ричи выдал странный негромкий стон – словно я совершил что-то по-настоящему ужасное. Мельком оглянувшись на своего взводного снайпера, я увидел, что и Ричи смотрит на меня – причем не отрываясь. Забрало его шлема было опущено, но в полоске визора были заметны два ярких огонька глаз кавианца.