«Мы прожили не напрасно…» (Биография Карла Маркса и Фридриха Энгельса)

Когда в конце лета 1844 г. Карл Маркс и Фридрих Энгельс заключили свой дружеский союз, они были совсем молодыми людьми. Одному из них было двадцать шесть, второму еще не исполнилось и двадцати четырех лет. Впереди у них была вся жизнь. Подобно любому человеку они надеялись, что она будет счастливой. Разумеется, они не понимали счастье как обретение материального благополучия, комфорта или внешних почестей. От всего этого они отреклись, приняв решение стать на сторону рабочего класса. Под счастьем они понимали прежде всего жизнь, наполненную высоким содержанием, жизнь с гордо поднятой головой, но не от сознания собственного умственного превосходства над остальными людьми, а от сознания того, что все твои силы и способности отданы служению самому благородному делу на свете – борьбе за благо трудового народа.

О том, какие ближайшие шаги намеревались они предпринять на этом поприще, говорилось в самом начале совместно написанной ими книги: «Мы предпосылаем… предлагаемую полемическую работу нашим самостоятельным произведениям, в которых мы изложим – разумеется, каждый из нас в отдельности – наши положительные взгляды и вместе с тем нашу положительную точку зрения по отношению к новейшим философским и социальным доктринам»[74].

Программа Маркса и Энгельса состояла, следовательно, в том, чтобы дальше шаг за шагом разрабатывать науку о законах развития человеческого общества и исторической роли рабочего класса. А это можно было сделать лишь в ходе полемики с существовавшими, но несовершенными философскими и социальными теориями.

«Первая английская работа»

Сразу же после расставания каждый из них принялся за работу – Маркс в Париже, Энгельс в Бармене, куда он прибыл примерно 7 сентября. Его надеждам на скорое возвращение в Париж к Марксу, очевидно по семейным причинам, не суждено было сбыться. Он очень сожалел об этом и в несколько меланхолическом тоне писал Марксу: «Ну, будь здоров, дорогой Карл, и отвечай поскорее. Ни разу еще я не был в таком хорошем настроении и не чувствовал себя в такой степени человеком, как в течение тех десяти дней, что провел у тебя»[75].

Следует ли поэтому предаваться печали? Ни в коем случае! В том же письме он подбадривает друга, а заодно и себя самого: «Постарайся только, чтобы собранные тобой материалы скорее увидели свет. Давно уже пора сделать это. Я тоже возьмусь как следует за работу и сегодня же снова начну писать… Итак, надо приниматься энергично за работу и скорее печатать!»[76]

Энгельс берется за обработку накопленных в Англии впечатлений и опыта, заметок, выписок, набросков по отдельным проблемам и привезенной с собой литературы. «Я зарылся с головой в английские газеты и книги, на основании которых пишу свою книгу о положении английских рабочих… – сообщал он уже в своем втором письме в Париж. – Я предъявлю англичанам славный перечень их грехов. Перед лицом всего мира я обвиняю английскую буржуазию в массовых убийствах, грабежах и других преступлениях… Пусть они помнят обо мне. Впрочем, само собой разумеется, что хотя я и бью по мешку, но имею в виду осла, то есть немецкую буржуазию. Я достаточно ясно говорю ей, что она так же плоха, как английская…»[77]

Книга – Энгельс называл ее просто «первой английской работой»[78], – вышедшая в свет в конце мая 1845 г. в Лейпциге под названием «Положение рабочего класса в Англии», содержала первый обширный научный анализ капитализма, а также положения и роли пролетариата в буржуазном обществе. Она явилась ярким обличением бесчеловечной капиталистической эксплуатации, общества, где «более сильный попирает более слабого», где капиталисты присваивают «себе все, а массе слабых, т.е. беднякам, едва-едва остается на жизнь»[79].

Для рабочего, писал Энгельс, «одного желания работать» недостаточно, чтобы обеспечить собственное существование, ибо «от него самого не зависит, будет ли у него что-нибудь завтра…»[80]. Рабочий не может ускользнуть от отношений эксплуатации, господствующих в буржуазном обществе, он находится во власти колебаний капиталистического хозяйства, вечного круговорота, в котором «за процветанием следует кризис, за кризисом процветание, затем новый кризис…»[81]. Подводя итог этой части своего исследования, Энгельс приходит к выводу, что капитализм не гарантирует трудящемуся человеку его существования, это общество, в котором он обречен испытывать постоянный страх за свою жизнь. Труд в условиях капитализма является принудительным трудом, свобода, которой располагает рабочий, – мнимой свободой: «Хороша свобода, которая не оставляет пролетарию иного выбора, как только подписать условия, предлагаемые ему буржуазией, или же умереть от голода и холода, голым и босым искать приюта у лесных зверей!»[82]

Энгельс резко полемизирует с буржуазными идеологами, которые прославляли капиталистическое государство как государство классового мира. Он доказывал, что буржуазия использует полицию, армию и законодательство для того, чтобы принудить рабочих смириться с пожизненной эксплуатацией. Буржуазный закон, в основе которого лежит враждебность к пролетариату, священен для капиталиста, ибо «он является его собственным творением, издан с его согласия для защиты его личности и его интересов»[83]. Для рабочего же – это «кнут, сплетенный буржуазией»[84]. Эта энгельсовская характеристика полностью применима и к государству периода позднего капитализма.

В своей книге Энгельс не оставляет сомнения в том, что будущее принадлежит рабочему классу. Правда, согласно его оценке, даже наиболее передовой английский пролетариат не был в то время в состоянии добиться победы над буржуазией. Для этого рабочему классу необходима научная теория, выражающая его классовые интересы, и «новая зарождающаяся партия»[85]. Лишь тогда «рабочий класс действительно станет властелином»[86].

Коммунистическая пропаганда и полицейские придирки

Естественно, что в семейном кругу и среди друзей Фридрих Энгельс не скрывал своих взглядов и намерений. Он даже выступал в качестве оратора на некоторых собраниях, проводившихся в Эльберфельде. Перед присутствовавшими на них горожанами, главным образом интеллигенцией, он излагает свои еще не вполне зрелые представления о необходимости создания коммунистического общества и путях, которые ведут к этой цели.

Энгельс разъяснял участникам собраний, что грядущее коммунистическое общество будет намного совершеннее капиталистического и явится закономерным результатом исторического развития. При коммунизме, говорил он, больше не будет классов, которые разделены непреодолимыми противоречиями. Интересы всего общества будут совпадать с интересами отдельных его членов.

Коммунизм обеспечит человечеству мир. Коммунистическое общество ни при каких условиях не будет вести захватнических войн. В том же случае, если коммунистические государства подвергнутся нападению некоммунистических стран, члены коммунистического общества выступят на защиту их «действительного отечества» и будут «бороться с воодушевлением, со стойкостью, с храбростью», которые заставят отступить любую враждебную армию[87].

Выступления в качестве оратора доставляли молодому Энгельсу большое удовлетворение. Он писал Марксу: «А знаешь, стоять перед настоящими, живыми людьми и проповедовать им непосредственно, ощутимо, открыто – это совсем другое дело, чем заниматься проклятой абстрактной писаниной, имея перед своим „духовным взором“ столь же абстрактную публику»[88].

Речи Энгельса находили широкий отклик. Эльберфельдские рабочие избрали из своей среды делегацию, которая должна была информировать их о собраниях. Господствующие классы были встревожены. Фридриху Энгельсу пришлось впервые на собственном опыте познакомиться с насильственными методами прусского государства. Власти запретили ему и другим лицам продолжать такого рода собрания, угрожая в противном случае арестом и привлечением к суду. С тех пор Энгельс пользовался особым вниманием прусских полицейских властей.

Несмотря на эти придирки, несмотря на то, что его корреспонденция вскрывалась, он старался установить связи с социалистами, действовавшими в Кёльне, Бонне, Билефельде и других городах. Для этого Фридрих использовал деловые поездки, которые совершал по поручению отца. Он подробно сообщал Марксу о деятельности их единомышленников.

Само собой разумеется, что отец Энгельса, предприниматель и верующий христианин, с горечью и все возраставшим гневом наблюдал за таким развитием своего первенца. Надежды на то, что Фридрих станет его преемником в управлении фирмой, рушились. Атмосфера в родительском доме становилась для Фридриха все более невыносимой.

В течение непродолжительного времени он пытался вновь работать в отцовской конторе, но вскоре вынужден был констатировать: «Можно еще, будучи коммунистом, оставаться по внешним условиям буржуа и вьючной скотиной торгашества, если не заниматься литературной деятельностью, – но вести в одно и то же время широкую коммунистическую пропаганду и занятия торгашеством, промышленными делами, этого нельзя. Довольно, на пасху я уеду»[89].

Так оно и произошло. В начале апреля 1845 г. Фридрих Энгельс покинул Бармен с твердым намерением в дальнейшем целиком посвятить себя делу революции. Началось время добровольного политического изгнания. Он хотел продолжать начавшуюся борьбу бок о бок с Марксом. Но к этому времени Маркса уже не было в Париже. Он находился в Брюсселе. Что же случилось?

Первая высылка

После встречи с Фридрихом Энгельсом в конце августа – начале сентября 1844 г. Карл Маркс, не теряя времени даром, снова с головой ушел в свою научную работу и политическую жизнь.

В первую очередь он завершил начатую совместно с другом рукопись «Святого семейства». Кроме того, он продолжает свои занятия политической экономией и стремится оказывать все большее влияние на выходившую в Париже на немецком языке газету «Vorwärts!» («Вперед!»).

На страницах этой радикально-демократической газеты в августе 1844 г. было опубликовано несколько вышедших из-под пера Маркса острокритических статей, направленных против прусского короля Фридриха Вильгельма IV, могущественнейшего представителя реакции в Германии. Когда в июне 1844 г. в Силезии тысячи ткачей восстали против своих эксплуататоров-капиталистов и оказали сопротивление посланным на их усмирение прусским войскам, Маркс был одним из тех, кто на страницах этой газеты страстно выступал в защиту восставших и революционной миссии пролетариата. Это произошло в те же самые дни, когда Генрих Гейне опубликовал в газете «Вперед!» свое знаменитое стихотворение «Силезские ткачи».

С момента этих публикаций прусское правительство прилагало все силы, чтобы добиться от французских властей запрещения газеты. Наконец в январе 1845 г. это ему удалось. Французский министр внутренних дел распорядился о высылке Маркса и некоторых других сотрудников газеты. Одновременно Марксу по секрету сообщили, что он мог бы остаться в Париже, если прекратит в дальнейшем всякую антипрусскую агитацию. Ответом Маркса был его отъезд.

3 февраля 1845 г. Маркс прибыл в Брюссель. Вскоре он смог принять к себе Женни с ребенком. После нескольких переездов с квартиры на квартиру его семья наконец обосновалась на тогдашней восточной окраине Брюсселя в доме № 5 по улице Альянс. Одним из их соседей стал Фридрих Энгельс, который снял комнату в доме № 7 на той же улице, чтобы находиться возможно ближе к своему другу.

Ленхен Демут

Здесь, в Брюсселе, Энгельс познакомился с Женни Маркс. Они стали друзьями, друзьями на всю жизнь, хотя в обиходе всегда обращались друг к другу на «Вы». Энгельс обрел одновременно большую любовь со стороны дочурки Женни, старшим другом которой он стал позже и оставался им на протяжении десятилетий.

В доме Маркса Энгельс встретился еще с одним человеком: Еленой Демут, которую называл уменьшительным именем Ленхен. Совсем юной девушкой она пришла в дом фон Вестфаленов. Служанка выросла рядом с Женни и стала ей добрым, пользовавшимся полным доверием другом.

Весной 1845 г. мать Женни прислала ее на помощь молодой чете. Решительная, умная девушка (ее родители были мозельскими крестьянами) умело преодолевала многочисленные трудности повседневной жизни, которые не всегда были по плечу Женни, не говоря уже о Карле Марксе. Ее практический ум, предусмотрительность, самоотверженность и бережливость помогали пережить времена самой скверной нужды. На протяжении всей своей жизни Ленхен делила с семьей Маркса все радости и невзгоды. Она была членом семьи. Она стала также доверенным человеком, надежным соратником Энгельса и многих других друзей семьи Маркса.

Для детей Маркса Ленхен была второй матерью. Уже вскоре в этом отношении у нее прибавилось забот, так как семья росла: 26 сентября 1845 г. родилась вторая дочь – Лаура, а в начале 1847 г. появился третий ребенок – долгожданный сын Эдгар.

Нужда и заботы были постоянными спутниками Маркса в Брюсселе. Поскольку ему пришлось дать обязательство полиции, что в Бельгии он не будет выступать по текущим политическим вопросам, он лишился всяких непосредственных источников заработка.

В эти трудные дни на помощь пришел его друг Фридрих Энгельс, тогда еще находившийся в Бармене. «Эти собаки не должны, по крайней мере, радоваться, что причинили тебе своей подлостью денежные затруднения»[90], – писал он Марксу и сразу же организовал сбор средств среди общих знакомых и единомышленников. Сам он предоставил в распоряжение Маркса свой первый гонорар за книгу «Положение рабочего класса в Англии».

И все же, несмотря на действия друзей, будущее семьи Маркса оставалось крайне неопределенным, поскольку прусское правительство вскоре начало оказывать давление и на бельгийские власти, добиваясь от них высылки из страны опасного революционера. В этих условиях у Карла Маркса не оставалось иного выбора, как отказаться от прусского гражданства, что он и сделал в конце 1845 г. Тем более что оно давало ему одну-единственную привилегию – подвергаться преследованиям со стороны «своего» правительства, добивавшегося его изгнания то из одной, то из другой страны.

Рукопись, изгрызенная мышами

В Брюсселе для Маркса и Энгельса наступило время интенсивной научной работы. Еще до своего переезда Энгельс торопил друга: «Нам теперь нужно прежде всего выпустить несколько крупных работ – они послужили бы основательной точкой опоры для многих полузнаек, которые полны добрых намерений, но сами не могут во всем разобраться… Надо ковать железо, пока оно горячо»[91].

Теперь они вместе приступили к решению этой задачи. В первую очередь следовало углубить начатое в «Святом семействе» изложение их взглядов на развитие человеческого общества, иными словами, материалистическое понимание истории. Они испытывали в этом тем большую потребность, что не было недостатка в нападках на взгляды, развивавшиеся ими в «Святом семействе».

Для расширения своих экономических знаний Маркс и Энгельс в июле – августе 1845 г. совершили почти полуторамесячную поездку в Англию. В сохранившейся до наших дней Чатамской библиотеке в Манчестере они изучали литературу по экономическому и социальному развитию Англии, которую трудно было найти на континенте. Затем они поехали в Лондон. Там Энгельс познакомил своего друга с руководителями Союза справедливых Бауэром, Моллем и Шаппером, а также с руководителями английских рабочих, такими, как Джордж Джулиан Гарни.

Возвратившись в Брюссель, Маркс и Энгельс примерно за шесть месяцев подготовили объемистую рукопись, которую они назвали «Немецкая идеология». Однако все попытки опубликовать книгу в Германии провалились. Ни у одного издателя не нашлось мужества ее напечатать. Друзьям пришлось, как с горьким юмором писал потом Маркс, предоставить рукопись «грызущей критике мышей»[92]. Только Коммунистическая партия Советского Союза позаботилась о том, чтобы ценнейшая рукопись, действительно сильно пострадавшая от мышиных зубов и сырости, была впервые опубликована на немецком языке в Москве в 1932 г.

Хотя этот труд при жизни Маркса и Энгельса так и не был опубликован, работа над «Немецкой идеологией» позволила им решить чрезвычайно важную задачу. Она помогла Марксу и Энгельсу прояснить их собственные взгляды, которые сложились у них к тому времени, и применить вновь полученные выводы к различным областям знания.

Как и почти каждое произведение Маркса и Энгельса, «Немецкая идеология» была полемической работой. В ней Маркс и Энгельс вели спор с различными течениями господствовавшего тогда философского идеализма, а также вскрывали слабые стороны материализма Фейербаха. Они делали это отнюдь не из простой любви к полемике, хотя живое столкновение взглядов всегда доставляло им удовольствие, а потому, что ошибочные философские воззрения приводили прогрессивные силы, прежде всего пролетариат, к неверным политическим действиям. Позже Энгельс назвал этот труд «безгранично дерзкой работой»[93], а Ленхен Демут даже десятилетия спустя вспоминала о громком смехе, раздававшемся по ночам в доме в то время, когда Маркс и Энгельс работали над рукописью.

Как это бывает в ходе по-настоящему научных споров, в результате полемики они пришли к новым выводам. В своей рукописи Маркс и Энгельс подвергли критическому анализу крупнейшие достижения прогрессивной европейской мысли того времени: немецкую классическую философию, английскую классическую политическую экономию, утопический социализм и коммунизм, а также учения французских мыслителей о классовой борьбе. Именно эти достижения мировой научной мысли послужили им исходным материалом для разработки теории научного коммунизма, создав которую они вооружили рабочий класс столь необходимым ему научным мировоззрением.

Новое мировоззрение

В своей насчитывающей несколько сот страниц рукописи Маркс и Энгельс разъясняли, что, прежде чем люди смогут заняться политикой, наукой, искусством, религией, они должны есть, пить, одеваться и иметь жилище. Они доказывали, что производство материальных, то есть необходимых для жизни благ, и тем самым соответствующая ступень экономического развития народа составляют основу и исходный пункт его поступательного исторического развития. В ходе своих исследований оба друга пришли к выводу о том, что философские, исторические и другие идеи, подобно юридическим и политическим отношениям или государственным формам, не могут быть объяснены из самих себя, что они, напротив, как и развитие человеческого общества в целом, в конечном счете определяются экономическими условиями, в которых живут люди. «Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»[94], – указывали они в «Немецкой идеологии».

Как же проявляется решающая роль производства в общественной жизни и в истории человечества? Маркс и Энгельс отвечали: между развитием производительных сил (под которыми они понимали как людей с их производственным опытом и трудовыми навыками, так и средства производства, такие, как сырье, орудия труда, машины, с помощью которых создаются материальные блага) и производственных отношений (под ними имелись в виду те отношения между людьми, которые возникают в процессе производства, обмена и распределения материальных благ) существует закономерная связь и взаимное влияние. Об этом свидетельствует опыт истории.

Позже Маркс следующим образом сформулировал взгляды, излагавшиеся в «Немецкой идеологии»:

Этим открытием Маркс и Энгельс дали действительный ответ на все те вопросы, которые ставили, но не могли решить до них философы и теоретики общественного развития. Только теперь ученые-обществоведы обрели по-настоящему научный фундамент для своих исследований. Более глубокое обоснование, чем в «Немецко-французском ежегоднике» и «Святом семействе», получало также в «Немецкой идеологии» учение о классовой борьбе в современном обществе и прежде всего о роли пролетариата в нем.

Маркс и Энгельс показали, что буржуазное государство «есть не что иное, как форма организации, которую неизбежно должны принять буржуа, чтобы – как вовне, так и внутри страны – взаимно гарантировать свою собственность и свои интересы»[96]. Относительно роли идеологии они констатировали:

Какая удивительно сжатая, точная, верная и для своего и для нынешнего времени характеристика классовых функций капиталистического государства и буржуазной идеологии!

В качестве заключительного вывода из проделанного анализа истории человечества и в особенности капиталистического общества Маркс и Энгельс сформулировали задачу рабочего класса, прежде всего коммунистов, «революционизировать существующий мир… практически выступить против существующего положения вещей и изменить его»[98].

Полемизируя с утопическими представлениями о будущем коммунистическом мировом порядке, Маркс и Энгельс писали: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»[99].

Но для этого сначала должны были быть созданы условия, притом самими коммунистами, ибо «как для массового порождения… коммунистического сознания, так и для достижения самой цели необходимо массовое изменение людей, которое возможно только в практическом движении, в революции; следовательно, революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества»[100].

Не свидетельствуют ли приведенные высказывания о том, что Маркс и Энгельс уже в то время были уверены в скором наступлении пролетарской революции? Считали ли они рабочий класс уже достаточно зрелым и способным встать во главе общества в качестве «свергающего класса»? Отнюдь нет.

В то время когда оба друга писали «Немецкую идеологию», они ясно видели, что рабочие, за редкими исключениями, еще не имели представления о собственной исторической миссии. Однако данное обстоятельство не смущало их, поскольку они исходили из объективного положения пролетариата в обществе. В силу этого объективного положения рабочий класс должен ниспровергнуть буржуазное государство, а для этого должен «прежде всего завоевать себе политическую власть»[101] и именно «посредством такой революции, в которой… низвергается власть прежнего способа производства и общения, а также прежней структуры общества…»[102]. Таким образом, в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс впервые сформулировали в качестве задачи пролетариата завоевание им политической власти. С тех пор опыт борьбы трудящихся всех континентов неопровержимо доказал, что решение этой задачи действительно является первым шагом на пути к социалистическому и коммунистическому будущему.

«Немецкая идеология» представляет собой философский труд. Его прочтение требует серьезной, вдумчивой работы. Однако тот, кто сумеет вникнуть в содержание этой книги, сможет проследить на ее страницах процесс рождения нового мировоззрения.

В то время как Гегель, его предшественники и ученики выводили развитие природы, человека и общественных отношений из развития духа, Маркс и Энгельс считали, что, совсем наоборот, дух следует объяснять из природы, из материи, что сознание и мышление являются продуктом материи, ее особо высокоорганизованной формы, а именно человеческого мозга. К такому же выводу пришел и материалист Людвиг Фейербах. Но Маркс и Энгельс развили взгляды Гегеля и Фейербаха дальше. Они развили гегелевский диалектический метод, освободив его от идеалистических наслоений и взяв из него то, чем он являлся в своей основе: науку о наиболее общих законах движения природы, общества и мышления. Они развили материализм Фейербаха, применив его не только к природе, но и к человеческому обществу.

Таким образом, они органически связали диалектику с материализмом и заложили основы диалектического материализма – качественно нового философского учения. С другой стороны, они применили диалектический материализм к человеческому обществу и его истории и благодаря этому создали исторический материализм – качественно новое понимание истории.

Создав диалектический и исторический материализм, Маркс и Энгельс стали основоположниками новой философии, которая теоретически обосновывает всемирно-историческую миссию рабочего класса, формулирует его коренные интересы и в общих чертах намечает пути, ведущие к практическому преобразованию мира. Эта философия и понимание истории не только объясняют существующий мир, но благодаря их связи с революционной практикой рабочего класса одновременно являются орудием изменения мира. «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»[103], – пометил Маркс в своей записной книжке весной 1845 г.