Круглый год. Сборник. 1974

Сладков Н. Жизнь на песке

Пустыню можно увидеть на самом юге нашей страны. Похожа она на жёлтое море. Только вместо воды — песок, вместо волн — песчаные холмы, барханы, а вместо белой пены на волнах — серые кустики саксаула. Жаркое синее небо над ней. А в небе белое раскалённое солнце.

Ни прохлады, ни тени вокруг. Сухие пучки колючей травы. Почерневшие камни. Горячий песок.

Но и в пустыне есть жизнь. Особая, удивительная. Жизнь на песке...

Саксаул —дерево пустыни. Ствол у него крепкий, как кость, и тяжёлый, как камень. Сучья крученые-перекрученые. А вместо листьев зелёные веточки.

Ни свежести в саксауловом лесу, ни пёстрых цветов, ни звонких птичьих песен. Пусто и тихо. Лес без тени, без листьев. Таинственный и молчаливый.

Заразиха даже на голом песке растёт. Но в глубине она, как пиявка, присасывается к корням куста и сосёт из них соки. Куст от этого болеет и чахнет, а заразиха знай растёт, цветёт да хорошеет! Красивый, но опасный цветок. Вредная заразиха.

Жук-медляк с перепуга... становится на попа! Встанет, наведёт на обидчика костяной «хвост» — словно прицелится.

«Хвост» — его ружьё. Только стреляет оно не дробью, а ядовитыми брызгами. Все обитатели песков хорошо знают стреляющего жука и обходят его стороной. А то как пальнёт, так потом начихаешься!

Сетчатой её назвали за чёрную сеточку на золотистой спине. Такую на песке не сразу увидишь. Ползает незаметно и водит над песком носом. А как унюхает, начинает копать. Хоть с головой в песок закопается, но непременно вытащит из него вредную личинку. От ящурки не спрячешься, нос у неё сквозь песок чует!

Много про неё страшных рассказов: и ядовита, и прыгает, и летает. И даже может пронзить на лету человека!

А на самом деле страшна она одним только ящерицам. Как увидит — метнётся стрелой! Только песчинки зашелестят. А потом снова на куст: нежится на солнце и ветерке.

Ранним утром бродят по пескам жуки в полосатых пижамках. Вид у них деловитый и занятой. Спешат они закусить опавшими лепестками и вялыми листиками. И страх не любят, чтобы им мешали! Пальцем тронь — сейчас же съёжатся и заскрипят сердито. Так и слышится: «Проходи, проходи! Не отвлекай от важного дела!»

Сцинковый геккон — ночная ящерица. Трудно её в темноте увидеть. Но, бывает, геккон сам приходит к костру. Встанет в сторонке и смотрит. И огромные глаза его светятся красным светом. А хвостик виляет, чешуйки на хвостике трутся и немного стрекочут.

Смотрит геккон на костёр и удивлённо протирает глаза свои... языком!

И в пустыне растут грибы! Прямо из горячего песка. И можно их собирать. Только приходится поторапливаться. А чуть задержишься — грибы на корню высохнут. Как этот вот гриб. И придётся тогда сразу сушёные грибы собирать!

Не обидели песчаного тарантула глазами — восемь глаз у него! И восемь ног. На охоту тарантул выходит ночью. Носится по пескам со всех восьми ног, смотрит во все восемь глаз. Никакому насекомышу от него не спрятаться, не убежать.

Руками его лучше не трогать — укусить может.

Круглоголовка любит стоять на самом гребне бархана. И очень она тогда на собачку похожа. Лапки кривые, голова круглая, хвост скручен кренделем. Ещё и виляет хвостом, как дворняжка!

Но не вздумай эту «собачку» погладить! Как подпрыгнет, как фыркнет да так рот разинет — до ушей! Даже и шире. В углах рта развернутся у неё два кожистых веера — словно красные уши. Рот с ушами: кому страшно не станет!

Не удав, а удавчик: ростом он всего в метр. А в остальном как настоящий удав. Обовьёт ящерицу, задушит и целиком проглотит. Потом сунет в песок голову и... уйдёт в него, словно в воду! Легко в песке ползёт — как в воде плавает. Выставит из песка одни только глаза и смотрит: нет ли кого поблизости? Сам никому не виден. А ему видно всё.

Варан бывает в полтора метра! За такой рост его крокодилом зовут. Любит «крокодил» проверять норки песчанок: в них всегда кто-нибудь прячется от жары. Найдёт удавчика или черепашку — хорошо. Агаму, геккона — тоже неплохо! Фалангу, скорпиона, песчаного таракана — вполне съедобно. Жука, бабочку, гусеницу — подавай только! А зазевается сама хозяйка норы, песчанка, — лучшего ему и не надо. Ему всё хорошо, ему всё на пользу.

Гнездо этот воробей строит в дупле саксаула. Знает, наверное, что солнце иногда так нагревает ствол саксаула, что яички в гнезде и насиживать не надо. Залетай только в дупло да переворачивай! А в свободное время можно по веткам беззаботно попрыгать, с соседями почирикать, на водопой к колодцу слетать.

Жители пустыни называют её «чир-чире». Далеко слышен её громкий крик: «Чир-чир-чир-чир!» А ещё её зовут иноходцем — за быстрый бег. Целый день носится сойка по песчаным барханам, хватая ящериц и жуков. А когда досыта наестся и накричится, любит тихонечко посидеть на саксауле. За это её, наверное, и назвали саксаульной сойкой.

Не такие уж черепахи неповоротливые, какими их все считают. Могут на кручи вскарабкаться, могут съехать с горы на щитке. Землю копать умеют. И даже бегают!

Бегают черепахи весной — играют в пятнашки. Догонит одна другую и стук панцирем в бок! Та вверх ногами. А как перевернётся, на ноги встанет, так бегом за обидчицей. И если догонит, тоже щитком стукнет.

Панцири черепах всегда в трещинах, ссадинах и царапинах. Трещины от лисьих зубов, ссадины от орлиных когтей. А царапины — от игры в пятнашки.

Ежи и в пустыне живут. И тоже бегают по ночам. В свете луны вспыхивают вокруг ежа чьи-то глаза: зелёные, розовые, лазоревые. Но ёж не боится огненных глаз. Знает, что это глаза безобидных для него жуков, пауков, гекконов. Ну, а если что — сразу съёжится в шар и выставит навстречу колючки!

Сычу положено жить в дупле. Но где найдёшь большое дупло в пустыне? И приспособился сыч прятаться в... норы! Благо разных нор вокруг много. В одной норе у сыча спальня. В другой — кладовая. А в другие норы лазает за добычей. Так и живёт.

Эфа — змея красивая, но злая и ядовитая. Рассердится, свернётся тугим кренделем и застрекочет. Чешуйки у неё на боках цепляются друг за друга и потрескивают, как масло на горячей сковороде. Теперь к эфе близко не подходи!

Ползает эфа не головой вперёд, как все другие змеи, а... боком! И за это её называют «ходящая боком».

Гнездо своё орёл-беркут строит на самом крепком саксауле. Гнездо у него огромное, тяжеленное — не всякое дерево выдержит. По краям гнезда заячьи шкурки, птичьи крылья, вараньи головы. Сразу видно: ловкий охотник живёт!

В гнезде — белые пуховые орлята. А под гнездом воробьи живут. За орлиной спиной никто им не страшен.

Николай Сладков