Красный лист

Глава 12

Новый день новостей не принёс. За день на меня быковали трое местных. По нарастающей – трёхполосный и двое четырёхполосных.

Вот когда мы оба одинаковополосные, то оба можем драться палками. Меня побили... но не сильно, то есть тот пар старался, но время вышло. Второй четырёхполосный был с палкой, я без. Типа я был не прав, не назвал его старшим. Нет, ну они простые, как бы я его старшим назвал, если я его игнорировал? Пришлось несладко, но, в общем, всё так же неплохо, с площади я уполз самостоятельно.

Третий, он же четырежды укушенный, вообще странный – короче, я опять не прав. Но что-то тут не сложилось... Пожертвовав левой рукой, которую я подставил под удар палкой, правой я пробил в ответ со всем своим возмущением, злобой… ненавистью. Победил и был бит палками, потому что старших бить нельзя. Тут же за стойкость духа получил четвёртый укус. И вновь молча его пережил, но, видимо, за молчание только один раз кусают.

Однако веселье только начиналось. Во-первых, как я понял, здесь не все молчат, и победа над старшими приносит укус… Это раз. Во-вторых, в нашем квадрате – семь, блин, как их... щенков, недопокушенных... недоукушенных. Собственно мы, пары, и четверо местных. Двое с четырьмя укусами – моя ровня, так сказать, и двое с тремя, один из которых меня побил. Но у меня тогда три шрама было, и один сейчас стоял передо мной и пытался... Тут соль в чём? Если он перестарается и чего-нибудь нарушит, его просто палками побьют, причём не я – старшие. Один из которых сейчас сидел у входа в шатёр и пил чай из пиалы, наблюдая, видно, за порядком.

Так вот, этот или скорее эта, ну совсем щуплая, нефигуристая, с конопушками, говорит куда-то в пустоту, скорее размышляет о жизни:

– Совсем пары обнаглели, перестали уважать традиции, надо их бить больше... – Прямо чувствуется: то ли вспоминает то, что когда-то слышала, то ли придумывает так коряво. – Точно, нужно их на выгреб ставить, чтобы воняли, как шакалы, чтобы за версту было видно, что пар идёт... Точно, вонючий беспомощный пар, слабак и трус.

Девушка распалялась, но пока неинтересно. Тут есть три риска. Такие щуплые – обычно очень быстрые и резкие. А глупых в этом мире я только паров видел, и то, когда до. Через пару месяцев умнеют, ну, наши умнеют… Итак, девчонка нарывается и имеет основания думать, что победит. Второй риск – а мне это зачем? Если она сильнее, быстрее, это будет тренировка, это плюс. Если слабее, мне будет больно, неприятно, когда слабых бьют. С другой стороны, если проиграю, это ж, блин, тройке просирать. Вон мой четырёхполосный ходит пришибленный... Хорошо. Из плюсов только ничего.

– И спать пару только в канаве. – Меж тем девушка выдохлась, но не сдавалась.

– Мы с тобой сможем сойтись в битве при трёх условиях.

– Каких? – тут же переключилась и оживилась девушка. – ...Старший!

– Мне нужны ответы на мои вопросы и тренировка... научиться драться, как вы.

– Хорошо, старший.

Девушка вприпрыжку убежала, прибежала, принесла два стульчика-скамейки. Поставила мне и себе, села.

– Я готова... старший. – Девушка сияла.

– Ты согласна выполнить три моих условия?

– Да, старший.

– Притом что я назвал только два?

– Не, старший, три: ответы, тренировка и научиться.

– Хм, и не поспоришь.

– Споры для шакалов, дети волчицы воют правду, старший.

– Я не озвучил количество вопросов.

– Нет, и поэтому три.

– Хм, дай подумать. Три, хм... три, притом что ни одного ещё не задал.

– Задал, старший, спросил, готова ли я?

– Отлично... хорошо. Назови мне три... нет, пять основных вещей, чтобы быть достойным в стае.

Девушка задумалась на миг.

– Первое – не быть шакалом, если сказал «три», то не «пять», каждое слово имеет свой вес. – Она ехидно хмыкнула. – Второе – сила тела важна, но важнее сила слова, важнее сила действия. Самое важное для детей волчицы – сила духа. Духа волка. Третье – слабый освобождает место сильному, младший должен стать сильнее старшего. Четвёртое…

– Стоп. Сначала я сказал «три» и был не прав, сказав «пять».

– Хорошо, старший... И четвёртое – признающий свою ошибку становится сильнее. Пятое – устремление порождает мысли, мысль обдуманная порождает слово. Слово должно закончиться действием. Действие ведёт к силе или слабости. Я закончила отвечать на твой второй вопрос.

– Ага... Я совершенно не знаком с вашим миром, я слаб... умственно и физически, победа над слабым не ведёт к силе. Я сейчас просто размышляю... Мне нужно обдумать твой ответ, прежде чем задать следующий вопрос.

– Хорошо, старший, когда?

– Когда… Кто ж его знает, нужно подумать.

– Тянуть шакала за хвост – весёлое занятие, достойное только щенков, – обиженно зашипела девушка.

– Мы и есть щенки.

– Я. Ты пар...

– Которого нужно... куда? Ой... на помойку или, точнее, выгреб чистить…

– Это не мои мысли, а часть ритуала вызова на бой.

– Обращу твоё внимание на то, что у тебя не получилось, ты попыталась оскорбить и укусить... в виде ритуала... вызова на бой.

– Цель достигнута, ты понял, что я хочу боя, дал свои условия, я согласилась и их выполнила.

– Ещё не выполнила! Один вопрос, тренировка и обучение меня драке.

– Готова ответить, провести тренировку и обучить драться, как я.

– Думаешь... думаю... Блин, и как говорить, если и вопрос не задать? Это я не тебе... себе.

– Я поняла, старший! Когда буду учить тебя, я отвечу на все вопросы по обучению.

– Все?

– Конечно. У любого обучения есть три вопроса – как, когда и зачем.

– Класс...

– Да не переживай. Я отвечу... как умею.

– Ладно, и вправду... хм... Подумай и ответь, будь ты на моём месте, какой вопрос бы ты задала... себе, если он у тебя последний?

– Уф, твой вопрос не имеет ответа от меня, я ещё щенок. Задай другой... старший.

– Возможно, есть правильный ответ, но я бы хотел узнать... твои мысли по этому вопросу.

– Старший! Слова ведут к действию, я не готова взять на себя такие обязательства. Я признаю, что не могу ответить на твой вопрос и не выполнила свою часть уговора. Ты можешь назначить мне требу... старший, – расстроилась девушка.

– Моя треба – новый уговор. Мы с тобой будем биться, перед этим ты ответишь мне на три вопроса, на которые знаешь ответ. Проведёшь мне тренировку и научишь драться, как ты. Наш договор начнётся сейчас и должен быть исполнен к вечеру, тогда и состоится битва...

– Хорошие слова, пар. – Я ощутил, что за спиной стоит воин. – Если не возражаете, я послушаю.

– Не возражаю, старший, – сказала девушка.

– Не возражаю, старший, – сказал я.

Тот воин, что сидел у шатра, поставил свою табуреточку рядом с нами так, что образовался равносторонний треугольник, почти. Сел, скрестил ноги, взял свою пиалу.

– Продолжайте.

– Я принимаю твою требу и новый уговор, готова его исполнить, старший.

А я задумался, вновь... Что-то не так, я вновь вижу не то, что... сам же придумал. Вот засада. Засада в том, что я придумываю мир, а потом ищу ему подтверждение. Эти оборотни – зло, они нас в рабство продали… а на деле.

Воин. Воин в серых штанах, рубашке, жилетке, но с четырьмя буквами на шее. Пепельно-серые волосы собраны в хвост. Точно, они тут все на казаков похожи – шаровары, сабля, чуб.

– Первый вопрос: как вы, щенки, друг к другу обращаетесь, если у вас нет имени?

– Есть детское прозвище, кличка. Моё – Неласка. Пока ты не стал переяром, тебе тоже дадут кличку, когда это заслужишь. Я ответила на твой вопрос, старший?

В присутствии воина-люта девушка... Неласка вела себя более взросло, официально.

– Да, третий вопрос. Как задать вопрос старшему?

– Хм... словами? Я не поняла вопрос, старший.

А действительно... как, если не словами?

– А... поняла. Задать вопрос старшему можно, если с ним беседуешь. Вот как мы, как я могу задать вопрос тебе, старший, ты на беседе. – Она постучала по низенькой скамеечке, на которой сидела. – Но не могу задать вопрос старшему Варди, он тоже на беседе, нас слушает, но в нашей беседе не участвует. Если он что-то скажет, то начнёт участвовать в нашей беседе и можно будет его спросить, также можно спросить старшего, если он разрешает... Пф... так, сама запуталась. Спросить старшего можно в беседе. Беседа – это вот, – она опять постучала по скамейке, – и разговор… Я ответила, старший, на твой вопрос? – неуверенно спросила Неласка.

– Хм, давай я скажу, что понял, а ты, если что, поправишь?

– Хорошо, старший.

– Чтобы мне сейчас задать вопрос старшему Варди, нужно дождаться его разрешения или когда он присоединится к нашей беседе.

– Да, в целом, но это только, пока ты щенок... или пар, старший.

– Хорошо. Тогда хорошо, тренировка и обучение.

– Ага. – Неласка вскочила, дождалась, пока все вокруг встанут. Забрала скамейки беседы и унесла их, прибежала с палками. – Вот, старший. Ещё сейчас старший Варди на беседе, а мы – нет. Если он будет говорить нам, мы будем слушать, если он предложит беседу, нужно сбегать за беседой и тогда приступить к беседе. На ногах не беседуют, только отвечают на вопросы старшего.

– Я правильно понимаю, что я мог как старший просто спрашивать тебя?

– Да, старший, но это не значит, что я должна отвечать. Только закрытые... важные вопросы.

– Неласка! Ты ела сегодня?

– Да, старший, – рассмеялась Неласка. – И ещё, между нами уговор, и мы можем в его границах беседовать не на беседе, а в целом, для лучшего исполнения уговора.

– Ты думаешь победить меня... в бою вечером?

– Конечно, старший, зачем же ещё...

– Вы так по квадратам и носитесь, вызываете старших?

– Э... нас ждёт тренировка, старший! И нет, нельзя вызвать на бой из другой стаи, накажут... сильно. – Она покосилась на Варди, тот безмятежно пил из своей бездонной пиалы или подливал в неё незаметно.

– Нельзя, но, если нужно... Хорошо, тренировка. Я готов, Неласка.

– Ты, старший... делаешь то, что делаю я. Если ты ошибёшься, я тебя поправлю, тренировка длится, пока ты её не остановишь... или я. Готов, старший? Погнали.

Ох уж... эта молодёжь, самоуверенная. Я наслаждался. Мы начали плавно – разминка, растяжка. Да, есть то, чего я не знал, мышцы, о наличии которых даже не подозревал. Мы разогрели и растянули всё достаточно простыми упражнениями. Потом пошли... побежали, помчались. Ритм поднимался плавно, без рывков и остановок. К третьему часу появилась испарина, к четвёртому – вспотел. Что было обидно, наша тренировка всех оставила равнодушными, хотя мы носились не только по нашему квадрату. Даже забежали на главную площадь, где торговали парами... или не торговали.

К четвёртому часу Неласка выдохлась или не выдохлась, но остановила тренировку.

– Всё, дальше нет смысла, мы нагрузили все системы. Сейчас полчаса наблюдаем полёт облака, задача – полностью расслабить тело и мозг.

Я так и не понял. Отдыхаем, короче. Облаков на небе нет, просто смотрим в небо, конечно же, расслабляем мышцы.

– Всё, старший, тело и мозг готовы к обучению, готов ли ты?

– Готов. – Я встал напротив.

– Первое. Сначала течёт дух, за ним следует тело, тело наполняет образ, по образу течёт дух. Второе. Когда? Всегда. Любое действие – это сражение, любой образ – место для духа. Третье. Зачем? Таков путь детей волчицы, мы рождаемся в борьбе, живём в борьбе, уходим в борьбе. Обучение закончено, старший, нужно ли тебе время подготовиться к битве?

Ох-ох-ох... вот такое вот обучение. Ладушки, Неласка...

– Готов уже сейчас.

– На равных или с ограничениями, старший?

– Это как?

– Ты с палкой, я без палки, оба с палками, оба без палок, старший.

– И что это значит?

– Для меня ничего, для тебя – не знаю, старший.

– Ладно, без палок.

Неласка отошла на пять шагов.

– Готов, старший?

Понеслась. Нет, всё же тренировку она остановила не из-за усталости. Сразу взвинтила темп до того, что был в конце тренировки. Обходила, изучала, била, отскакивала. Да уж, с девчушками я ещё не дрался. Ладно, эта битва – тренировка, не драка. Будем, значит, становиться сильным.

Понеслась. Неласка – удар в голову. Я – шаг назад и в сторону, пропускаю. Но удар кулаком не закончился, рука прошла дальше и в лицо влетел локоть. Что-то несуразно-неудобное и не больное, если бы... Это не удар. Скольжение, удар сбоку, ногой под ступню, разворот, удар ногой в колено, присела – удар локтем под рёбра, головой в челюсть. Я успевал только сгладить, ослабить. Вёрткая – я получал одновременно с двух сторон, ещё и с третьей толкала. Бить можно и плечом, спиной. Вот только... да, быстрая, но лёгкая. Удары чувствительны, но не фатальны. Перешёл с обороны в наступление. Рука длиннее, удар в плечо. Неласка подныривает под руку, но встречает колено и отскакивает.

Кружим, держим дистанцию, думаем... Думаем... образ... дух... сила... тело... Додумать не успел – юлой влетела в моё пространство. Удар ногами в голову – ну, это смешно... но больно. Отмахиваюсь руками, увеличиваю скорость... но, блин, боюсь попасть... Так, наконец прилетает пяткой в ухо – и страх попасть по Неласке исчезает вместе... со вторым ударом ноги в живот. Да, ногами точно больнее. Но при третьем ударе в голову я ловлю ногу и рывком отталкиваю Неласку… Кружим. Я не успеваю, почему? Я медленный! На это у меня есть ответ – замедляюсь. Неласку в новом режиме срывает и выбивает, а у меня вновь просыпается страх попасть по ней. Что даёт ей те секунды для удара коленкой в пах... К... ух... ты ж...

Отскакиваю, кувыркаюсь, разрываю дистанцию, ломаю ритм. Но удары, пускай и руками в живот, всё же мешают. Бум – бьёт она прямой в живот... Б... больно, но я захватываю её ногу под колено и заваливаю Неласку на землю, и вот чего... на болевой приём... нет. Неласка разворачивается, изгибается и делает подсечку, вроде бы глупо, но я отвлёкся и упустил её ноги. Она соскакивает и бьёт локтем в голову... Уф... это... финал. Но Неласка не добивает, даёт время прийти в себя.

Мне наконец удалось сформировать образ-дух-сила-поток-тело, сформировать и запустить. Один простейший, прямой, как стрела. Нога назад, упор. Неласка разбегается для удара в прыжке. Прыжок. Я отвожу руку назад. Передняя нога сгибается, задняя уходит за спину. Сальто. Нога Неласки сминает мой нос, заворачивает голову, верхняя часть тела разворачивается, но нижняя её компенсирует и меня сжимает, как пружину... Предел и срыв. Бью в грудь уже падающую девушку и на середине удара сбрасываю силу в землю. Неласка лежит на земле – я её придавил кулаком в грудь.

Неласка откатывается, вскакивает. Но мне уже не нужен дальнейший поединок. Неласка сильнее, быстрее… умнее, она меня победит в десяти случаях из десяти. А я могу её убить в десяти случаях из десяти.

– Ты проиграл, пар! – останавливает бой Варди. – И получишь за это прозвище... Малёк. Ты, Неласка, получишь укус и будешь бита... за глупость.

Так закончился мой второй день. С довольной, но побитой физиономией Неласка сидела за ужином и сияла. Синяками в том числе. Это был мой первый ужин всей стаей в шатре – за низким столом, на беседах.

– Слушайте меня, стая, представляю вам новых щенков. Он, – ткнул Варди в меня, – четырежды укушенный, кличка Малёк. Он, – ткнул в Вика, – дважды укушенный. – О, успел сегодня как-то укуситься. – Кличка Вик, и она... хм... Нелиза, дважды укушенная. Вау, стая!

– Вау, – ответили местные... тридцать человек.

– Вау, стая!

– Вау, – ответила стая, тридцать три... дитя волчицы.

– Малёк, подай соль, – пихнула меня Неласка.

Да не нужна ей соль... Блин, совсем ещё ребёнок.

За следующие пару дней событий особо не было. Неласка всё же дружит с головой или нет... предложила мне совместные тренировочные бои. В которых я раз за разом проигрывал, что вызывало у Неласки сначала ухмылку, потом... хм, задумчивость. Меня никто больше не задирал, даже местный троечник, который мог бы и подняться за мой счёт.

К вечеру первого дня привели ещё двух хмурых паров.

К вечеру второго собрались на совместный ужин, где их прокличили Молчун и Дубина. Варди также объяснил, что мы завтра собираемся и послезавтра по утру отправляемся в логово.

Сборы, они такие... никакие. Я взял беседу и подсел под навес, где уже сидел Варди со своей пиалой.

Первый час... тишина. Подошёл... Генри.

– Старший! Телеги проверены, механизмы исправны, запчасти в наличии. По списку всё закуплено. Караван на ходу.

Потом... Аделина.

– Старшина! Люди готовы.

Потом ещё один, потом Варди ходил куда-то. А я чего? Сижу.

Через четыре часа раздалось:

– Говори, Малёк!

– Как учиться, старший, если нельзя спрашивать?

– Ты же спрашиваешь.

– Я полдня сидел, старший, ждал.

– Зачем, Малёк?

– Я многого не знаю – как стать сильнее, как понять, что тут происходит, старший.

– Ты проигрываешь Неласке из-за того, что спешишь. Вы, молодые, торопитесь жить, упускаете жизнь. Сейчас ты сидел полдня и замедлился настолько, что мы можем беседовать.

Есть о чём подумать – и первое, и второе. Чем меньше говоришь, тем больше слышишь. И если бы Сер Ольду или Селене я это уже сказал, то тут... слова влекут действия.

Я встал, взял свою беседу.

– Благодарю, старший, – и ушёл. Переполненный мудрости, ага.

Когда я пришёл, Варди налил мне чаю, потом ещё, ещё... Да я сейчас лопну от мудрости или вымокну... лопну и вымокну.

Первое правило мудрости. Мудрости надо внимать на пустой желудок и мочевой пузырь. Уф... а жизнь-то налаживается, вот прямо сейчас всё лучше и лучше. Мудрость, сила – пыль перед этим состоянием освобождения, лёгкостью.

Вот же хитрый... старший. Хорошо, заход второй. Сажусь, Варди протягивает мне пиалу... с острым дном, её не поставишь. Сижу, держу, не пью. Варди подливает почти до краёв. Я выливаю.

– Вот ты глупец, Малёк, такую притчу испортил.

– Ну, старший, по-моему, это другая притча.

– Какая?

– Вы мне дали мудрость, полную пиалу, а я её не вкусил, а вылил и сижу, новую жду.

– Ха... ха-ха-ха... молодец Малёк, точно, иди отсюда, не видать тебе сегодня моей мудрости боле...

Смех для местных – что-то запредельно редкое, особенно такой, громкий, звонкий. Человек десять выглянули, подошли взглянуть, чего там. Уф, какие любопытные, а ничего, идите вон к Варди, спрашивайте... Ага, он вас чаем угостит с шутками, баснями и притчами.

День прошёл на позитиве. Нелиза шрамировалась, Вик был побит… Молчун с Дубиной где-то шкерятся. Я – звезда, рассмешившая главного. Но все же сдержанные. И только Неласка тренироваться зовёт да рассказать, что так рассмешило Варди. Ага... Индейская национальная изба!

После ужина Неласка отвела меня в сторону.

– Смотри, – показала она мне нож.

– Нож?

– Ага, вы же, пары, по железу прямо с ума сходите.

Ага, подумал я. Это уже сейчас я вижу и слышу, что железа здесь как грязи. В углу посёлка груда довольно... разнообразных железяк. Я бы сказал, металлолома. Вот если проявить чуть больше фантазии и чуть больше с ума сойти, то можно разглядеть очертания машины и – да, чем чёрт не шутит – робота. Подойдёшь поближе – не, хрень какая-то. Вот хрень хренью, но железо здесь на фиг никому не упирается. Нет, конечно, используется везде и всюду, но и просто валяющегося – кучи. Если подумать, то и некоторые барханы в разноцветных лучах – это груды железа.

– Да, у нас физиология такая, нам железо нужно для жизни. – Я замер, осенённый, или скорее я сейчас и не соврал, но шакалий поступок собираюсь совершить... – Давай. На что меняешь?

– Что такое индейская национальная изба?

Думал, как объяснить ей смех старшего, а пришлось рассказывать... мультики. Что я могу сказать? Когда ищешь волшебство, всегда находишь сказочников.

Вот, казалось бы... бы казалось... Картина мира ясна. Вот что человеку для счастья надо? Думается, повзрослеть. Пока ты ребёнок, подросток, тебя вопросы счастья вообще не волнуют, живёшь, играешь. Что, куда, откуда... зачем? Да кому какая разница? А вот, когда ты повзрослел, то перед тобой замаячило счастье. Возможно, поиск счастья и есть признание взросления.

О чём это я? Мы идём домой... в логово. И я, всё себе объяснивший и уложивший, вновь ошибся. Как же просто дома, в моём простом и милом Зелёном листе. Почему не Зелёные земли?.. Потому что я чуть не назвал Солнце Харрадом. Местные называют свой материк – Красный лист, а соседний... вдруг неожиданно остров – Зелёный лист. Ну типа, это всё растёт на одном мировом дереве, и материки – как листочки на нём. Пф, опять... Да, а чем ещё заняться пару, когда идёшь рядом со своей телегой-домом по дороге из красного камня, сквозь луга переливающихся... через переливающиеся разными цветами луга, в том числе и красным? Да, встречаются и рощи... болота, и рощи не болота, и рощи – переливающиеся, в которые мы не заходим. Вокруг всё новое, а главное – весь этот мир вновь изменился, точнее, не мир, а я вновь не с той стороны смотрю.