Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Заключенный № 9653 — кандидат в президенты США

В Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС бережно хранятся вырезки из американского информационного издания «Appel to Reason» («Призыв к разуму») за 1915 год, собственноручно сделанные В. И. Лениным. На пожелтевшей от времени бумаге — стремительный ленинский почерк. Это пометы, сделанные Владимиром Ильичем в процессе работы над антивоенными статьями выдающегося деятеля американского и международного рабочего движения Юджина Дебса[42].

Страстные выступления за океаном против уже полыхавшей в Европе империалистической войны были глубоко созвучны мыслям Ильича. Он неоднократно возвращался к ним в своих научных и публицистических трудах[43]. Разоблачая фальшивый в условиях империалистической бойни лозунг «защиты отечества», Ленин писал: «…Евгений Дебс, этот «американский Бебель», заявляет в социалистической печати, что он признает один лишь вид войны, войну гражданскую за победу социализма, и что он предпочел бы дать себя расстрелять, нежели голосовать хотя бы за один цент на военные расходы Америки…»[44].

16 июня 1918 г. Юджин Дебс выступил с антивоенной речью перед многочисленной рабочей аудиторией в городском парке города Кантона (штат Огайо):

— …Войны всегда объявлял господствующий класс, подчиненный класс всегда сражался в них. Господствующий класс мог приобрести все и не терял ничего, подчиненный класс не мог приобрести ничего, но мог потерять все, и в первую очередь жизнь.

… Они говорят нам, что мы живем в великой свободной республике, что наши институты демократичны, что мы свободный и самоуправляемый народ (смех). Но это слишком даже для шутки (смех).

… Да, придет время — мы встанем у власти в этой стране и во всем мире. Мы разрушим все порабощающие и разлагающие капиталистические социальные институты и вместо них создадим свободные и гуманные институты. Мир изменяется на наших глазах. Солнце капитализма заходит. Солнце социализма восходит…[45].

Такие речи в «свободной» Америке не поощряются. Желтая пресса запестрела заголовками «Юджин Дебс — предатель», «Немецкий агент в Кантоне», «Предателя на скамью подсудимых!» Это восклицание власть предержащие немедленно использовали как «требование общественности» и поспешили привлечь идеолога американского рабочего движения к уголовной ответственности. В таких случаях процедура, связанная с оформлением ордера на арест, в Соединенных Штатах осуществляется мгновенно. Подписывая названный документ, судья насчитал около десятка нарушений закона, которые допустил Юджин Дебс в своем коротком выступлении. Речь шла о принятом американским Конгрессом 15 июня 1917 г. нормативном акте под мудреным для неискушенного в тонкостях юридической казуистики названием «Закон о наказаниях за помехи осуществлению внешней политики, нейтралитета и торговли, а также за шпионаж, с целью усиления эффективности исполнения норм уголовного права и для реализации других целей»[46]. В развитие этого акта 16 мая 1918 г. был принят Закон о шпионаже[47], значительно усиливающий ответственность за деяния, которые можно квалифицировать как «поддержку врага». К этой категории отныне относились критика правительства по вопросам военной стратегии, публичное провозглашение «пораженческих» взглядов, призыв к сокращению военного производства, выступления против мобилизационных мероприятий, агитация за уклонение от призыва на военную службу и многое другое. Все это американская юстиция усмотрела в кантонской речи Юджина Дебса. Это означало, что в перспективе ему угрожает лишение свободы сроком до 20 лет и штраф в размере до 10 тысяч долларов.

Дальнейшие события не заставили себя ждать. На основании выписанного судьей ордера специальная группа сотрудников службы безопасности арестовывает лидера антивоенного движения. В наручниках и под усиленной охраной его привезли и поместили в одиночную камеру федеральной тюрьмы. Правда, пробыл он здесь недолго. Американская юридическая процедура обязывает службу обвинения доставить арестованного к судье «без излишнего промедления». И хотя данная формула в силу своей неопределенности таит немалые возможности для злоупотреблений, в данном случае долго держать подозреваемого под стражей без выполнения требований закона оказалось невозможным: слишком известным человеком был Юджин Дебс. Уже на следующий день он предстал перед судьей. Началась процедура, которая в уголовном процессе США именуется судебным санкционированием мер правового принуждения. Во время этой процедуры судья должен решить вопрос о способах обеспечения явки подозреваемого в суд и методах предотвращения возможности скрыться от правосудия. С этой целью американское уголовно-процессуальное законодательство предусматривало в то время три основные меры пресечения: заключение под стражу, освобождение под залог и судебный приказ о явке по вызовам. Поскольку арестованный на основании судебного ордера Юджин Дебс явно не мог рассчитывать на минимальную меру пресечения в виде приказа о явке, он обратился с ходатайством об освобождении его под залог.

Такое желание арестованного поначалу надлежащего отклика у судьи не нашло. Для подозреваемого в совершении политического преступления он явно предпочитал избрать более приемлемую, с его точки зрения, меру пресечения в виде заключения под стражу. Однако этому решительно воспротивился адвокат арестованного. Он напомнил судье, что предусмотренное Восьмой поправкой к Конституции США право американского гражданина на освобождение под залог имеет абсолютный характер. При внесении достаточной залоговой суммы в депозит суда арестованный подлежит безусловному освобождению из-под стражи. Американское уголовно-процессуальное законодательство делает из этого императивного требования лишь единственное исключение, касающееся подозреваемых в преступлениях, за совершение которых в качестве уголовной санкции предусмотрена смертная казнь. На них абсолютное право на освобождение под залог не распространяется. А поскольку за преступление, которое инкриминировалось Юджину Дебсу, не предусматривалась высшая мера наказания, это исключение к данному конкретному случаю не относилось. Поэтому волеизъявление арестованного согласно его абсолютному праву должно было быть удовлетворено.

С такой юридической аргументацией судья вынужден был согласиться. Однако, как выяснилось, сделал он это не без расчета на другое весьма эффективное средство оставить арестованного в тюремном каземате: достаточно было назначить залоговую сумму в размере, превышающем материальные возможности подозреваемого. Этот излюбленный американской уголовной юстицией прием позволяет превратить абсолютное право инакомыслящего гражданина на освобождение под залог в своего рода юридическую фикцию. Правда, Восьмая поправка к Конституции США запрещает требовать «непомерно большие залоги» и тем самым с формальной стороны как будто гарантирует данное право граждан от судейского произвола. Но какая же именно сумма должна считаться непомерно большой, ни Конституция страны, ни другой законодательный акт, ни Верховный суд США так и не определили. В связи с этим на практике вопрос о размере залога решается на основе так называемых дискреционных полномочий судьи или иначе — свободного судейского усмотрения. Различия же между ним и судейским произволом в Соединенных Штатах не всегда могут усмотреть даже юристы высочайшей квалификации[48].

Поэтому, когда судья определил залоговую сумму для освобождения Юджина Дебса из-под стражи до суда в 10 тысяч долларов, это со всей очевидностью продемонстрировало его намерение не выпускать арестованного за пределы тюремных стен. Расчет строился на бесспорных предпосылках: такая сумма для рабочего человека, каковым всю жизнь оставался Дебс, была явно неподъемной. Оспаривать же решение судьи по мотивам его противоречия Восьмой поправке к Конституции страны — занятие бесперспективное. Судебная практика США знает немного случаев, когда такого рода апелляции завершались успехом. Кроме того, в данном деле в распоряжении судьи имелся, казалось, бесспорный аргумент: назначенная им залоговая сумма не превышала максимально возможной суммы штрафа, предусмотренного санкцией Закона о шпионаже от 16 мая 1918 г.

И все же судья не учел главного — силы рабочей солидарности. Как только стало известно о том, что Юджин Дебс, не имея возможности внести залоговую сумму, вынужден оставаться в тюремной камере, ему на помощь тут же пришли товарищи по борьбе. В кратчайшие сроки необходимая сумма была собрана по подписке и внесена в депозит суда. Арестованный вышел на свободу.

Время, оставшееся до суда, Юджин Дебс использовал не только для подготовки к процессу. Ни на один день не прерывалась его антивоенная деятельность. Твердый голос убежденного сторонника мира, требующего прекращения кровопролитной империалистической бойни, слышали в это время рабочие Чикаго, Рочестера, Акрона. После каждого такого антивоенного митинга ряды активных бойцов за мир и демократию, выступающих против милитаризма, пополнялись новыми сотнями трудящихся. Когда же Соединенные Штаты совершили акт агрессии против молодой Советской республики и американский интервенционистский корпус начал высадку во Владивостоке, Юджин Дебс вместе с Джоном Ридом возглавили широкое общественное движение протеста.

Между тем подготовка судебного процесса «Соединенные Штаты Америки против Юджина Дебса» завершалась. 12 сентября 1918 г. судья Вестенховер объявил судебное разбирательство открытым. По своему интерьеру большой зал кливлендского Дворца правосудия чем-то напоминал храм. Мрамор стен, мореный дуб мебели, бронза и хрусталь светильников, монументальная живопись под потолком… На громадном панно — ангелы в светлых одеждах и с огненными мечами, стерегущие каменные скрижали с заповедями Христа. Все эти атрибуты могли вызвать и во многих случаях действительно вызывали в душах оказавшихся здесь волею судеб (или уголовной юстиции) американцев священный трепет перед беспристрастным, справедливым и праведным судом.

На скамье присяжных — двенадцать состоятельных граждан, весьма солидных как по возрасту, так и по своему положению. Это были бизнесмены, торговцы, крупные фермеры. Младшему из них исполнилось 58 лет, возраст старшего приближался к восьмидесяти.

Ни одного рабочего среди них не было. Словом, состав жюри в полной мере отвечал обстановке в зале: строгие лица присяжных, безупречные черные костюмы, респектабельная осанка — от всего их облика исходила приличествующая случаю благонамеренность.

На судебном следствии обвинение представило в качестве доказательств текст речи, произнесенной Юджином Дебсом 16 июня 1918 года в городе Кантоне, и показания свидетелей, присутствовавших на антивоенном митинге в городском парке. Подсудимый не отрицал ни правильности стенограммы своего выступления, ни достоверности свидетельских показаний. Он избрал другую линию защиты:

— Все сказанное мною в кантонской речи — чистая правда, которую я буду доказывать, пока бьется сердце и действует разум. Я категорически отрицаю приписываемые мне нелояльность к флагу и Конституции США, антипатриотизм, антиамериканизм и другие подобного рода обвинения. Как и у каждого человека, у меня довольно много грехов, но эти не из их числа… Да, я против империалистической войны, поскольку она представляет собой одну из форм эксплуатации пролетариата. Я выступаю за преобразование общества на демократических и социалистических началах… Моя личная судьба значит неизмеримо мало по сравнению с историческими судьбами нашего народа…

Такое направление процесса грозило, по мнению судьи Вестенховера, превратить судебное заседание в дискуссионный клуб по проблемам текущей политики. Поэтому судья неоднократно прерывал подсудимого, предлагая ему держаться узких рамок предъявленного обвинения. А государственный обвинитель выразил свое отношение еще более определенно:

— Этот человек на скамье подсудимых — живой пульс подрывной кампании, которую он не прекращает даже в суде.

В защитительной речи, с которой выступил на суде адвокат подсудимого, проводилась мысль об антиконституционности законодательства, на основе которого Юджин Дебс был привлечен к уголовной ответственности. Защитник убедительно показал, что инкриминируемые подсудимому по Закону о наказаниях от 15 июня 1917 г. и Закону о шпионаже от 16 мая 1918 г. критика правительства по вопросам военной стратегии, публичное провозглашение «пораженческих» взглядов, выступление против мобилизационных мероприятий и другие тому подобные деяния не могут считаться преступными в силу гражданских прав и свобод, гарантированных Первой поправкой к Конституции США: «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное исповедание, ограничивающих свободу слова или печати или права народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями о прекращении злоупотреблений».

Основательности юридической аргументации адвоката нельзя было не заметить. Не остался равнодушным к ней и судья Вестенховер. Видимо, поэтому он исключил все пункты обвинения, связанные с общеполитическими высказываниями Юджина Дебса. Присяжные заседатели получили указание рассмотреть лишь один вопрос: виновен ли подсудимый в сознательном и добровольном воспрепятствовании надлежащему исполнению законодательства о призыве на военную службу.

Совещание жюри было недолгим. В торжественной тишине величественного зала Дворца правосудия старшина присяжных огласил единогласно принятый вердикт: виновен.

После этого, но до назначения меры уголовного наказания, в соответствии с федеральным уголовно-процессуальным законодательством подсудимому должно быть предоставлено последнее слово. Юджин Дебс не просил о снисхождении. Он превратил скамью подсудимых в трибуну идей рабочей солидарности в борьбе против эксплуатации, империалистической экспансии и милитаризма:

— В это утро я думаю о мужчинах на заводах и фабриках, о тех несчастных женщинах, которые вынуждены за жалкие гроши убивать свое здоровье, о голодных детях, у которых общественная система отняла детство и которые в свои младенческие годы брошены в безжалостные объятия бедности, насильно заперты в промышленных тюрьмах, оставлены на съедение машинам. Между тем Джон Рокфеллер, например, получает в год 60 миллионов долларов прибыли, т. е. 200 тысяч в день, не затрачивая никакого труда[49]…

Далее Юджин Дебс огласил фрагмент из антивоенного манифеста Социалистической партии США:

— «Прекратите войну, перестаньте убивать друг друга во имя прибылей монополий и славы правящего класса. Человеческой цивилизации пора научиться искусству мира и гуманизма…»[50].

Здесь судья Вестенховер счел нужным вмешаться. Он не позволил подсудимому огласить весь документ, по его мнению, не относящийся к делу. Тогда Юджин Дебс бросил в лицо своим обвинителям слова, которые уже на следующий день словно эхо разнеслись по всей трудовой Америке:

— Меня обвиняют в том, что я выступаю против войны. Да, джентльмены, я ненавижу войну… И если согласно американским законам преступлением признается протест против человеческого кровопролития, что ж — я совершенно готов одеть полосатую одежду каторжника…

Тягостное молчание зала, последовавшее за этими словами подсудимого, поспешил нарушить судья Вестенховер:

— Я тоже испытываю симпатии к бедным и страдающим, но тот, кто нарушает закон, должен нести наказание. Это вдвойне относится к лицам, которые вырывают меч из рук нации, когда она защищается от варварской иностранной силы.

На этом судья Вестенховер объявил очередное судебное заседание закрытым и удалился для вынесения приговора. Через несколько дней он огласил свое решение: Юджин Дебс приговаривался к лишению свободы в виде тюремного заключения сроком на 10 лет.

Осужденный обжаловал этот приговор в апелляционном порядке. Весной 1919 года дело «Юджин Дебс против Соединенных Штатов Америки» поступило на рассмотрение Верховного суда США. Высший судебный орган страны уклонился от обсуждения вопроса о конституционности Закона о наказаниях от 15 июня 1917 г. и Закона о шпионаже от 16 мая 1918 г., о чем ходатайствовали адвокаты осужденного. Члены суда сосредоточили свое внимание на юридической квалификации действий апеллянта. Было отмечено, что та часть речи Ю. Дебса, в которой он проводил социалистические идеи и предсказывал их окончательную победу, не имеет противоправного характера, поскольку свобода осуществления таких действий гарантируется Первой поправкой к Конституции США. Такое направление обсуждения, казалось, дает серьезные шансы осужденному на успех своей апелляции.

Но вот слово берет председатель Верховного суда, судья Оливер Уэнделл Холмс. По его мнению, в кантонской речи Юджина Дебса содержались не только социалистические идеи и пацифистские доктрины, провозглашение которых в соответствии с американским законодательством ненаказуемо. Если бы оратор объявил о своей приверженности делу мира и этим ограничился, то вообще бы не возникло настоящего судебного спора. Однако он выступил с открытой оппозицией войне, которую ведут Соединенные Штаты, защищая свободу всего цивилизованного человечества. А это может иметь своим логическим последствием отказ многих людей от призыва на военную службу. Такие действия оратора должны квалифироваться по ст. 3 Закона о наказаниях от 15 июня 1917 г., которая под угрозой применения уголовных санкций запрещает всякие попытки вызвать неповиновение, мятежные и нелояльные настроения или отказ от службы в вооруженных силах, а равно создание иных препятствий призыву на военную службу.

С этим мнением председателя согласились все члены Верховного суда США. В результате апелляционная жалоба была отклонена и приговор, вынесенный судом первой инстанции Юджину Дебсу, оставлен без изменений[51]. Узнав об этом решении, осужденный заявил:

«Великие вопросы решаются не судами, а народом. Меня не тревожит, какое решение по моему делу может вынести клика одетых w мантии поверенных корпораций в Вашингтоне. Судом верховной инстанции является народ, и в свое время мы услышим его голос»[52].

В связи с тем что исчерпаны все юридические возможности для пересмотра дела, решение об освобождении Ю. Дебса под залог было отменено, и он получил предписание явиться в федеральную тюрьму города Мундсвилла (штат Западная Вирджиния) для отбывания наказания. 13 апреля 1919 г. у тюремных ворот собрались его друзья и единомышленники, представители профсоюзов и других рабочих организаций, журналисты. Обращаясь к ним, Юджин Дебс сказал:

— Я вхожу в ворота тюрьмы, как и подобает революционеру — с высоко поднятой головой, с твердым духом и непокоренной душой[53].

Находясь в тюрьме, Юджин Дебс снискал всеобщее уважение не только в кругу заключенных, среди которых было немало безвинных жертв неправедного правосудия. Даже на администрацию произвело глубокое впечатление достоинство, с которым держится необычный политический узник. Ему создали относительно приемлемые режимные условия (в той мере, разумеется, в которой это вообще возможно в тюрьме). Он мог практически свободно принимать посетителей, вести обширную переписку. Это окно в мир для Юджина Дебса означало возможность продолжения борьбы. Но такого рода деятельность политического заключенного, видимо, не устраивала вышестоящее тюремное начальство. Поступает приказ о переводе его в федеральную тюрьму города Атланты (штат Джорджия). Вслед узнику на имя начальника тюрьмы спешит письмо от коллеги по служебной должности в Мундсвилле:

«…Никогда в жизни не встречал я человека добрее и сердечнее его. Он совершенно не заботится о себе лично, стараясь быть полезным другим…»[54]

В новом месте отбывания наказания условия содержания оказались значительно суровее. Здесь уже не было возможности практически беспрепятственно принимать посетителей, существенно ограниченным оказался режим переписки, заключенному отказали в просьбе предоставить физическую работу, поместили в камеру, где содержались еще пять человек. Однако и в этих условиях Юджин Дебс заставил тюремную администрацию считаться с собой. Ему удалось укрепить положение политических узников, которые всегда располагались в самом низу иерархической лестницы, существующей в тюрьме[55].

Политический заключенный № 9653 — под этим номером Юджина Дебса знала вся Америка. Общественное движение за его освобождение росло и крепло. По всей стране создавались рабочие комитеты в его защиту. В поддержку требования рабочих выступили видные деятели американской культуры. Всемирно известный писатель Эптон Синклер, автор социальных романов о рабочем классе, обратился к президенту США Вудро Вильсону с петицией об освобождении осужденного борца за мир. Писатель ссылался не только на общественное мнение, но и на преклонный возраст политзаключенного (ему в то время исполнилось 65 лет), тяжелое состояние здоровья, суровые условия содержания. Все это, по его мнению, не оставляет надежды на то, что десять лет спустя Юджин Дебс сможет выйти на свободу. Столь длительный срок заключения практически означает для него гибель в тюремном застенке. Однако все эти аргументы не произвели на президента какого-либо впечатления. Вудро Вильсон не спешил удовлетворить требования демократической общественности: он ждал личного обращения к нему со стороны осужденного. Но Юджин Дебс прекрасно понимал, что такое обращение было бы расценено общественным мнением страны как акт, свидетельствующий о признании вины и раскаянии. А раскаиваться ему было не в чем. Своим идеалам и убеждениям он не изменил и в тюремном застенке. Поэтому напрасно ждал президент — политический заключенный № 9653 не удостоил его личным посланием, не стал просить о снисхождении.

А в это время в далекой Советской России тысячи людей с напряженным вниманием следили за судьбой товарища по классу. На процесс Юджина Дебса откликнулся Владимир Ильич Ленин:

«Американские рабочие не пойдут за буржуазией. Они будут с нами, за гражданскую войну против буржуазии. Меня укрепляет в этом убеждении вся история всемирного и американского рабочего движения. Я вспоминаю такие слова одного из самых любимых вождей американского пролетариата Евгения Дебса, который писал в «Призыве к разуму» («Appeal to Reason») — кажется, в конце 1915 года — в статье «What shall I Fight For» («За что я буду сражаться»), — (я цитировал эту статью в начале 1916 года на одном публичном рабочем собрании в Берне, в Швецарии), —

— что он, Дебс, дал бы себя скорее расстрелять, чем вотировать кредиты на теперешнюю, преступную и реакционную войну; что он, Дебс, знает лишь одну священную, законную, с точки зрения пролетариев, войну, именно: войну против капиталистов, войну за освобождение человечества от наемного рабства.

Меня не удивляет, что Вильсон, глава американских миллиардеров, прислужник акул капиталистов, заключил в тюрьму Дебса. Пусть зверствует буржуазия против истинных интернационалистов, против истинных представителей революционного пролетариата! Чем больше ожесточения и зверства с ее стороны, тем ближе день победоносной пролетарской революции»[56].

Юджин Дебс постоянно чувствовал моральную поддержку со стороны пролетариата Советской России. И из тюремной камеры он продолжал с неослабным интересом и вниманием следить за развитием событий в далекой стране. В канун третьей годовщины Великой Октябрьской социалистической революции из федеральной тюрьмы в Атланте от имени политического заключенного № 9653 за океан было отправлено послание русским товарищам по борьбе:

«Освобождение России и установление республики трудящихся… это великая надежда человечества и пример, который приведет к освобождению рабочих всего мира… Я уверен, что дух, победивший капитализм, породит гениев, которые победят опустошительные болезни, унаследованные вами от капитализма в России, и помогут бороться с нынешними безрассудными методами враждебных капиталистических правительств, стремящихся уничтожить недавно освободившийся народ Советской России»[57].

В мае 1920 года произошло событие, которое не знает аналогов в американской политической истории: заключенный был выдвинут кандидатом на пост президента Соединенных Штатов! Это решение Национального съезда Социалистической партии горячо поддержали тысячи американцев. Не было в стране такого промышленного предприятия, где не знали бы имени Юджина Дебса, не слышали бы его страстных выступлений за мир, против капиталистической экспансии и войны.

Свою избирательную кампанию политический заключенный начал в необычных условиях. Он был лишен возможности встречаться с избирателями, не имел элементарно необходимой для такого рода деятельности свободы передвижения. Однако присутствия духа не утратил и даже позволил себе горькую шутку: «Зато меня легче разыскать моим уполномоченным, я всегда на месте».

Тюремная камера, где все это время находился кандидат в президенты США, была связана с избирателями лишь одной тонкой нитью — возможностью публиковаться на страницах рабочей прессы. И эту возможность Юджин Дебс стремился использовать максимально. Из-под его пера выходят статьи в поддержку Советской России, он требует немедленного вывода американских войск с территории молодой социалистической республики, возлагая ответственность за интервенцию на администрацию президента США Вильсона, а Колчака называет предателем. Столь высокая политическая активность лишенного свободы кандидата в президенты раздражала его власть предержащих соперников. В тюремном режиме появляется новое ограничение: за полтора месяца до выборов для Юджина Дебса устанавливается лимит — не более одной публикации в неделю[58].

И вот наступил день, когда американцы пошли к избирательным участкам. Кандидат в президенты США — политический заключенный № 9653 — получил 920 тысяч голосов[59]. Это примерно на одну треть больше, чем кандидат от Социалистической партии на предыдущих президентских выборах. Такой результат можно было рассматривать как несомненный успех, убедительно свидетельствующий о росте авторитета и влияния прогрессивных социальных идей. При этом нельзя забывать, что достигнут он в невиданных для цивилизованного государства условиях, когда кандидат в президенты осуществлял свою избирательную кампанию из-за тюремной решетки.

Все эти события придали новый импульс широкому общественному движению за освобождение политического заключенного федеральной тюрьмы в Атланте. В защиту Юджина Дебса выступили Герберт Уэллс и Бернард Шоу в Англии, Ромен Роллан и Анри Барбюс во Франции, Теодор Драйзер и Эптон Синклер в США. Около трех миллионов человек, объединенных в 700 общественных организаций, требовали освобождения узника № 9653. Но президент Вудро Вильсон был непреклонен. Даже когда состояние здоровья Юджина Дебса ухудшилось настолько, что Министр юстиции США счел необходимым срочно обратиться к президенту страны с рекомендацией о помиловании заключенного, Вильсон ответил отказом. Он, видимо, не утратил еще надежду сломить волю узника, заставить его просить прощения. Находилось немало «доброжелателей», которые настойчиво советовали Дебсу избрать именно такой путь, прозрачно намекая, что с надлежащим смирением сформулированная просьба не оставит президента безучастным. По данному поводу заключенный заметил:

— Это не я, а президент Вудро Вильсон нуждается в прощении… Он изгнан из сердец простых американцев. Предательство народных интересов превратило его в одну из самых жалких фигур современности[60].

После такой отповеди рассчитывать на помилование стало и вовсе невозможно, но это уже не имело большого значения: срок президентских полномочий Вильсона истекал.

Когда же хозяином Белого дома стал республиканец Уоррен Гардинг, Юджина Дебса вызвали в Министерство юстиции и прямо предложили подписать обязательство об отказе от «возбуждающей население критики демократических институтов». В ответ было обещано немедленное освобождение из тюрьмы. Плата за уход с политической арены была достаточно высока. Но Юджин Дебс давно выбрал свой путь, не колебался он и на этот раз: сделка была отвергнута.

Тем временем политическая ситуация в стране изменилась. Закончилась война, и страстные призывы социалистического лидера к миру, казалось, утратили свою былую актуальность и общественную остроту. Да и сам узник после нескольких лет тюремного заключения, страдая тяжелым сердечным заболеванием и находясь в преклонном возрасте, по мнению администрации Белого дома, уже не представлял значительной угрозы. Поэтому 23 декабря 1921 г. был объявлен президентский указ об освобождении Юджина Дебса.

На следующий день президент Гардинг пригласил знаменитого узника в Белый дом. Республиканская администрация всячески стремилась отмежеваться от оголтелого милитаризма своих предшественников — демократов. Люди устали от войны: невольно приходилось уступать общественному мнению. Теперь уже и на официальном уровне произносились пацифистские речи, провозглашались здравицы в честь классового мира. Но Юджин Дебс не имел к этому никакого отношения. Он никогда не был пацифистом, никогда не отрицал справедливых освободительных войн, а уж тем более не был сторонником классового мира между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Таким он и остался в истории американского и мирового рабочего движения — последовательным революционером, стойким борцом за идеалы рабочего класса против империалистической агрессии и войны.