Крапивники

Глава 48. Автор

Над резиденцей садилось солнце. На то чтоб закончить работу со студентами и разобраться в ситуации с кольцом у Эдмунда ушло несколько часов.

— Мне не поступало приказа пустить Вас. Я должен доложить. Прошу, подождите разрешения войти, — внимательно вглядываясь в лицо посетителя страж резиденции не понимал, что именно с тем не так. Что-то во взгляде и нетерпеливой манере его пугало.

— О, я подожду, но уже на территории.

Эдмунд сделал шаг вперёд и по мощёной дорожке направился к зданию.

— Не положено! Я вынужден буду применить силу! — немолодой низенький сторож заковылял следом.

На полпути незваный гость остановился. Из дома выглянула служанка в сопровождении мужчины лет пятидесяти с лишним. Лицо его было аристократически надменным.

— Доброе утро, профессор Рио. Что привело Вас резиденцию семьи Брэйскл?

Эдмунд не удивился тому, что его тут знают, и сразу перешёл к делу, стараясь выражаться без мата:

— Да, признаться, Ваш младший выродок, Джастин. Можно его на минутку?

Бровь аристократа выгнулась. Он стоял на крыльце дома, смотря на гостя сверху вниз.

— Как смеете Вы, — медленно начал он. — Приходя в мой дом, так говорить о моём сыне?

— Мне, конечно, весьма неловко за свой словарный запас, сэр, но, увы, моё воспитание Вашему уступает, — Эдмунд не кричал, принуждал себя говорить размеренным неспешным тоном, но порой окончания слов выходили обрывистыми, как собачий лай.

К слову ос собаках, Фамльяр стоял за спиной хозяина. Меж шерстинками то и дело мелькали огоньки.

Хозяин дома кивнул:

— Так что Вас привело, профессор?

— Поведение Вашего сына по отношению к моей дочери! — сделал паузу, мысленно упрекнув себя за несколько повышенный тон. — Да, вообще-то, и ко мне тоже.

— На сколько мне известно, у Вас падчерица.

— А Вам разница упёрлась? — проворчал. — Падчерица, так падчерица. Сути не меняет.

Аристократ промолчал, позволяя гостю продолжить.

— Ваш сын использовал её, чтоб украсть мою разработку. Будьте так добры, позовите его.

Мужчина не шевельнув головой, отвёл в сторону глаза — обдумывал поступившую информацию.

Медленно сделал шаг вниз по лестнице крыльца.

Обдумав, сосредоточил взгляд на лице оппонента, как хищник перед нападением.

— Какими доказательствами Вы располагаете? Чтобы обвинять аристократическую семью они должны быть более чем весомы.

— После его ухода артефакт пропал, а в разговоре с моей дочерью Ваш гадёныш даже не сильно-то отпирался. Спросите его сами. Желательно тут — у меня есть невероятное желание побеседовать с ним лично, понимаете?

— Я не стану звать Джастина сюда. В целях его и Вашей безопасности.

Эдмунд вскинул руки, как бы сдаваясь. Ему очень хотелось покрыть мужчину матом, но умом он понимал, что наездом в ответ на трезвое замечание лишь испортит отношения с ним, и без того натянутые в силу обстоятельств знакомства.

Мысли непристойного содержания перекрикивали адекватных собратьев.

— Ладно. Давайте решим вопрос между собой. В конце концов, и я Луну не привёл.

Да, конечно, плюнуть в лицо гаду, он не сможет и прописать по челюсти тоже, но выбора ему не давали.

— И чего же Вы хотите?

— Чтоб Ваш отпрыск ушёл из академии и больше никогда не приближался к моей дочери!.. — опять не сдержав раздражение в голосе, прошипел Эд, встречая холодный пронизывающий взгляд собеседника абсолютно таким же, но горящим от злобы.

Секунду подумав, Эд пожал плечами, продолжая уже с лёгким смешком и моментально преобразившимся в иронию голосом:

— Ну, это кроме очевидного. А из очевидного: пусть вернёт мой артефакт.

Аристократ обвёл взглядом территорию — слуги. Столпились и смотрят. Шепчутся, а значит, скоро поползут слухи. Слухи, что в их семье вор.

Напустив ледяную маску, он, всё ещё стоя на нижней ступени, заговорил:

— Профессор Рио, Вы явились в мой дом без приглашения и смеете клеветать на моего сына. Убирайтесь. С этого дня, в моём доме Вам не рады.

Сощурившись, прошептал так, чтоб слышал лишь собеседник.

— Попробуйте, докажите.

Шёпот усилился. Эд оскалился.

— О, вот как? Ах, какая жалость. Впрочем, полагаю, отсутствие ужинов в Вашей резиденции я перенесу легче, чем вы. Насколько мне известно, Ваша семейка — обнищавшая.

— Как Вы смеете? Убирайтесь!

— Без проблем. Но перед этим, дружеский совет: когда начнёте увольнять персонал, начните с садовника. Плохо за сорняками следит.

На лице профессора обозначился безумный оскал. Многие знали за ним эту способность — улыбаться самыми разными способами и эмоциями, ярко и доходчиво выражая без слов любые мысли.

Доброта и желание успокоить куда чаще нужны были ему в быту и отношениях — эта улыбка была его настоящей.

Но сейчас лицо искривляло что-то злорадно-дикое.

Волнение в глазах аристократа удвоилось, когда земля стала подрагивать.

Белые кольца энергии расходясь от незваного гостя, усиливая дрожь под ногами.

— Что… что Вы?…

С шумом меж цветов в изящных клумбах и на газонах, на дорожке, выбивая утоптанные намертво плитки и ломая бордюры, стали пробиваться стебли крапивы.

Под крики женщин и ругань мужчин, выскочившие из-под земли растения обжигали и осыпали людей землёй.

Первые плетения защитников резиденции полетели в гостя, но чарам было суждено разбиться цветными молниями о невидимый щит на колдуне.

Заставляя аристократа покачнуться, ступени раскололись под напором прорывающий сквозь них крапивы.

Всё заполняли высокие длинные стебли. Жгучие и живучие сорняки.

Собака профессора сделала шаг назад, отходя хозяину за спину. То, что на первый взгляд казалось дворнягой, незаметно трансформировалось в огромную крепко сложенную помесь бойцовской и гончей породы.

Пёс завыл, расправляя пылающие крылья на фоне алого заката. Распростёртые чуть ниже груди мага и уходящие вверх, выше его головы на полметра, они словно принадлежали самому Эдмунду.

Горящие на концах перьев и чёрные, тлеющие сверху, вдоль костей крыла, они удивительно сочетались с разбросанными ветром кудрями, проседь в которых в свете огня и заката казалось золотой.

Эдмунд вытянул руку в сторону здания. Улыбка становилась всё шире, взгляд всё безумней.

Загудела защита от магии, прикреплённая на дом и вопреки свечению, свидетельствующему об исправности.

На крыше и балконах, взрывая черепицу, взмыли заросли крапивы. Каким-то образом профессор сумел обойти щиты, не повредив их.

Не заслуга Фмильяра — только знания и навыки Эдмунда.

По фасаду пошли трещины. Люди поспешили отбежать от здания. Стоило последнему пересечь границу опасной зоны, лепнина начала осыпаться, с грохотом разбиваясь и поднимая облака пыли.

Всё стихло в тот самый миг, как затрещали стены. Уничтожать здание Эдмунд не собирался.

Разрушена дорога и испорчен сад. Повреждены балконы и кровля, стены и ступени. Простой покраской стен тут не обойдётся. Но первым делом…

Хозяевам придётся очень постараться над заполонившей всё крапивой! О, она не обычна — она крепче и корнями глубже.

Пусть. Пусть запомнят.

— Я… я стрясу с Вас компенсацию! Вы оплатите всё до последнего медяка! — глава аристократического семейства с ужасом оглядывал владения.

— С чего бы? Это не я. Попробуйте, докажите обратное! Желаю удачи, ведь мой источник уже больше десяти лет как выжжен напрочь. Даже такое плёвое колдовство мне неподвластно без артефакта. А Королевское Научное ободрило создание лишь одного образца, корректирующего искру.

Ни слова лжи. Вторая версия носила иное название: «Артефакт для протезирования источника». Совсем не одно и то же, знаете ли.

— И он украден Вашим сыном. Спросите за ущерб с него.

— Значит, Вы изготовили второй нелегально!

— И? Стоит Вам только заикнуться про меня страже, я наведу их на Вашего сына. Если компенсация Вам важнее его свободы — вперёд.

Эдмунд сделал два шага вперёд, вставая на первую ступень заросшей крапивой лестницы, чем вынудил хозяина дома попятиться назад, на ступень выше.

— Если Ваш сын снова навредит моей девочке, я сровняю с землёй всю Вашу резиденцию, а следом и имение, где бы оно ни находилось. Так и передайте сынуле, раз он снова мощный колдун: «Крапива теперь твоя забота, гадёныш…»

Шаг вперёд и чуть в сторону, чтоб оказаться на одной высоте с аристократом.

Приблизив лицо вплотную, Эд злобно выдохнул:

— «Попробуй… Вытрави!»

Развернулся на каблуках, спустился по лестнице и по разрушенной плитке двинулся к выходу, оставляя там, где ступали ноги, следы из кустиков крапивы, медленно растущих на полтора-два метра вверх.

Пёс послушно последовал за хозяином. Снова милая дворняжка с искорками на чёрно-золотых пушистых бочках.