Крапивники

Глава 30. Автор

Пятую минуту глядя на себя в зеркало и натирая зубы уже переставшей пенится пастой, Джастин не понимал, что за мерзкое ощущение его преследует. Почему он не ел на ужине? Почему до сих пор не голоден, если так поступил? Почему ему тошно от привкуса пасты, хотя обычно он ему по душе?

Солена уволится. Она просто возьмёт, заберёт детей из своего кружка и уедет. Уедет в этот свой Трое-Город. И не вернётся в сентябре. Какого чёрта это вообще так его беспокоит?

Джастин убрал изо рта щётку, с ужасом глядя на своё отражение. В голове проскочила спонтанная мысль.

Собственные растерянные глаза его напугали.

Нет, нет, нет! Это его не беспокоит! Он не расстроен от её грядущего отъезда — это что-то другое. Нет! Его не пугает такое предположение — оно слишком глупое!

Этот испуганный взгляд, сопровождавший шальное предположение — не более чем случайность — он просто устал и засыпает на ходу — вот мимика и вышла такой странной. Он не заинтересован в том, чтобы Луна осталась.

Луна… Да он с нетерпением ждёт конца года, когда она заберёт своих детёнышей-артефакторов и свалит в своё Королевское Научное.

Зачем ему такое общение?

Зачем?

Совершенно оно ему не нужно, просто…

…хочется…

…ведь оно ему…

…нравится.

Да не, бред какой-то! Что ему там может нравиться? Ну, да, надо признать, Луна милая. Красивая. Они нашли общий юмор. Но нельзя отрицать, что она его иногда подкалывает. Его это подбешивает.

Но… приятно подбешивает. Если бы Луна была идеальной, с ней было бы скучно, а так…

Ой, да велика ли потеря, если она уедет⁈ Не так уж много Джастин с ней и общался. Будет как и раньше общаться с сестрой. У той тоже недостатков гора. И все бесят. Правда, не все приятно… даже скорее, все не приятно… но это уже другой вопрос.

Ополоснул щётку, рот, лицо. Вышел из ванной комнаты.

Вспомнил, что не вытерся, не желая возвращаться, стёр с лица воду рукавом пижамы и завалился в постель.

Маленькая по меркам резиденции спальня. Стена заставлена шкафами, где вещи расставлены педантично — за этим следит горничная. На столе тоже всё убрано, только в ящиках хлам и бардак, но там никто не видит. Кровать большая, мягкая, с балдахином, прямо напротив двери. Зачем-то стоит ширма для переодевания — можно подумать, кто-то к Джастину вообще заходит — но того требует приличие. Своя ванная комната — крохотная. Гардеробной вовсе нет.

А с другой стороны, зачем излишества? Зачем что-то ещё? Всё есть. Джастин даже не живёт здесь постоянно. Он проводит лето в имении, а это далеко от столицы, а большую часть учебного года ночует в академии.

Ему не нравится в резиденции — угнетает его этот пустой купол над кроватью, угнетает аккуратность в интерьере, угнетает окружение, где необходимо быть правильным.

В обществе Луны он облился соусом и не был осуждён.

И, между прочим, о соусе. Салат в лепёшке — это странное блюдо. Дёшево, возможно из плохих продуктов, просто и ярко.

Выбравшись из кровати, задумчиво побрёл куда-то.

Сообразил, что забыл надеть хотя бы халат уже на кухне. Причем не в столовой, а на кухне! Именно там, где прислуга готовит.

Осознался стоя босяком на холодном каменной полу, в пижаме в помещении с низким потолком и кучей непонятных предметов и шкафов. Под артефактом-светильником, источающем мерцающий рыжий свет.

Вообще-то Джстин не умел готовить. Его этому никогда не учили, но примерное понимание процесса он всё же имел: всё, что нельзя есть сырым надо пожарить или сварить, а всё, что можно — не обязательно. Ножом режут, на сковороде жарят, в кастрюле варят. Варят в воде.

Заглядывая в шкафы и холодильные сундуки, нашёл хлеб.

Как готовить лепёшки Джастин не знал, поэтому отрезал от буханки пару ломтиков.

Как готовить соус — тоже. Достал яичный соус с вмешанной в него мелкой стружкой твёрдого сыра. Намазал на хлеб.

В холодильном сундуке нашёлся кусочек курицы. Сырой. Большой и каплевидный. Филе. С какими-то белыми комочками по краям — жиром или кусочками кожи, возможно — Джастин не имел ни малейшего представления о том, что это. Но курицу он опознал, а значит ещё не потерян для мира кулинарных достижений.

На всякий случай белое нечто он решил удалить. Никогда не видел на приготовленном филе такие штуки — значит, их не едят.

Положил на разделочную доску и попытался срезать.

Сырое куриное мясо оказалось скользким, холодным и противным. Странно пахло и почему-то было розовым, а не красным, как любое другое мясо.

Опираясь больше на умение владеть холодным оружием, чем на навыки готовки, всё-таки отделил подозрительные части.

Чем больше кусок, тем дольше он готовиться. Это Джастин тоже знал. Его преподаватель часто приводил примеры из быта, объясняя метематику.

Разрезал курицу по толщине на два плоских ломтика. Разровнял, любуясь.

— Пожарить.

Поставил на жаровую доску сковороду и активировал артефакт единственным рычажком на нём.

От сковороды пошло тепло.

— Ага… значит правильно.

На чугунную поверхность выложил куриные пластики. Мизинцем тернулся о борт сковороды.

— Ай!

На палаце появилось лёгкое покраснение.

Промыв ожёг холодной водой, смирился с травмой.

Присыпал мясо солью и перцем. Нашёл баночки с ещё какой-то травой. Подписи гласили «Укроп сушеный» и «Чеснок сушеный молотый». Веточки в первой баночке выглядели уж очень знакомо — такое он точно раньше ел, а чеснок это всегда хорошо. Щедро добавил и их.

Пока мясо жарилось, пошёл искать огурцы. Проверил все ящики и шкафы — ничего! Где можно хранить солёные огурцы? Ну не в бочках же! Бочки для жидкостей, а не для овощей.

— Обойдёмся без них. Капуста.

Но нигде не было и капусты! Может, он плохо искал, может, чего-то не понял, но в корзине с овощами капусты не было. Тут нашлись только томаты, которые Джастин ненавидел, грязная картошка, свежие огурцы, редис, несколько морковок и тому подобная белиберда. На дне и вовсе нашлось что-то невразумительное…

Парень повертел в руках здоровенный зелёный шар. Он состоял из отдельных листов на общей ножке — возможно, какая-то разновидность салата. А вот хрустящей белой соломки — капусты — тут не было!

…но вообще-то эти листы, ломаясь, хрустели почти как капуста…

Может это она и есть. А почему же её тогда никак не обработали? Прямо так что-ли резать надо? В мелкую соломку? Самому⁈

Джастин решил не рисковать.

— Ладно! Да ну её!

Свалил всё назад и снова побродил по кухне. От сковороды тянуло горелым.

Подошёл. Сверху мясо было розовым, но по краям серым, как готовое.

— И вот что ты тут развонялось? Что мне с тобой делать?

Может, перевернуть его?

Подумав, достал вилку и попытался поднять. Прилипло. Это нормально? Вряд ли.

А может, масло стоило добавить? Чтоб не прилипало? Масло скользкое. Как смазка в артефактах. Зачем-то же это чёртово масло придумали, кромя мак на хлеб мазать.

Да, логично! В какой-то художественно книге он видел эпизод, где человек «жарил на сливочном масле».

Точно! Нужно положить.

Принёс. Отломал кусочек и бросил в сковороду.

Вилкой отковырял от неё мясо и перевернул. С обратной стороны оно было чёрным.

Пока жарилось, отрезал сыр и обнаружил в холодильном ящике банку с водорослями.

— О! Это я знаю. Морская капуста.

Дождавшись мяса, положил его на хлеб с соусом. Следом сыр и горку морской капуты. Второй кусок хлеба положил сверху. Сел есть.

За этим занятием его застала пожилая служанка-няня. Она не сразу нашла, что сказать.

— Всё в порядке, Берта, — сообщил юноша.

— Что это у Вас тут случилось? Почему-то гарью пахнет.

— Я… готовил.

Она удивлённо вытянула лицо:

— Готовили? Так почему же не сказали-то никому? Мы бы сделали.

— Любопытство, — уклончиво ответил парень. Горелое мясо было горьким, но в остальном Джей был доволен результатом своего экспиримента. — Налей мне чего-нибудь попить.

— Да, конечно, — она засуетилась. — Чего-то именно хотите? Может, горячий шоколад?

— Шоколад, — Джей любил этот напиток с детства. Им всегда можно было скрасить незадавшийся день. — Ты не знаешь, пятно с моих брюк отстиралось?

— Пятно? Да, конечно, — она уже стояла у артефакта с кострюлькой молока и банкой шоколада, измельчённого заранее.

Джастин подошёл посмотреть, как растворяется бурая стружка.

— Зачем ты это перемешиваешь? Просто оставь его. Зачем лишние движения?

— Так пригорит же. Если молоко перегреть вкус портится, а на поверхности появляется пенка. Ой, что это у вас такое чёрное на хлебе?

— Курица. Я сам пожарил.

— Она же горела я у Вас. Что ж вы никому ничего не сказали? Кухарку на то и держат, чтобы готовила.

— Я хотел сам.

Женщина ничего не ответила. Сняла с огня напиток и перелила в кружку. Почему-то вдруг усмехнулась. Джастин знал эту усмешку: няня по чему-то ностальгировала.

— Готово.

Джастин сел за стол и доев последний кусок посредственного блюда, поглядел в напиток.

— А драконье золото?

Няня тихо засмеялась.

— Сейчас.

Её взрослый подопечный уже давно не просил приготовить ему шоколад и ещё дольше — добавить золото. В детстве это происходило почти каждый день. Какое-то время из-за этого Джастин даже был полноват. Правда… только по меркам аристократии, доктора же называли это вполне здоровой фигурой.

Смазав кусочек масла мёдом, женщина бросила его в чашку:

— Драконье золото. Древнее колдовское зелье готово.

На поверхность стали всплывать пузырьки масла.

Перемещав напиток деревянной ложечкой, Джастин сделал глоток.

— У Вас что-то случилось? — полюбопытствовала няня. Сдержанно, спокойно, но искренне.

— Да нет. Ничего нового, — неопределённо пожал плечами. — Коллега увольняется. Работа достала. С девушкой погулять сходил. Попробовал новое блюдо. В целом, всё в порядке. Устал просто. Даже не знаю от чего.