Крупнейшие уголовные дела XX века в США

«США против Информационного центра сторонников мира»

Взрывы американских атомных бомб в небе Хиросимы и Нагасаки с жуткой наглядностью показали, какую угрозу человеческой цивилизации несет с собой ядерное оружие. Неизбежным результатов осознания этой грозной опасности явилось рождение организованного общественного движения сторонников мира. В Соединенных Штатах у его истоков стоял доктор Уильям Дюбуа, известный ученый и политический деятель, член Национальной академии искусства и литературы. В 1949 году он был активным участником Первого всемирного конгресса сторонников мира в Париже, состоял в оргкомитете Международной конференции «Деятели культуры в защиту мира» в Нью-Йорке, в качестве почетного гостя присутствовал на Всесоюзной конференции сторонников мира в Москве. Вернувшись на родину, создал Информационный центр сторонников мира. Эта организация возглавила сбор подписей под Стокгольмским возванием о запрещении атомной бомбы.

Такое направление деятельности Информационного центра не вызвало одобрения в Белом доме. 12 августа 1950 г. государственный секретарь США Дин Ачесон выступил по этому поводу со специальным заявлением:

«…Я убежден, что американский народ не даст обмануть себя так называемым «Воззванием в защиту мира» или «Стокгольмской резолюцией», которая распространяется в нашей стране для сбора подписей под ней. Ее нужно принимать за то, что она есть на самом деле, за пропагандистский прием в притворном «мирном наступлении» Советского Союза»[130].

В ответ на это заявление спустя два дня доктор Уильям Дюбуа опубликовал открытое письмо Дину Ачесону:

«Вы ополчаетесь против этого воззвания и нашей деятельности в основном потому, что обвиняете нас в участии в «притворном мирном наступлении» Советского Союза. Неужели стратегия нашей страны должна заключаться в том, чтобы всякий раз, когда Советский Союз призывает к миру, настаивать на войне? Неужели любые предложения о предотвращении атомной катастрофы должны отвергаться только из оппозиции к Советскому Союзу? Неужели мы пришли к такому трагическому положению, когда, как заявляет государственный секретарь, мирное урегулирование наших противоречий с Советским Союзом стало невозможным? Неужели Вы, сэр, не допускаете, что есть честные американцы, которые, несмотря на свои разногласия в других вопросах, ненавидят войну, страшатся ее и полны решимости предпринять что-нибудь для того, чтобы ее предотвратить?.. Нам суждено жить на одной планете с Россией и Китаем. И если мы сотрудничали с Советским Союзом в борьбе против гитлеровской агрессии, то неужели мы не сможем сотрудничать с ним в такое время, когда лишь доверие может спасти нас от атомной катастрофы? Сейчас в нашей стране власти стали называть «коммунистическим», а также подрывным и антипатриотичным все, что по какой-либо причине им не нравится. Мы считаем, что эта тактика зашла уже слишком далеко. Нельзя отклонять с пренебрежением то или иное предложение на том лишь основании, что оно якобы исходит из коммунистического источника. Мы являемся группой американцев, которые, прочитав Стокгольмское воззвание, сочли, что оно является правдивым изложением того, во что мы сами, а вместе с нами и бессчисленное множество других американцев, верим. Независимо от наших взглядов по другим вопросам и от нашей принадлежности к различным другим организациям мы объединились в этой организации с единственной целью информировать американский народ по вопросам борьбы за мир…»[131].

С этой публичной полемики, которая вскоре переросла в конфронтацию, начался долгий период преследований Уильяма Дюбуа и возглавляемой им общественной организации. Государственный секретарь США Дин Ачесон был не тем человеком, чтобы оставить без последствий хлесткую пощечину, которой его наградил доктор Дюбуа в своем открытом письме. Впрочем, речь шла не только о личных амбициях Ачесона. Существо конфронтации имело более глубокие корни. Определялись две полярно противоположные политические линии по вопросам войны и мира, международных отношений и сотрудничества государств с различным общественным строем. Белый дом, в котором государственный секретарь Дин Ачесон являлся отнюдь не последним должностным лицом, рост оппозиционных настроений политике «холодной войны» в общественном мнении страны в значительной степени связывал с деятельностью Информационного центра сторонников мира. Для этого были определенные основания. Данная общественная организация только за полгода своего существования распространила 750 тысяч листовок с текстом Стокгольмского воззвания, наладила регулярный выпуск «Депеш мира» с информацией о крупнейших общественных акциях против гонки вооружений, издала тысячи экземпляров антивоенных брошюр для различных категорий граждан — детей, негров, евреев, иммигрантов, испано-язычных американцев и др. Вся эта литература прямо или косвенно была направлена против политики «холодной войны», которую с упорством, достойным лучшего применения, проводил Белый дом. Поэтому в Информационном центре сторонников мира вовсе не рассчитывали на благосклонное отношение к своей деятельности со стороны официального Вашингтона. Доктор Дюбуа и его коллеги были готовы к любым неожиданностям. Тем не менее и они не предвидели, какой удар готовит им администрация.

В августе 1950 года в Информационный центр поступило уведомление из Министерства юстиции США:

«Информационный центр сторонников мира осуществляет на территории Соединенных Штатов деятельность, которая дает основания полагать, что эта организация находится под иностранным контролем. Поэтому она подлежит регистрации у Министра юстиции США согласно пункта В-(1) Закона «О регистрации иностранных агентов» от 8 июня 1938 г.

Принимая во внимание то обстоятельство, что прошло достаточно продолжительное время с тех пор, как Информационный центр сторонников мира начал действовать в качестве агента иностранного патрона без предусмотренной указанным законом предварительной регистрации, Министерство юстиции США настаивает, чтобы заявление о регистрации было представлено немедленно»[132].

Получив такое уведомление и справившись с понятным возмущением, сотрудники Информационного центра, естественно, обратились к закону, который они, как следовало из послания Министерства юстиции, столь грубо нарушили. В этом нормативном акте сказано:

«… Всякая организация считается находящейся под иностранным контролем, если:

a) она просит или принимает финансовую помощь, ссуды или помощь любого вида, прямо или косвенно, от правительства другого государства, его политико-административного подразделения, агентства, агента, представительства иного государства или его политико-административного подразделения, политической партии другого государства или международной политической организации или

b) ее политика вырабатывается в сотрудничестве с правительством другого государства, предлагается либо полностью или частично определяется правительством другого государства…»[133].

Такое нормативное определение организации, «находящейся под иностранным контролем», ни в какой степени не относилось и не могло относиться к Информационному центру сторонников мира. Никакой финансовой или другой материальной помощи из-за рубежа он никогда не получал, покрывая свои расходы за счет средств, вырученных от продажи литературы и добровольных пожертвований американцев. Что же касается политической линии центра, то приписывать ему следование в фарватере курса другого государства практически означало дискредитировать американскую же внешнюю политику. Ведь хорошо известно, что Информационный центр сторонников мира проводил политику сотрудничества и мира между народами, но если эта линия соответствует курсу «другого государства», под которым нетрудно было угадать Советский Союз, то, следовательно, политика Соединенных Штатов этому курсу противоречит. А какая альтернатива может быть политике сотрудничества и мира? Только политика агрессии и войны. Вот к какому весьма невыгодному для престижа США логическому выводу можно было прийти, если попытаться вникнуть в смысл обращенного к Информационному центру сторонников мира требования зарегистрироваться на основании Закона от 8 июня 1938 г. в качестве организации, «находящейся под иностранным контролем».

Не обнаружив в тексте этого Закона ничего, что хоть в какой-то мере могло бы относиться к Информационному центру, его руководство попыталось развеять заблуждение Министерства юстиции в отношении подлинного характера и юридической оценки своей деятельности. Ответное письмо ушло за подписью ответственного секретаря центра Эббота Саймона:

«Информационный центр сторонников мира» является американской организацией как по своему назначению, так и по составу. Его деятельность проводится лишь среди народа Соединенных Штатов и осуществляется ради его блага. В своих действиях Информационный центр ответствен лишь перед собой и американским народом. Он никогда не давал согласия по договору или по другому обязательству — выполнять роль «агента иностранного патрона», как сказано в уведомлении Министерства юстиции, и не собирается действовать в качестве такового»[134].

Однако такой ответ ни в коей мере не удовлетворил юридическое ведомство. В сентябре 1950 года в адрес Информационного центра поступает повторное уведомление. На этот раз Министерство юстиции со ссылкой на пункт В-(3) Закона «О регистрации иностранных агентов» от 8 июня 1938 г. потребовало немедленно сообщить следующие данные: цели организации и способы ее достижения; адрес или адреса мест проведения собраний и заседаний; имя и адрес каждого лица, предоставившего свои деньги и другие ценности в распоряжение организации; подробное описание деятельности центра за время его существования; отчет о финансовых средствах, которыми располагает организация, с указанием источников их образования и статей расходов. Кроме того, от Информационного центра сторонников мира требовали представления копий устава, инструкций, резолюций и других документов, касающихся его деятельности, а также копий всех осуществленных им публикаций (книг, брошюр, газет, листовок и т. д.) с указанием их авторов и издателей. Этот пространный список еще не исчерпывал тех данных, которые могли быть затребованы по закону[135].

В конце повторного уведомления Министерства юстиции была сделана многозначительная приписка: «… Регистрация должна быть произведена без дальнейших задержек. Она никоим образом не имеет целью помешать работе Информационного центра сторонников мира в соответствии с его нынешней программой»[136].

«Словом, — прокомментировал это послание доктор Дюбуа, — мы могли не прекращать нашу работу, но нас принуждали лгать, говоря о мотивах, по которым мы ею занимаемся»[137]. На это руководители Информационного центра сторонников мира согласиться не могли. Ведь зарегистрироваться в качестве организации, находящейся под иностранным контролем, практически означало ввести в заблуждение американскую, да и международную общественность в отношении подлинных мотивов своей деятельности. И даже более того, согласие центра на такую регистрацию неизбежно скомпрометировало бы в общественном мнении страны благородные идеи дружбы и сотрудничества между государствами востока и запада, которыми руководствовались сторонники мира.

Не станем утверждать, что именно на это и рассчитывало Министерство юстиции США, настаивая на немедленной регистрации Информационного центра в качестве коллективного агента Советского Союза на американской территории, хотя для подобных утверждений есть определенные основания (достаточно вспомнить, например, политику того же Дина Ачесона, который немало усилий приложил к тому, чтобы осложнить отношения между западом и востоком). Если же такое предположение верно, то надежды тех, кто при молчаливом согласии Информационного центра рассчитывал укрепить социальную базу политики «с позиции силы», не оправдались. Американские сторонники мира отказались от регистрации и на этот раз.

И тогда Министерство юстиции решило употребить власть. Для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного преследования руководителей Информационного центра срочно созывается большое жюри. В качестве обвинительных доказательств атторнетура предъявила, в частности, тексты нескольких публичных выступлений доктора У. Дюбуа. Они представляют несомненный интерес как образцы деяний, которым американская юстиция в период «холодной войны» придавала криминальный характер.

Один из предъявленных документов содержал текст речи Уильяма Дюбуа на Первом всемирном конгрессе сторонников мира в Париже:

«… Не позволим ввести себя в заблуждение. Подлинной причиной разногласий, грозящей новой мировой войной, является не распространение социализма и даже не полная победа социализма, в которую верят коммунисты… Этому распространению социализма отчаянно старается помешать такой институт нашего времени, как колониализм, тот самый колониализм, который был, есть и будет одной из главных причин войн… Во главе нового колониального империализма стоит сейчас моя родная страна, которую помогал строить мой отец, — Соединенные Штаты. США — великая держава, богатая благодаря Богу и процветающая благодаря упорному труду ее простых граждан… Но, опьяненная своей силой, она ведет мир в ад, пытаясь навязать ему новый колониализм и то же самое рабство, которое некогда существовало в нашей стране; она ведет его к третьей мировой войне, которая может разрушить весь земной шар»[138].

Второй документ, представленный атторнетурой в качестве обвинительного доказательства, содержал текст выступления доктора У. Дюбуа на Всесоюзной конференции сторонников мира в Москве. Тогда, в августе 1949 года, ученый был единственным из числа общественных и политических деятелей Соединенных Штатов, кто решился принять приглашение Советского правительства участвовать в работе конференции. В условиях антикоммунистической истерии периода «холодной войны» такое решение требовало незаурядного личного мужества. Уильям Дюбуа не только прибыл в Москву, но и выступил здесь с вдохновенной речью, которая заведомо не могла понравиться официальному Вашингтону:

«Я представляю здесь миллионы граждан Соединенных Штатов Америки, которые так же не хотят войны, как и вы. Однако нелегко американским гражданам узнать правду о мире и говорить о ней… Все знают, что политическая жизнь нашей страны контролируется монополистическим капиталом, и у нас пытаются доказывать, что всякая иная система не содействует прогрессу человеческого общества. Но вместо того чтобы дать ученым возможность убедиться в этом путем исследований и разрешить свободное обсуждение таких вопросов в прессе и на собраниях, монополистический капитализм Соединенных Штатов прибрал ныне к своим рукам прессу и главные информационные агентства, он осуществляет все более жесткий контроль над школой и затрудняет, а то и вовсе делает невозможным и открытую дискуссию и свободное мышление. Средством избавиться от этого зла, способом превратить Соединенные Штаты в государство народного благосостояния является переход контроля над промышленностью и производством в руки американского народа. В нашей стране ведется истерическая пропаганда с целью убедить американцев, будто свободам, которыми они обладают, их частной инициативе грозит опасность и что единственным «спасением» является третья мировая война. Прогрессивные силы Америки борются против разжигания военной истерии… Я передаю вам их приветствия…»[139].

Такого рода «обвинительных доказательств» атторнетура предъявила немало. Рассмотрев их, 8 февраля 1951 г. большое жюри приняло обвинительный акт. В нем отмечалось:

«В течение всего периода с 3 апреля 1950 г. по день вынесения настоящего обвинительного акта включительно Информационный центр сторонников мира являлся агентом иностранного патрона, поскольку он в пределах Соединенных Штатов:

1) действовал в качестве агента по пропаганде Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира и его преемника — Всемирного Совета Мира; 2) передавал им информацию; 3) действовал в соответствии с их требованиями…

В течение упомянутого периода сотрудники, руководители и представители Информационного центра сторонников мира по просьбе названного иностранного патрона печатали и распространяли в Соединенных Штатах Стокгольмское воззвание и связанную с ним информацию, относящуюся главным образом к запрещению атомного оружия в качестве средства ведения войны…»[140].

Такого рода деятельность большое жюри сочло преступной. По обвинению в нарушении Закона «О регистрации иностранных агентов» от 8 июня 1938 г. суду предавались доктор Уильям Дюбуа и четверо его ближайших помощников по работе в Информационном центре сторонников мира. В соответствии с пунктом «Д» указанного закона им грозила мера наказания в виде тюремного заключения на срок до пяти лет или штрафа в размере до 10 тысяч долларов; допускалось и применение обоих наказаний одновременно[141].

В ответ на предъявленное обвинение Информационный центр сторонников мира опубликовал обращение к общественности страны:

«Обвиняемые не согласны с тем, что идея мира является иностранной идеей, и охотно признаются в том, что они собирали и распространяли повсюду информацию о движении в защиту мира. Они утверждают, что любые попытки ограничить такой свободный обмен мыслями, мнениями и фактами между гражданами всех стран мира являются открытым посягательством на права американских граждан, дарованные им Конституцией. Информационный центр ставил своей задачей ознакомление граждан нашей страны с фактами о развертывающемся во всем мире движении за сохранение и упрочение мира, которые американская пресса в большинстве случаев игнорирует или скрывает. Он делал это в тех же целях, в каких другие американцы распространяют информацию об успехах медицины, о борьбе за улучшение положения рабочих, о научных открытиях, о планах жилищного строительства, о борьбе с преступностью и об обучении молодежи. Соединенные Штаты пока еще не наложили эмбарго на импорт идей или сведений о международных усилиях в направлении социального прогресса, а в настоящее время наиболее острой является необходимость в получении информации о движении в защиту мира и об усилиях по ликвидации ужасной угрозы третьей мировой войны»[142].

На следующий день после вынесения большим жюри обвинительного акта доктор У. Дюбуа и его коллеги были арестованы. В наручниках их доставили в тюрьму. Здесь они провели ночь. Утром судья вынужден был освободить обвиняемых под залог, поскольку дальнейшее содержание известного ученого и общественного деятеля под стражей без суда грозило крупным политическим скандалом. Расправе следовало придать благообразную юридическую форму. Поэтому судебное разбирательство решено было начать без всяких проволочек. Одновременно позаботились и о соответствующей психологической обработке общественного мнения страны. Незадолго до начала судебного процесса газета «Нью-Йорк геральд трибюн» в редакционной статье писала:

«Группа Дюбуа была создана для того, чтобы распространять лицемерное воззвание советского происхождения, ядовитое по существу и невинное по форме, создающее впечатление, будто подписи под требованием запретить применение атомного оружия сами по себе обеспечат всеобщий мир. Оно является, короче говоря, попыткой разоружить Америку, игнорируя при этом коммунистическую агрессию в любой форме. Множество «людей доброй воли во всем мире», как льстиво говорится в воззвании, были пойманы в эту ловушку и подписались под воззванием, не отдавая себе отчета в том, что это дел рук Коминформа»[143].

Но были и другие отклики. В печати появилось «Обращение к американскому народу», подписанное 220 видными деятелями науки, культуры, духовенства, с требованием немедленного прекращения судебного преследования доктора У. Дюбуа и его коллег из Информационного центра сторонников мира. В этом документе обвинительный акт большого жюри от 8 февраля 1951 г. оценивался как «одно из многочисленных действий, имевших место в последнее время, против лиц и организаций, выступающих за мирное разрешение мирового кризиса. В нынешний период истории попытка приклеить ярлык «иностранного агента» видному ученому и руководителю движения сторонников мира может быть справедливо расценена как стремление запугать и заставить молчать всех сторонников мира»[144].

Эти события в Соединенных Штатах не оставили безучастными и людей доброй воли за рубежом. Со всех континентов нескончаемым потоком в Белый дом и Министерство юстиции США шли письма протеста. Был создан Международный комитет по защите доктора У. Дюбуа и его коллег. Его возглавила член Всемирного Совета Мира Изабелла Блюм (Бельгия).

Между тем подсудимые готовились к судебному процессу. Из воспоминаний Уильяма Дюбуа:

«У меня лично не было средств на ведение процесса. Я ушел в отставку, пенсии моей не хватало даже на обычные расходы, на жизненно необходимое. Объем работы и заработков моей жены значительно сократился из-за того, что она тоже была замешана в этом деле. У нас не было богатых друзей. Да и никто из других обвиняемых не в состоянии был оплатить все расходы по ведению дела. Если бы не многочисленные американские друзья, которые словно чудом появились у нас и пришли нам на помощь, нас отправили бы в тюрьму за неявку в суд. Денежной помощи из-за границы мы не получали, иначе нам только поставили бы это в вину. Однако обратившись к бедным и средним слоям населения США, к неграм и белым, к профессиональным союзам и другим организациям, нам удалось собрать на наши расходы около 40 000 долларов…»[145].

В ноябре 1951 года начался судебный процесс. Дело слушалось в суде федерального округа Колумбия в Вашингтоне. Председательствовал судья Макгайр. Обвинение поддерживал атторней Мэдрикс, ему помогал атторней Кэннинхэм. Защиту осуществляла группа адвокатов во главе с В. Маркантонио. Во время процедуры формирования жюри представителям сторон довольно быстро удалось прийти к соглашению. В результате на скамье присяжных заседателей оказалось восемь негров и лишь четверо белых. Такое соотношение для американских судов не просто необычно, оно по праву может быть названо уникальным (в чем читатель этой книги будет иметь возможность еще не раз убедиться). Как правило, скамью присяжных в американских судах полностью занимают представители белого населения и лишь в отдельных, исключительных случаях где-нибудь на краю скамьи можно увидеть одного-двух негров. Поэтому численное превосходство темнокожих в составе жюри обратило на себя всеобщее внимание. В связи с этим неизбежно возникает вопрос: почему обвинение согласилось на столь необычный состав присяжных заседателей? Ведь оно не могло не учитывать несомненных симпатий темнокожего населения страны к доктору Уильяму Дюбуа, основоположнику современной негритянской литературы США, одному из руководителей Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Ответ на этот вопрос едва ли может быть однозначным, поскольку представители обвинения на этом процессе Мэдрикс и Кэннинхэм никогда не давали каких-либо объяснений своей позиции в отношении персонального состава скамьи присяжных. Поэтому, не претендуя на достоверное знание, можно лишь высказать некоторое предположение и предоставить читателю возможность самостоятельно оценить его обоснованность. Дело, видимо, заключается в том, что все восемь негров, входящих в состав жюри, являлись государственными служащими и по неписаным законам «белых воротничков» должны были последовательно проводить в жизнь политическую линию администрации. Иначе можно было попасть в поле зрения Комиссии гражданской службы (КГС), которая осуществляет проверку благонадежности чиновничества и выполняет по отношению к нему карательные функции[146]. Кроме того, федеральное законодательство США предусматривает даже уголовную ответственность государственных служащих за оказание помощи юридическим лицам, выступающим в судебном процессе против государства в качестве истца или ответчика (до одного года тюремного заключения или до 10 тысяч долларов штрафа)[147]. Хотя этот состав преступления применительно к нашему случаю требует некоторых дополнительных обстоятельств, тем не менее сам факт его существования вполне мог определить отношение присяжных из числа государственных служащих к государственному же обвинению. Не эти ли потенциальные угрозы обеспечили уверенность в том, что политический конформизм восьмерых темнокожих членов жюри из чиновничьей среды окажется более сильным фактором, чем их национальные и расовые предпочтения? Насколько оправданы эти расчеты атторнеев Мэдрикса и Кэннинхэма, если ход их мысли был именно таков, мог показать только вердикт присяжных.

Главным свидетелем обвинения на процессе выступил некий Джон Рогге. Он представился как бывший сотрудник Информационного центра, участник нескольких международных форумов сторонников мира. На суде этот свидетель заявил, что, по его мнению, подсудимые являются агентами СССР, а цель распространявшихся ими печатных материалов, и в особенности Стокгольмского воззвания, состоит в усилении иностранного влияния на общественное мнение в США. Но как ни пытался судья добиться от свидетеля каких-либо конкретных данных, подтверждающих сделанное им заявление, тот ничего определенного к своим декларативным высказываниям добавить не смог.

Убедившись в тщетности такого рода попыток, судья вынужден был обратиться к присяжным со специальным разъяснением требований закона в отношении характера свидетельских показаний.

Судья Макгайр: Суд разъясняет вам со всей силой, какая только может быть придана словам, что вы должны игнорировать мнение свидетеля Рогге о том, какова, по его мнению, была цель Стокгольмского воззвания. Существует весьма простое правило, согласно которому свидетель должен ограничиваться дачей показаний, а не высказывать свое мнение, поскольку мнение разрешается высказывать в суде лишь специально привлекаемым экспертам… Вопрос к обвинению: считает ли оно Джона Рогге экспертом?

Атторней Мэдрикс: Нет, но никто, кроме Рогге, не может лучше знать, что там происходило. Джон Рогге входил в состав руководства Информационного центра и принимал участие в его заседаниях…

Судья Макгайр: Суд не интересуют рассматривавшиеся на этих заседаниях вопросы пропаганды. Суд не интересуют и любые внешнеполитические вопросы, затрагивающие ту или иную страну, хотя бы и нашу. Перед нами очень простое дело: Вы обвинили Информационный центр сторонников мира и этих лиц, являющихся его руководителями и сотрудниками, в том, что они являются агентами иностранной державы и распространяют пропаганду в Соединенных Штатах. Вы должны доказать наличие связи между так называемым патроном и так называемым агентом. Если Вы этого не сделаете, Ваше обвинение будет признано несостоятельным.

Атторней Кэннинхэм:… Информационный центр действовал как агент по пропаганде. Для подтверждения этого незачем устанавливать, существовали ли какие-либо отношения или непосредственная связь между Информационным центром и иностранной державой.

Судья Макгайр: Нет, Вам следует показать эту связь при помощи прямых или косвенных доказательств[148].

Такими доказательствами, как выяснилось, обвинение не располагало. В подобных случаях опытные американские юристы рекомендуют ходатайствовать о перерыве в судебном заседании для пересмотра и обновления обвинительного материала. На данном процессе представители атторнетуры так и поступили. Их ходатайство было удовлетворено и судья объявил перерыв на трое суток.

За это время служба обвинения развила завидную активность. В поисках данных, компрометировавших доктора У. Дюбуа и его коллег, скрупулезно изучались малейшие факты их биографий. Исследовались не только материалы уголовного дела, но и негласное досье, заведенное Федеральным бюро расследований на каждого подсудимого. К процессу были подключены лучшие юристы уголовного отдела Министерства юстиции США. Агенты ФБР сбились с ног в поисках новых свидетелей обвинения. Все сотрудники Информационного центра и многие связанные с ним лица в эти несколько дней подверглись интенсивной психологической обработке. В методах не церемонились, в ход шло все — от попыток склонить к сотрудничеству и обещаний содействия в решении личных трудностей до провокаций и угроз. Но все было тщетно.

Когда 11 ноября судебное заседание продолжилось, выяснилось, что сколько-нибудь убедительных доказательств преступной деятельности подсудимых по-прежнему нет. Обвинение продолжало оперировать не конкретными данными, а отвлеченными рассуждениями.

Атторней Кэннинхэм:… Не нужно вообще устанавливать связь Информационного центра с иностранной организацией. Достаточно показать, что субъективным намерением этих людей было распространение в Соединенных Штатах информации и пропаганды в пользу и от имени европейской организации, содействие этой организации в достижении ее пропагандистских целей.

Судья Макгайр: Но как можно обвинить кого-либо, кто распространяет пропаганду, в действиях в пользу иностранного патрона, если этот патрон никогда не слышал о распространителе, а распространитель никогда не слышал о патроне?

Атторней Кэннинхэм: Именно это и вносит путаницу в данный вопрос.

Судья Макгайр: Представьте себе, что Вы, живя в Вене, опубликовали брошюру, которая мне понравилась. Я прошу у Вас разрешения переиздать Вашу брошюру в Нью-Йорке за мой счет. Правительство требует, чтобы я зарегистрировался как Ваш агент. Я отказываюсь. Я утверждаю, что, разделяя Ваши мысли, я тем не менее не являюсь Вашим агентом и потому не стану регистрироваться. Разве это неправильно?

Атторней Мэдрикс: Деятельность организации в качестве агента косвенно доказывается сходством идей.

Судья Макгайр:…Общих рассуждений мы выслушали достаточно. Прошу обвинение ответить на конкретный вопрос: намерено ли оно привести доказательства того, что Советский Союз является патроном Информационного центра сторонников мира в США.

Атторней Мэдрикс: Нет, Ваша честь… В обвинительном акте большого жюри не указывается, что наличие иностранного патрона подразумевает агентурную связь с Советским Союзом. Речь идет о связях Информационного центра сторонников мира с Всемирным Советом Мира[149].

После этого заявления государственного обвинителя слово взял защитник В. Маркантонио, который потребовал у представителей атторнетуры доказать следующие обстоятельства: 1) Информационный центр сторонников мира действовал от имени Всемирного Совета Мира; 2) работа центра контролировалась этой международной организацией; 3) Всемирный Совет Мира уполномочил Информационный центр действовать от его имени; 4) последний согласился действовать от имени Совета; 5) он согласился также находиться под контролем Всемирного Совета Мира.

Однако требование адвоката осталось без удовлетворения. Ни по одному из предложенных пунктов обвинение не могло представить доказательства. В состязательном процессе это означает отсутствие предмета судебного спора. В создавшихся условиях продолжение разбирательства дела утрачивало всякий смысл. Поэтому судья прервал бесплодную дискуссию по процедурным вопросам и огласил свое решение:

— Правительство выдвинуло обвинение против Информационного центра сторонников мира в том, что эта организация является коллективным агентом иностранной державы. На данном судебном процессе правительству, по моему мнению, удалось доказать существование этого Информационного центра, так же как и Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира… Возможно, что некоторые из подсудимых были одновременно сотрудниками обеих этих организаций; однако, расследовав настоящее дело, я считаю, что обвинению не удалось доказать ни одного тезиса, содержащегося в обвинительном акте. Поэтому я нахожу возможным уголовное дело против подсудимых производством прекратить[150].

Тишина зала судебного заседания взорвалась криками одобрения и протеста. Удары председательского молотка еще долго не могли восстановить порядок. Наконец судья смог продолжать:

— Функция судьи исчерпывается, когда он выносит решение о том, позволяют или нет предъявленные доказательства с достаточной достоверностью и в соответствии со здравым смыслом сделать вывод о виновности подсудимых. Если бы настоящее дело было передано на рассмотрение жюри, это означало бы, что присяжным предстоит пуститься в область необоснованных предположений. Я со своей стороны должен информировать присяжных и дать им указание, что если они могут построить на основании представленных по данному делу доказательств какую-либо разумную гипотезу виновности подсудимых, то они обязаны сделать это и опротестовать мое решение в установленном порядке. Итак, исходя из понимания закона, я считаю, что дело следует прекратить. Правительство отстаивает одну точку зрения, а защита — другую. Я же считаю, что доводы защиты подтверждены соответствующим образом, и это мое мнение является окончательным. Таково мое определение[151].

Итак, дело завершилось полным поражением обвинения. Результат этого судебно-политического процесса оказался прямо противоположным тому, на который рассчитывали его организаторы. Заканчивая рассказ об этом судебном деле, приведем строки из воспоминаний доктора Уильяма Дюбуа:

«Чтобы избежать наказания, мало быть невиновным. Вы должны иметь деньги, притом много денег. Чтобы довести свое дело до успешного конца, нам пришлось истратить 35 150 долларов, не считая гонорара, от которого отказался адвокат. Если бы, как мы опасались, дело пошло в высшие инстанции для определения конституционности «Закона о регистрации иностранных агентов», то это могло обойтись нам в 100 000 долларов»[152].

Сказанное выше дает наглядное представление о «стоимости» американского правосудия. Однако в данном случае решающую роль в прекращении уголовного преследования подсудимых сыграли отнюдь не доллары. По мнению доктора У. Дюбуа, исход дела определила международная солидарность: когда вопрос о судебных преследованиях американских сторонников мира перерос национальные границы и стал предметом обсуждения во многих странах мира (выдвигались даже предложения поставить его на рассмотрение сессии Генеральной Ассамблеи ООН), президент США Гарри Трумэн во избежание крупного международного скандала вынужден был смягчить свою политику судебного подавления противников «холодной войны»[153]. Но на смену публичной судебной процедуры пришли негласные формы и методы расправы за убеждения. Несмотря на прекращение уголовного дела в отношении доктора У. Дюбуа и его товарищей оперативная разработка продолжалась. Их ни на шаг не отпускали агенты тайной полиции, каждая встреча фиксировалась документально в агентурных донесениях, полицейская картотека пополнялась все новыми и новыми именами. На бывших подсудимых стояло несмываемое клеймо «сомнительных личностей», с ними не возобновляли контракты на чтение лекций в университетских колледжах, издатели прекратили публиковать их произведения, власти отказывали в выездных визах за рубеж[154]. Однако все это не сломило Уильяма Дюбуа и его товарищей. Движение американских сторонников мира набирало силу.