Корпус Смерти

Глава 29. Ретранслятор Каргаррат. Герцогиня Элезейд

Энсин Коул стоял у главного причального дока и разглядывая ворота шлюза, старался сохранить невозмутимость. Вчерашний коммерческий пилот невольно поводил плечами – казалось, офицерский мундир императорского флота жмет в плечах, хотя подобного не могло быть в принципе – униформа автоматически настраивала размер под анатомию фигуры.

Чувствуя позади присутствие космодесантников из почетного караула, Коул старался поменьше двигаться, нервничая все больше. То и дело он кидал взгляд вниз, рассматривая белоснежные перчатки – казалось, что на них обязательно окажется грязь в самый неподходящий момент.

Два месяца назад Коул прибыл на корабле «Вояжер» в дальний угол Фронтира – на стыке Синего и Желтого секторов. И если Синий сектор полностью контролировался Конфедерацией Свободных Миров, то Желтый являл собой лоскутное полотно, на котором сошлись интересы самых разных галактических государств. Коул до дрожи боялся пиратов или рейдеров, но сразу по прибытию – во время выгрузки, на транспортном корабле появился офицер Септиколийского Флота. Еще до окончания портовых и таможенных процедур контракт пилота «Вояжера» с промышленной компанией Сатари высочайшим поведением был приостановлен, а сам Коул оказался на «Лавинии» - флагманском корабле отдельной эскадры под командованием адмирала Тай Кортеза, генерал-губернатора колонии Серганна.

Еще в коммерческой школе ни один из всех существующих тестов не выявил готовности Коула к карьере военного пилота или тактика. Но у него был подтвержденный доступ систем-навигатора, а Септиколийскому Флоту нужны были младшие офицеры.

Сразу после прибытия на борт Коул приступил обучающим процедурам в разгонной капсуле, но учитывая низкие навыки и способности к воинской службе, до окончания загрузки данных в дабл был освобожден от вахт. Понемногу, по мере обучения, Коулу даже начала нравится военная служба - автономный переход, который являлся частью боевой миссии, длился уже более стандартного месяца. В интерфейсе информация о выполняемой задаче отсутствовала, что свидетельствовало о сверхвысоком уровне секретности, а перемещение не через ретрансляторы - чередой пульсаций с неактивным транспондерами, заставляло Коула серьезно волноваться. С другой стороны, он с предвкушением думал о том, как после возвращения в ряды коммерческого флота, его личный счет пополнит весьма весомая сумма кредитов - ведь миссия имела статус боевой. Но боевых задач пока не было – и к серьезной надежде, не будет: освобожденный от вахт Коул последнее время выполнял обязанности вестового при штабе эскадры, а адмирал Кортез был благожелателен, весел и расслаблен – так не ведут себя ведущие на смертный бой корабли люди. По крайней мере, Коул так думал.

Кроме этого, недавний коммерческий пилот недоумевал, зачем при высочайшем уровне автоматизации процессов требуется его участие как вестового. Но это был Флот, в котором традиции свято чтились – поэтому сейчас, находясь у шлюзовой камеры, Коул готовился к встрече гостей, которых должен был препроводить на командную палубу.

Вот только когда Коул узнал, кого именно ему необходимо встретить, ладони пилота стали мокрыми от пота. Как и спина – но если униформа справлялась с естественными выделениями тела, нивелируя любые физические неудобства, то белые перчатки стали влажными – как дань традиции, они были из самой настоящей натуральной ткани, по оценке Коула являя собой целое состояние.

Попытавшись вздохнуть, Коул вдруг задрожал – в визоре дополненной реальности он видел, что стыковка транспортного бота завершена, и вот сейчас уже ворота должны открыться. Отвечая его мыслям, тяжелые створки мягко поползли в стороны, моментально окутавшись густой пеленой превратившегося в белесую взвесь влажного воздуха посадочной палубы, ворвавшегося в шлюзовую камеру и кристаллизовавшегося при взаимодействии с ледяными поверхностями шлюза.

Отчетливо прозвучали шаги, и на палубе появилась леди Элезейд Мальоза, герцогиня Каталанская, совсем недавно еще выполнявшая обязанности генерал-губернатора системы Каргаррат.

- Миледи, раз приветствовать вас на борту «Лавинии», - склонился в полупоклоне Коул. Со значительным облегчением – при появлении герцогини в шлюзовой камере он опасался, что задеревеневшие от волнения мускулы его не послушаются.

Леди Элезейд едва кивнула, при этом ее губы тронула едва заметная тень улыбки. Герцогиня вспомнила, что флагманский корабль эскадры, недавно сошедший с верфей Серганны, получил название еще в ту пору, когда леди Лавиния была невестой адмирала Кортеза. Вскользь подумав о насмешках судьбы, Элезейд двинулась в указанном Коулом направлении.

Ей необходимо было как можно скорее попасть к рубку и получить доступ к оперативному командованию – Элезейд всерьез волновалась за исход спланированной операции. Частью которой являлось скрытное прибытие к ретранслятору Каргаррат отдельной эскадры под командованием Кортеза – единственного флотского подразделения, которое можно было передислоцировать с минимальным риском того, что его передвижение свяжут с каргарратскими событиями.

На палубе А-1 из лифта вышли лишь Коул и Мальоза – в сердце корабля доступ был разрешен немногим. Два телохранителя Мальозы остались в лифтовой кабине, а вестовой с владетельной герцогиней двинулись вперед.

Корабль сошел со стапелей верфи менее трех лет назад, и его экипаж был еще даже не полностью укомплектован профессионалами – машинально подмечала Элезейд, двигаясь от лифта к командной рубке, в которой находился штаб оперативного командования эскадрой, видя многих на местах, предназначенных для флотских офицеров контрактеров – как называли мобилизованных флотом гражданских специалистов. «Лавиния» была легким крейсером, построенным по новому проекту реструктуризации императорского флота, поэтому – несмотря на то, что первостепенной задачей кораблей подобного типа было выполнение патрульных функций в пограничных секторах, масса крейсера превышала семь тысяч тонн, а ракетное вооружением позволяло быть грозным противником даже для кораблей основного класса. Новейшему кораблю требовался большой экипаж – сто семьдесят одно существо, без учета состава абордажных партий. Найти же сто семьдесят одно квалифицированное существо в секторах Фронтира – задача непростая даже для вербовщиков Септиколийского Флота.

Коридор, по которому двигалась лежи Элезейд, также – следствие нового проекта, был непривычно широким – энергетическая установка нового поколения была значительно меньше стандартных, используемых последние два века в императорском флоте, что позволила кардинально изменить планировку корабля в сторону увеличения полезного пространства и удобства экипажа.

Перед дверью, ведущий в командную рубку крейсера, стояло четверо вооруженных космодесантников из абордажной команды, выполняющие обязанности часовых. Все они пренебрегли воинским приветствием, полагающимся при виде владетельной герцогини. Мальоза невольно замедлила шаг, так что Коул едва не врезался в ее плечо, как вдруг с легким шипением открылись двери и из своего рабочего кабинета в коридор шагнул командующий эскадрой - барон Тай Кортез.

- Ваша светлость, - адмирал улыбался.

Мальоза почувствовала, как ее кровь становится холодной, словно воды горных ручьев Серганны – гряды в истинной Септиколии, именем которой была названа колония, переданная в управление молодому адмиралу. Время для Элезейд замедлилось, в голове теснилось множество мыслей и вариантов дальнейших действий - без достаточных вводных данных, но с ясным осознанием того, что она оказалась в агрессивной среде.

Тело начало действовать еще до того, как полностью оформилось решение. Резкий прыжок в сторону – мимо безоружного, и пока неопасного Кортеза, к вооруженным часовым. Толчок от стены, еще один – ощущая рядом уплотнения от стрельбы космодесантников, и завершение трансформации за миг до того, как она оказалась рядом с теми, кого собралась убивать.

Кожа правой руки на миг поляризовалась, превратившись в твердый – тверже стали, углерод, и голова ряженого космодесантника вместе со шлемом отделилась от тела, разбрызгивая капли крови. Еще до того, как шлем сделал несколько оборотов в воздухе, винтовка убитого перекочевала в руки Мальозы, и она начала стрелять, находясь к остальным ряженым практически вплотную. Три тела с проплавленными дырами в броне отбросило прочь, Мальоза вновь прянула в сторону – чувствуя подступающее окончание искривляющего время пространственного прыжка, как вдруг на нее словно налетел огромный молот, словно пушинку отбросив в сторону.

Врезавшись в переборки – все еще опережая стандартное время, Мальоза услышала хруст собственный костей. Сжигая ресурс организма, она перекатилась по полу, отражая очередную ментальную атаку: из-за спины Кортеза, из его рабочего кабинета, появился высокоуровневый ментат-псионик из сардукаров Джеламана. Это был высокий – выше стандартного человеческого роста гуманоид, с широкими плечами и узкой талией - мутация, позволяющая ментатам пользоваться псионикой без ущерба для разума, значительно изменяла черты лица и фигуру.

Мальоза разорвала время во второй раз – опасно рискуя, не выходя из первого прыжка, и перед ней возникло плоское и безносое вытянутое лицо с несоразмерно большими глазами, горящими багрянцем – в этот самый момент ее противник понял, что сейчас умрет. Он попытался поставить щит, но не успел ничего сделать - голова ментата взорвалась, словно перезрелый фрукт. Но в этот момент второй молот – более сильный, ударил герцогиню в спину. Словно брошенная игрушка, Элезейд покатилась по полу, еще не остановившись пытаясь встать на непослушных, сломанных руках. Еще один ментальный удар догнал ее, и проскользив по полу несколько десятков метров, Мальоза врезалась в порог аварийной переборки.

Загрохотали тяжелые ботинки, и за несколько мгновений герцогиня очутилась словно в коконе – ее сломанные руки и ноги оказались стянуты не менее десятком силовых пут. Когда Ассам – в недавнем прошлом карающая длань и личный ментат-псионик леди Тиады, проходил мимо застывшего адмирала Кортеза, бывший септиколийский генерал-губернатор почувствовал холодок страха. Именно по его просьбе Элезейд Мальоза оказалась на «Лавинии» - прикомандированные к штабу отдельной эскадры джелы-ментаты предпочли бы уничтожить ее корабль во время стыковки, когда он был максимально беззащитен. И вот теперь, когда один из двух ментатов, верный слуга леди Тиады, командующей экспедиционным корпусом короля-падишаха в мирах Фронтира, убит из-за его прихоти, Кортез всерьез опасался за свою карьеру и жизнь.

Появившиеся в коридоре еще четверо мнимых космодесантников – четверо сардукаров, облаченных в броню, схожую с доспехи септиколийской гвардии, между тем потащили окровавленную Мальозу в рабочий кабинет Кортеза.

Замерший в коридоре как изваяние Коул, про которого все забыли, беззвучно открывал рот – словно выброшенная на берег рыба. Он обескураженно наблюдал, как грубо, с явно заметным остервенением волокут хрупкую фигуру герцогини солдаты в доспехах космодесанта. И со страхом глядя на адмирала Кортеза, Коул судорожно пытался понять, что происходит; он перебирал одну за другой версии, подгоняя события в положительную плоскость, сводя все к недоразумению. Делал Коул это настолько сосредоточенно, что не заметил, как оказавшийся у входа в командную рубку ментат подобрал оружие одного из убитых Мальозой мнимых космодесантников и обернулся. Заряд абордажной винтовки практически отделил плечевой пояс Коула от тела – и брызнув широким веером крови, фигура вестового упала на пол.

- Приберитесь здесь, адмирал, - бесстрастно проговорил ментат, обращаясь к Кортезу, и двинулся в командную рубку. Створки бесшумно распахнулись, и ментат шагнул в помещение, являющимся сердцем крейсера. Командный зал имел полукруглую втянутую форму; его стены с одной стороны полностью представляли собой обзорные экраны, а в центре – под капитанским мостиком, горела проекция звездного сектора с данными систем объективного контроля.

Стоило ментату появиться, как практически сразу раздался негромкий гомон – все дежурные офицеры вмиг лишились связи. Один за другим они оглядывались на вошедшего, и гомон стихал, сменяясь ошеломленным молчанием. Многие впервые видели джела, тем более ментата, еще и в состоянии полной готовности – черты лица его скрывала дымка сферы активной защиты, сквозь которую были видны угольки горящих глаз.

Прежде чем в командном центре появились сардукары - в похожих на броню септиколийских космодесантников доспехах, тринадцать их пятнадцати дежурных специалистов смогли подать сигнал общей тревоги.

Для Ассама, ментата из свиты Тиады, это было неважно – в тот момент, когда от рук Мальозы умирал Куджио, его кровный брат и тень, все системы связи крейсера уже были под контролем подчиненных ему специальных групп, которые, при содействии изменника барона, были подобраны на борт во время инициированной Кортезом задержки при расчете предпоследней пульсации.

Ассам прошел через всю рубку и занял место командира эскадры, проходя идентификацию допуска, подтвержденного Кортезом. Зашедшие следом за ним в командный центр переодетые сардукары стрелять начали одновременно – убивая специалистов, все еще ошарашенных неожиданным появлением джела на крейсере. Ментат не обращал внимание на умирающих – пользуясь доступом, он активировал на свой интерфейс как системы слежения и контроля крейсера, так и каналы связи с диверсионными группами, которые должны были захватить ударные фрегаты.

Несколько долгих, тягучих минут ожидания – Ассам все сильнее погружался в транс плетения будущего, выстраивая новую мозаику, разрушенную Мальозой, которая смогла победить время и пространство – совершив два временных прыжка одновременно, убив его тень Куджио. Впавший в транс ментат не обращал внимания на предсмертные крики септиколийцев, и появляющихся в командном центре джелов, занимающих освободившиеся места.

За двумя переборками, в рабочем кабинете барона Кортеза, в этот момент пришла в себя леди Элезейд. Несмотря на терзающую все тело боль, она вовремя погасила чувства – для того, чтобы не попасть в подчинение ментату джелов. Но осмотревшись, поняла – псионика рядом уже нет.

Ее тело, ставшее непослушным, растягивали четыре дрона обслуги адмирала – силовые путы трансформировались, и герцогиня оказалась распятой спиной к стене с широко разведенными руками.

Мальоза понемногу возвращала контроль над своим телом – внешне демонстрируя оцепенение и страх, пытаясь просчитать ситуацию. Она деланно безвольно уронила голову на грудь, но практически сразу же последовала хлесткая пощечина – заставившая ее поднять взгляд.

В каюте присутствовал только адмирал Тай Кортез – в парадной форме, с императорскими наградами на груди. Неожиданно Галактический Крест оказался сорван с мундира, и Элезейд увидела мелькнувшие руки Кортеза, почувствовав, как края медали режут ей лицо. Не сумевший – или не захотевший, препятствовать краткой вспышке безумия адмирал разорвал китель на Мальозе, и она почувствовала, как высшая септиколийская награда воткнулась ей в грудь – острый край креста пробил ткань белоснежной майки, чиркнув по ребрам.

- Вернул подачку, - неожиданно спокойным голосом проговорил Кортез, отходя и рассматривая дело рук своих. Даже холодок страха – после гибели одного из ментатов, не мог помешать заполнившей его грудь теплой патоке радости.

Его месть началась.

- Месть кому? – вдруг спросила Элезейд, прочитавшая его мысли. Впрочем, ответа ей не требовалось – раскрывшееся в ярости сознание барона оказалось для нее как открытая книга, и нескольких мыслеобразов хватило понять, что именно известно Кортезу о роли Владетельной Унии. Вернее, что именно узнал пожалованный Императором титулом барон от агентов Джеламана, и как была преподнесена и интерпретирована информация о планируемой для Кортеза роли - после надругательства над его невестой.

Мальоза озарением поняла, как на их собственном поле – принадлежащем септиколийским владетелям, джелы изящно их обыграли, использовав Кортеза – которому в самом ближайшем будущем предполагалось стать оружием против сохранивших верность убитому Императору владетелей. Клинок, направленный специалистами Гестампа, обернулся против Владетельной Унии.

И против Империи.

Барон Тай Кортез, над невестой которого – практически на его глазах, надругался Император, а чуть позже, благодаря шептунам Гестампа сделал ее своей живой игрушкой, улыбнулся и поднял трейсерный пистолет. Мальоза, глядя в черный зрачок дула, совершила третий временной прыжок – пространство вокруг нее застыло, замирая.

Нет безвыходных ситуаций – и сейчас надо найти нужные слова, остановить Кортеза, потянуть время, выгадать лишние секунды, ведь ей надо совсем немного… Адмирал изменил Септиколии, но у него остались личные интересы, и…

Элезейд поняла, что опоздала – медленно-медленно, растягиваясь в гулкий шипящий звук, раздался выстрел, и она наблюдала, как пугающе неторопливо приближается энергетический сгусток в пелерине уплотнения воздуха. Герцогиня дернулась в сторону, на разрыв мышц – уклоняясь от первого выстрела, но Кортез продолжал нажимать на спуск. Человеческая паника захлестнула холодный нечеловеческий разум перед тем, как практически обезглавленное тело безвольно повисло на силовых путах.

Умирала Элезейд, не выходя из временного прыжка – медленно-медленно.

Находившейся в рубке Ассам удовлетворенно позволил себе моргнуть – почувствовав, как оборвалась нить жизни враждебного его расе существа. И в этот же момент все активные метки оказались выкрашены в алый - «Лавиния» и два ударных фрегата – весь состав отдельной эскадры «Серганна», перешел под контроль Ассама. Он легко улыбнулся - все шло по плану. Впрочем, как всегда.

Неожиданно одна из меток фрегатов исчезла, и ментат на мгновение расширил глаза, а бесцветные тонкие губы растянулись в тонкую линию. Протокол самоликвидации? Или капитан фрегата смог запустить неуправляемую пульсацию?

Уже неважно – пытаясь привести в порядок эмоциональный фон, подумал Ассам. Потеря фрегата не важна, ведь совсем скоро из ретранслятора появятся два опорных рейдера рийал-капитана Изафера.

Неожиданно ментат, находящийся в глубоком трансе, почувствовал разрыв в плетении будущего. Неучтенный фактор – неучтенный, и смертельно опасный – понял он, невидящим взглядом всматриваясь в проекцию галактической карты. Ассам почувствовал отзвук глубинного и живого страха – понимая, что все плетение будущего теряет смысл, рушась словно опадающая крона ветвей достающего до неба дерева, у которого только что подрубили корни.