Кроль на короне (СИ)

Пролог: Знамение

В глубоких сумерках две тени прошмыгнули мимо кустистых зарослей, беззвучно двигаясь в сторону заброшенного Клементинского склепа. Несмотря на запустение, это строение всё ещё оставалось крепким. Да и защитный барьер исправно работал. Видимо, поэтому сюда так и тянуло охотников за древностями. Вот только уходили они с пустыми руками, проклиная Клементия вместе со всем его вымершим родом.

А около двух столетий назад в заднюю часть склепа ударила молний. Удивительно, но ей удалось пробить барьер, навсегда оставив в нём небольшую брешь. Однако воспользоваться моментом, чтобы проникнуть в склеп никто не смог. Всё потому, что брешь оказалось недостаточно велика, и попытки её расширить непременно провоцировали атаку скрытых боевых установок. Так что отчаянные авантюристы либо гибли на месте, либо становились калеками.

Немногие выжившие, так и не сумевшие вернуться к обычной жизни, основали поселение вокруг ближайшего к склепу перекрёстка. Там они охотно скармливали новоприбывшим дурачкам якобы секретную информацию о Клементинском склепе. После чего местные лавочки пополнялись снаряжением и личными вещами погибших авантюристов. Барьер ли забирал их жизни или кто-то другой помогал скончаться — никому неизвестно. А кто был в курсе событий, тот молчал.

Между тем высокая смертность никак не отразилась на потоке желающих сорвать куш в древнем склепе. Наоборот, охотников с каждым годом становилось всё больше. Вот и сводные братья Куйбадун решили испытать свою удачу.

— Точно сработает? — прошептал младший брат. Он мало что понимал в технических делах, а потому во многом сомневался и задавал кучу неуместных вопросов.

— Я за эту штуковину все сбережения отдал. Если не сработает, вернёмся к торгашу за компенсацией, — ответил старший Куйбадун и смачно сплюнул. — Уяснил?

Младший торопливо закивала в ответ и нетерпеливо уточнил: — Пробуем? Сейчас? Уже?

Старший брат угукнул и принялся налаживать хитроумное устройство. По словам торгаша, оно должно на время ослабить сразу несколько секций защитного барьера. Сколько именно и надолго ли — горе-охотник не спросил, а может забыл или прослушал. В любом случае, отступать было поздно.

— Готов? — старший Куйбадун на всякий случай развернулся в пол-оборота к механизму и прикрыл голову рукой. — Врубаю!

Младший наоборот глазел на происходящее с поистине детским азартом. Но когда из устройства выскочило сразу несколько молний, он пугливо отскочил в сторону. В тот же момент барьер загудел. В воздухе проступили очертания бреши, края которой искрили и, казалось, таяли на глазах. Дыра как будто стала шире.

— Вперёд! — сам себе скомандовал младший Куйбадун и шустро нырнул в брешь. Старший брат пару минут стоял в нерешительности, но услышав грохот в склепе, торопливо полез следом. Комплекция не позволяла ему так просто протиснуться в брешь. Пришлось бедолаге использовать специальные умения, делающие тело более пластичным.

Оказавшись внутри, старший Куйбадун тут же принялся искать брата. А тот сидел в углу с кислой миной.

— Здесь пусто! — с нотками обиды выдал младший, едва завидев брата.

— Дурачина! — хохотнул старший. — Кто ж сокровища на виду оставляет?

Он активировал старенький поисковик, который в детстве снял с трупа однорукого авантюриста. Именно тогда Куйбадуны заразились идеей стать охотниками за древностями.

И вот сейчас, на целых десять секунд склеп осветился синим светом сканирующего луча поисковика, после чего перед братьями появилась схема строения и окружающей местности.

— Вот! Скрытое пространство, — младший Куйбадун указал на помещение, к которому вёл тайных ход. — Только как попасть-то?

— Можно поискать механизм или… — старший брат задумчиво почесал подбородок. — Или капнуть.

— А если рвануть? — младший Куйбадун широко улыбнулся, подначивая брата поддержать идею.

— Можно и рвануть, только аккуратно, — ответил старший и сразу отошёл в угол склепа, стараясь оказаться как можно дальше от эпицентра взрыва. Младший Куйбадун сжал руки в кулаки и направил их на пол перед собой.

— Взрывное плавление, — скомандовал он. Его руки покраснели, а через несколько секунд их охватило пламя.

— Молот! — выкрикнув он и ударил кулаками в пол. Здание дрогнуло, но сильнее всего тряхнуло именно пол.

Младший Куйбадун резво отпрыгнул в сторону и тут же помчался к брату. Оба присели на корточки, прикрыв уши руками. В следующий миг раздался оглушительный грохот. Сначала пол, а затем потолок попросту раскурочило невидимым взрывом. Одна из стен склепа так же пострадала, а у другой вышибло дверь. Она врезалась в защитный барьер и разлетелась на части.

Братья заглянули в образовавшийся перед ними пролом и с довольными рожами стали переглядываться друг с другом. Внизу что-то замерцало, словно маня за собой. Осталось узнать, что.

Через двадцать минут старший Куйбадун уже стоял глубоко под землёй перед покорёженной взрывом арки. Установленная в ней дверь валялась внутри большого квадратного помещения. Братья подсветили его и сразу кинулись сметать всё, что мало-мальски походило на ценность.

— Может окаменевших коконов прихватим? — младший Куйбадун постучал по метровому шару, что стоял недалеко от стены. От удара тот сразу рассыпался в труху.

— Пустышки. Не слышал, что ли — Клементинский род вымер? Иначе кто бы осмелился их склеп грабить? Уж точно не я, — старший брат опасливо покосился на оставшиеся три кокона. — Мало ли кто в них сидит и когда выйдет. А если выйдет, то кто за ним придёт? В общем, не забивай ни себе ни мне голову.

— Смотри-ка, тут что-то есть, — младший Куйбадун присел возле ещё одного кокона. — Я аккуратно.

Он принялся шарить руками по полу, выкладывая рядом с собой целую горку из драгоценных камней. Найденные им рубины, изумруды, сапфиры имели форму призмы с диаметром в полутора сантиметра, а длиной не меньше трёх. На боках каждого из камней слабо подсвечивались древние символы.

— Наследие! — восторженно выдал младший Куйбадун.

— Наследие, — прохрипел старший брат, соглашаясь с его выводом. — Тогда к ним должна быть инструкция, схема расстановки, расположения, чтобы правильно читать.

Забрав камни, братья ещё раз обшарили всё вокруг. Однако никаких инструкций, схем или чего-то похожего найти не удалось. Потеряв не меньше часа, Куйбадуны всё-таки решили, что пора выбираться из склепа и вовремя. Механизм, установленный старшим братом возле бреши, начал сбоить. Потоки молний, бьющие в барьер, заметно ослабли, а паузы между выстрелами удлинились. Поэтому дыра начала понемногу «затягиваться».

Старший брат предложил младшему первым лезть в брешь. Тот шустро юркнул в неё и уже, с другой стороны, принял походные сумки, набитые «сокровищами». Братья торопились, так как лаз становился всё уже. К несчастью, старший Куйбадун не успел вовремя протиснуться в него. Он попросту застрял в нём и вскоре погиб на глазах у брата.

Защитный барьер разорвал тело старшего Куйбадуна сразу, как только механизм, выпускающий молнии, окончательно заглох. Младший успел лишь удивиться тому, с каким спокойствием брат взглянул на него перед смертью. Он словно знал, что именно так и будет.

Больше суток младший Куйбадун просидел у бреши. Он молча смотрел на разбросанные останки брата и не мог издать ни звука. К концу второго дня из склепа вырвался столп белого света. Барьер сразу же отключился и яркое, слепящее сияние, залило всё вокруг.

Младший Куйбадун почувствовал, как его накрыла внезапная волна животного страха. Она заставило его бежать прочь от склепа, не разбирая дороги. Он смог остановиться и перевести дух лишь когда немного пришёл в себя. Пугающее давление светящегося столпа наконец-то иссякло.

Мысли понемногу пришли в порядок. Младший Куйбадун вспомнил о брате и сокровищах из склепа, но возвращаться не стал. Всё, что у него осталось в сохранности — это половина найденных камней, спрятанных в потайном кармане.

— Наследие, — прошептал он, глядя на мерцающие на них символы. — Мы украли наследие. Нет, я… Я украл.

Опасаясь, что «наследие» станут искать, младший Куйбадун решил бежать в Дикие Земли. А после осесть где-нибудь на Западном Мысе, предварительно сменив имя и заслужив хорошую репутацию в приграничных зонах.

Тем же вечером в Имперской Столице Раснаса…

— Имперская печать? — Сарэс смотрел на разноцветное сияние, внезапно образовавшееся в небе над столицей. — Значит дождались возвращения владыки? Наконец-то.

— Хм, господин наставник, взгляните, — его помощника Ахридба развернула образ мира Раснаса. — Эти столпы света. Один из них принадлежит императору? Как думаете, который?

— Не важно, — холодно ответил Сарэс, не сводя глаз с сияющей в небе печати. — Ведь никто из них не обрёл наследие прошлой жизни? Не пробудил его? Не вспомнил себя прошлого?

— Конечно-конечно, — торопливо проговорила Ахридба, показывая своё полное согласие. — Сразу после возрождения? Хм! Как подобное возможно? Вот лет через двадцать, тогда…

— Когда им исполнится по пятнадцать, — перебил её Сарэс. — Совет Хранителей Жизненного Наследия пригласит их, как претендентов в имперскую столицу. Но…

Он задумался, отчётливо представив вероятностное будущее и всю грядущую трагедию.

— Но? — не выдержав затянувшейся паузы, поинтересовалась Ахридба.

— Лишь один займёт трон, — с грустью ответил Сарэс и, предвосхищая очередной вопрос, пояснил: — Тот, кто к двадцати годам пробудит наследие прошлой жизни и окажется Владыкой Раснаса.

— И что же они будут здесь делать целых пять лет? — с недоумением выдала Ахридба, явно не понимая зачем собирать претендентов заранее.

— Сражаться за корону, за свою жизнь, за наследие, за будущее… — Сарэс вздохнул. — Не знаю. Сама придумай что-нибудь. Мне больше, нечего сказать.

Пожалуй, он единственный из ныне живущих, кто ни разу не прошёл через перерождение. В его памяти сохранился не только образ Императора Раснаса, но и событий, предшествующих его восхождению.

Тогда мир был совсем другим. Люди стремились к совершенству, находя его даже в очевидном уродстве. Добро и зло теряли полюсность, смешавшись в бесформенную серую массу. И только Взрыв всех примирил.

Материальный мир потерял свою сущность. Выжившие перестали старится, а дети рождаться. Но это не значит, что исчезли болезни и смерть. Нет, все они остались. Вот только умершие становились сгустком плотной энергии. Он образовывал кокон, из которого через неопределённое время покойник возрождался с телом пятилетнего ребёнка. А через десять лет повзрослевшее дитё вступало в пору наследия, начиная узнавать вещи, принадлежавшие им в прошлой жизни. Память постепенно пробуждалась, приходя во снах, видениях и грёзах. Ещё пять лет и к двадцатилетнему возрасту, реже к тридцатилетнему и позже, воспоминания полностью восстанавливались. После чего тело больше не менялось до очередной гибели.

Повторное возрождение восстанавливало лишь память и личность предшествующей жизни. А это значит, что те, кто часто воскресал, со временем теряли свои изначальные воспоминания о мире до Взрыва.

Сарэс же помнил всё! Помнил и тосковал по старым временам. Его раздражало само существование в этом неизменном пузыре, где вырванные с корнем деревья, разрушенные горы и сломанные дома сами по себе восстанавливались, возвращая свой первоначальный вид. Пускай не сразу, не мгновенно, но всё-таки.

Мир Раснаса — это мир, где давно потерян смысл жизни и для человека утрачена ценность его поиска. Здесь ни что не имеет значения, кроме психонергетики. Теперь она лежит в основе всего сущего и является мерилом силы, а вместе с ней и власти.

Сарэс много думал о суициде, но всякий раз останавливался в шаге от смерти. Ему было страшно терять воспоминания о старом мире, где люди рождались и умирали, по-разному проживая свои жизни. Он хотел вернуться в то время, но перерождение не дало бы желаемого. Поэтому Сарэс продолжал тяготиться своим существованиям, не решаясь положить ему конец, хотя бы на время.

Десять лет спустя…

Присцилла выглядела пугающе: чёрные волосы распушились от статического электричества, а на лице появилась гримаса поистине нечеловеческого безумия. Клементия глядела на свою соперницу и ясно понимала, что победить её не сможет. Оставалось лишь бежать, но места для спасительного манёвра у неё не осталось.

«Она ведь почти слилась с кримпом. Почти… Почти!» — внезапное озарение, заставило Клементию искать питомца соперницы — лилового кролика-репликанта. Вот только в апартаментах царила такая разруха после яростного сражения, что найти в них маленькое существо казалось невозможным. Но… К счастью, мех высокоранговых кримпов обладал собственным свечением и в наступивших сумерках его трудно было не заметить.

Позабыв о противнице, Клементия со всех ног помчалась к оборванной гардине, чей край едва держалась на оставшихся трёх кольцах. Именно оттуда исходило лиловое мерцание кримпа. Притихший кролик-репликант боязливо таращился по сторонам. Клементия приготовилась поймать зверька, как рядом с ним с грохотом упал увесистый обломок. Им оказалась сорванная с петель дверца платяного шкафа. Лиловый кримп сразу рванул с места и скрылся под развалинами дымящегося кресла.

— Никуда не денешься! — истерично выкрикнула Присцилла. Медленно шагая в сторону Клементии, она несколько раз прокричала ей: «Сдохни!»

Казалось, в помутневшем взгляде Присциллы совершенно не осталось места сознанию. Но вдруг в её глазах промелькнула искра разума. Сердцем Клементия почувствовала дыхание надежды, что соперница наконец-то придёт в себя и всё закончится. Но ошиблась…

Маленькая искра породила ледяное пламя ненависти. Той ненависти, что годами накапливалась, бурлила и кипела, вывариваясь в сухой остаток, пока не выкристаллизовалась в морозное возмездие.

— Прости меня, — Клементия вложила в слова столько искренности сколько могла. — Не знаю, нет, я просто не помню, какое зло тебе причинила. Клянусь, когда наследие жизни пробудится во мне и я всё вспомню, то отвечу перед тобой за свои прежние проступки.

— О чём ты? Тогда будет поздно, — Присцилла презрительно хмыкнула. — Пробудишь силу, и кто тогда тебя остановит? Нет, если убивать, то сейчас. Пока ты ещё слаба и ничего не помнишь.

— Не надо, — взмолилась Клементия, не надеясь на спасенье.

Разница в возрасте и комплекции навязывала ей мысли о драматическом финале. Низкорослая и хрупкая она в свои пятнадцать напоминала нескладного пацанёнка. Так что физически Клементия, конечно, уступала двадцатилетней Присцилле, которая давно уже обрела наследие прошлой жизни. Да и боевой опыт у неё имелся, в отличии от нерешительно и слабой Клементии.

«Не справедливо!» — слёзы подступили к глазам слабой девушки. Она уже не могла чётко видеть, да и не пыталась. В горле комом встала обида, а сердце захватила глубокая печаль.

«Незачем мне видеть собственную смерть! Спасенья всё равно не будет! Нет!»

Внезапно из-за спины Присциллы выглянул белый молодой грифолк. На его волчьей морде образовалось несколько бугристых складок. Крылатый зверь оскалил зубы, а из горла вырвался грозный рык. Мгновение и… челюсти грифолка сомкнулись на плече соперницы. Присцилла заверещала. От неожиданности Клементия оцепенела. Она понимала — сейчас лучшее время для побега, но не смогла и с места двинуться.

На вопли хозяйки откликнулся лиловый кроль. Разрушенное кресло, где тот прятался, разлетелось во все стороны, высвобождая трансформирующееся воплощение сознания Присциллы. Клементия лишь взглянула на сформировавшееся тело крылатого питона, как уже не могла отвести от него глаз. Кримп соперницы точно околдовал её.

Питон стремительно набросился на грифолка, принуждая отпустить вопящую от боли хозяйку. Но тот не отпускал добычу. По чёрным чешуйкам змея пробежали красные вспышки электрических разрядов. Они начали жалить грифолка. Клементия заворожённо смотрела на бой, развернувшийся прямо перед её носом. Где-то на подкорке билась тревожная мысль, что каждая секунда на счету и нужно бежать. Бежать без оглядки, без устали, без сомнений…

Вот уже грифолк стал терять силы. Его хватка ослабла. Присцилла улучила момент и вырвалась. Атака крылатого питона быстро сошла на нет. Змей как будто потерял к ней интерес. Клементия молча наблюдала за тем, как чешуйчатое тело, рассыпавшись прахом, приняло облик лилового кроля. Грифолка в этот момент добивала Присцилла.

Змеиное очарование постепенно развеялось. Клементию охватил стыд, а следом страх, гнев и чувство вины. Взрыв эмоций попросту разорвал её душу на части и бросил в омут отчаяния.

«Конец?» — внезапно хрупкая по природе Клементия забыла о своей слабости и трусости. На удивление шустро она добралась до лилового кроля и схватила его за горло. Кримп Присциллы задёргался в яростной попытке вырваться. Он до крови исцарапал руки Клементии. Но та продолжала его душить. Кроль издал странный звук. Не то пискнул, не то крикнул. В любом случае ему не удалось привлечь внимание хозяйки. Клементия давила его руками, приложив всю силу хрупкого тела. Она попросту скорчилась на полу вместе с кролем, прижав его коленями к животу.

«Сломайся уже!» — Клементии оставалось лишь удивляться живучести кримпа соперницы. Казалось, ей не по силам справиться даже с кролем. Но… В следующий миг наступила тишина. Мир как будто погрузился в сизый туман. С каждой секундой он становился всё гуще и темнее, пока не превратился в липкий мрак.

— Что… — Клементия ничего не смогла сказать. Ей как будто сдавили горло. Да так сильно, что дышать получалось с огромным трудом.

«Я умру?» — ей не хотелось в это верить, но реальность настойчиво подталкивала к обрыву, за которым начиналось новое перерождение.