«Мы прожили не напрасно…» (Биография Карла Маркса и Фридриха Энгельса)

В конце 60 – начале 70-х годов семья Маркса увеличилась. Старшие дочери вышли замуж, в семью вошли зятья, вскоре появились внуки. Энгельс, к которому дочери Маркса относились как ко второму отцу, принимал живое участие в этих переменах.

С юных лет чувства и помыслы трех дочерей Карла и Женни были посвящены делу борьбы за счастливое будущее всех людей труда, за мир без эксплуатации и угнетения. Такому воспитанию способствовала вся атмосфера родительского дома. К тому же отец, по мере того как дочери подрастали, все больше и больше вовлекал их в свою научную и политическую работу, поручал просматривать международную прессу, доверял ведение своей корреспонденции. Многие революционеры из разных стран, мужчины и женщины, посещавшие дом Маркса, тоже оказывали влияние на мысли и чувства девушек. Среди них было немало людей, с которыми дочерей Маркса связывала тесная дружба. В этом кругу они нашли и своих спутников жизни, ставших для них одновременно товарищами по борьбе.

Первой выходит замуж Лаура

Белокурая Лаура первой покинула родительский кров. В 1868 г. она вышла замуж за французского социалиста Поля Лафарга – стройного, черноволосого и весьма темпераментного начинающего врача. По поручению Парижской секции Интернационала Лафарг впервые посетил Маркса в феврале 1865 г. Когда в конце того же года за участие в революционных выступлениях его временно исключили из Парижского университета, будущий медик продолжил учебу в Лондоне. Там Генеральный Совет Интернационала избрал его секретарем-корреспондентом для испанских секций. В доме Маркса Лафарг стал желанным гостем. Женни Маркс писала о нем осенью 1866 г. жене Вильгельма Либкнехта: «Он приходил все чаще, а я по наивности своей вообразила, что его визиты продиктованы желанием почаще беседовать, в целях дальнейшего образования, с Карлом, взгляды которого он быстро усвоил, по вопросам политики, философии и т.д. Я была словно громом поражена, когда он вдруг попросил руки Лауры»[337].

В письмах Маркса тех лет родственникам семьи и Энгельсу чувствуется вполне понятная раздвоенность относительно планов на будущее дочерей. Маркс по праву гордился своими тремя дочерьми, выросшими, в противоположность буржуазным барышням того времени, умными, самостоятельно мыслящими, обладающими чувством собственного достоинства женщинами. Он гордился и выбором Лауры – Полем Лафаргом, точно так как позднее – мужем Женни и поклонниками Элеоноры. Все они были испытанными революционерами.

Но Маркс знал по собственному горькому опыту, как трудна в буржуазном обществе жизнь пролетарского революционера, с какой безмерной ненавистью преследует буржуазия тех, кто вышел из ее рядов и перешел на сторону рабочего класса, стал «перебежчиком». Поэтому Маркс настойчиво требовал, чтобы его дочери и их будущие спутники жизни со всей серьезностью проверяли, выдержат ли они и их любовь столь нелегкие испытания.

Как показало будущее, Марксовы заботы и опасения были оправданны, но оно показало и силу характеров его детей. Всех их ожидала трудная и беспокойная жизнь.

Пропагандистка научного коммунизма

После свадьбы, на которой Фридрих Энгельс выступал в качестве свидетеля, Поль и Лаура Лафарг переехали в Париж, где посвятили себя пропаганде научного коммунизма. После начала франко-прусской войны 1870 г. они переселились в Бордо, организовывали там классово сознательных рабочих. Едва только революционный пролетариат Парижа провозгласил в марте 1871 г. Коммуну, Лафарги начали подготавливать в Юго-Западной Франции акции солидарности с парижской рабочей революцией. Когда в мае 1871 г. Коммуна пала под ударами превосходящих сил контрреволюции и по всей стране начались массовые аресты, Полю и Лауре пришлось бежать с двумя малолетними детьми в небольшой городок, расположенный в Пиренеях. О том, из какого добротного человеческого материала была сделана эта дочь Маркса, можно судить по письму, отправленному ею в те дни отцу: «Мы стараемся утешить себя надеждой, что хоть некоторым из наших друзей удастся спастись и жить для того, чтобы отомстить за тех, кто погиб… Я практикуюсь в стрельбе из пистолета в здешних полях и лесах, так как я вижу, как хорошо сражались женщины в недавних боях, и никто не знает, что еще может произойти»[338].

Вскоре после этого семье Лафаргов пришлось бежать в Испанию. Преследования и аресты, лишения и голодное существование потребовали тяжелых жертв: Лаура и Поль в течение двух лет потеряли трех малышей. Их боль была безмерной, но они не сломились.

В 1872 г. Лафарги вернулись в Лондон. После смерти детей Поль не желал больше практиковать как врач, поэтому супруги с трудом перебивались его заработками в качестве журналиста и фотографа. Лаура давала частные уроки, чтобы обеспечить пропитание семьи, однако часто, как и в последующие годы, Энгельсу приходилось помогать чете Лафаргов. Но и жестокая борьба за существование не могла помешать Полю и Лауре участвовать в политической жизни. Они поддерживали Маркса и Энгельса в борьбе с реформистами и анархистами, в устной и письменной форме распространяли идеи научного коммунизма.

Только в 1882 г., после амнистии, объявленной преследуемым бойцам Коммуны, супружеская пара смогла вернуться в Париж. В последующие годы Поль Лафарг стал одним из выдающихся вождей французского рабочего движения и его марксистской партии, которую он основал еще в 1880 г. совместно с Жюлем Гедом. Лаура была тоже тесно связана с партийной работой.

Ее высоко ценили как автора и переводчицу многие социалистические газеты и журналы – французские и английские, австрийские и североамериканские. Она впервые перевела на французский язык некоторые произведения Маркса и Энгельса, переводила революционную французскую лирику на английский и была вместе с мужем одним из самых активных пропагандистов марксизма. Значительную часть времени и сил она посвящала борьбе против угнетения женщин, в особенности работниц.

Их дом в Дравейль, городке, отстоявшем тогда от Парижа на 25 километров, стал на рубеже веков местом встречи лидеров международного революционного рабочего движения. Владимир Ильич Ленин и Надежда Константиновна Крупская также побывали в гостях у Лафаргов в 1910 г., за год до кончины хозяев дома.

Крупская вспоминала об этом визите: «Помню, раз ездили мы с Ильичем на велосипедах к Лафаргам. Лафарги встретили нас очень любезно. Владимир стал разговаривать с Лафаргом о своей философской книжке, а Лаура Лафарг повела меня гулять по парку. Я очень волновалась – дочь ведь это Маркса была передо мной; жадно вглядывалась я в ее лицо, в ее чертах искала невольно черты Маркса»[339]. Через год Ленин произнес речь над гробом Лафаргов.

Женни и Ирландцы

Жизненный путь Женни, внезапно оборвавшийся уже в 1883 г., во многом напоминает судьбу ее сестры Лауры. Старшая дочь Маркса, нежно прозванная отцом за цвет волос Брюнеточкой, начала помогать ему в качестве секретаря и ассистентки уже с середины 60-х годов. Ранее секретарскую работу выполняла для Маркса прежде всего жена. За годы совместной жизни с Марксом она переписала тысячи страниц его рукописей, составила и разослала по его поручению бесчисленное количество писем, она освобождала Маркса от многих неприятных, но необходимых переговоров с редакторами и издателями. Теперь дочь Женни все чаще сменяла мать. Правда, она могла это делать только в послеобеденные и вечерние часы, потому что утром давала уроки в качестве домашней учительницы, чтобы как-то улучшить материальное положение семьи.

Она переписывала набело для печати многочисленные документы Генерального Совета Интернационала, написанные отцом, отбирала материалы из английских, французских и немецких газет для работы Маркса над «Капиталом» и делала Мавру выписки из научных монографий. Сохранились многочисленные тетради Женни с такими выписками, вырезками из газет, комментирующими замечаниями, сделанными ею на полях.

С конца 60-х годов она сама выступает в печати как защитник угнетенных и обездоленных. Особенно горячо она отстаивала интересы порабощенного английскими колонизаторами ирландского народа и в 1871 г. – справедливое дело парижских коммунаров.

Когда в 1867 г. ирландский народ восстал против поработителей и английское правительство разгромило повстанцев, жестоко расправившись с пленными революционерами, когда Интернационал призвал английских рабочих к солидарности с ирландскими борцами за свободу, Женни тоже подняла свой голос в их защиту. Во французской газете «La Marseillaise» («Марсельеза») появилась серия ее статей с разоблачением злодеяний, учиняемых английским правительством над брошенными за решетку ирландцами. Свои обвинительные материалы, рассмотрением которых вынужден был даже заняться английский парламент, она подписывала псевдонимом Дж. Уильямс. Фридрих Энгельс, специально занимавшийся в то время историей Ирландии, писал с восхищением: «Г-н Дж. Уильямс имеет, конечно, блистательный и вполне заслуженный успех… Браво, Женни!»[340]

Женни с воодушевлением участвовала в демонстрациях за освобождение ирландских революционеров, организованных Генеральным Советом. В одном из писем она рассказывала о мощной демонстрации, состоявшейся 24 октября 1869 г. в знаменитом лондонском Гайд-парке: «Этот крупнейший в Лондоне парк представлял собой сплошную массу мужчин, женщин и детей. Даже деревья до самых макушек были усыпаны людьми. Число присутствовавших составляло, по оценке газет, около 70 тысяч человек, но так как это – английские газеты, то цифра, несомненно, сильно занижена. Демонстранты несли красные, зеленые и белые знамена с самыми разнообразными девизами, например: „Держите порох сухим!“, „Неповиновение тиранам – долг перед богом“. А выше флагов взлетало в воздух множество красных якобинских колпаков, владельцы которых пели „Марсельезу“…»[341] Так Женни помогала английскому рабочему классу усвоить вывод, сформулированный Марксом:

Жена коммунара

Летом 1871 г. Женни вместе с младшей сестрой Элеонорой предприняла поездку в Юго-Западную Францию, чтобы навестить Лафаргов. По пути сестры были арестованы как опасные преступники, подверглись обыску и многочасовому допросу. От них требовали выдать местопребывание Поля Лафарга, разыскивавшегося французской полицией. Но сестры проявили твердость духа. Полицейским пришлось освободить их, после чего Женни и Элеонора вернулись к родителям.

Кампания клеветы против коммунаров и их защитников достигла тем временем своего апогея. Женни, дававшая уроки в буржуазных семьях, почувствовала на себе ярость и страх английских филистеров. «Монро, например, порвали со мной всякую связь, так как сделали ужасное открытие, что я – дочь главаря поджигателей, защищавшего противозаконное движение коммунаров»[343], – писала Женни с горькой иронией Людвигу Кугельману, другу своего отца, в декабре 1871 г.

Она помогала, по мере сил, облегчить положение коммунаров, бежавших в Англию. «Последние три недели я бегаю из одного лондонского предместья в другое (что в этом огромном городе – немалое дело), а потом нередко до часу ночи пишу письма»[344], – сообщала Женни в том же письме. Цель ее усилий – добыть средства для беженцев.

Один из них – французский журналист Шарль Лонге завоевал любовь Женни. Ему было в то время 32 года, но он уже имел за плечами удивительное революционное прошлое. В 1866 г. Лонге работал в Генеральном Совете вместе со своим будущим тестем секретарем-корреспондентом для Бельгии. В революционном Париже Шарль Лонге входил в Совет Коммуны и редактировал официальную газету коммунаров. С большим трудом ему удалось ускользнуть от тьеровских ищеек и пробраться в Лондон. В мае 1872 г. Шарль обручился с Женни Маркс, а через несколько месяцев они поженились.

Восемь лет они кое-как перебивались в Оксфорде и Лондоне, с трудом сводя концы с концами. В письме от 12 мая 1873 г. Женни писала одному из друзей: «С самого рождества я совершенно поглощена увлекательной битвой, известной под названием борьбы за существование. Если бы я перечислила, сколько раз мне пришлось пробежать Лондон с севера на юг, с востока на запад – причем напрасно – в поисках уроков французского языка, немецкого языка, пения и риторики, то страшно утомила бы вас»[345]. Наконец оба супруга нашли работу преподавателей французского языка. В это время Женни и Шарль Лонге помогали также Карлу Марксу в переводе на французский язык первого тома «Капитала».

Дед и внуки

Семья Лонге тем временем разрасталась. После того как умер в годовалом возрасте первый ребенок, Женни между 1876 и 1882 годами родила еще четырех мальчиков и девочку. Дети часто бывали у деда, вносили в его дом радостное оживление. Карл и Женни Маркс всей душой любили внуков. Особенно дед был привязан к старшему внуку Жану, прозванному Джонни; бóльшую часть времени мальчик жил у стариков. Любимой игрой деда и внука была игра в «конный омнибус», попросту в «лошадки», причем Мавр исполнял функции омнибуса, на облучке которого, то есть на Марксовых плечах, располагался Джонни. Затем омнибус с криками и хлопаньем кнута отправлялся в путешествие по квартире или маленькому саду, примыкавшему к дому, так что Маркс только успевал вытирать пот со лба. Если приходил Энгельс или другие друзья дома, их тоже запрягали в качестве «лошадей».

Август Бебель, познакомившийся у Карла Маркса с его старшей дочерью и двумя внуками, писал в своих воспоминаниях: «При этом я был очень приятно поражен, когда увидел, с какой сердечностью и нежностью Маркс, которого в то время изображали врагом рода человеческого, умел играть со своими внуками и как эти последние были привязаны к деду»[346].

В 1880 г. Лонге, так же как Лафарг и другие бывшие коммунары, получил возможность вернуться во Францию. Он немедленно включился в политическую борьбу, Женни тоже. Шарль стал редактором рабочей газеты, Женни помогала распространять идеи научного коммунизма. Но внезапно поразившая ее в 1882 г. болезнь 11 января 1883 г. свела Женни в могилу.

После нее осталось пятеро детей – Жан, Анри, Эдгар, Марсель и Женни, старшему из них было 7 лет, младшему 4 месяца. Лаура Лафарг и другие друзья помогали Шарлю ухаживать за детьми и воспитывать их. От Жана, Эдгара и Марселя ведут свой род живущие сейчас во Франции потомки Маркса, ставшие писателями и юристами, художниками и служащими, учителями русского языка и скульпторами. Многие из них являются социалистами и коммунистами, поддерживают тесную связь с Советским Союзом.

Женни прожила недолго, но Фридрих Энгельс с полным правом сказал в некрологе на ее смерть: «Пролетариат утратил в ее лице героического борца»[347].

Секретарь Элеонора

После замужества Женни с родителями осталась только Элеонора, младшая из дочерей. Хотя ей было тогда лишь 17 лет, Тусси приняла от старшей сестры обязанности секретаря отца. Она с большим знанием дела вела часть переписки Маркса, когда тот из-за нехватки времени не мог отвечать лично на все письма.

В 1873 г., то есть с 18-летнего возраста, Элеонора начала зарабатывать на жизнь своим трудом. Она выезжала в курортный городок Брайтон, где работала учительницей в школе. Ее педагогические способности получили признание, а воспитание и обучение детей доставляли ей радость. Однако болезнь заставила ее ограничить свою педагогическую деятельность.

Симпатичная, живая, темно-русая девушка неоднократно сопровождала отца в его поездках на курорты в Карлсбад (Карлови-Вари), Бад-Нёйенар в Рейнской провинции и в Шварцвальд. Младшая дочь все ближе приобщалась к политическому мышлению Маркса, все активнее участвовала в его политической деятельности. Постепенно отец все активнее вовлекал Тусси в свою научную работу и в свои публицистические планы. Работая с отцом, Элеонора приобрела богатый духовный багаж, позволивший ей впоследствии, после смерти Маркса, всего лишь за несколько лет стать известной публицисткой и политическим деятелем.