Красный лист

Глава 5

– Мы можем бить тебя сейчас, – говорил один из старейшин горняков вполне сносно и связно.

– Убивайте, это ваш единственный шанс оставить всё, как есть. – Я говорил искренне, а до этого предложил им покинуть мои земли, на что они, трое старейшин и вождь Том, согласились, что это разумное решение, но они не могут этого сделать, ибо погибнут, не привыкшие жить снаружи. Поэтому останутся здесь. Я сказал, что меня это не устраивает. Они – что будут биться за свой дом, я – что, если эту долину превратить в пожарище, они передохнут на грибах и мхе. Собственно, вот.

Том сидит, грустно улыбается, жуёт свой ус. Старейшины... они не знают, что делать, да у них хватит силы меня убить!

– Хорошо, дат нам ворема соборат, мы ходит.

– И вы бро... боросит... бросите свой дом и уйдёте.

– Ты дат нам выбор, мы выбор, пасиб.

– Убить меня?

– Мы нет бить тебя.

– Хорошо, я дам вам время собраться – один круг Харрада. Вы успеете и собраться, и обследовать мир снаружи, и привыкнуть, но с вас клятва – в течение этого круга защищать мою крепость и... меня.

– Ты верит наш слово?

– Я видеть ваш... ваши дела, я верить вашей клятве. Блин, я приму вашу клятву.

Беседа была долгой, и меня постоянно уносило общаться на их манер. Нет уж, уважаемые, вы – на мой.

– Клятва верности и служения, освоение... нормального языка... на один полный круг Харрада.

– Это хорошо выбор, мы хорошо. Наше слово – к пику Харрада.

– В полдень? Сегодня, через два часа.

– Да.

Триста двенадцать малютов принесли мне клятвы служения на год, и всю молодёжь от семи до двенадцати лет я забрал в виде обеспечения клятвы, как раз двенадцать малюток малютов.

– Сьюзи! – Мой приход в окружении детей не вызвал ажиотажа, я предупреждал. – Сьюзи! Задание. На каждого ребёнка по одному взрослому. Таскать их с собой. Куда воин, туда и ребёнок. Разговаривать с ними, учить языку. Никаких опасных походов. Накормить, хотя они получше нас питались...

– Мой ярин! – пыталась... попыталась... возразить та.

– Пока не прибудет леди Селена и её люди. Там передадим учителям. Две, ну три недели.

Селена с советниками прибыла через два дня на обследование, без людей, на которых можно было бы... переложить обязанности учителей. Зато на следующий день, как я передал детей малютов на воспитание воинам, первые взрослые малюты со скарбом оказались в крепости. Там, конечно, мамки. В общем, днём – дети с воинами, по вечерам – с семьёй, переехавшей в крепость, я им выделил ту общагу, что слева. Они туда всей своей горняцкой общиной поместятся.

Остальные малюты, не подвигаемые... те, чьих детей я не забрал, особо не торопились, но уговор переехать за один шаг будут держать.

– Кто остался на заставе? – спросил я. Оба воеводы были здесь.

– Я взял сотню лучников с собой, – ответил Сер Ольд, – за старшего на заставе Я Нод с братом.

Рок Сат скривил лицо.

– Хорошо, они показали себя молодцами. Что ж, господа советники, – обратился я ко всем, – вот она... крепость Каскад. Обжиться здесь... уф... не простая задача. Но я в вас верю.

Я собрал всех советников на крыше общаги. Та Нош смотрел широко раскрытыми глазами. Гер Арум неестественно суетлив. Рок Сат задумчив. Сер Ольд уже всё это видел, но тоже, назовём это вдохновлённый. Сан Пин и Мас Ян переговаривались между собой и были как будто безразличны к легендарной крепости, и видно, что именно как будто – бегающие взгляды и порывистые движения. Вот Селена... её реакция меня удивила. Реально спокойна, деловой прикидывающий взгляд.

– Уважаемый Сан Пин. – Я дождался взгляда целителя. – Что там с Ю Ладом?

– Уже хорошо, мой ярин. Практически пришёл в себя, уже не галлюцинирует, просит встречи с вами, потихоньку ходит, думаю, уже практически здоров.

– Что ж, в таком случае, господа советники, подведу промежуточные итоги. Крепость я вам добыл, как её обустроить и подготовить к обороне, я думаю, без меня разберётесь. Воевода Сер Ольд, с вождём малютов Томом я вас познакомил. Селена, возьми на себя адаптацию гражданских. Так, вроде всё, ещё какие-то ко мне предложения, может, ещё чего? Нет? Тогда я завтра по утру – на заставу, Ю Лада проверить, хорошо? Вот и славно.

Ехать на лошади – это одно удовольствие, не два. Дракон, доставивший меня на заставу, сославшись на необходимость наведения порядка в своей новой пещере, попросил не трогать его пару-тройку дней. Поэтому я на лошади, ехать на которой – одно удовольствие, как я уже сказал. Невзирая на моё возросшее умение держаться в седле и поток, я привык уже к стремительному перемещению, и потому даже самый быстрый ход лошади уже не то. Да и торопиться вроде как мне некуда, Ю Лад же подождёт. Его можно понять, наверное. По крайней мере. Я его понял и решил помочь, как говорится, кто, если не я? В этом случае только так. Только я и могу помочь.

Мы ехали в мавзолей Улиича. Ну то есть, когда Ю Лад неделю назад говорил «в мавзолей», мне послышалось «на заре» – это и был мавзолей Улиича. Чем примечателен этот мавзолей? Ну, во-первых, это та самая пирамида, что я видел с дракона, во-вторых, там вроде как захоронен Улиич. Улиич – основатель одноимённого союза. Да, это целая легенда, ну конечно, куда без неё? Сур Па, наводящий порядок, пришёл, собственно, наводить порядок на этих землях и освобождать их от нечисти и нежити, как оказалось, не один. А с дружиной из полсотни воинов-яринов, были они могучи и мудры... и ещё десяток легендарных эпитетов. Они же, эти воины, и образовали ныне существующие союзы. Конечно, часть тех союзов распалась, исчезла, появились новые. Такой союз, как Древний, – это из новых, а вот Могал – от Могала Широкоплечего, его мавзолей на севере. Могал любил холод.

И мы с Ю Ладом едем в мавзолей Улиича.

Что интересно, с одной стороны, и закономерно, как по мне, так это то, что эти мавзолеи стали пристанищами для нечисти и нежити. И именно там и оттуда собирается бедствие. Бедствие – это куча нежити и нечисти, одной кучей выходящие из мавзолея и идущие не пойми куда, но уничтожающие всё на своем пути.

Зайти в любой мавзолей может лишь ярин с двумя воинами. Не то чтобы это какое-то прямо правило. Но ни разу больше одного ярина и двоих воинов не вышло из мавзолея. Сколько бы туда ни вошло.

Легенды гласят, что каждый шаг внутри — это битва, что каждый день внутри – это год снаружи. Что каждый выживший внутри – это погибший снаружи.

Вот... Мы едем с Ю Ладом в такое вот… путешествие по местам, так сказать, легендарных битв.

Потому что только с ярином можно попасть внутрь, потому что... а почему вдвоём? Вот, чтобы выйти втроём – я, Ю Лад и его сестра.

Этот… молодой человек вёз освобождённую сестру домой. Мимо мавзолея. Вот. Как уж этот молодой человек умудрился потерять сестру, потерять так, что она смогла зайти в мавзолей, а он – нет?.. Типа, ну не типа, а со слов охотника-разведчика:

– Мы ехали мимо, место так себе, но самый короткий путь лежит мимо. Ехали, услышали шум, свернули посмотреть. Там всё, как всегда, стрёмно и... ссыкотно. Вот. А ворота внутрь оказались открыты. Милена... зашла. А я – нет, не пустили, а потом вышло бедствие. Пришлось биться.

Что было дальше и чем эта битва закончилась, Ю Лад не помнил, но, видимо, победил. Потом дошёл до деревни, нанял телегу и прибыл на заставу, где подвергся целительству.

Короче, где он взял телегу и как чего – неизвестно. Известно, что скоро будет бедствие, о чём мы, согласно протоколу, известили империю и всех своих, ну и поехали выручать Милену.

Глупо, дважды глупо. Возможно. Но, как гласит статистика… Ага, в этом мире наряду с историей, есть и статистика. Так вот, согласно её данным, количество вышедших яринов равно количеству вошедших. Сам видел эти данные в библиотеке Гер Арума. Правда, там не совсем так, там плюс ещё погрешности, плюс-минус, в рамках среднестатистических. Короче, зашло восемнадцать яринов, вышло девятнадцать. Правда, после строчки о том, сколько зашло, три страницы мелким почерком, и только потом факт о том, сколько вышло. Но почерк легко читаемый.

Так что наши шансы зайти вдвоём, а выйти втроём – даже больше ста процентов. Я бы так в лотерею играл.

Поэтому мы едем в мавзолей второй день. На моё предложение ехать ему одному, а я его потом одним махом на драконе догоню... Ю Лад так скорбно вздохнул. Ладно, мне развеяться нужно.

Место, на самом деле, так себе. Не то чтобы мрачное. В плане света тут всё нормально, и травка зеленеет, и солнышко блестит... Харрад светит.

– Вот. – Ю Лад обвёл рукой поляну. – Вот здесь я бился.

Вид у поляны был. Был, как будто здесь даже олень никакой не проходил. Трава густая, высокая.

– Точно здесь?

– Здесь, здесь, вон пирамида с воротами, я успел метров сто отбежать, когда меня настигли. Здесь. – Ю Лад и сам видел поляну, и отсутствие следов битвы его не смущало. Меня тоже, я уже тут и не такое видел.

В этот раз я готов к приключениям. Мой резной посох – копьё, нож – кинжал. Куртка усиленная, ну не очень я кольчугу люблю. Запасные штаны. Вода, еда на пять дней. Сапоги с металлическим носком и шипом, чтобы под коленку бить, значит. Юджин снаряжение и упряжь с лошадей снял.

– Вдруг мы там на пару дней? – и отправил лошадей домой. – Домой!

Мне-то что, через пару дней я дракона вызову, а Юджин и пешком дойдёт, не говоря уже про его любопытную сестрицу.

О чём ещё можно сказать, пока не вошли внутрь мавзолея? О том, что это не будет лёгкой прогулкой, невзирая на статистику. О том, что взял мало еды. Вот тут точно нет. В последнее время я прямо ощущаю отсутствие еды. И это новое животное чувство, от слова «живот», подсказывает, что на пять дней нужно брать еды. Что ж, вот и повод проверить, так сказать, тест в боевом режиме.

А ведь прямо не хочется туда. Мы стояли и смотрели на ворота, уже минут десять... думаем.

– Пошли, Юджин, – пихнул я застывшего разведчика, – лучше сами зайдём, чем нас заставят.

Разведчик дёрнулся, выходя из ступора.

– Ага, что-то накатило, идём, мой ярин, я всегда за тобой, в огонь и в воду.

– Да, да, я так и понял, что это ты за мной. Идём, разговорчивый мой…

Мы опять стояли, перекидываясь словами.

– Стоп. Молчим и идём. – Я сделал первый шаг, и стало легче и проще.

Ворота чёрной пастью с клыками нависли надо мной и коридор – как же я не люблю коридоры.

Чёрный, блестящий, отполированный пол, единой плитой, мягко загибается у стен, переходя в стены, в потолок, без зазоров, щелей, единым отполированным камнем. Свет Харрада отражался от полированной поверхности.

– Юджин, ты факелы взял?

– Конечно, мой ярин, но тут и так... Кряк...

Опустилась плита входа. Свет померк. Из яркого дня в состояние «завязали глаза, завели в комнату без окон и дверей».

– Зажигай, Юджин, и... зажигай.

Сколько я в этом мире? Точно меньше, чем полгода. И точно не видел всех его устройств, но факелы я видел точно... Этот факел был фонариком. На конце небольшой палки – кристалл, светящийся синим светом, с отражателем. Отражатель можно было уменьшить, увеличить, достигая разных режимов светового луча до... во все стороны.

Сколько же я ещё не знаю об этом мире? Да, боюсь, аналогия с айсбергом тут не подойдёт, мои знания – как песчинка в пустыне мира.

Ю Лад у нас спец по кинжалам. Разведчик, он и есть разведчик, значит мне вперёд.

Одной рукой держу посох, другой – веду по гладкой тёплой стене, ну а вдруг проход? Мы шли по спирали, уходя вниз. Без отворотов, поворотов, плавно и...

– Если сейчас пойдёт бедствие, нас размажут по стенам, – озвучил моё предположение Ю Лад.

Раньше я бы начал, как бы это сказать... настраивать своё тело к битве. Это не состояние, когда переживаешь, а состояние, когда готовишься пережить своего врага. Но сейчас животное чувство мне сказало – брать еды на пять дней.

Коридоры напрягают, пускай и такие широкие, пускай и в этот раз не один. Коридор – по своей сути труба и имеет чёткое направление потока, я же привык уже сам направлять свой поток. Но сейчас мой поток раз за разом срывается с вертикального на горизонтальный коридорный, внутрь, туда, куда мы и идём уже час, наверное, постепенно ускоряясь.

Когда идёшь долго или не идёшь, а находишься в определённом световом режиме, а потом бац – и стало ярче, зрачки не успевают перестроиться и происходит засветка. А потом медленно-медленно начинаешь различать детали.

Я видел много пещер. Больших пещер и больших залов. Этот зал, как стадион «Лужники», как три стадиона. Посередине – возвышенность, цилиндрический постамент с ярким кристаллом на нём. Кристалл... хорошего солнечного света, и весь этот стадион забит... страшненькими, корявенькими... разнообразными страхолюдинами. Мне показывали на картинах эту нечисть, но одно дело – картины, другое – это море страха, покачивающееся в едином ритме.

С того балкончика, куда мы вышли, два пути: вниз – три витка и в море нежити с нечистью, или вверх – по стене выше и выше. Говорить не хотелось, не хотелось даже дышать. Я махнул рукой вверх. Ю Лад кивнул. Мы пошли вверх, по постепенно поднимающейся и сужающейся дорожке. Без перил и ограждений. Через один виток она стала шириной метр, через три витка – полметра, через десять витков – тридцать сантиметров... в длину ступни. Ещё полвитка – мы прижались спиной к стене, всё такой же гладкой, и дошли до второго балкончика, два на два метра. Подъём наверх становился уже и вглубь.

– Отдых, – прошептал Ю Лад – десять часов на ногах.

Да, после того, как мы зашли, время текло рывками, но, в общем и целом, полдня уже протопали. Топ, как сказали бы мои горняки. Я заглянул в проход – коридор, уселся рядом с Ю Ладом. Есть не хотелось. Мышцы в норме. Тело разогрето – готово к действиям. Что ещё говорить? Всё так же. Думать? Да вроде не о чем. Остаётся только закрыть глаза и сосредоточиться на потоке. Сейчас поток вертикальный – снизу вверх. Светящийся кристалл ощущается частичкой Харрада, нежить, нечисть вообще не ощущается. Точнее, как что-то единое с этим местом, единое и естественное для этого места. Прямо как я с Юджином.

А потом... потом выяснилось, что у нечисти есть летающая нечисть. Типа стрекозы. Крылья, как у стрекозы, а тельце обезьянки-игрунки, и размером тельце, как у игрунки, крылья больше тельца раза в три. И звук такой... совсем не похожий на звук приближающегося вертолёта.

Эти создания, две штуки, зависли над нами. И если первое, поймав стрелу из мини-арбалета Ю Лада, упало на балкон, то второго откинуло за балкон, и, кувыркаясь в воздухе... оно упало прямо в толпу.

Секунда, пять... минута – мерное пошатывание, потом всё остановилось, замерло. Замер свет, источаемый кристаллом. Это не описать, когда свет замирает... а потом, словно фарш через мясорубку, море нечисти стало подниматься по склону в полной тишине. А потом раздался гул. Гул сотен стрекоз, поднявшихся над толпой и замерших в районе первого балкона.

Я мотнул головой в сторону проёма внутрь. Началось ли бедствие, или это за нами, а идти придётся. Ю Лад покивал, соглашаясь.

Минут через двадцать нас догнали стрекозы. Выплёвывая струю кислоты, отступали, заменяясь новыми. Плевки были недальнобойными, но дальше, чем доставал я. Нас спасло то, что этот коридор, хоть и широкий, но шёл то вверх по большей части, то вниз, то поворачивал. Вот за одним поворотом мы и перебили десяток, после чего стрекозы отстали, зато стал слышен догоняющий нас... звук. И так вдруг захотелось есть... еле сдержался. Мы перешли на лёгкий бег.

Бежали, пока вновь резко не вылетели в небольшой зал. Восьмиугольный. Не восьмисторонний, а с восемью колоннами и проходом в каждую сторону, итого восемь проходов.

Ждать, думать. Шум всё ближе. Первый проход слева – тупик. Не тупик – ловушка, из стен, потолка, пола полетели спицы. Отскакивали от брони, где-то попадали в броню и впивались, где-то попадали не в броню.

Второй проём. А зал... стал шире, больше. Второй проём – спицы. Обратно в зал. Зал заполнился восемью воинами. По размеру, как мы, но по состоянию – заполняли зал. И два из них побежали на нас.

Удар ятаганом я пропустил слева. Подсечка посохом под ногу выбивает из равновесия, и я добиваю падающего воина в голову – тот рассыпается пылью на глазах. Пыль сразу впитывается в камень. Ю Лад тоже своего распыляет.

Стоп. Осмотреться. Шум приближается. Восемь проёмов, через один мы пришли, два с ловушками – тупики. Накинулись два воина. В каждом из нас по паре десятков кровоточащих стрел-спиц. Вошли неглубоко, но количество уже не очень хорошее. Щитов, мазей, лекарств нет – зарубочку на память.

Ю Лад не терял время зря. Отобрал щит у стоящего воина. Воин с щитом один, значит и щит будет один. Прикрываясь щитом, Ю Лад побежал в третий проём, будет исследовать по очереди. Щит рассыпался, но большую часть спиц взял на себя – снова тупик.

Зал. Приплыли. Распылённые нами и восстановившиеся воины плюс ещё один. Уже не так просто. Удар ятагана слева, подсечка посохом под ногу, но противник чуть смещает носок – и подсечка мимо, а ятаган в горло. Я падаю плашмя на пол, избегая ятагана и удара копья третьего, в воздухе бью копейщика в лицо и, приземлившись, бью ногой ятаганщика в живот. Пф... рассыпались воины.

– Они обучаются, – сообщил Ю Лад очевидную идею.

– И с каждым проходом их будет больше, – сообщил я Ю Ладу, забирающему восстановившийся щит.

Четвёртый проход. Четверо против двоих. И четвёртый – наш щитоносец, без щита. Всё печально. Ятаган режет больно, а копьё протыкает бедро насквозь. Щит у Ю Лада рассыпается. Ему по рёбрам прилетела булава. И наши распылившиеся визави... ждут восстановления.

Менять тактику выбора проходов – глупо, а вот тактику прохода по проходам...

– Стоим... думаем, – остановил я Ю Лада, – говорим – прикидываем.

Мы замерли, шум усилился.

– Дождаться, когда появятся твари, – и в проход.

– Не факт, что они будут сражаться.

– Не факт.

– Пятый проход, пять воинов, скорее всего, этот... Забрать оружие, сложить в проходе.

– Отлично, делаем...

– Ага... как же. У тех, с кем мы сражались, и у тех, что рассыпались.

– Задержаться в проходе, – решил я.

– Пока мы там, спицы летят.

– Да, тоже так думаю.

– Не сражаться, сразу в следующий проход.

– Вариант, пробуем.

Хороший вариант был бы, если бы не невесть откуда взявшийся арбалет, болт от которого влетел мне в грудь, рассыпался, но откинул меня чуть обратно в проход.

Рассыпали воинов... только за счёт того, что, видимо, забрав оружие у оставшихся, мы чего-то там сбили, поэтому восстановленные воины получили другое оружие. И, не наученные им биться, рассыпались.

Это был пятый проход. Шестой – пятьдесят на пятьдесят. Было бы, если бы в зал не... вползло нечто. Желеобразный слизняк, как улитка, только размером с быка и с криком изнутри. Там же внутри слизняка переваривались стрекозы, и было видно, как они постепенно становятся меньше.

Выползши из коридора, слизняк остановился. У него нет... органов чувств? Должны быть хоть какие-то. Снизив скорость передвижения, слизняк качнулся вперёд. Он не ползёт, он катится. И он не видит и, видимо, не чувствует нас…

Расслабляемся и дышим. Шум в коридоре стих, значит следующие за ним либо далеко, либо тихие.

Слизняк качнулся влево и вполз в первый левый проход, раздались звуки летящих спиц... Три, пять, двадцать секунд – и слизняк выползает из прохода нафаршированный спицами. Стал больше. Меду ним и нами строй не строй – двое воинов. Слизняк качнулся и покатился в следующий проём... Двадцать секунд – и спицы прекратили лететь, а слизняк выкатился со спицами внутри.

Ю Лад тронул меня за плечо, привлекая внимание, показал пальцем на шестой проход, потом сразу на седьмой – резко и быстро. Я показал на бедро – не смогу быстро. Он показал, что медленных ждёт секир-башка и поглощение слизняком, я впечатлился.

Конечно же, по закону подлости проход дальше должен оказаться последним, но, видимо, подлость на сегодня кончилась. Короткий коридор и небольшая круглая комната – с круглым каменным бассейном посередине. Бассейн с живой водой. Вот ни разу бы не удивился, если оно оказалось бы так.

Ю Лад сунул в воду сначала кинжал – нормально. Потом кинжалом капнул на кожу руки – нормально. Засунул руки – нормально. Вода. Просто вода. Умыться. Промыть раны. Вытащить спицы. Часть уже сами отпали, но часть зашла достаточно глубоко.

Прохладная вода остудила и взбодрила. Бедро оказалось ранено… не сильно так... насквозь, конечно. Но рана аккуратная, замотал оторванной штаниной. Надел новые штаны. На всё про всё пять минут, и шум известил, что слизняк у этого прохода.