Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Нераскрытое убийство в резервации Пэйн-Ридж

«Солдатами спасения» называет сегодня западная пропаганда людей в полицейских мундирах, неизменно отождествляя их деятельность с идеалами добра и справедливости, равенства и свободы. В Кодексе профессиональной этики американского полицейского записано:

«Моя главная задача, как сотрудника учреждения по осуществлению закона, заключается в служении человечеству; охране жизни и собственности граждан; защите доверчивых от обмана, слабых от угроз и притеснений, мирных граждан от беспорядков, а также в уважении конституционных прав всех людей на свободу, равенство и справедливость.

Я буду вести образцовую личную жизнь; сохранять мужество и спокойствие перед лицом опасности и насмешек; воспитывать в себе самоконтроль и постоянно думать о благосостоянии других.

Честный в мыслях и делах, как в личной жизни, так и на работе, я буду образцово соблюдать законы моей страны и выполнять указания руководителей моего учреждения. Все, что я увижу или услышу, не подлежащее оглашению, я буду держать в тайне до тех пор, пока оглашения этих сведений не потребует моя служба.

Я никогда не буду действовать официозно и не допущу влияния моих личных чувств, предубеждений и неприязни, а также дружеских отношений на принимаемые мною решения. При бескомпромиссном отношении к преступлениям и неуклонном преследовании преступников я буду осуществлять закон тактично, в соответствии с существующими установлениями, без страха, предубеждения и озлобленности, никогда не применяя чрезмерную силу и не принимая благодарностей.

Я признаю эмблему моего учреждения как символ народной веры и принимаю ее как доверие, которое оказывается мне до тех пор, пока я буду соблюдать этические правила полицейской службы.

Я буду постоянно стремиться к достижению этих целей и идеалов, посвящая себя перед лицом Всевышнего избранной профессии — осуществлению закона»[351].

Такую присягу дает каждый, вступающий в ряды многочисленной армии «солдат спасения», но оказывается, что реальное содержание деятельности полицейского разительно отличается от той идеализированной модели, которая отражена на страницах Кодекса профессиональной этики и о которой говорится в присяге. Ярким примером этого является дело выдающейся дочери индейского народа Анны Мэй Акуош.

Индейцы рассказывают о ней как о человеке, воплотившем в себе лучшие черты нации. В их среде всегда был высок авторитет женщины — хранительницы очага. Не случайно наиболее важные решения традиционно принимаются на совете вождей, старейшин племени и замужних женщин. Анна Мэй — одаренный человек с несомненными способностями к живописи, музыке, литературному творчеству. Внешне она напоминала женщину из народных преданий — символ красоты, доброты и благополучия. Она была прекрасной наездницей, великолепно владела национальным охотничьим оружием. Если к этому добавить физическую выносливость, поразительную ловкость и личную смелость Анны Мэй, то и в этом случае портрет этой женщины не будет завершенным. Быть может, изображая так ее несколько идеализируют, но такова уж природа народной памяти и любви.

Во время событий 1973 года в Вундед-Ни А. Мэй была одним из руководителей восстания. Только она могла беспрепятственно проходить сквозь многочисленные полицейские кордоны, со всех сторон окружавшие поселок. Даже умудренным профессиональным опытом агентам ФБР не приходило в голову, что одетая по последней моде, молодая, с благородными манерами женщина, причем явно из состоятельной семьи, выполняет ответственное задание восставших индейцев. Таким образом ей удавалось поддерживать связь с внешним миром, доставать ценную информацию, приносить в Вундед-Ни новости[352].

После разгрома восстания Анна Мэй без предъявления необходимого в соответствии с Конституцией страны ордера на арест была схвачена полицией. Наручники, одиночная камера, попытки склонить к сотрудничеству — ничто не сломило молодую женщину. Полиция вынуждена была освободить арестованную за отсутствием в ее действиях состава преступления. Казалось, справедливость, о которой говорится в Кодексе профессиональной этики «солдат спасения», на этот раз восторжествовала. Однако в скором времени эту иллюзию развеет Федеральное бюро расследований.

Выйдя из полицейского участка, Анна Мэй передала на воспитание сестре двух своих детей и полностью посвятила себя работе в Движении американских индейцев (ДАИ). Постоянные поездки по стране, изучение положения в резервациях, страстные выступления перед индейцами различных племен расширили ее политический кругозор. Анна Мэй стала подлинно народным трибуном. Ее имя узнала вся страна, ее слова передавались из уст в уста индейцами от тихоокеанского побережья до Атлантики.

Именно она одна из первых забила тревогу по поводу политики подрыва биологического потенциала индейского населения путем искусственного ограничения рождаемости. Эта политика приобрела в США уродливые, человеконенавистнические формы. В недалеком прошлом до 150 тысяч женщин детородного возраста из низших слоев американского общества ежегодно подвергались стерилизации. По данным общенационального исследования, проводившегося в 1970 году, стерилизации было подвергнуто 24 процента молодых индианок, В последующие годы волна общественного возмущения смела наиболее одиозные программы ограничения рождаемости. Теперь о них не принято вспоминать в официальных источниках, данные о масштабах стерилизации исчезли со страниц вестников национальной статистики. Однако это не значит, что кануло в прошлое само явление. Как убедительно показала Анна Мэй Акуош, согласие на стерилизацию молодых индейских женщин вынуждает подписывать угроза прекращения выплаты пособия социальной помощи. Кроме того, оказавшись в больнице для бедных по случаю родов, молодая индианка зачастую и не подозревает, что подверглась стерилизации и впредь никогда не будет иметь детей…

В мае 1975 года в резервацию Пэйн-Ридж прибыла группа руководителей и активистов Движения американских индейцев, в состав которой входили Леонард Пелтиер, Анна Мэй Акуош и другие. В это время обстановка в данном регионе была сложной. В секретном меморандуме ФБР, озаглавленном «Обеспечение правопорядка в резервации Пэйн-Ридж», отмечалось:

«В резервации имеются отдельные поселения, жители которых практически полностью принадлежат к Движению американских индейцев или являются его сторонниками. Некоторые из жителей в таких опорных пунктах возвели укрепления. Если потребуется преодолевать сопротивление, оказываемое из этих укреплений, то понадобятся воинские подразделения для ведения наступательных действий».

К резервации были стянуты подразделения спецчастей полиции, несколько десятков агентов ФБР блокировали дороги. 26 июня 1975 г. недалеко от палаточного лагеря активистов ДАИ послышались выстрелы. Находившиеся там индейцы схватили охотничьи ружья и бросились по направлению стрельбы с целью защитить подвергшихся нападению людей. Прибежав на место, они увидели двух мужчин, которые обстреливали индейское ранчо. Стремясь спасти находившихся в нем соотечественников, индейцы открыли ответный огонь. Прибывшие на место боя подразделения полиции пустили в ход автоматическое оружие и гранаты со слезоточивым газом. Индейцы отступили. Ворвавшиеся на ранчо вооруженные полицейские устроили там дикий погром, не пощадив даже детские игрушки: маленькие тельца кукол во многих местах были прострелены автоматными очередями.

Не обошлось и без человеческих жертв. В результате вооруженного инцидента были убиты индеец Джо Станц и двое агентов ФБР — Джек Колер и Рональд Уильямс. Для расследования этого дела в резервацию Пэйн-Ридж прибыл ответственный сотрудник Федерального бюро расследований Норман Зигросси. Прибыл не один, его сопровождала специальная команда из 175 полицейских[353]. В ее распоряжении находились вертолет, вездеход, служебно-розыскные собаки. Вся эта армада была использована для беспрецедентной в наше время травли индейцев. Их подвергали массовым облавам, поголовным обыскам, допросам с пристрастием. Искали участников перестрелки. В пространном списке заподозренных значилось и имя Анны Мэй Акуош.

Попасть в такой ситуации в руки ФБР означало почти наверняка подвергнуть свою жизнь смертельной опасности, а о свободе уж и говорить нечего. Отсутствие достоверных доказательств участия в вооруженном инциденте восполнялось данными о личности каждого индейца. Прежде всего подозревались руководство и активисты ДАИ. Трагические события в резервации Пэйн-Ридж стали предлогом для разгрома организации. В этих условиях Анна Мэй и другие руководители индейского движения приняли решение перейти на нелегальное положение.

Спустя некоторое время в окрестностях резервации Роузбад состоялась конспиративная встреча. На ней присутствовали представители индейских племен и несколько активистов ДАИ. В результате энергичных оперативно-розыскных мероприятий полиции удалось получить исчерпывающие данные о времени и месте этой встречи. Так называемую «Обитель Кроу Дога», где она должна была состояться, плотным кольцом окружили несколько десятков вооруженных полицейских. В воздухе зависли четыре патрульных вертолета. Штурм проводился по всем правилам военной операции. На максимальной скорости в поселок ворвались бронетранспортеры. Специальное подразделение, вооруженное винтовками М-16 и боевыми гранатами, застало собравшихся на встречу врасплох.

— ФБР. Руки за голову и выходить по одному. Живо! — последовала команда.

В недлинной цепи вышедших с поднятыми руками людей была одна женщина. Назвать себя она отказалась, но ее ёез труда опознал сотрудник ФБР Дэвид Прайс. Он давно охотился за Анной Мэй Акуош, и вот наконец она оказалась в руках полиции. Личный обыск задержанной производился грубо и бесцеремонно. Но вот эта унизительна я процедура окончена; стальные наручники сжали запястья. Индейцев затолкали в разные машины. Взревели моторы, и автомобильная колонна под усиленной вооруженной охраной направилась в столицу Южной Дакоты город Пирр.

Допрашивали Анну Мэй долго и изощренно. В ответ на требование пригласить адвоката она услышала категорический отказ. Полиция сознательно пошла на грубое нарушение действующего уголовно-процессуального права. Когда впоследствии этот факт стал достоянием гласности, руководство ФБР объяснило свой отказ тем обстоятельством, что формально обвинение Анне Мэй Акуош предъявлено не было и, таким образом, на данный случай нельзя распространять норму, закрепленную Шестой поправкой к Конституции США, которая право воспользоваться помощью адвоката для защиты предоставляет только обвиняемому. Приведенная аргументация может показаться убедительной лишь непосвященному. Еще в 1964 году Верховный суд США однозначно решил этот вопрос. В прецеденте по делу Д. Эскобедо[354] он прямо указал, что субъективное право гражданина на помощь адвоката во время допроса не связано с предъявлением формального обвинения. В равной мере оно возникает и тогда, «когда расследование уже вышло за пределы общего представления о нераскрытом преступлении и стало осуществляться в отношении определенного лица, которое задержано и допрашивается в качестве подозреваемого для получения инкриминирующих показаний». Именно это и имело место в случае с Анной Мэй Акуош.

В отсутствие адвоката с подозреваемой можно было не церемониться. Требования сообщить имена индейцев, принимавших участие в перестрелке 26 июня, сопровождались угрозами физической расправы. Убедившись в том, что такими методами добиться от нее признания в причастности к убийству Колера и Ульямса, а тем более показаний, изобличающих других лиц, не удастся, полиция изменила тактику допроса. Последовали предложения о тайном сотрудничестве с ФБР и соответствующие посулы. Когда и это не привело к желаемому результату, Анну Мэй решили взять измором. Допрос продолжался уже много часов подряд без перерыва. Одна бригада полицейских сменяла другую. А она все сидела под ярким лучом электрической лампы, направленной прямо в глаза. За все это время ей не предложили ни крошки хлеба, ни капли воды. Физические силы были на исходе. «Тогда она положила голову на стол и перестала отвечать на задаваемые вопросы», — это запись в служебном рапорте полиции.

На следующий день снова допрос. Продолжим цитату из рапорта: «На этот раз она нам сказала: «Можете меня сразу пристрелить или упрятать за решетку. Я знаю, что у меня нет другого выбора». Ей было предложено объяснить, что она хочет этим сказать. Она ответила: «Я знаю, что в конце концов вы все равно так и сделаете»[355].

Ничего не добившись, власти вынуждены были освободить Анну Мэй Акуош под залог. Оснований для содержания ее под стражей не было. «Не пройдет и года, как ты будешь убита», сказал ей на прощание Дэвид Прайс. Такие угрозы сотрудники ФБР на ветер не бросают.

Итак, обвинение Анны Мэй Акуош в причастности к убийству двух сотрудников ФБР не состоялось. Вместо этого ее обвинили в незаконном хранении оружия. Судья Роберт Мерхидж назначил судебное разбирательство этого дела на 25 ноября. Но подсудимая в суд не явилась…

Ее следы затерялись. Известно лишь, что сразу же после освобождения она встретилась с адвокатом Кэнди Гамильтоном. Анна Мэй подробно рассказала ему о допросе в полиции и выразила опасение за свою жизнь. Такие же опасения слышали от нее и сестры Мария и Ребекка. Им Анна Мэй. сказала, что полиция не оставит ее в покое, рано или поздно она будет убита. Просила помочь детям, что бы с ней ни случилось. А случилось вот что…

Однажды в февральскую оттепель 1976 года индеец Роджер Амиотти собрался поставить новый загон для скота. Пройдя несколько десятков метров от своего дома, он заметил на прогалине красное пятно. Амиотти разгреб снег и увидел бездыханное тело женщины. На ней была надета красная спортивная куртка, синие джинсы, голубые кроссовки. Длинные волосы вмерзли в лед.

Неизвестную обозначили как Джейн Доу[356]. Далее последовали события, более похожие на отвратительный трагический фарс, чем на официальное расследование по факту смерти при сомнительных обстоятельствах. Кисти рук погибшей были отрублены и направлены в Вашингтон якобы для установления ее личности по дактилоскопической картотеке. Не нужно быть профессионалом, чтобы сообразить, что для этого достаточно было отправить отпечатки пальцев, а не сами пальцы… Видимо, дело здесь не в профессиональной ошибке полицейских. Они свое дело наверняка знают неплохо, поэтому есть все основания полагать, что эту акцию они продумали всесторонне и предприняли сознательно. Благодаря ей полицейская служба рассчитывала подчеркнуть неосведомленность о личности покойной, обстоятельствах ее гибели, а значит, и свою непричастность к ней.

При патологоанатомическом вскрытии тела эксперт доктор У. Браун подписал заключение, согласно которому смерть наступила в результате «переохлаждения организма». Однако родственники покойной и другие жители резервации Пэйн-Ридж поставили под сомнение обоснованность такого вывода. Ведь даже внешний вид тела наглядно свидетельствовал об ином. Ясно просматривалось огнестрельное ранение головы. Кроме того, тело Анны Мэй Акуош не было подвергнуто обычному в таких случаях рентгеновскому исследованию на пулевые и другие ранения.

По требованию индейцев была назначена повторная судебно-медицинская экспертиза, которую поручили другому патологоанатому. К этому времени труп уже был захоронен, поэтому пришлось прибегнуть к эксгумации. 11 марта 1976 г. эксперт доктор Г. Петерсон приступил к делу. С первого же взгляда, по его словам, он заметил характерную обесцвеченность ткани в области левого виска. Далее он извлек пулю из лобной части черепа и нашел пулевое отверстие с пороховыми ожогами на шее, что свидетельствует о выстреле с близкого расстояния. Как показал результат баллистической экспертизы, извлеченная из тела пуля выпущена из оружия того же калибра, который используется в полиции[357].

Руководство Федерального бюро расследований забеспокоилось. Не только индейцы, но и многие другие представители американской общественности потребовали тщательного расследования факта убийства Анны Мэй Акуош. С официальным запросом к министру юстиции США обратились члены Комиссии по гражданским правам Шерли Хилл Уитт и Уильям Малдроу. Они писали: «Поступившие в нашу комиссию сведения дают основания для вполне обоснованных сомнений в законности действий ФБР»[358].

Однако шеф Федерального бюро расследований Кларенс Келли категорически отверг саму возможность причастности своего ведомства к нераскрытому убийству в резервации Пэйн-Ридж. А его сотрудник Норман Зигросси даже выдвинул версию, в соответствии с которой Анна Мэй Акуош стала жертвой своих же соратников — индейцев, якобы подозревавших ее в сотрудничестве со спецслужбами. Это клеветническое измышление разоблачил Деннис Бэнкс. Он заявил, что данная версия выдвинута специально для компрометации доброго, чистого имени Анны Мэй и дискредитации Движения американских индейцев.

В своем последнем письме родным Анна Мэй писала:

«Знаю, мои попытки разбудить совесть у белых, которые ненавидят нас, индейцев, будут рано или поздно пресечены ФБР. Но я не собираюсь сдаваться и буду бороться до самой смерти. Я делаю все, чтобы быть достойным человеком и представителем моего народа».

Такой она и осталась в памяти своих соотечественников.

Рассказанная на этих страницах подлинная история жизни, борьбы и смерти индейской женщины отнюдь не является исключительной или уникальной. По данным, опубликованным в американской прессе, физически уничтожено около тысячи членов организации «Движение американских индейцев». Как правило, во всех подобных случаях убийцы уходят от ответственности[359]. Молча взирает на беззаконие американская юстиция, столь резвая на расправу, когда дело касается обвинения индейцев. Убийцы разгуливают на свободе, а борющиеся за право на существование коренные американцы оказываются за решеткой. Так американская юстиция отказывает индейцам в судебной защите основного права человека — права на жизнь.

Во время второй мировой войны специальная подкомиссия палаты представителей американского Конгресса опубликовала заявление: «Окончательное урегулирование отношений с индейцами состоит в том, чтобы ликвидировать саму эту проблему, а не обрекать соответствующее федеральное ведомство возиться веки вечные с постепенно возрастающим индейским населением»[360].

В наше время американские власти избегают выражаться со столь же откровенным цинизмом. Современные декларации на этот счет выдержаны преимущественно в духе модной ныне в Вашингтоне риторики о демократии, гуманизме и правах человека. Однако политика в отношении коренного населения страны на практике не оставляет сомнений в том, что курс на подавление этнической самобытности индейского народа господствует и поныне.