«Мы прожили не напрасно…» (Биография Карла Маркса и Фридриха Энгельса)

Незадолго до смерти Маркс устно поручил Фридриху Энгельсу и Элеоноре Маркс распоряжение своим литературным наследством. Но этой формальности и не требовалось. Энгельс без колебаний был готов отдать все оставшиеся у него силы для продолжения научного и политического дела жизни своего друга. В этом смысле он чувствовал себя душеприказчиком Маркса. Для международного же рабочего движения, революционеров многих стран и прогрессивных ученых было утешительным сознание того, что после утраты Маркса его заветы оказались в надежных руках Энгельса.

Один, но не одинок

Задача, выпавшая на долю Энгельса, была огромной. Она могла подействовать угнетающе даже на такого человека, как он, что и случалось порою. Но малодушие было чуждо его бойцовскому сердцу. Для его мыслей и чувств показательны слова, адресованные им после смерти Маркса Иоганну Филиппу Беккеру, соратнику по революционным дням 1848 – 1849 гг.: «Теперь мы с тобой, пожалуй, последние из старой гвардии времен до 1848 года. Ну, что ж, мы останемся на посту. Пули свистят, падают друзья, но нам обоим это не в диковинку»[380].

Потеря жены Лиззи, смерть Женни и Карла Маркса, последовавшее в 1882 г. переселение семьи Лафаргов во Францию – все это грозило Энгельсу перспективой одиночества. Некоторое время он колебался, подумывая, не перебраться ли в Швейцарию.

Но в конце апреля 1883 г. решение было принято: он остается в Лондоне. Энгельс писал Бебелю: «…только здесь и можно спокойно продолжать теоретическую работу… Конечно, если бы опять наступили такие времена, как в 1848 или в 1849 г., то и я снова сел бы на коня, раз это нужно. Но теперь – строгое разделение труда… Подумай только об огромной корреспонденции, которую раньше делили мы с Марксом, а теперь уже больше года я вынужден вести один. Мы ведь должны, насколько это в моих силах, сохранить те многочисленные нити из всех стран, которые добровольно сходились в кабинете Маркса»[381].

Два счастливых обстоятельства очень помогли Энгельсу осуществить эти намерения: Ленхен Демут согласилась вести его домашнее хозяйство, а Элеонора Маркс стала незаменимой помощницей в издании Марксовых трудов. Энгельс знал Ленхен уже очень давно. Как человек, бывший в течение десятилетий членом семьи Марксов, она оказала большую помощь в разборе оставленного Марксом рукописного наследства. И она заботилась, как прежде, о том, чтобы Энгельс имел для работы необходимый покой и чтобы дом № 122 по Риджентс-парк-род оставался тем же открытым для друзей со всего мира, славным своим гостеприимством домом.

Элеонора Маркс была для Энгельса верным товарищем. Она твердо решила посвятить себя продолжению дела своего отца и всячески помогала глубоко почитаемому ею Генералу готовить к печати рукописи Маркса. Все более активно участвовала она и в политической, а также профсоюзной борьбе английских, особенно лондонских, рабочих, постоянно советуясь при этом с Энгельсом. Вместе с Элеонорой работал врач Эдуард Эвелинг, который стал сторонником теории научного коммунизма. С 1884 г. Элеонора и Эдуард стали жить вместе. Высокообразованная младшая дочь Маркса сделалась одним из ближайших доверенных лиц Энгельса в его политической деятельности.

Завершение «Капитала»

Еще в ноябре 1882 г. Энгельс писал Марксу: «Теперь, однако, необходимо поскорее закончить диалектику природы»[382]. После смерти Маркса едва ли могла быть еще речь о работе над «Диалектикой природы», чему Энгельс посвятил восемь лет. Были отложены в сторону объемистые подготовительные материалы по истории Ирландии и истории Германии. Все силы, все свое время Энгельс отдавал завершению рукописей, оставшихся после Маркса. Каких? В каком состоянии они находились?

25 марта 1883 г. Ленхен Демут обнаружила среди многочисленных пакетов, ящиков, свертков и книжных завалов на квартире Маркса рукопись с продолжением «Капитала». Уже после беглого просмотра Энгельсу стало ясно, какая гигантская работа здесь еще предстояла. Он писал Иоганну Филиппу Беккеру: «Прежде всего необходимо издать второй том „Капитала“, а это не шутка. Рукопись второй книги существует в 4 или 5 редакциях, из которых только первая закончена, а позднейшие только начаты. Понадобится немало труда, так как у такого человека, как Маркс, каждое слово на вес золота. Но мне этот труд приятен – ведь я снова вместе со своим старым другом»[383].

Еще больше работы предстояло над третьим томом, но шестидесятидвухлетний Энгельс, не задумываясь, взялся за нее. Она началась с длившейся месяцы, даже годы трудной расшифровки Марксовых рукописей с бесчисленными сокращениями.

Среди различных вариантов, оставленных Марксом, Энгельс выбирал наиболее зрелые, дополнял их, систематизировал богатейший фактический материал, обновлял его. Кроме того, Энгельс добавил примечания. Он тщательно проверял каждое слово, чтобы текст был выдержан «исключительно в духе автора»[384]. При издании он пометил все сделанные им изменения, вставки и дополнения.

Таким образом, Энгельс в результате многолетнего труда завершил «Капитал» так, как это сделал бы сам Маркс. Восхищенный его работой, Ленин писал:

Работа Энгельса над «Капиталом» доказывает еще раз, насколько бессмысленны попытки сегодняшних буржуазных идеологов сконструировать противоречия между мыслями и творчеством Маркса, с одной стороны, и Энгельса – с другой.

В 1885 г. Энгельс смог опубликовать второй, а в 1894 г. – третий том «Капитала». Оба тома нашли большой отклик далеко за рамками революционного рабочего движения. Буржуазные ученые теперь уже не могли, как было когда-то с первым томом, инсценировать заговор молчания. Политическая экономия рабочего класса, вопреки всей клевете и искажениям, получила международное признание.

Если в первом томе «Капитала» Маркс показал, как прибавочная стоимость изымается у рабочего класса, а во втором томе, в каких условиях она находится в процессе обращения капитала, то в третьем томе он проанализировал, как между различными группами класса капиталистов и класса земельных собственников разгорается борьба за дележ добычи, выступающей в форме прибыли, предпринимательского дохода, процента и земельной ренты. В то время как эксплуататоры постоянно очень заинтересованы в том, чтобы сохранять в тайне происхождение своих доходов, Маркс раскрыл эту тайну, объяснив происхождение прибыли, процента, предпринимательского дохода и земельной ренты из их сущности – прибавочной стоимости и показав, почему прибавочная стоимость должна принимать названные специфические формы.

Рабочие, как было доказано в третьем томе «Капитала», подвергаются эксплуатации не только капиталистами того или иного предприятия, но весь класс капиталистов эксплуатирует рабочий класс, а доход делит между собой. Этот вывод, научно обоснованный Марксом, до сих пор имеет величайшее значение для пролетарской классовой борьбы, он нацеливает рабочий класс не удовлетворяться исправлением так называемых издержек капитализма, а бороться против капитализма как целого, как общественной системы и добиваться его устранения.

О происхождении человеческого общества

Почти двенадцать лет подготовка к печати Марксова «Капитала» занимала центральное место в научной деятельности Энгельса. Несколько раз ему приходилось прерывать работу, потому что актуальные политические задачи или другие научные планы безотлагательно требовали его вмешательства или помощи. К числу таких и в научном и в политическом отношении настоятельных планов относится труд Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», опубликованный им в 1884 г. Разбирая рукописное наследие Маркса, Энгельс нашел подробные выписки из книги североамериканского этнографа Льюиса Генри Моргана о первобытном обществе. Весной 1884 г. он решил проанализировать и обобщить результаты моргановских исследований с точки зрения исторического материализма. Он писал Карлу Каутскому: «…на мне, собственно, лежит эта обязанность по отношению к Марксу…»[386] При этом Энгельс мог опираться на многочисленные критические замечания Маркса к книге Моргана.

Конечно, он проштудировал дополнительно еще целый ряд исследований швейцарских, немецких, французских, английских, русских, североамериканских и других историков и этнографов. Когда в начале октября того же года его работа вышла в Цюрихе, она сразу же была запрещена бисмарковской полицией и распространялась в Германии только по нелегальным каналам. Но уже в течение ближайших нескольких лет ее перевели на польский, итальянский, румынский и датский, а вскоре и на другие европейские языки. В Германии при жизни Энгельса она выдержала пять изданий. Что же послужило причиной такой популярности этой, казалось бы, сугубо научной книги?

Дело в том, что исследование Энгельса о прошлом человеческого общества в действительности указывало путь к грядущей пролетарской революции. Опираясь на новейшие для своего времени результаты научных исследований и на свои собственные исторические знания, Энгельс сумел обобщить и углубить выводы Моргана о том, что в начале человеческой истории существовало первобытное бесклассовое общество. В то время люди регулировали свою общественную жизнь на основе естественных отношений, прежде всего родственных. Только с развитием земледелия и скотоводства, с появлением прибавочного продукта и сопутствующей ему эксплуатации общество разделилось на антагонистические классы, враждебно противостоящие друг другу.

Этот вывод был для того времени новым, более того, сенсационным. Если в истории человечества уже однажды существовало бесклассовое общество – а в этом не было теперь никакого сомнения, – то классовое общество, основывающееся на эксплуатации, оказывалось исторически обусловленной, преходящей стадией развития человечества. Тем самым было покончено с болтовней о «вечности» эксплуатации, разделения на классы, на богатых и бедных. Общественное устройство, без непримиримых классовых противоречий, становилось не только надеждой и целью, оказывается, такое общество даже однажды уже существовало. Конечно, в первобытном обществе господствовал первобытный коммунизм, строившийся на примитивной основе. Коммунизм же будущего бесклассового общества будет отличаться, напротив, невиданно высоким развитием производительных сил. Этот вывод в огромной степени способствовал осознанию рабочим классом своей исторической миссии.

Но если классы не были, таким образом, вечными, то не вечным было и само государство. Это доказывает существование первобытного общества, не имевшего государственного устройства. Государство было создано эксплуататорским меньшинством для угнетения эксплуатируемого большинства людей. Оно представляет собой продукт общества «на определенной ступени экономического развития…»[387]. Так как государство было создано для обеспечения эксплуатации, такое государство должно быть разрушено, если угнетенный класс устранит эксплуатацию. Оно должно быть заменено таким государством, которое служило бы орудием подавления эксплуататорских классов, организации рабочего класса и всех остальных трудящихся, постепенного построения бесклассового общества и его защиты.

Любовь «нового поколения»

Таким образом, Энгельс на основании изучения первобытного общества сделал выводы, актуальные для борьбы рабочего класса в настоящем и будущем. И в отношении семьи и роли женщины в обществе он развил мысли, целиком подтвердившиеся в наше время при создании социалистического общественного строя.

Как приверженец исторического материализма, Энгельс исходил из того, что общественные институты брака и семьи определяются производственными отношениями и отношениями собственности. Женщина, показал он, с переходом от первобытного к рабовладельческому обществу, то есть с возникновением частной собственности на средства производства, утратила свое когда-то совершенно равноправное и даже весьма уважаемое положение. Следовательно, юридическое неравенство женщины в эксплуататорском обществе имеет экономические причины.

В условиях же частной собственности на средства производства женщина, жена «сделалась главной служанкой, была устранена от участия в общественном производстве. Только крупная промышленность нашего времени вновь открыла ей – да и то лишь пролетарке – путь к общественному производству»[388]. Однако лишь социалистическое общество, разъяснял читателям Энгельс, благодаря обобществлению средств производства и все более активному вовлечению женщин в производственный процесс создаст предпосылки для того, чтобы обеспечить полное равноправие женщины во всех областях общественной жизни.

При социализме и коммунизме, писал Энгельс, образуется новая, более высокая форма брака и семьи, «вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие социальные средства власти, и поколение женщин, которым никогда не придется ни отдаваться мужчине из каких-либо других побуждений, кроме подлинной любви, ни отказываться от близости с любимым мужчиной из боязни экономических последствий»[389].

Но интересы Энгельса занимали в то время не только такие вопросы. После смерти Маркса на него легло огромное множество проблем, касавшихся всевозможных областей, и всеми ими ему приходилось заниматься. Наряду с трудами по экономике, философии и истории Энгельс вел исследования по теории государства, военной истории, критике религии, языкознанию – и опять возвращался к актуальным политическим вопросам. В этот период Энгельс обогатил новыми идеями все составные части научного коммунизма.