Красная дорама (СИ)

37. Под шумок

— Ой, товарищ Чон, на кого это вы сегодня похожи⁈ — встретил меня в кабинете изумленный возглас начальницы.

Да они все сговорились, что ли⁈ Ладно еще тетушка Мин и товарищ Ли, они не в курсе — но ты-то, блин, знаешь всю подноготную!

— Дайте-ка подумать… — не удержавшись от капли ехидства, с расстановочкой выговорил я — сперва все же поклонившись. — Может быть, это вчера кто-то под дождем вымок?

Сама Джу Мун Хи, кстати, выглядела безупречно — но у нее, наверное, нашелся дома запасной деловой наряд.

— Ясно, — кивнула она. — Ладно, это мы исправим позже…

Товарищ Джу поднялась из-за стола. Массивного, красного дерева, на котором громоздились сразу два плоских компьютерных монитора. Смотрел я на них, понятно, с тыла, но, кажется, оба светились.

К слову, размером кабинет начальницы Управления не уступал ее просторной приемной, но наблюдавшегося за дверью нагромождения всего и вся здесь не было и в помине. Помимо хозяйского рабочего места тут имелся лишь длинный стол для совещаний — да стулья к нему. Ну, еще магнитно-маркерная доска — девственно чистая. На стенах, помимо пары обязательных портретов, висели политическая карта мира — по правую руку от Джу Мун Хи — и по левую — огромная картина в золоченой раме. Изображенные на ней солдаты с неимоверно зверскими лицами — видимо американцы — волокли куда-то через пылающую в пожаре деревню связанную молодую кореянку, босую и оборванную, но, без сомнения, гордую и непреклонную.

— Проходите сюда, товарищ Чон, — проговорила между тем моя начальница, подойдя как раз к этому впечатляющему — кроме шуток — полотну и распахнув в стене радом с ним едва заметную дверцу.

За той оказалась еще одна комната — чуть поменьше самого кабинета. В центре ее стоял овальный полированный столик, вокруг него — шесть мягких кресел. Но сперва товарищ Джу пошла не к одному из них, а к полочке на стене, где лежало плоское устройство размером с лэптоп. Протянув руку, щелкнула каким-то переключателем — и помещение заполнила невнятная какофония из шорохов, гудения, скрежета и шипения. Негромкая, но ощутимо давящая на уши.

Не дрогнув лицом, мысленно я усмехнулся: знакомая история! Лет пятнадцать-двадцать назад некоторые наши клиенты использовали подобную «музычку» — вроде как для пресечения прослушки. Не знаю, насколько это было эффективно, но некомфортно — однозначно. И рано или поздно, насколько помню, все переходили на какие-то иные методы.

— Присаживайтесь, Чон, — проговорила между тем Джу Мун Хи, указав мне на одно из кресел — и сама устроилась напротив.

Я сделал, как она сказала.

— Итак, правило номер один, — снова заговорила моя собеседница, когда мы оказались друг напротив друга, разделенные столиком. — Все конфиденциальные разговоры ведутся только в этой комнате — с включенной системой. Это ясно?

— Ясно, товарищ Джу, — кивнул я — что ж тут могло быть неясного.

— Тогда — правило номер два, — продолжила начальница Управления. — Конфиденциальными считаются любые служебные темы, кроме тех, насчет которых будет прямо сказано, что они таковыми не являются.

— Ясно, — повторил я — хотя на этот раз меня уже не спросили. И уточнил: — А неслужебные, но… скользкие?

— Если вы об уроках с Хи Рен — то будем считать это тоже служебным вопросом. А если про вчерашние события… — на миг она умолкла, чуть склонила голову набок. — То тем более! — закончила наконец фразу.

— Ясно, — в третий раз проговорил я. И, помедлив, добавил: — Может быть, тогда сразу и обсудим… Эту, которая «тем более».

— Как раз собиралась к ней перейти, — немного натянуто усмехнулась Джу Мун Хи. — А то страшно представить, что вы там уже успели себе нафантазировать! Отчасти даже удивлена, что вижу вас здесь — что не побежали прямиком в Кукка анчжон повисон, писать заявление!

Это она Министерство охраны безопасности государства всуе помянула — этакий северокорейский КГБ.

— Кстати, а почему не побежали? — лукаво прищурилась тут на меня собеседница.

— Если бы вы всерьез этого опасались, то просто не дали бы мне такого шанса, — ответил я — нарочно сформулировав немного двусмысленно. Мол, то ли понимаю, что бояться Кукка анчжон повисон ей не приходится, то ли аккуратно подчеркиваю свою лояльность…

Ну, не говорить же прямо, что если вдруг моя начальница — шпионка с Юга (а такая версия мной всерьез рассматривалась среди прочих), то для меня это не повод для доноса, а шанс завязать бесценный контакт!

— Пожалуй, что так, — не стала спорить товарищ Джу — не знаю уж, с каким из вариантов согласившись. Или, может, приняла во внимание оба? — Что ж… Видите ли, Чон… — она вдруг умолкла.

Твою ж наперекосяк! «Павел Андреевич, вы шпион? — Видишь ли, Юра…» Нет, я знаю, что в оригинале диалог звучал немного иначе, но он давно уже живет своей собственной, отдельной от фильма жизнью! И как бы намекает…

Неужели, Джу Мун Хи и впрямь работает на южан⁈

— Жизнь устроена несколько сложнее, чем пишут в «Нодон синмун» и говорят по радио, — собравшись с мыслями, снова заговорила между тем начальница Управления. — Скажем так, наверху, возле Высшего Руководителя, существуют группы влияния. Все они, разумеется, работают на благо Родины, — не замедлила заверить она, — но пути достижения этого самого блага могут видеть несколько по-разному. Отсюда — некоторое, скажем так, соперничество между… — она задумалась.

— Кланами, — брякнул я.

— Ну, не совсем, — покачала головой моя собеседница. — Хотя в каком-то смысле… Ладно, станем пока называть их кланами — так вам будет проще понять. Так вот, я — пусть и на одной из низших ступеней — представляю такой клан — во главе не с кем иным, как с министром обороны товарищем Каном. Сама я — капитан нашей военной разведки. Официально — в отставке, в действительности — скорее, в длительной командировке. Вот, посмотрите, если не верите — специально достала для этого разговора из сейфа, — сунув руку в карман жакета, она вынула оттуда удостоверение и протянула мне через стол.

Я мельком проглядел документ: тот действительно был выдан на имя Джу Мун Хи, капитана Корейской народной армии. Выглядел вроде бы солидно — впрочем, как говорится, при современном развитии печатного дела на Западе и Юге…

— Концерн Пэктусан был учрежден по инициативе другого клана, и долгое время контролировался его представителями… — продолжила товарищ Джу, получив назад свое удостоверение. — Нет, — резко мотнула она тут головой. — Не нравится мне это слово — «клан» — в нашем контексте! Лучше: группа! Итак, Пэктусан был под контролем другой группы, сразу скажу: ничуть не менее влиятельной, чем наша, армейская. Но находился на самой периферии ее интересов и, на наш взгляд, использовался крайне неэффективно. В этой связи нами было принято решение попытаться перехватить контроль над концерном — или хотя бы разделить тот с оппонентами. С тем, чтобы лучше организовать работу! В результате сложного компромисса, достигнутого где-то на самом верху, я и получила здесь свою нынешнюю должность. Но, к сожалению, противной стороне удалось свести это наше достижение почти что к чистой формальности. Как я вам честно и сказала в ресторане, у меня до сих пор нет своей команды. И мне не позволено набирать людей со стороны, имею право только перемещать кого-то внутри Пэктусан. Но очень сложно найти дельного человека, да еще и не повязанного накрепко с прежней группой влияния! Я даже секретаршу свою заменить не могу — не на кого! А эта Пак, — неприязненно покосилась она на дверь комнатки, должно быть, мысленно посылая лучи добра в собственную приемную, — вторую неделю кофемашину наладить не может! Говорит: там инструкция на английском, очень все сложно! А за что, спрашивается, ты получаешь надбавку к окладу — якобы в связи со знанием языка… Кстати, Чон, — вскинула голову Джу Мун Хи, — обязательно пройдите тестирование в Третьем отделе — подтвердите у них свой английский, тогда вам тоже будет причитаться дополнительная тысяча вон в месяц — плохо ли?

— Сделаю, — с готовностью кивнул я.

— В общем, я тут, по сути, связана по рукам и ногам, — вернулась к своему рассказу товарищ Джу. — Ни принять кого-то на работу, ни самостоятельно выгнать взашей — если речь идет хотя бы об уровне заместителя начальника отдела. От того же Квака я давно бы с радостью избавилась — мало того, что он ставленник чужой группы, так еще и бездельник, каких свет не видывал! Но нужен железобетонный повод, иначе наверху нипочем не согласуют увольнение! И вот, даже в таких условиях кое-чего мне удалось добиться! — тут в ее тоне промелькнула нотка гордости. — И не в аппаратной борьбе, а по прямому профилю концерна! Похоже, я на пороге грандиозного прорыва, после которого, возможно, получу наконец карт-бланш на зачистку — сначала своего Седьмого Управления, а потом, возможно, и всего Пэктусан! Признаться, я и сама до последнего не подозревала, как близка к успеху, а вот на той стороне — что-то такое поняли. И вчерашние вечерние события — как раз из-за этого. Сейчас мне твердят, что это, мол, была личная инициатива пары тупоголовых исполнителей, ни с кем не согласованная и задним числом решительно осуждаемая, но уверена: если бы тогда им все удалось, сегодня официальная версия была бы совсем иной! Ну а я сама… Боюсь, отпустили бы меня уже в состоянии овоща — если вообще бы отпустили, а не убрали бы, заметая следы…

— Жестко, — покачал головой я.

— Вообще, во внутренних разборках такое не очень принято, — поспешила уверить меня начальница Управления. — Раньше, по крайне мере, не было. Все же делаем одно дело, в конце концов — служим Родине… Но тут… То ли кое-кто решил, что кресло под товарищем Каном закачалось — и кто первым подсуетится, тот и урвет самый жирный кусок. То ли я действительно нащупала что-то неординарное — до конца пока, правда, сама не понимаю, что и где. Нельзя, конечно, полностью исключать и банальный эксцесс исполнителей, но, по мне, так это самый маловероятный вариант.

— А сами они уже ничего не расскажут, — глубокомысленно кивнул я.

— На допрос у меня не было времени, — развела руками Джу Мун Хи. — По-быстрому обыскала, вколола им их же состав, чтобы не подняли раньше времени тревогу — и пошла догонять вас с Хи Рен.

— Вкололи состав? — хмыкнул я. — Так это теперь называется?

— Вы о чем? — нахмурилась моя собеседница. — Да, состав. Из шприца, что они приготовили для меня. Семь-восемь часов крепкого сна — и по пробуждении неудержимое желание поговорить — на любую тему, только успевай спрашивать… Жаль, не мне довелось послушать. Что-то не так? — недоуменно воззрилась она на меня.

— У пиццерии я слышал два… назовем это хлопками, — не стал юлить я. — И потом вы что-то выбросили в реку. Разве не пистолет?

— Мой пистолет остался при мне, — напомнила товарищ Джу. — Вы сами видели его мельком — у вас дома… Да, еще раз спасибо, что тогда меня остановили — я до конца не верила, что к нам пришли обычные полицейские с заурядным сукпак комёль! Решила, что без Кукка анчжон повисон тут не обошлось. Психанула — и действительно готова была стрелять. Это была бы ужасная ошибка! А в реку я выбросила телефоны тех двоих из переулка. Разблокировать их я сходу не смогла, но там наверняка на меня что-то было — эти ухари же не сразу напали, наверняка какое-то время вели, что-то себе фиксировали… Что же касается выстрелов… Припоминаю: действительно были хлопки. Это лопнули те шарики Хи Рен. Наверное, и правда прозвучало похоже… Но нет, — тряхнула она головой. — Перейти грань в тот момент я была еще не готова! Вот после, когда все обдумала — сообразила, к чему шло дело. Так ошалела от этой мысли, что чуть ни в чем не повинных полицейских не пристрелила! Но там, в переулке, я еще была настроена на прежние, мягкие правила игры!

— Тогда — прошу прощения за свои подозрения, — выговорил я — не то чтобы убежденный, но уже не без сомнений.

— Не скажу, что у вас не было для них оснований, — с полуулыбкой произнесла начальница Управления. — И тем более теперь не стану обещать, что они не появятся впредь, — уже снова хмуро добавила она. — Кое-кто заигрался, и пусть пока и сдал назад — нет никаких гарантий, что не попытается задуманное повторить. Дело же не во мне лично и даже не в Пэктусан — истинные ставки куда выше. И, похоже, некто решил, что для выигрыша тут все средства хороши. Что ж, мы так тоже умеем…

Она перевела дух.

— На самом деле, все не столь ужасно, как может показаться, — проговорила затем, вернув на лицо беззаботную усмешку. — Обычных сотрудников трения в верхах напрямую не касаются…

— Киты дерутся — у омаров спины трещат, — процитировал я на это недавно вычитанную в «Кванмён» местную пословицу.

— Тоже верно… — не стала возражать моя собеседница. — К тому же, вы и так уже во всем этом по уши замешаны — так что просто так взять и соскочить с крючка — не получится. И придется выбрать, здесь и сейчас: Чон Сун Бок, с учетом всего, что сейчас услышали — вы со мной или против меня? — с нажимом осведомилась она.

Вот как мы, значит, ставим вопрос…

Да, психолог из нее, конечно, тот еще. Даром что военная разведка! Нет, с курьером или с отставным сержантом, возможно, в подобном духе и надо разговаривать, но только не в моем случае: в последний момент товарищ Джу сама же обернула ситуацию так, что решение мне придется принимать под угрозой. Спросила бы просто: «Вы со мной?» — и я бы наверняка подписался — а после считал бы себя обязанным строго соблюдать договоренность.

А теперь… Теперь тоже подпишусь. Но оставлю за собой право при случае именно что «соскочить с крючка» — на то он, в конце концов, и крючок!

— Честно скажу, когда взялся помогать Хи Рен с английским, риски виделись мне немного иначе… — криво усмехнувшись, заметил я. — Но раз уж тут все так запущено… Да, Джу Мун Хи, я с вами! — я нарочно обратился к ней столь фамильярно — сделал своего рода заявку на новый уровень отношений.

— Спасибо, я в вас не сомневалась, — разом расслабилась начальница Управления — только теперь стало понятно, насколько она была напряжена до этого.

Мое не слишком церемонное «Джу Мун Хи» собеседница проглотила, не поперхнувшись.

Что ж, может, тут у нас что-то еще и получится…