Крапивники

Глава 63. Луна

Этот солнечный летний денёк я добровольно-принудительно планировала провести взаперти в большой аудитории, дыша пылью, тяжёлым старческим парфюмом, вызывающим головную боль, и песком, который сыпался всё с тех же стариков.

Я присутствовала на конференции в Королевском Научном Обществе — месте сосредоточения великих умов нашего королевства.

Двадцатишестилетняя девушка — то бишь я — сидя в первом ряду, ожидаемо, смотрелась и ощущалась инородно. Как, собственно, и мой молодой человек, устроившийся рядом.

Других младших научных сотрудников тут почти не было. Не удивительно, ведь и нас с Джастином вообще-то тут не надеялись узреть.

Способа попасть на конференцию было всего два.

Первый путь: носить шлейф из наград и достижений. Надел? О, чудо! Теперь тебя здесь все ждут не дождутся.

Наш путь — второй: именитый спутник в пресловутом шлейфе из первого пункта берёт тебя за ручку и ведёт в свою пафосную компанию.

О! А вот и наш «пропуск» решил подняться из-за стола. Его очередь выступать.

На кафедру взошёл худощавый мужчина сорока шести лет с кудрями до плеч цвета «соли с перцем». Вот интересно, а может, он седеет так быстро и рано из-за того, сколько опытов перенёс за жизнь? Может, это какое-то плохо изученное действие магии? Или просто нервное прошлое… или плохая наследственность?..

Эдмунд принялся раскладывать вокруг себя бумажки и окликнул меня:

— Луна, нарисуй картинки.

С лёгким кивком выбралась из-за парт, подошла к доске. Мы быстро нанесли на неё важнейшую информацию. Он — формулы, я — схемы.

О том, чтобы заставить его рисовать самостоятельно не могло быть и речи: уж не знаю, когда и за что, но боги изобразительного искусства прокляли моего отчима. Половина его рисунков напоминала справочник экзотических болезней, а вторая половина — кое-что неприличное.

Вернувшись на место, я приготовилась слушать. Когда настанет наша с Джастином очередь рассказывать об устройстве артефакта и о влиянии его на Астератов, мы подойдём к Эду, но вся теория — это для него.

— Доброе утро. Моё имя Эдмунд Рио. Я профессор по дисциплине «Магические болезни» и кандидат по «Теоретической магии». На прошлой конференции я представлял некоторые разработки по теме магических потоков в теле человека. Вы, должно быть, не понимаете, почему я решил об этом напомнить, когда нынешний доклад называется непонятным словом «Фамильяры», но так нужно, поэтому вкратце пробежимся по сути прошлой беседы.

Эдмунд указал на первую схему, где можно было различить силуэт человека с кругом в груди.

— Что нам известно о магии?

Я мысленно усмехнулась. Сейчас начнёт вещать профессорам то, что знают дети.

— Источник магии представляет собой пузырь-резервуар, где скапливается энергия. Чем она накачивается туда? Искрой. Эдаким проходом из энергетического измерения в наше.

На схему в центр круга была добавлена звёздочка. От неё стали расходиться лучики-линии, нарисованные мелом.

А теперь по заготовленной речи следует разгон за секунду… сейчас Эдмунд начнёт нудеть. Дальше можно даже не стараться понять, что происходит — не моя специализация.

Впрочем, перспективы его разработки я осознавала на бытовом уровне. Более глубокого понимания ситуации от меня не требуется.

— Выгорание искры — одна из трёх основных патологий источника. Она означает, что ломается проход из магического измерения в наше, и магия не наполняет резервуар.

На доске одна за другой замелькали формулы и какие-то цифры. Цитируя самого отчима в подобных ситуациях: «Ничего не понятно, но о-о-очень интересно».

— … В отличие от других травм источника это никак не корректируется. Абсолютно неизлечимая фигня, — уличная речь прибилась в доклад, чуток разбавляя канцеляризмы.

— Ненадолго, — пробормотал себе под нос старичок за восемьдесят, сидящий рядом с Джастином. — Нас спасёшь великий ты.

— Я смотрю, Эдмунда тут недолюбливают, — шепнул мне Джастин.

— Шибко умных нигде не любят, — пожала плечами я.

К чести моего отчима замечу — он относился к этой неприязни с пониманием и лишний раз не провоцировал стариков, положивших целую жизнь на куда менее серьёзные разработки.

— Почему-то считается, что после разрушения искры эти оборванные потоки больше не идут через человека, и бывший маг уже совсем ничем не отличается от человека без магии. Ведь так?

Эдмунд оглядел первые ряды. Заметил пару кивков в подтверждение того, что его услышали.

— А я скажу: это хрень собачья. Потоки не имеют выхода в наш мир, но всё ещё направлены через мага и специальное заклинание может пробить им выход. А чтоб человека им не разорвало, потоки можно перенаправить в произвольную точку.

На доске была заранее начерчена вторая схема, где от человека потоки шли куда-то влево, а на груди помимо источника был начерчен треугольник. Картинку окружали записи, для неподготовленного глаза похожие на чужой язык.

— Через некоторую призму, подвязанную к конкретному человеку, можно сфокусировать энергию и призвать вторую сущность. Эдакая искра вне тела. И можно снова колдовать.

Отчим дал слушателям минуту на осмысление.

На удивлённые возгласы и переглядывания.

— Солнышко, — позвал Эд.

Вывернувшись из-за стола снова, поспешила к кафедре, на ходу доставая из потайного кармашка в рукаве мешочек с артефактом. Его я отдала хозяину.

Я нажала на кнопку защитного артефакта в основании кафедры. Нас отделило от зрителей прозрачным голубоватым щитом из семи видов магии.

Это сработало безотказно — предвещая что-то интересное, аудитория замолчала.

— Собственно, это проводник. Если человек, на которого настроен перстень, его надевает, призывается фамильяр. Существо из перенаправленных потоков.

Эдмунд поднял над головой медальон с изумрудом:

— Внимание.

Надел медальон.

И вот уже мерзкая рыжая субстанция, похожая на склизкое тесто переваливалась по мрамору. Её части растягивались с отвратительным хлюпаньем и ползли по полу в разные стороны.

Фамильяр формировался как обычно — все идёт хорошо.

— Это и есть фамильяр, — Эдмунд обратился к аудитории. — Проекция искры. И живое существо.

Через болтавню, продолжил рассказывать.

— Что о нём сказать? Во-первых, существо автономно. Пока я не снял амулет, могу хоть за море его отправить, он будет существовать, и выполнять данную ему задачу. Во-вторых, существо, в целом, разумно. Он различает команды и слова без дрессировки. Узнаёт близких мне людей. Например, жену Фамильяр слушается беспрекословно. Или доносит на сыновей, если те что-то творят. Он не говорит. Во всяком случае, я пока не слышал. Но имеет развитую мимику.

Эдмунд выудил из кармана бритву и раскрыл, обнажая лезвие. Свистнул, обращая на себя внимание собаки.

— В-третьих, через него я — человек с выжженной искрой — могу колдовать. Фамильяр, — Эд обратился к собаке. — Крапива.

Пёс поглядел на него умными чёрными глазками, дёрнул головой, будто кивая, и трусцой оббежал кафедру. На местах, где вставали лапки, стали пробиваться стебли жгучей травы.

— Лечить он тоже способен.

Эдмунд закатал рукав и резанул бритвой вдоль предплечья. На мраморный пол закапала кровь.

Фамильяр подбежал к хозяину, цокая коготками по камню, и принялся вылизывать травмированную руку.

— Я могу колдовать, когда он просто стоит — мне даже не надо произносить команды — он всё чувствует, но всегда, когда даётся выбор, Фамильяр выбирает прямой контакт.

Рана пропала. Пёс с крыльями взялся слизывать с пола натёкшую кровь. Чистоплотная зверушка.

Эд поднял руку, демонстрируя её залу.

— Как видите, магия света, присущая мне до сожжения искры, вернулась.

Гробовая тишина.

Откуда-то издалека стали звучать единичные аплодисменты. Редкие и заторможенные.

Всё громче и громче. Быстрей и быстрей.

Всё больше стариков поднималось со стульев, с восхищением осознавая услышанное.

Под гром аплодисментов Эдмунд улыбался, глядя в толпу слушателей. Тёмно-серые глаза, казалось, светились. Хотя может это был блеск от полуденного солнца, бившего в окно. Впрочем, не важно. В скором времени этот человек в очередной раз перевернёт мир с ног на голову.

А мы с Джастином просто будем нормальными.

Относительно.

Насладившись моментом, поднял руки, призывая народ затихнуть.

— Господа, господа… продолжим? Есть у вас вопросы?

Руку кажется, поднял каждый.

— Пока не по теории — пока в общих чертах — о расчётах подробнее позже. Есть вопросы по сути?

Количество вскинутых рук заметно снизилось.

— Да, — ворчливый старик, с которым я сидела, был впечатлён не меньше всех остальных. — Говорите, фамильяр слушается Вашу жену. Значит ли это, что и колдовать он может по её приказу.

— Вполне, — пожал плечами Эдмунд. — Если я прикажу слушаться её во всем, он хоть человека загрызёт, хоть пирог из печи достанет. Но опять же, он разумен. Будут сомнения, будет ждать моего подтверждения.

— Он летает? — послышалось из зала.

— Пытается, — Эдмунд задумчиво потёр длинный острый нос. — В последний раз, летал почти пять минут. Подождите второй подопытный образец и мы покажем вам кого-то, кто точно летает, — Эд с намёком покосился на Джастина.

Закончив чистить пол, собака начала облизывать перья на крыльях и отряхиваться.

— Если кольцо снять, он пропадёт?

— Да, — Эдмунд стянул с руки украшение и передал мне.

Животное растеклось в чёрную лужу, которая моментально испарилась белым туманом энергии.

Кольцо немного измазалось в крови. Я вынула из кармана платочек. Надо его протереть.

— Что будет, если здоровый маг наденет амулет?

— Ничего. Искра управляет потоками и амулет скорее временно выведет эту систему и строя, но никак не починит. А что чинить, когда и так всё работает?

— А если кто-то кроме Вас наденет амулет, но тоже страдающий от нарушений функций искры?

— Отличный вопрос, мы как раз его ждали, — сделал шаг в сторону, уступая место за кафедрой. — У нас есть человек, прошедший данную процедуру.

Джастин встал, прошёл через щит, защищающий внешний мир от преходящего у доски.

Встал у кафедры. Он нервничал перед толпой, смотревшей на него с вниманием, какого никогда в жизни не получал.

— Дерзай, — Эдмунд мягко улыбнулся ему, заражая уверенностью и поддержкой.