Курсантские погоны

День выпуска

День выпуска для бывших курсантов, а теперь — лейтенантов, начинался, в соответствии с традициями, не громким криком «Подъем!», а сдержанно-вежливым пожеланием Витьки-Замка, поднявшегося чуть раньше остальных: «Доброе утро, товарищи офицеры!».

Заранее уже были сданы на склады оружие и снаряжение, курсантская форма без погон, традиционно отрываемых «на память», отвезены по домам и съёмным квартирам большие белые мешки со всем положенным офицерам снаряжением, остро пахнущие новой кожей портупей и полевых сумок. Получены под расписку удостоверения личности, личные номера, предписания, проездные документы и «подъёмные» деньги — первая офицерская выплата. Наглаженная парадная — цвета морской волны форма заняла свое место в шкафах спального помещения, соседствуя с начищенными «до синих искорок» сапогами.

Проигнорировав необычно-вежливое предложение старшины батальона, прапорщика Дяди Саши Сундука, который обходил спальные помещения с уведомлением: «Товарищи офицеры, праздничный завтрак накрыт, желающие могут посетить столовую», мы стали собираться на самое долгожданное, последнее в стенах училища, мероприятие.

Белая, накрахмаленная до хруста парадная рубашка, галстук, брюки галифе, хромовые сапоги, китель, желтый поясной ремень и фуражка с парадной кокардой, надевались неспешно, с чувством восторга и ожиданием чуда.

И чудо свершилось! Ровно в девять утра ворота училища распахнулись, запуская на территорию части в несколько ручейков толпу отцов, матерей, жён и других родственников — по обширным спискам, составленным заранее.

Яркое солнце на чистом голубом небе, вынесенные на плац столы с дипломами, построенные в линию ротных колонн курсанты в парадной форме и мы, выходящие к месту построения повзводно, в колонну по два, чеканным строевым шагом, занимая многократно отрепетированным манёвром свои места и позвякивая в кармане брюк тремя металлическими рублями, заблаговременно припасёнными к этому событию.

Первая часть знаменательного события прошла для меня как в тумане: напутственные речи командования и приглашенных генералов, сверкающих шитьём мундиров и погон, выход из строя, получение диплома и пожимание рук, возвращение в строй — всё как будто проходило мимо сознания.

Положив дипломы на столы, перенесенные шустрыми курсантами и установленные позади каждого взвода, мы перестроились в одну шеренгу по всей длине плаца. Последовала долгожданная команда: «Головные уборы снять! Для прощания со Знаменем колено преклонить!»

Молодые лейтенанты, встав на правое колено, под которое подложен металлический рубль, в наступившей тишине услышали мерный шаг знамённой группы, проносившей склонённое Знамя училища. Знаменосцы задерживались возле каждого буквально на две-три секунды, достаточные для того, чтобы подхватить алый шелк и, слегка коснувшись губами, поцеловать его.

Дойдя до конца строя, знамёнщики развернулись, прошли уже обычным строевым шагом перед нами и заняли положенное им место на правом фланге. Встав и надев головные уборы по зычной и громкой команде, мы увидели оркестр, прошагавший с инструментами в центр плаца.

И вот оно, время последнего прохождения в составе училища, настало. Не могу вспомнить названия маршей, звучавших, когда мимо нас и трибун, проходили, отдавая воинское приветствие, ротные колонны курсантов всех трёх курсов, возглавляемые знамённой группой. Но очень хорошо помню, когда после перестроения в две ротных «коробки», оставшиеся на плацу, оркестр внезапно смолк, а через несколько мгновений заиграл «Прощание славянки»: марш, традиционно звучащий каждый год для выпускников, и ожидаемый всеми курсантами, как символ окончания училища.

Ровными шеренгами, держа равнение направо по команде «И…раз два!», мы прошли перед трибуной с почетными гостями и стоящими возле трибуны радостными родителями выпускников, и услышав вместо положенной команды «И… раз» долгожданное: «Вот и…ВСЁ!», обозначили громким рёвом «ВСЁ!» окончание очередного этапа нашей жизни.

Остановились и, получив команду: «Нашему училищу троекратное…Ура!», закричали это самое «Ура!» подбросив, но обязательно поймав снятые с голов фуражки (иногда и чужие).

После обмена пойманными фуражками, но еще перед встречей с родными, нам предстояло не менее значимое событие, которое предвкушалось первокурсниками не меньше, чем выпускниками. Курсанты первого курса подходили к нам строевым шагом и, отдав честь, громко произносили: «Товарищ лейтенант! Поздравляю вас с присвоением первого офицерского звания!», после чего каждый лейтенант, в свою очередь, отдав честь «минусу», вручал ему один из трех металлических рублей, лежавших в кармане. Вручив все три рубля и забрав диплом со стола мы попали в радостные объятия родителей и жен, со слезами гордости ожидавших своей очереди поздравить любимого мужа и сына.

А металлический рубль, полученный на краю плаца мной, тогда еще курсантом первого курса от незнакомого лейтенанта, выпускника 1981 года, я храню до сих пор в деревянной лакированной коробочке с моими орденами и медалями, личным номером и знаком за окончание военного училища.