Красная дорама (СИ)

21. День Солнца

Когда накануне Хи Рен бросила мне фразу, типа, «у вас же наверняка тоже завтра весь день расписан», я ее, оказывается, понял не совсем правильно. Решил, что это девочка о моих личных планах на праздник говорит. И чуть было даже не ответил: нет, мол, не так уж я буду и занят…

Хорошо, что промолчал. Потому что день и впрямь оказался расписан — вот только не мной, а за меня.

Ну да обо всем по порядку.

Подъехать утром к Пэктусан мне было сказано к восьми — то есть на час позже, чем обычно. Но проснулся я все равно в пять — как водится, у добрых соседей сработал дружный хор радио-будильников. Из принципа я все же еще повалялся на футоне где-то минут двадцать, но заснуть уже не заснул и наконец неохотно поднялся.

К подъезду вышел без четверти семь, и почти полчаса протоптался там, на довольно холодном ветру, в ожидании Пака — но так товарища старшего курьера и не дождался. Накануне после собрания его и Ана подпрягли что-то то ли таскать, то ли грузить, и коллега буркнул мне, чтобы я ехал домой один — а насчет утренней встречи мы с ним как-то не условились. Кстати, еще тогда мне показалось, что Пак какой-то совсем уж смурной, но я отнес это на счет его недовольства нежданной сверхурочной работой.

Теперь, уже понимая, что начинаю опаздывать, я решил товарищу позвонить — но на вызов тот не ответил. Я уже собрался было подняться на третий этаж и толкнуться к Паку в дверь, но тут сообразил, что проще спросить о нем у вахтерши.

— Пак Чин Хва? Так он это… Еще в шесть усвистел! — охотно поведала мне дежурная бабушка.

Вот же зараза! А я его тут, как дурак, караулю!

Недовольно ворча себе под нос, я наконец поспешил на троллейбусную остановку.

К моему приезду у проходной концерна уже шумела толпа. Собралась здесь сейчас не одна сотня человек — наверное, все наличные сотрудники Пэктусан. Чуть дальше от остановки, на сколоченной за ночь прямо на тротуаре широкой трибуне, среди пары десятков незнакомых мне лиц я высмотрел ответственного секретаря Мина и… Джу Мун Хи! То есть отпуск отпуском, а День Солнца есть День Солнца?

Что же касается простых смертных — тех, кто стоял внизу, перед трибуной — то большинство из присутствующих женщин нарядились в традиционные национальные платья ханбок, или, как их называют здесь, на Севере — чосонот(товарищ Джу, к слову, предпочла строгий деловой костюм европейского фасона). Мужчины же в массе своей были одеты как и обычно в будни. И, в отличие от представительниц прекрасного пола, практически каждый из них имел при себе либо флаг, либо какой-нибудь транспарант, некоторые из которых смотрелись самодельными, другие — изготовленными вполне профессионально.

Мои руки, впрочем, тоже недолго пустовали — вынырнувший из недр толпы товарищ Гу, вчерашний напарник Мина на собрании, окинув меня беглым взглядом, буркнул:

— Все, что осталось… — и одарил маленьким государственным флажком.

В этот момент я увидел вдали Пака — он волок на горбу от проходной огромную звуковую колонку. Я было шагнул в сторону коллеги — на автомате, еще даже не решив, это сейчас спешу ему помочь или просто хочу поздороваться — как почти налетел на Ана.

— О, привет, Чон! — бросил наш третий курьер. Над головой у него покачивался закрепленный на длинной рукояти квадратный фанерный щит с незамысловатой надписью «Да здравствует День Солнца!»

— Привет! — кивнул ему я. И спросил: — А Пака, что, снова припахали?

— Ага, — кивнул коллега. И вдруг добавил с чувством: — Так ему и надо, идиоту! Вчера из-за него только в половине двенадцатого домой пришел!

— Отмечали где-то наступающий праздник? — резонно предположил я.

— Тебе бы так отметить! Сцену, вон, собирали, — хмуро кивнул Ан на трибуну с начальством.

— А при чем тут тогда Пак? — не понял я.

— При всем! После собрания Гу попросил нас с ним невостребованные заказы на склад отнести — но это ладно, там все дело на пятнадцать минут. Уже возвращаемся — а тут навстречу товарищ Ли. Увидел Пака — обрадовался. «О, — говорит, — а вот и наш залетчик! Давай-ка иди, отрабатывай вину! И дружка своего прихвати, вдвоем вам веселее будет!» И кивает, значит, на меня. Вот и пришлось весь вечер молотком стучать!

— А что это Пак — залетчик? — удивился я.

— А, ты же у нас не в курсе… — сообразив, протянул Ан. — Да учудил он тут вчера… Поехал утром с заданием — куда-то в Сонгё-гуёк. Вдруг видит: очередь стоит к магазинчику. Длиннющая, несмотря на разгар рабочего дня. Он спросил, что да как: оказалось, какие-то его любимые китайские сигареты выбросили по госцене. По талонам таких не возьмешь, а в центре, в этих новых магазинах, они ползарплаты нашей стоят! Ну, он за ними и встал. Полчаса простоял, как раз только в магазин зашел — а тут полиция с проверкой. И не скажешь ведь, что по служебной надобности стоишь в кассу! В общем, загребли его для разбирательства в участок. Пару часов промурыжили — и оформили громкую бумагу на работу… — он помолчал. — Так-то из-за опоздания Пака большой беды не случилось, а товарищ Ли, сам знаешь, у нас не зверь — не то, что твоя Джу Мун Хи… — кивнул затем в сторону трибуны.

— С какого это вдруг перепугу Джу Мун Хи — моя? — ощетинился я.

— Это тебе лучше знать — ты же с нами подробностями не делишься! — кисло хмыкнул коллега. — Ну так вот, — вернулся он к своему рассказу. — Товарищ Ли обещал дело замять — если, конечно, ячейка Союза молодежи в субботу волну гнать не станет. Но своего наш замначальника тоже никогда не упустит. Вот и дернул Пака эту долбаную сцену сколачивать. Ну а я чисто заодно под раздачу попал!

— Понятно, — пробормотал я. — А что ты там говорил насчет субботы? — уточнил как бы невзначай.

— Ну так подведение итогов жизни же! Не покаяться перед коллективом у Пака никак не выйдет — о бумаге из полиции наверняка в курсе и Мин, и Гу. Первого, правда, в субботу у нас уже вроде как не будет, а со вторым можно попробовать по-хорошему договориться — как вышло с товарищем Ли. Но если Мин оставит Гу четкие инструкции — или даже просто намекнет, что не стоит спускать вопрос на тормозах — тогда сам понимаешь… — развел руками Ан, едва не стукнув мне при этом по голове углом своего опасно накренившегося транспаранта.

— Понимаю, — счел за благо кивнуть я, хотя все, что пока мог — лишь строить догадки.

— Ну и вот! — веско заключил мой собеседник.

В этот момент грянули фанфары — возможно, из той самой колонки, что только что приволок бедолага Пак — и взоры всех собравшихся обратились к трибуне.

В течение следующих полутора часов мы выслушивали со сцены казавшуюся нескончаемой череду здравиц в адрес Великого Вождя — он же Вечное Солнце нации — а также добрые слова о Партии, о Народной армии и о Чучхе в целом. Отметился среди выступавших и Мин — весьма пылко и многословно. Причем товарищ ответственный секретарь не преминул упомянуть в речи «мои» бороздящие просторы Вселенной космические корабли! Чем заставил меня сдержанно закашляться — участливый Ан даже принялся стучать мне ладонью по спине.

Кстати, высказалась с трибуны и Джу Мун Хи, на общем фоне — на редкость коротко и нешаблонно. Аплодировали, впрочем, всем ораторам одинаково бурно.

Завершился же митинг всеобщим хоровым исполнением песни про виновника торжества, известной тут, как видно, каждому. Сперва я был вынужден лишь выразительно шевелить губами, кое-как имитируя посильное участие, но к концу уже вместе с остальными, пуча глаза, орал легко запоминающийся припев:

Полководца имя будет всегда в сердцах у людей!

Ким Ир Сена имя будет в веках сиять всё светлей!

Когда песня смолкла, начальство принялось спускаться со сцены, и я уже было подумал, что на этом наше праздничное мероприятие благополучно завершено, но как бы не так: на самом деле, все еще только начиналось.

Минут через десять к тротуару подкатила длинная вереница автобусов, в которые нас принялись рассаживать в соответствии с какими-то не очень понятными списками. В итоге ни Ана, ни Пака в салоне вместе со мной не оказалось — последнему, кажется, вообще не хватило нормального места, и в компании с другими такими же неудачниками он отправился в кузов одного из пристроившихся сзади к колонне бортовых грузовиков.

А на сиденье рядом со мной, подобрав длинную юбку- чхима, нежданно уселась стройняшка Лим Сук Джа.

— Привет, Чон! — с милой улыбкой бросила мне девушка как старому знакомому.

Густо пахнуло цветочными духами — мне безумно захотелось чихнуть, но я как-то сдержался — при этом, видимо, слегка скривившись лицом.

— Что-то не так? — испуганно захлопала ресницами моя новоявленная соседка.

— Все хорошо! — поспешил заверить я ее. — Просто вспомнилось тут кое-что некстати… Привет, Сук Джа! — кажется, именно так к ней обращался Пак. — Как дела?

— Отлично — праздник же! — разом успокоившись, прощебетала девушка. — Хорошая сегодня погода, да? — почти без паузы продолжила она.

— Пожалуй, чуть холодновато… — решил я сказать в ответ именно то, что думал.

— Да, есть немного, — охотно согласилась Лим. — Пока будем идти, можем и подмерзнуть…

Идти? Мы вроде ехать собрались, нет?

— Но у Ким Мен Ок, — заговорщически понизив голос, кивнула между тем моя соседка на женщину, сидевшую через проход от нас, — с собой есть фляжка соджу! Если что, попросим поделиться — она не откажет!

— Отличная идея! — усмехнулся я.

— А то!

Тем временем автобус закрыл двери и плавно тронулся.

— Поехали! — по-гагарински прокомментировала происходящее девушка.

— Поехали, — не придумав лучшей реплики, эхом откликнулся я.

Как говорится, долетим мы до самого Солнца… И чем быстрее долетим, тем скорее возвратимся домой.

Вот только ехали-то мы как раз небыстро — колонна еле ползла, то и дело куда-то сворачивая: там и сям улицы были перегорожены полицейскими кордонами, приходилось их объезжать. Немногочисленный неорганизованный транспорт нам, правда, дорогу уступал — парадно одетые регулировщицы на перекрестках пропускали нас в первую очередь. Но однажды мы несколько минут простояли, ожидая, пока проследует другая колонна, еще побольше нашей — и затем пристроились той в хвост. А на какой-то эстакаде застряли будто бы и вовсе без видимой причины — и двинулись дальше только почти через четверть часа.

В дороге я пытался глазеть в окно, но общительная соседка настойчиво отвлекала меня разговорами. В основном — ни о чем, ничего для себя особо нового я от нее не услышал. Разве что узнал, что Мину, оказывается, весьма понравилось мое вчерашнее выступление и в разговоре с Гу ответственный секретарь меня очень хвалил. И то можно было и самому догадаться — по прозвучавшим утром с трибуны «космическим кораблям».

Сам я больше помалкивал, но Сук Джа не унывала — похоже, ей был нужен не столько собеседник, сколько слушатель. Этим она, кстати, немного напоминала мне юную Хи Рен — с той существенной разницей, что, при желании, девочку без труда можно было в разговоре направлять, а Лим на аккуратно заброшенные крючки особо не реагировала — с мысли (если, конечно, это можно было так назвать) не сбивалась, а если и переключалась на что-то новое, то отнюдь не с моей подачи — чаще меняла тему просто ни с того ни с сего.

Добрый час прокрутившись по городу и, как мне показалось, не преодолев при этом по прямой и десяти километров, мы наконец остановились где-то на речной набережной и высыпали из автобусов. Следующие полчаса простояли, чего-то ожидая — в то время как по другой стороне улицы мимо двигались пешие колонны с примерно такими же, как у нас, лозунгами и флагами. С воды веяло отнюдь не зноем, так что уже анонсированная мне фляжка запасливой Ким Мен Ок, в какой-то момент почти в открытую двинувшаяся по рукам, была народом встречена на ура. Не побрезговал сделать пару глотков и я: напиток оказался — ну, или показался — совсем слабеньким, был на вкус сладковат, но возложенные на себя надежды оправдал — внутри после него будто бы сделалось теплее.

К моменту, когда фляжка опустела, мы наконец двинулись — построившись парами, как в детском саду, разве что за руки не велено было держаться. Компанию мне составила все та же Сук Джа — как сюда ехали, в том же порядке все и потопали пешком.

Шли то быстро, едва не переходя на резвую рысь, то замирали на несколько минут на месте — без всякой системы. В пути нас развлекали лозунгами из мегафонов — заняты этим были Гу и какая-то незнакомая мне женщина в приталенном драповом пальто, расхаживавшая на высоченных каблуках. Колонна отвечала заводилам дружными криками, сделавшимися особенно энергичными, когда по рядам прошла еще одна фляжка, уже видимо, не Ким Мен Ок, а чья-то еще.

В промежутках между лозунгами для пущего настроя нам включали торжественную музыку.

Между тем дорога понемногу начала забирать в горку, и спешить теперь мы перестали вовсе — почти все время стояли, а если и продвигались вперед, то за раз шагов на двадцать, не больше. Думаю, за весь следующий час мы таким макаром не преодолели и пары сотен метров. Если бы не вовремя подоспевшая третья фляжка — было бы, наверное, совсем тяжко…

Заметно, впрочем, никто не опьянел: сожду каждому доставалось совсем по чуть-чуть. Но к концу нашего похода глазки у моей спутницы уже характерно заблестели.

Собственно, о конце похода: целью его оказалась широкая площадь на вершине холма, главным украшением которой служили два двадцатиметровых бронзовых колосса — величественные статуи сегодняшнего именинника и его сына и преемника на посту Вождя. На подходе к ней вдоль нашего строя прошел все тот же Гу, но теперь в сопровождении еще нескольких сосредоточенных товарищей. У нас собрали флаги и транспаранты и выдали вместо них небольшие букетики искусственных цветов. Их, как я понял, полагалось возложить к монументу.

Непосредственно к статуям запускали небольшими группами, человек по двадцать. Требовалось выстроиться в шеренгу, выслушать короткую речь специального диктора, низко поклониться Вождям, после чего подойти ближе и почтительно опустить к их ногам принесенные цветы. Отступать от монумента следовало, пятясь — ни в коем случае не поворачиваясь к Солнцу нации спиной.

Для всех, кроме меня, вся эта процедура, ясное дело, была не в новинку, я же успел подглядеть и запомнить, как вели себя те, кто оказался в группе впереди — и явных ошибок вроде не совершил.

На выходе с площади нам вернули прежнюю атрибутику, но вниз с холма мы шли уже быстро и не столь уж и ровными рядами. Сук Джа, впрочем, все равно держалась рядом со мной, поэтому, когда девушка вдруг споткнулась и едва не села на пятую точку прямо посреди дороги, именно мне пришлось подхватить ее под руку.

— Что еще случилось? — опередив меня с вопросом, тут же подскочил к нам Гу.

— Кажется, я каблук сломала… — растерянно пробормотала девушка. Так и продолжая опираться на меня, она приподняла подол юбки и высунула наружу ножку в аккуратной туфельке. — Точно, каблук! — воскликнула, чуть не плача, и продемонстрировала нам полуотвалившуюся шпильку.

— Ну так оторви второй — и иди так! — сходу предложил ей смелое решение второй секретарь ячейки Союза молодежи.

— Ага, сейчас! — разом вскинувшись, буркнула Лим. — Знаешь, во сколько мне эти туфли обошлись⁈

— Так все равно же сломались, — резонно заметил Гу.

— Завтра отнесу в ремонт — может, починят! — заявила девушка.

— То завтра, а сейчас ты всех задерживаешь! — строго произнес второй секретарь. — Автобусы ждать не будут!

— Я дойду… Как есть, — чуть помедлив, заявила девушка — практически уже повиснув на мне. — Да ведь? — подняла на меня несчастные глаза.

— Хочешь, могу донести тебя до автобуса на руках, — не то чтобы всерьез предложил я — ну а что тут было еще делать?

— Спятил? — мрачно воззрился на меня Гу. — Что люди подумают?

— Что несу в медчасть раненого боевого товарища, — хмыкнул я.

— Не надо на руках! — кажется, тоже испугавшись того, как далеко все может у нас внезапно зайти, пролепетала между тем Сук Джа. — Просто поддержи меня слегка под руку, хорошо?

Ну, слегка — так слегка, не вопрос!

В итоге, получилось у нас даже довольно бодренько: шла Лим, конечно, вперевалочку, но общий темп худо-бедно держала. Конечно, запыхалась — несмотря на всю мою товарищескую поддержку. И в двери автобуса я ее уже и впрямь почти заносил — под одобрительные возгласы соседей по салону.

Стоило же нам добраться до своих мест, откуда ни возьмись появилось очередное соджу — причем, уже не во фляжке, а в плоской стеклянной бутылочке, к горлышку которой изнервничавшаяся девушка на этот раз припала уже не на шутку. Так что, наверное, ничуть не удивительно, что в поездке мою соседку быстро сморило. Уснуть Сук Джа, кажется, не уснула — но большую часть обратной дороги провела, доверчиво положив голову мне на плечо.