Легенды европейских народов

ГЕРМАНСКИЕ ЛЕГЕНДЫ

Кроме легенд, получивших литературную обработку и ставших до некоторой степени космополитическими, у каждого народа есть много мелких легенд, иногда наивных, иногда оригинальных и глубоких по идее, которые передаются из поколения в поколение, приуроченные к разным местностям, людям или событиям повседневной жизни.

Мы попытаемся сделать здесь свод таких чисто национальных легенд, в которых с такой полнотой и ясностью отразились душа и фантазия народа.

Конечно, большее число легенд связано с местностями, почему-либо привлекшими к себе внимание людей; в большинстве случаев легенды рассказываются о мрачных горах или тихих озерах, вид которых вызывает либо жуткое, либо меланхолическое чувство в душе каждого впечатлительного человека. В легендах германского народа каждое такое местечко обыкновенно населено либо карликами, либо великанами.

Так, рассказывают, что в деревне Шенеберге в древние времена жил великан, у которого была дочь. Раз, гуляя по берегу озера, молодая девушка оступилась и упала в воду. Рассердившись, что замочила платье, она решила засыпать озеро и, собрав в передник песку, пошла приводить в исполнение свое намерение. Но по дороге передник прорвался, и песок, высыпавшись, образовал целую гору, а озеро так и осталось незасыпанным.

Про это озеро сохранилась легенда, что еще задолго до того времени, когда тут поселился великан, на этом месте, где теперь находится озеро, стоял город Вербелов.

Жители этого города были столько же богаты, сколько и порочны. Они проводили жизнь в праздности и лени. На их пирах самые лучшие вина текли рекой, подавались самые редкие блюда, остатки же обыкновенно уничтожались, и поэтому бедным никогда ничего не перепадало от этих людей. Нищих вообще богатые презирали.

Посредине города один из первых богачей построил дворец, окружил его глубокими рвами, так что проникнуть в замок можно было лишь посредством одного подъемного моста. Владелец этого замка был самый порочный из всех порочных. Он водил знакомство только с богатыми, которых угощал в своем дворце и которые старались подражать ему во всем. Ни один из иностранцев не допускался к нему в дом, бедный же, если он осмеливался подойти к мосту, отгонялся самым грубым образом.

Как-то раз зашла в город старуха, на самом же деле то была могущественная волшебница, которая только приняла вид старухи, желая убедиться лично в разнузданности нравов вербеловских жителей. Оказалось, что слухи о порочности и греховности нисколько не были преувеличены, и волшебница, обойдя дома, везде застала пьянство, кутеж и разврат.

Под конец пришла она и к замку и увидела, как владелец его, сидя в беседке, наслаждался дорогими кушаньями и винами, отягощавшими стоявший перед ним стол. От времени до времени он бросал кусок мяса собакам, находившимся тут же, и развлекался, глядя, как они дрались и грызлись между собой, пока он не разгонял их ударом кнута.

Среди этого занятия он вдруг увидал идущую по мосту старуху и с кнутом в руке бросился ей навстречу.

— Назад, старая ведьма! — закричал он. — Или я прикажу собакам разорвать тебя.

— Извини, господин... — начала было старуха.

Но в это время богач, красный от злобы, свистнул собак и пустил их на старуху.

С бешеной яростью бросились на нее собаки, но она угрожающе взмахнула рукой, и псы остановились как вкопанные, даже сам хозяин стоял недвижимо с поднятым кнутом, не будучи в состоянии опустить его на нищую.

— Хорошо, — сказала старуха, — я уйду, но и ты тоже пойдешь и больше не вернешься.

Проговорив эти слова, она исчезла.

Ночью пронеслась над городом буря, и на другой день на том месте, где стояли дома, ходили волны красивого, широкого озера. На берегах этого озера уже долго спустя маркграф Вальдемар построил крепкий замок, одна из башен которого стоит еще и теперь.

Нечто подобное же рассказывается о другом озере, находящемся недалеко от Шпандау.

Близ небольшой деревни расположено так называемое Священное озеро; рассказывают, что когда-то здесь стоял замок принцессы, которая была проклята и утонула в озере вместе со своим замком.

В прежние времена это озеро каждые сто лет приходил освящать какой-то старец, после чего воде сообщалась целительная сила. Жители деревни рассказывают, что подле церкви прежде стоял какой-то священный предмет, обладавший целительной силой, и старики хорошо помнят, что в церкви висело тогда множество костылей, оставленных там людьми, получившими исцеление.

Кроме того, в старину каждый год в известный день, в какой именно, теперь никто не знает, жители выводили двух черных быков и отпускали их на свободу, при этом каждый раз быки бросались в озеро и там тонули.

Глубоко на дне озера лежат два колокола, затонувшие очень давно. Иногда, как это ни странно, они всплывают, и люди видят их посреди озера. Чаще всего это бывает в день Ивана Купалы.

Иногда народ считает священными и деревья.

Так, вблизи города Растенбурга лежит местечко Священной Липы, получившей свое название от древней липы, которая, как говорят, стояла еще во времена язычества.

Когда теперешняя Пруссия была населена язычниками, под корнями липы жили гномы, которые не причиняли ничего дурного людям, если только те не трогали их. Во времена же христианства дерево стало привлекать к себе тысячи пилигримов, и вот по какому случаю.

Много веков тому назад в Растенбургской темнице томился человек, которого обвиняли в тяжелом преступлении, хотя против него не было никаких явных улик. Однажды ночью ему явилась Пресвятая Дева и, передав кусок дерева, приказала ему выстругать из этого куска ее изображение, и потом, когда ему придется явиться вновь перед судьями, он должен был предъявить это изображение, после чего его непременно освободят. Освободившись, он должен был поставить статуэтку на первое дерево, которое встретит, выйдя из города.

Человек исполнил, как ему было приказано, и действительно, судьи, приняв его рассказ за указание свыше, отпустили его на свободу.

Освобожденный вышел из Растенбурга, чтобы исполнить до конца повеление Божией Матери, и водрузил священное изображение на старой липе. Спустя немного времени случилось тут идти слепому. Проходя мимо липы, он вдруг почувствовал, как какой-то свет могуче действовал на его незрячие глаза. Он подошел к дереву и, проводя по нему руками, нечаянно коснулся изображения, после чего в ту же минуту прозрел.

Слух об этом чуде быстро разнесся по всей окрестности, и к дереву потекли целые толпы благочестивых людей. Совершались и другие чудеса, и так как люди думали, что такой святыне не подобает находиться в лесу, то решено было перенести священное изображение в городскую церковь. Перенесение состоялось с большой торжественностью, и статуэтка была поставлена в главной церкви на самом видном месте. Но, ко всеобщему удивлению, на другое же утро предмет всеобщего поклонения исчез неизвестно куда. Впрочем, вскоре люди увидали ее на прежнем месте, на липе. Вторично вышла из города процессия, и вторично изображение было перенесено в церковь. Но на другое же утро оно исчезло и вновь появилось на липе.

После этого люди поняли, что статуэтка нигде иначе не хочет находиться, как только на липе.

На острове Рюгене имеется также сказание о таинственном озере Герта, или Черном озере. Последнее название произошло вследствие темного цвета его поверхности. Впрочем, цвет этот является лишь потому, что на воду бросает тень лес, который окружает озеро, вода на самом деле в нем очень чистая и прозрачная. На восточном берегу озера видна небольшая возвышенность, называемая Замок Герты.

Герта значит «мать земли» и почиталась в старину многими северогерманскими народами как богиня плодородия и мира. Постоянным местопребыванием Герты служил вышеупомянутый замок. Каждый год незадолго до жатвы она садилась в колесницу, которую влекли волы и рабы. В почтительном отдалении от нее следовал верховный жрец. В это время многие бросались под колеса колесницы и приносили себя в жертву. По возвращении домой богини колесница отвозилась к озеру и там обмывалась, а рабы топились в озере, так как никто не мог жить, увидев хоть раз богиню.

В распоряжении Герты находилось всегда двенадцать дев, которые по прошествии года приносились ей в жертву. В силу этого девушки эти должны были всегда оставаться чистыми и целомудренными и не вступать ни в какие сношения с мужчинами. За этим наблюдал верховный жрец. Случилось раз, что одна из двенадцати дев была замечена вечером в лесу в обществе какого-то юноши. За ней отправлена была погоня, которой, однако, не пришлось ни захватить ее, ни заметить. На другой день, несмотря на допрос, ни одна из них не созналась в совершенном проступке.

Тогда жрец решил предоставить решить самой богине. Им приказано было ступить на большой камень, который еще и теперь лежит на том месте. Одиннадцать девушек исполнили приказание без затруднения, двенадцатая же оставила след от ступни. Из этого заключили, что богиня нарочно размягчила камень, чтобы указать преступницу. Само собой разумеется, она была умерщвлена. Ее же подруги в конце года были утоплены в озере.

Еще и теперь, как, по крайней мере, предполагают простые люди, можно видеть в лунные ночи прекрасную женщину, которая выходит из замка Герты и отправляется купаться в озеро. Она окружена служанками, которые провожают ее до озера. Через несколько минут они все исчезают в воде, и можно слышать только плесканье. Спустя некоторое время она возвращается обратно, закутанная в белое покрывало. Смертному опасно видеть ее, так как потом его неудержимо влечет к озеру, и стоит ему только чуть коснуться воды, как его непременно втянет туда навсегда.

Про замок Герты рассказывают также следующее.

Однажды незадолго до восхода солнца крестьянин из деревни Швиренц собрался в дорогу, так как хотел ехать в горы продавать овес. На перекрестке дороги он повстречал какого-то человека, который спросил, не продаст ли он ему овса. Крестьянин согласился и последовал за незнакомцем. Тот, как показалось мужику, повел его к замку Герты; но было еще темно, и потому крестьянин не был уверен в том, что ему казалось. Они прошли по подъемному мосту, вошли в ворота и очутились перед каким-то большим строением. Здесь были отложены лошади, овес был ссыпан из телеги, и крестьянина провели в зал.

В зале за столом сидело много вооруженных людей, которые, облокотившись на локоть, по-видимому, все спали. Когда он вошел, люди проснулись и спросили, что нового на свете. Он ответил: «Ничего нового!» — и люди заснули снова. Тогда провожатый провел его во вторую комнату. Здесь стояла масса лошадей, и около каждой лошади находился вооруженный человек. Они, облокотившись на лошадиные хребты, тоже спали. Когда мужик вошел, они проснулись и задали тот же самый вопрос: что нового на свете. «Ничего нового!» — ответил опять крестьянин, и люди заснули.

После этого провожатый вывел мужика на двор, дал ему денег и указал дорогу. На улице по-прежнему было темно, но когда крестьянин выехал на то место, где встретился со странным незнакомцем, солнце как раз заходило.

Мы уже говорили о городах и селах, погрузившихся в озера. Вот еще одна из таких легенд.

На острове Уседом между двумя довольно известными курортами, Герингсдорф и Винковиц, лежит деревня Козеров. Деревня эта отделена от берега моря горой Штренельберг. Гора достигает трехсот метров и круто спускается к морю.

Говорят, что в прежние времена море не подходило к самой подошве горы и на том месте, где теперь бушуют волны, стоял когда-то богатый город Винета, считавшийся по красоте и величине северной Венецией.

Высокие башни и крепкие стены окружали Винету, так как ей не раз приходилось защищаться от разбойничьих набегов датчан и норвежцев. На самой высокой из башен день и ночь стоял часовой, который при малейшей опасности должен был трубить в рог. Несмотря на то что улицы Винеты были не мощены и во время дождя по ним нельзя было ни пройти, ни проехать, город тем не менее считался, по понятиям того времени, и богатым, и красивым.

Население города состояло главным образом из моряков и купцов, которые, плавая по морям всего света, привозили к себе домой разные редкости и диковинки. Вследствие этого перед дверями домов можно было видеть стройные мраморные колонны, привезенные из Италии, да и сами дома нередко носили на себе отпечаток чужеземного искусства. Там и здесь можно было заметить крытые галереи, несомненно южного стиля, и тут же рядом готические башенки с резными каменными украшениями, со стрельчатыми окнами и сводчатыми дверями. Даже стекла и стеклянные предметы — неслыханная роскошь того времени — были здесь не редкость.

Много проживало в Винете также и иностранцев, так как, если жители города посещали отдаленные страны, то со своей стороны чужеземцы приезжали в Винету. Здесь можно было встретить турок, евреев, черноглазых греков и темноволосых южан, которые нередко проводили в городе всю зиму, если их суда затирались льдами в просторной гавани.

Все эти иностранцы ухаживали за местными девушками, пели в их честь серенады, а по ночам кутили в гостиницах и тавернах, рассказывая про свою далекую родину и оставляя большую часть вырученных денег здесь же в городе.

Насколько жители Винеты были богаты, настолько же они были горды и высокомерны. Все они были, конечно, христиане, но только больше по имени, чем по существу. По их мнению, достаточно было, если они давали деньги на украшение храма, об остальном же они мало заботились. Поэтому церкви обыкновенно пустовали; их посещали разве старухи, но и они больше ходили просто по привычке, так как на самом деле поклонялись языческим богам. Купцы же не считали нужным посещать церкви, довольствуясь тем, что жертвовали деньгами, предполагая, что таким образом могут купить себе царствие небесное, и указывали на свои жертвования священникам, когда те начинали проповедовать о перемене образа жизни и о возвращении к вере. Таким образом, Винета была вторым Содомом, в котором вряд ли можно было встретить хоть одного праведника. Не замедлил поэтому обрушиться на нее и небесный гнев.

Случилось это в Страстную пятницу. Тщетно, как всегда, прозвонили колокола к службе и, несмотря на торжественный день, почти никого не заманили в церковь. Жители Винеты помнили, что сегодня праздник, но понимали его своеобразно — они проводили этот день в пьянстве и разгуле. Никто также не обратил внимания на угрожающие явления в природе, за исключением разве нескольких рыбаков, которые наблюдали за странной переменой погоды. В природе действительно происходило что-то странное. Испуганно кружились над морем чайки, и шумно каркали в лесу вороны. Что-то тяжелое, гнетущее повисло в воздухе, что давило грудь и заставляло учащенно биться сердце.

Около полудня поднялся бурный северо-восточный ветер, который с минуты на минуту все усиливался. Со страшным шумом вздымались волны, ударяясь о дамбу в гавани. Вскоре волны поднялись еще выше и залили соленой влагой окрестности города. В лесу, как слабые былинки, ломались столетние деревья, небо затянулось черными тучами, и на землю спустился мрачный вечер. Из туч потоками хлынул дождь, перемешанный с крупным градом. Все выше и выше поднимались волны, и вскоре вся местность представлялась глазам как безграничное море. Наконец, вода хлынула и в самый город. Тогда из груди жителей вырвался крик ужаса, и пиршества были прерваны. Вдруг посреди завыванья ветра и шума бушевавшего моря раздался все покрывший собой громовой удар. Нельзя было понять, раздался ли он с неба или выходил из-под земли. Вслед затем земля сразу рассеялась и образовала трещину от берега моря до самого леса. В эту трещину провалились дамба и весь город. О спасении нельзя было и думать, тем более что буря бушевала еще два дня с одинаковой силой. Когда в день Пасхи, наконец, погода прояснилась, то Винета оказалась стертой с лица земли, и там, где она когда-то красовалась во всем своем величии и богатстве, теперь пенились морские волны.

Уседомские рыбаки еще и теперь рассказывают странные вещи про то место, где прежде находилась Винета. При тихой и ясной погоде иногда можно разглядеть на морском дне погибший город, а в день Пасхи, говорят, слышен даже колокольный звон. Некоторые идут еще дальше и утверждают, что иногда город поднимается на поверхности моря в виде красивой фата-морганы. В бурную, ненастную погоду мореходы старательно избегают того места, где затонул город, из боязни наскочить на шпицы и колокольни города. Нечто подобное же рассказывается и про остров Гельголанд.

На острове Гельголанде когда-то царствовал король Гельго, от которого и получил имя остров. Это был честолюбивый воинственный король. Хотя остров в те времена был гораздо больше, чем теперь, и хотя король уже был немолод, он, несмотря на все это, решил во что бы то ни стало увеличить свои владения и покорить силою еще какое-нибудь государство. Собрав войско, он отправился в завоевательную экспедицию, но, должно быть, ему не посчастливилось, так как он вернулся назад в мрачном расположении духа. Мрачность эта еще больше увеличилась, когда, подъехав к своему острову, он увидал, что большая часть его скрылась под водой, а вместе с ней, т. е. с затонувшей частью, погибли его дворец и вся его семья.

Подобные явления, т. е. когда материк неожиданно для всех или постепенно скрывается под водой, вещь весьма возможная, так как теперь уже доказано, что контуры материков непрерывно изменяются. Но то, что учеными объясняется на основании науки, народ понимает как божеское наказание или видит в этом участие дьявола. Так же точно народ объясняет и другие непонятные для него явления природы.

Вот, например, как объясняют простые люди, по-видимому, простое явление. В Мекленбург-Стрелице у Фельдбергского озера есть место, сплошь загроможденное камнями разной величины, тогда как все остальное побережье, заросшее густым лесом, — без единого камня. Предание по этому поводу рассказывает следующее.

Жил здесь когда-то человек, который постоянно жаловался, что должен был огибать все озеро для того, чтобы попасть в ближайший город. Это подслушал дьявол и предложил построить каменный мост через озеро, но с тем, чтобы душа человека после смерти попала к нему в руки. Человек согласился, и они написали условие, по которому черт обязывался в двадцать четыре часа построить каменный мост через все озеро. Как, однако, ни хитер был черт, он на этот раз сделал большую оплошность. Поблизости нигде камней не было, и ему пришлось все время носить камни издалека. Таким образом прошли двадцать четыре часа, а черт успел только принести материал для постройки моста. С досады, что ему не пришлось воспользоваться человеческой душой, он расшвырял все камни около того места, где собирался строить мост; так они и до сих пор лежат там, напоминая прохожим о бывшем здесь случае.

Некоторое сходство с Винетой имеет еще следующая легенда. В западной части моря, омывающего берега Голландии, из воды растут трава и другие растения как раз в том месте, где когда-то стояли башни и дома города Ставорена, погибшего в морской пучине. Богатство сделало жителей города порочными, и когда мера их злодеяний переполнилась, они погибли. Рыбаки и мореходы сохранили это предание, передавая его из поколения в поколение.

Самой богатой в городе была некая девушка, имя которой теперь уже позабыто. Гордая своим богатством и холодно относившаяся к мужчинам, она стремилась только к увеличению своих сокровищ. Не раз из ее уст вырывались проклятия и богохульные слова. Другие граждане этого необычайно богатого города, процветавшего еще в то время, когда Роттердам и Амстердам были лишь незначительными деревнями, тоже не следовали праведному пути.

Раз девушка позвала капитана своего судна и приказала ему отправиться в путь, чтобы привезти для нее самых лучших и дорогих вещей, а также и драгоценных каменьев. Напрасно капитан просил ее сделать более определенные указания относительно того, что она желала, — девушка только разгневалась и приказала ему отправляться в море.

Капитан нерешительно вышел в море на своем судне, не зная, как исполнить приказание своей госпожи, злой нрав которой он так хорошо знал, и раздумывал, что ему теперь предпринять. Наконец, он решил привезти ей груз пшеницы, предполагая, что зерно, без которого ни один человек обойтись не может, и есть самая дорогая на свете вещь. Таким образом, разрешив, как ему казалось, задачу, он пристал к Данцигу, нагрузил корабль отборнейшим пшеничным зерном и отправился обратно, не уверенный, однако, что сделал все согласно приказанию своей госпожи.

— Как, капитан, — восклицала госпожа, видя его возвращающимся, — ты уже вернулся? Я думала, ты еще находишься теперь где-либо у берегов Африки, отыскивая драгоценные каменья и слоновую кость. Посмотрим, что ты привез нам.

Запинаясь и трепеща от страха, так как по ее речи капитан понял, что покупка его не может ей понравиться, он ответил:

— Госпожа, я привез вам самую драгоценную пшеницу, которую только можно найти в свете.

— Пшеницу, — переспросила она, — ты привез мне такую ничтожную вещь?

— Я думал, что это не так ничтожно, если мы едим ее ежедневно.

— Я покажу тебе сейчас, как презираю я твой груз. С какой стороны нагружен корабль?

— С правой стороны, — отвечал капитан.

— Ну, так через час ты должен весь груз высыпать в море с левой стороны, я сама приду и буду наблюдать, как будет исполнено мое приказание.

Капитал побоялся так дерзко и бессмысленно надругаться над Божьим даром и, созвав всех бедных города к тому месту, где стоял корабль, думал разжалобить свою госпожу.

— Ну что же, исполнено мое приказание? — спросила госпожа, придя через час на пристань.

В это время бесчисленная толпа нищих упала перед ней на колени и стала умолять ее отдать лучше им зерно, чем выбрасывать его в море. Но сердце богатой девушки было твердо и жестоко, и вместо всякого ответа она повторила свое приказание как можно скорее выбросить зерно в море.

Дальше капитан не выдержал и воскликнул:

— Нет, подобную злобу Господь не может оставить безнаказанной, если правда, что небеса добродетель награждают, а порок наказывают. Придет день, когда вы эти самые зерна, которые так сильно хотите выбросить в море, подобрали бы с удовольствием по одному, чтобы утолить ими свой голод!

— Как, — воскликнула девушка, — я буду голодна! Я могу впасть в бедность! Это такая же правда, как и то, что я вновь увижу это кольцо, которое вот сейчас брошу в море!

При этих словах она сняла с пальца кольцо и кинула его в волны. Вместе с тем был выброшен в воду и весь груз пшеницы.

Что же случилось? Несколько дней спустя отправилась ее служанка на рынок, где купила рыбу, которую, принеся домой, принялась чистить и потрошить. Не успела она вскрыть желудок рыбы, как увидела в нем дорогое кольцо, которое сейчас же отнесла к своей госпоже. Девушка, взглянув на кольцо, вспомнила, что это было то самое, которое она недавно бросила в воду. Гордая богачка побледнела, и в ней заговорила совесть. Представьте себе, как велик был ее ужас, когда в тот же момент она получила известие, что весь ее флот, шедший из восточных стран, сел на мель! Спустя несколько дней она получила другое известие, что суда, на которых находился еще более дорогой груз, все погибли. Крах нескольких купеческих домов, в которых она принимала участие, подорвал окончательно ее состояние, и не прошло года, как грозное предсказание капитана сбылось до мельчайших подробностей.

Бедная, никем не утешаемая и многими высмеиваемая, падала она все в большую и большую нужду и, наконец, принуждена была, как нищая, просить у дверей, причем нередко ей приходилось голодать целыми днями. Наконец, оставленная всеми, она умерла с горя и отчаяния.

Пшеница же, которую капитан принужден был высыпать в море, выросла на другой год, однако плодов не принесла. Никто не обращал внимания на это предостережение, и жители Ставорена год от году становились все хуже и развратнее. Тогда, говорит легенда, Бог отвел свою защищавшую руку от города. Однажды ночью море вздулось и поглотило три четверти города. Затем почти каждый год море захватывало несколько домов. Пшеница же и до сих пор каждый год вырастает все на том же месте.

В XVI столетии жил в Швейднице некий ученый по имени Иоганн Беер. Раз в 1570 году он пошел на гору Цобтен, находящуюся неподалеку от его жилица, и заметил здесь какое-то отверстие, из которого дул сильный ветер. В испуге ученый убежал прочь, но затем в следующее воскресенье отправился опять на гору, намереваясь тщательнее исследовать пещеру.

Он вошел в узкий коридор и отправился по направлению к лучу света, мерцавшему вдали. Вскоре он дошел до закрытой двери, в которую вделано было стекло, испускавшее этот таинственный свет.

После троекратного удара дверь отворилась, и ученый вошел в довольно просторную пещеру, в которой, к немалому его изумлению, за столом сидело трое исхудавших мужчин в древнегерманских костюмах. Перед ними лежала книга, переплетенная в черный с золотом бархат.

Придя в себя от изумления, Иоганн Беер проговорил с поклоном:

— Мир вам!

— Здесь нет мира, — послышался ему странный ответ.

Тогда ученый, сделав несколько шагов, проговорил снова:

— Мир вам во имя Господа Бога!

— Здесь нет мира! — ответили ему печально мужчины.

Тогда Беер подошел вплотную к столу и насколько мог искренно произнес:

— Да будет с вами мир во имя нашего Господа Иисуса Христа.

Мужчина вместо всякого ответа подвинул ему книгу, на которой было написано: «Liber obedientiae», что значит «Книга послушания».

Что это означало, Беер не понимал. Поэтому он обратился с вопросом к мужчинам:

— Скажите мне, кто вы такие?

— Мы сами не знаем этого, — гласил ответ, данный всеми тремя тихими голосами.

— Почему же сидите вы здесь, вдали от мира, и что вы здесь делаете?

— Мы в ужасе ожидаем Страшного Суда и награды за наши поступки.

— Что же такого дурного вы сделали?

Люди ничего не ответили, но указали на черную завесу. Беер отодвинул и в ужасе увидел разные орудия смерти, человеческие кости и черепа.

— Это совершено всё вами?

— Да.

— Хорошо это или дурно?

— Дурно.

— Раскаиваетесь ли вы?

Мужчины помолчали и затем проговорили тихо:

— Мы не знаем.

Больше Беер ничего не мог узнать от этих странных пережитков отдаленного прошлого. В раздумье, покачивая головой, ушел он из пещеры, и неизвестно, заходил ли он еще когда-нибудь туда или нет. Жена его говорила, будто он бывал там несколько раз, сам же Беер никогда об этом не говорил.

Очень популярен в Германии горный дух Брюквосчет (Rübezahl). Он живет, по народным преданиям, в одной из горных пещер, глубоко под землею, но иногда выходит на свет, чтобы посмотреть на людей. Он добр и великодушен, но в минуты гнева бывает страшен. Легенд о нем ходит в народе множество. Мы начнем с той, которая объясняет, как он получил свое имя.

Однажды горный дух обходил дозором свой район на поверхности земли и повстречал красавицу-девушку, дочь какого-то князя, которая купалась в одном из горных озер. Дух возгорелся к ней любовью и решил завладеть ею. Он погрузил ее в воду, и когда она снова очнулась, то увидела себя в роскошном дворце посреди цветов и тропических растений; рядом с ней находился горный дух, принявший образ красивого и статного мужчины. Он старался предоставить ей всевозможные блага, сделать ее жизнь как можно интереснее и приятнее, и девушка ничего не имела бы против этого, если бы только ей не приходилось вечно оставаться с ним и только с ним одним, не видя никого другого.

Это одиночество сильно угнетало ее и не позволяло ей наслаждаться ее роскошною во всем остальном жизнью. Девушка скучала не только по своему жениху Ратибору, молодому князю, но также и по своим подругам и служанкам. Еще в присутствии духа, который, как мы говорили, принял образ молодого человека, она не слишком скучала, но когда он покидал на более или менее продолжительное время замок и она оставалась совершенно одна в пустынных бесчисленных покоях, то все великолепие и роскошь буквально угнетали ее.

Молодая княжна становилась день ото дня все грустнее. Ее влюбленный замечал эту перемену, но не мог ничем ей помочь, так как не знал о причине ее грусти. Наконец, ему удалось выпытать у нее, чего она желает, и он тотчас же нашел средство рассеять ее тоску.

Он принес ей корзину брюкв и сказал, что стоит только прикоснуться к любой из брюкв палочкой, как брюква тотчас же примет образ того существа, которое Эмма пожелает увидеть.

Девушка немедленно приступила к опытам и действительно вскоре была окружена своими подругами и служанками, которые ничем не отличались от настоящих и с которыми она могла проводить весело время.

Но радость, впрочем, длилась недолго. Через несколько времени, когда брюквы завяли, состарились и ее подруги; таким образом через несколько дней девушка увидела себя окруженной старухами и пожилыми матронами. Эмма сильно рассердилась на горного духа за то, что он ее обманул. Но тот уверил ее, что этому горю нетрудно помочь, стоит только припасти новых брюкв, а волшебная палочка все сделает снова.

Немедленно отправился горный дух на землю, но, увы, в это время на земле была зима и свежих брюкв нигде нельзя было достать. Чтобы хоть как-нибудь утешить принцессу, он захватил с собой целый мешок брюквенных семян, которые решил посеять, чтобы не нужно было отправляться за брюквами на землю. Невдалеке от дворца он засеял довольно большую площадь земли брюквой. Затем своим подвластным духам он приказал развести под землей большой огонь, чтобы согреть почву, и спустя несколько времени семена дали ростки, а затем готовы были и плоды, которые Эмма могла превращать в каких угодно людей.

Через некоторое время принцессе пришло на мысль обмануть горного духа при помощи той же волшебной палочки и подать о себе весть жениху и родным. Она одну из брюкв превратила в пчелу и отправила ее с поручением к своему жениху, но пчелу по дороге проглотила ласточка. Тогда она то же самое попытала с кузнечиком, но его съел аист. После зрелого размышления она превратила одну из брюкв в говорящего скворца, которому объяснила, как он должен добраться до князя Ратибора и сказать ему, чтобы тот ждал ее наготове вместе с лошадьми и людьми в одной из ближайших долин. Убедившись, что скворец понял все как следует, она стала готовиться к побегу.

На третий день рано утром она сказала горному духу, что хочет непременно узнать точное число находящихся на поле брюкв, дабы рассчитать, насколько дней хватит всего запаса. Послушный и терпеливый, как всегда, горный дух отправился на поле и стал считать. Эмма приказала узнать самую точную цифру, и горный дух, сосчитав первый раз, решил проверить и начал считать снова. Второе число оказалось несходным с первым; тогда он сосчитал еще в третий раз, и так как последняя сумма совпадала с первой, дух решил, что это правильно, и вернулся домой довольный, что может доставить удовольствие Эмме.

Войдя в замок, он не нашел принцессы. Он обегал все комнаты, но ее нигде не было видно. Тогда он вышел в сад, исколесил его по всем направлениям, но и здесь не было Эммы. Тут только пришла ему в голову мысль, что Эмма могла убежать, и дух моментально поднялся на воздух, чтоб с высоты осмотреть окрестности. Вдали действительно он увидел Эмму, удаляющуюся с несколькими всадниками. Он двинул на них тучи с громом и молнией, но всадники уже были в чуждой ему области, и он ничего не мог сделать.

Принцесса Эмма действительно воспользовалась отсутствием духа и, превратив брюкву в быструю лошадь, ускакала в назначенное место, где ждал ее князь Ратибор и откуда он увез ее в безопасность.

Слух об этом случае быстро распространился по всей стране, и жители с тех пор стали называть горного духа не иначе, как Брюквосчетом.

Однажды три молодых парня проходили по тем местам, где имел свою резиденцию горный дух, и, понятно, вели о нем разговор. Это делали все путешественники, проходившие по горам. Обыкновенно рассказывали разные страшные истории, а самые отчаянные из путешественников вызывали духа и ругали его скверными словами. Горный дух слышал это лишь тогда, когда находился на поверхности земли, как это было в данном случае, когда один из трех молодых спутников особенно издевался и насмехался над горным духом. Это не должно было пройти ему безнаказанно, но дух в то время ничем не обнаружил своего присутствия и дал ему спокойно дойти до местечка, находившегося близ Серповой горы, где молодой человек поступил в портняжную мастерскую.

Между тем горный дух, приняв образ портного, отправился вместе с каким-то купцом, путь которого лежал через горы; зайдя с ним в одно из диких ущелий, дух напал на него, избил до полусмерти и, обобрав, скрылся. Стоны купца были услышаны каким-то проезжим, который подобрал его и отвез в город. Оправившись, купец подал в суд на портного, и так как судья в том городе был строг и немилостив, то бедного портного приговорили к смертной казни.

Брюквосчет был очень доволен, что так наказал насмешника, но радость его была смущена следующим случаем. Однажды, пролетая по своим горам, он услышал невдалеке от себя горький, жалобный плач. Дух отправился к тому месту, откуда доносились рыдания, и встретил молодую девушку, сидевшую на земле и горько плакавшую. На его вопрос о причине ее слез она ответила, что два года тому назад она обручилась с молодым портняжным подмастерьем, но дала слово выйти за него замуж лишь после того, как он будет обладать достаточными средствами для их существования. В погоне за деньгами жених сбился с правильного пути, и в настоящее время его обвиняют в грабеже и даже приговорили к смертной казни.

Этот рассказ так тронул горного духа, что он забыл о своей мести и пообещал девушке спасти ее жениха, с тем, однако, чтобы они немедленно ушли из этой страны. После этого дух отправился в город, хотя еще сам не знал, каким образом спасет молодого человека. Подойдя к воротам тюрьмы, где был заключен преступник, он заметил выходившего из тюрьмы священника, и тут его осенила блестящая мысль. Недолго думая, дух принял вид священника и беспрепятственно проник внутрь тюрьмы. Он направился прямо в ту камеру, где находился портной, и, освободив его от оков, приказал одеться в платье священника и идти к невесте, которая объяснит ему, что нужно делать дальше.

Портной ушел, а дух, преобразившись снова в портного, остался в тюрьме. Рано утром его повели на площадь казнить; палач надел ему веревку на шею, и через несколько минут дух повис на воздухе, к великому удовольствию многочисленной толпы. Повиснув, он начал так вертеться и биться в петле, что народ в ужасе начал бросать в него камнями; тогда дух затих и, вытянувшись, притворился мертвым. Под вечер публика опять собралась перед виселицей, а дух снова начал плясать и вертеться в петле, строя ужасные гримасы зрителям. Народ в ужасе разбежался, и весть о странном висельнике быстро распространилась по всему городу. Когда на другой день пришли снять труп, то, к общему удивлению, вместо человека в петле нашли лишь пук старой соломы.

Несмотря на то что по этому поводу был собран совет из городских представителей, никто все-таки не мог решить, каким образом портняжный подмастерье превратился в пук соломы.

Не всегда, однако, Брюквосчет бывает в расположении помогать тем людям, которых он так или иначе ввел в расход или причинил им какое-либо зло. Нередко он делает зло совершенно бесцельно, не разбирая даже, вредный или хороший человек страдает от этого. Он присоединяется к какому-нибудь путнику, вызывается быть его провожатым, незаметно сбивает его с пути и затем неожиданно оставляет либо на краю бездонной пропасти, либо посредине топкого болота. Иногда он пугает местных женщин, принимая образы диких фантастических зверей, или ломает ногу у коня, так что путешественник не может двинуться с места, или ломает ось у кареты. Иногда он скатывает на дорогу громадный камень, загораживая путь проезжающим, которым приходится с трудом объезжать окольными путями это место. Иногда он невидимо держит карету, так что шесть сильных лошадей не могут сдвинуть ее с места.

Однажды он завязал нечто вроде дружбы со старым пастухом, который был известен своими откровенностью и прямодушием. Он разрешил ему пасти свои стада около решетки собственных садов и нередко слушал рассказы старого пастуха, много видевшего на своем веку. Тем не менее старик все-таки провинился перед ним. Однажды, когда он пас свое стадо близ садов духа, несколько овец зашли на лужайку сада. Брюквосчет на это рассердился и ради мести навел панический страх на все стадо, и оно бросилось в пропасть. Вследствие этого пастух превратился в нищего и вскоре умер от горя.

Какой-то врач из Шмидеберга часто посещал горы, ища там целебных трав. Ему тоже пришлось свести знакомство с горным духом и нередко вступать с ним разговор, причем, конечно, врач не упускал случая похвастаться своим искусством. Дух иногда настолько был милостив, что помогал ему нести мешок с травами, а также иногда указывал на неизвестные целебные травы.

Врач, считавший себя компетентнее в ботанике, чем какой-то дровосек, под видом которого обыкновенно являлся дух, остался недоволен его указанием.

— Сапожник, — сказал он, — должен делать сапоги, а дровосек не должен учить врача. Но если ты считаешь себя сведущим в травах и растениях, то скажи мне, премудрый Соломон, что было раньше: желудь или дуб?

Дух ответил:

— Конечно, дерево, так как плод растет на дереве.

— Дурак, — ответил врач, — как же могло произрасти дерево, если не было семени.

— Да, это вопрос очень остроумный, — ответил дух, — но скажите мне в свою очередь, кому принадлежит эта земля, на которой мы стоим: Богемскому королю или горному духу?

Врач не подумал и отвечал:

— Само собой, эта земля принадлежит Богемскому королю, так как горный дух Брюквосчет, как его называют, служит только, чтобы запугивать детей.

Едва успел он выговорить слово, как дровосек превратился в громадных размеров великана и набросился на доктора:

— Брюквосчет здесь перед тобою, и он покажет тебе, что значит насмехаться над ним!

После этого он схватил бедного любителя ботаники за шиворот, бил и бросал его из стороны в сторону и, наконец, выбив ему глаз, бросил полумертвого на земле. С тех пор доктор никогда больше не ходил в горы собирать целебные травы.

Насколько легко было рассердить горного духа, настолько же легко можно было приобрести и его дружбу.

У одного крестьянина из округа Рейхенберга какой-то злой сосед отнял по суду все имение, оставив ему только жену да полдюжины ребят. Правда, у мужика еще осталось две руки, но их было недостаточно, чтобы прокормить многочисленную семью. У него сердце обливалось кровью, когда он слышал крики голодных ребят и в то же время не имел ничего, чем бы мог накормить их.

— Сто талеров, — говаривал он жене, — было бы достаточно для нас, чтобы поправить расстроенное хозяйство и приобрести кусок земли вдали от сутяги-соседа. У тебя по ту сторону гор есть богатые родственники. Я думаю сходить к ним и объяснить нашу нужду; может быть, кто-нибудь сжалится над нами и одолжит нужную сумму хотя бы под проценты.

Убитая горем жена согласилась на это со слабой надеждой на успех, согласилась потому, что другого выхода совершенно не представлялось. Мужик рано утром собрался в путь и, уходя, в утешение сказал своим:

— Не плачьте, сердце подсказывает мне, что я найду благодетеля, который окажется полезней для нас, чем четырнадцать других богачей, к которым я столько раз напрасно обращался.

После этого он спрятал ломоть хлеба в карман и пошел. Усталый, измученный от жары и длинного пути, добрел он к вечеру до деревни, где проживали его богатые родственники; но ни один из них не хотел его принять, не говоря уже о том, чтобы помочь ему. Со слезами на глазах жаловался он на свою нужду, но богачи упрекали только его и приводили ему разные обидные пословицы. Один говорил: «Как поживешь, так и прослывешь», другой: «Что посеешь, то и пожнешь», третий: «Каждый своего счастья кузнец», четвертый: «Сама себя раба бьет, коль нечисто жнет». Так издевались и насмехались над ним родственники, называя его лентяем, бездельником, и наконец вытолкали его за дверь. Такого приема бедный мужик никак не ожидал и печально слонялся некоторое время по селу, не зная, что предпринять. Так как денег у него не было, чтобы заплатить за ночлег на постоялом дворе, то он отправился за деревню и решил переночевать в стоге сена. Улегшись, он стал дожидаться рассвета, чтобы отправиться в обратный путь.

Очутившись снова в горах, он впал в такое отчаяние, что готов был лишить себя жизни. «Два дня, — думал он про себя, — потерял даром, обессилел от голода и ходьбы и, кроме того, еще высмеян и оскорблен. Сейчас вот приду домой, и шесть голодных ртов потянутся ко мне, а что могу им я дать — камень вместо хлеба...»

Крестьянин бросился на землю, и горькие думы зароились у него в голове. Как всегда бывает в подобных случаях, утопающий хватается за соломинку, так и крестьянин стал рыться в своем мозгу, изыскивая средства, как помочь делу. После многих неосуществимых проектов ему пришло на мысль попытаться обратиться с просьбой к горному духу. Он не раз слышал о нем самые фантастические истории и, между прочим, также и такие, когда дух делал добро людям. Мужику хорошо было известно, что он никому не прощает дерзкого с собой обращения, но так как он не знал его настоящего имени, то принялся выкликать его прозвище «Брюквосчет», рискуя получить за это трепку.

На этот зов в скором времени появился высокого роста человек, одетый вроде угольщика, с громадной ярко-красной бородой, с бычьими огненными глазами. В руках у него была здоровенная дубина, которую он поднял, чтобы наказать виновного.

— Добро пожаловать, господин Брюквосчет, — проговорил крестьянин. — Простите, что я неподобающе вас величаю, но выслушайте меня сначала, а затем делайте, что хотите.

Эта веселая речь и вместе с тем печальное лицо уменьшили несколько гнев духа, и он проговорил:

— Червь земли, как смеешь ты беспокоить меня? Разве тебе неизвестно, что за такую дерзость ты можешь поплатиться собственною шкурою?

— Сударь, — отвечал крестьянин, — нужда гонит меня к вам; есть у меня просьба, которую вы легко можете исполнить. Одолжите мне сто талеров, я заплачу вам их с процентами через три года.

— Дурак, — ответил дух, — разве я ростовщик или еврей, что стану давать в долг под проценты? Иди к твоим братьям, людям, и занимай у них сколько хочешь, меня же оставь в покое.

— Ах, — возразил крестьянин, — люди ничего мне больше не дают.

Затем он рассказал свою историю и так трогательно описал жестокую нужду свою, что дух не в состоянии был отказать его просьбе.

— Следуй за мною, — сказал он ему и повел его через лес к долине, где у подножия одной из скал рос густой кустарник.

Пробравшись с трудом сквозь заросшую местность, они дошли до входа мрачной пещеры. Крестьянину мало нравилась такая прогулка: темнота наводила на него страх, дрожь пробегала по его спине, а волосы на голове шевелились и поднимались. «Брюквосчет, — думал про себя крестьянин, — уже не раз обманывал многих, и Бог знает, в какую пропасть он заведет меня». Вдруг он услышал шум падающей воды, которая как будто низвергалась с высоты вниз. Чем дальше шел он, тем больше страх сжимал его сердце. Вскоре он увидел, к своему утешению, какой-то голубоватый огонек вдали, пещера расширилась до размеров большого зала, огонек тоже увеличился и качался, точно висячая лампа. Пройдя еще несколько шагов, он увидел на полу большой медный котелок, наполненный до краев талерами.

Увидев сокровище, крестьянин так обрадовался, что забыл весь свой страх.

— Возьми, — сказал дух, — сколько тебе нужно, с тем лишь, однако, что ты дашь мне расписку.

Крестьянин согласился и отсчитал себе ровно сто талеров. Дух, по-видимому, в это время вовсе не обращал внимания и отправился искать принадлежности для письма. Крестьянин написал вексель, насколько это было возможно для него, дух запер записку в железную шкатулку и сказал на прощанье:

— Ступай, друг мой, и используй как можно лучше твои деньги. Не забудь, что ты теперь мой должник, и запомни хорошенько вход в долину и в эту скалу. Как только пройдет трехлетний срок, ты обязан будешь заплатить мне всю сумму сполна, если же не сдержишь слова, то я потребую большую неустойку.

Честный крестьянин поклялся, что отдаст взятую в долг сумму, хотя не продал души, как это делали другие, покупавшие земное блаженство ценою вечных мучений. Затем с благодарностью в сердце отправился в обратный путь и без труда нашел дорогу на свет.

Сто талеров так благотворно повлияли на его душу, что, выйдя опять на дорогу, ему казалось, будто там, в пещере, в него влили жизненный бальзам. Радостно и быстро зашагал он по направлению к дому и в сумерках уже отворял дверь своей убогой хижины. Едва увидали его голодные дети, как сейчас же все хором закричали:

— Хлеба, отец, хлеба! Мы уже давно ничего не ели!

Жена, забившись в угол, боялась даже поднять глаза на мужа, предполагая, что его попытка не увенчалась никаким успехом. Муж радостно протянул ей руку и приказал разводить огонь, так как по дороге успел купить крупы и хлеба, и теперь жена должна была готовить кашу. Затем он рассказал ей о своем счастье.

— Твои родственники, — проговорил он, — очень хорошие, сердечные люди: они не только не прогнали и не высмеяли меня, но пожалели и, недолго разговаривая, отсчитали мне сто талеров чистоганом.

При этих словах у доброй женщины отлегло от сердца.

— Если бы, — сказала она, — мы раньше обратились к ним, то у нас горя было бы меньше на несколько дней.

После этого она стала хвалиться дружбой своей с родственниками и даже загордилась несколько тем, что у нее есть такие богатые родственники.

Муж, зная, сколько горя и страданий перенесено ею, не противоречил ей и дал полную волю ее тщеславию. Но так как она не переставала превозносить родственников в продолжение нескольких дней, то тому надоело это, наконец, и он проговорил:

— Когда я был у твоего богатого кузнеца, то знаешь, что он мне сказал? «Каждый, — сказал он, — своего счастья кузнец, и нужно ковать железо, пока она горячо». Поэтому не будем много разговаривать, а приложим все наше старание к тому, чтобы успеть в три года поправить наши дела и отдать дочиста всю занятую сумму.

Мужик купил акр земли и небольшой покос, потом прикупил еще кусок земли, затем еще. Работа у него спорилась, все удавалось ему как нельзя лучше, точно в деньгах Брюквосчета таилась какая-то невидимая сила, которая помогала ему. В конце третьего лета крестьянин обладал уже порядочным поместьем и небольшими сбережениями.

Приближался срок платежа, и крестьянин имел уже такую сумму, что мог без большого затруднения отдать сто занятых талеров. Отложив нужную сумму, он в назначенный день встал раньше обыкновенного, разбудил детей и жену и приказал им умыться и одеваться в праздничное платье. Сам он тоже оделся, точно готовился к причастию, а затем, высунувшись из окна, крикнул:

— Ганс, закладывай телегу!

— Что ты задумал? — спрашивала его удивленная жена. — Сегодня не праздник и не ярмарка, куда же ты собираешься везти нас?

— Я, — отвечал крестьянин, — хочу сегодня съездить с вами за горы к богатым родственникам отдать им долг, так как сегодня срок платежа.

Это жене чрезвычайно понравилось. Она нарядилась сама, нарядила ребят и, дабы родственники получше уяснили себе весь их достаток, надела на шею ожерелье из дукатов. Крестьянин привязал мешок с деньгами к телеге, сел сам и посадил детей и жену. Ганс взмахнул кнутом, и они покатили по направлению к известной нам долине.

На краю одной из гор крестьянин приказал всем вылезти, Гансу же велел ехать дальше и ждать их у трех лип.

— Я знаю здесь очень живописную тропинку, и хотя она делает незначительный крюк, все-таки приятно пройтись пешком немного.

Затем в сопровождении детей и жены он стал пробираться сквозь густой кустарник, сворачивая то в ту, то в другую сторону, так что жена подумала, не заблудился ли он, и стала упрашивать его вернуться назад. Но крестьянин вдруг остановился и, собрав всех вокруг себя, заговорил:

— Ты думаешь, жена, мы отправимся в гости к твоим богатым родственникам, ошибаешься — об этом я вовсе не думаю. Когда я был у них три года тому назад и просил помощи, они отказали мне, мало того, они прогнали и осмеяли меня. Но вот здесь живет тот богатый родственник, которому мы обязаны всем нашим благополучием. Сегодня именно наступил срок платежа, и я пришел, чтобы расквитаться с ним. Знаете ли вы теперь, кто наш кредитор? Властитель этих гор, известный под именем Брюквосчет.

Жена страшно испугалась и невольно перекрестилась, услышав это имя, дети дрожали и жались друг к другу, узнав, что отец собирается вести их к Брюквосчету. Они много слышали рассказов про него и знали, что это какой-то страшный великан и при этом еще людоед. Крестьянин между тем рассказал все свое приключение с горным духом, как тот появился перед ним в образе угольщика, как сжалился над ним и что было потом в пещере.

— Побудьте здесь, — сказал он, — а я спущусь в пещеру и расплачусь со своим великодушным кредитором. Не бойтесь ничего, я не пробуду там долго, и, если будет возможно, непременно приведу духа к вам, которому вы пожмете руку, хотя бы она была и не совсем чистая. Повторяю, не бойтесь, он не сделает вам ничего дурного, а наоборот, будет рад видеть людей, которым он оказал добро.

Несмотря на уговоры жены и плач детей, которые цеплялись за его платье и упрашивали остаться с ними, крестьянин смело направился через кустарник и вскоре добрался до знакомой скалы. Он узнал все приметы местности, которые глубоко запечатлелись у него в памяти; старый полуживой дуб, у корней которого находился вход в пещеру, стоял все так же, как и три года тому назад, но входа в пещеру не было и следа. Крестьянин на все лады пробовал найти этот вход; он взял камень и стукал им по скале, думая, что она откроется; затем он вытащил тяжелый мешок и стал звенеть деньгами, крича насколько можно громче:

— Горный дух, возьми, что принадлежит тебе!

Но дух не подавал никаких признаков о своем местопребывании. Наконец, честный крестьянин решил вернуться обратно вместе со своими деньгами.

Едва увидали его жена и дети, как тотчас же весело направились к нему, но он был в дурном расположении духа вследствие того, что не мог уплатить свой долг. Сев посреди семьи на траву, он стал соображать, что ему теперь следовало предпринять. Тут вдруг ему вспомнилась его прежняя смелая выдумка.

«Позову-ка, — подумал он, — я духа его бранным именем».

Сказано — сделано. Что было духу мужик закричал:

— Брюквосчет, Брюквосчет!..

Жена, испугавшись, старалась зажать ему рот, но он не унимался и продолжал вызывать духа. Вдруг младший сын испуганно прижался к матери и прошептал:

— Ай, какой-то черный человек!

— Где? — с живостью спросил крестьянин.

— Вот там, подсматривает за нами из-за дерева!

Все дети прижались друг к другу и тряслись от страха.

Отец оглянулся, но никого не нашел на том месте, куда с таким ужасом посматривали дети. То был обман зрения. Так Брюквосчет на этот раз и не показался, несмотря на все взыванья крестьянина.

Семейство отправилось в обратный путь, причем отец, идя впереди всех, имел печальный и унылый вид. В это время потянул ветерок, березы закивали своими верхушками, осиновые листья зашелестели и затрепетали, дуновенье ветра усилилось, в воздухе закрутились сухие листья, трава пригнулась. Дети, освободившись от своего страха и забыв про Брюквосчета, бегали за крутившимися в воздухе листьями. Между листьями и травой, поднятыми ветром, кружился небольшой кусочек бумажки, за которым поспешно погнался младший мальчик, но каждый раз, как он собирался схватить его, листик порывом ветра подбрасывало кверху. Наконец, мальчику удалось накрыть лоскуток своей шляпой, и так как он знал, что отцу в хозяйстве полезна каждая мелочь, то он принес ему свою находку, чтобы заслужить от него похвалу.

Когда отец развернул бумажку, то, к немалому своему удивлению, увидел, что это не что иное, как его вексель, выданный духу, внизу которого стояла приписка: «Получено сполна».

Обстоятельство это сильно обрадовало мужика и, потрясенный до глубины души, он воскликнул:

— Радуйся, милая моя женушка, и вы, дети, радуйтесь вместе со мной, он видел нас и слышал нашу благодарность. Наш великодушный благодетель витал здесь, возле нас, оставаясь все время невидимым, и знает, что я — честный человек. Мне возвращена моя расписка, значит, я больше не должен, и мы спокойно можем возвратиться к себе домой.

Еще много радостных слез пролили родители, пока достигли того места, где стояла их телега, а затем, так как жена непременно хотела повидать свою подругу, жившую в той деревне, где находились и ее родственники, они поехали туда и к вечеру добрались до того постоялого двора, из которого три года тому назад крестьянин был изгнан с позором. На этот раз он смело постучался в дверь и потребовал к себе хозяина.

Навстречу им вышел незнакомый человек, который заявил, что прежние хозяева, родственники жены, проторговались и выехали из этого дома. Оказалось, что и других родственников уже не было в деревне: одни умерли, другие обнищали, третьи уехали на другие места, одним словом, никого не осталось. Крестьянин переночевал в деревне, а на другое утро возвратился обратно в свой дом и продолжал работать, оставаясь всю жизнь честным человеком.

Наряду с великанами и горными духами, которыми германское народное воображение населило горы и пещеры, существует еще много легенд о карликах и гномах, живущих в глубине гор особенной фантастической жизнью.

Рассказы о карликах, пигмеях и гномах существовали еще в древние времена, и описания этих людей встречаются у греческих писателей и историков. Древние народы предполагали, что пигмеями населена местность, расположенная у истоков реки Нила. Германский народ, заимствовав этот миф, переработал его совершенно самостоятельно. По их поверьям, гномы были маленькие голые карлики, с древнейших времен населявшие берега Рейна. Те из людей, которые, несмотря на все свое прилежание, оставались бедными, пользовались их особенной симпатией. К таким людям гномы приходили на помощь, и так как их всегда было много и, кроме того, они были искусны во всякой работе, человек с их помощью достигал материального благополучия.

Но и каждый в отдельности гном нередко услуживал людям. Так, например, про одного аахенского булочника рассказывают следующее.

Жила на свете молодая парочка, очень прилежная, но несмотря на это, дело у них как-то не спорилось и не шло на лад. Несмотря на то что муж все время старался и буквально выбивался из сил, его булки тем не менее очень часто не удавались, и торговля шла все хуже и хуже. Так продолжалось до тех пор, пока один из добрых гномов не взял его под свое покровительство.

Однажды утром, когда булочник вошел к себе в мастерскую, чтобы приняться за дневную работу, он, к великому удивлению, застал всю работу почти оконченной, и на столах лежало печенье всех сортов и форм, причем все было так красиво сделано, как он не мог бы сделать сам. Так как на Рейне в то время уже давно было известно о деятельности добрых гномов, то булочник ни на минуту не усомнился, что это была работа одного из маленьких созданий; радость его тем более была велика, когда и на следующие дни он заставал свою работу уже исполненной. Вскоре ему ничего не оставалось делать, кроме того, как приготовить муку и тесто, а утром разносить и продавать прекрасный и вкусный товар.

Репутация его как хорошего булочника быстро распространилась по всему городу, и он мог бы продавать еще больше, если бы только его помещение позволяло ему расширить пекарню. Но и этого, собственно, не требовалось, потому что спустя короткое время он поправил свои обстоятельства и сделался довольно состоятельным человеком.

Немцы, однако, думают, что приобретение богатства при незначительной затрате труда портит человека и всегда ведет его к погибели; нечто подобное случилось и с булочником. Несмотря на покупки и обновленное хозяйство, молодой чете все казалось недостаточно. В то же время муж стал сильно кутить, а жена наряжаться. Это раздражало гнома, однако он продолжал работать по-прежнему, дожидаясь случая снова предоставить булочника самому себе.

Как-то раз жене пришло на мысль отблагодарить каким-либо способом доброго гнома, который помог им составить состояние. Но как это сделать? После долгого обсуждения супруги решили сшить маленькому человечку изящный и дорогой костюм. Но для этого нужно было знать мерку гнома и, конечно, нужно было видеть его, чтобы знать его рост и объем. На следующую ночь они подсмотрели тихонько за гномом, забравшись для этого в пекарню. Видел ли это гном или не видел, легенда ничего не говорит, известно только, что он остался и продолжал работать.

Жена была очень довольна, что может теперь порадовать их доброго помощника. Она заказала костюм из дорогой красной материи, а также небольшую шапочку с золотой кисточкой, вместе с тем были приготовлены маленькие красные сапожки также с золотыми кисточками. Когда все было готово, супруги положили вещи в пекарню на видное место, а сами опять спрятались на свой наблюдательный пост.

Ночью пришел гном, увидел костюм, повертел его в руках и затем надел на себя. После этого, осмотрев себя со всех сторон, он сел на мешок с мукой, сложил руки и заболтал ногами. Так продолжал он сидеть, строя умильные гримасы. Видя, что он долго не принимается за работу, булочник не выдержал и крикнул:

— Ну, гном, что же это значит? Отчего ты не принимаешься за работу?

Гном соскочил с мешка и, сделав низкий реверанс перед булочником, проговорил:

— Так как я теперь стал господином, то больше не хочу работать.

С этими словами он пропал и больше не появлялся.

Чаще же всего, по-видимому, гномы появлялись в Кёльне, где о них и до сих пор ходят многочисленные рассказы. Там они повсюду оказывали свою помощь всем, кто в ней нуждался: плотнику, портному, булочнику, мяснику, пока жена портного не разогнала их своим любопытством.

Случилось это так.

Молодому и прилежному портному гномы так усердно помогали, что он в благодарность в день своей свадьбы сделал им отдельный стол, уставив его всевозможными закусками и конфектами. За это впоследствии, когда у портного стали появляться дети, гномы помогали жене убирать не только кухню, но весь дом и даже погреб.

Так поступали они потому, что портной не последовал примеру булочника, про которого мы говорили перед тем; он не сделался ни пьяницей, ни мотом, а продолжал прилежно трудиться. Это в высшей степени нравилось маленьким человечкам, и они продолжали во всем помогать ему. Тем не менее они никогда никому не показывались. Умный портной, впрочем, и не пытался увидеть их, зато жена его умирала от любопытства.

Однако каждый раз, как она заводила с мужем об этом разговор, говоря, что страшно хочет увидать их, муж отказывал ей в этом и даже принимался ругать ее, зная, что если гномы будут подсмотрены, то навсегда пропадут из его дома.

Жена тоже об этом знала, так как слышала от других людей, что гномы всегда пропадают из того дома, где их увидят, и тем не менее любопытство не давало ей покоя, и она часто задумывалась, какой бы изобрести ей способ, чтобы увидеть гномов. Однажды она решила исполнить свое желание при помощи хитрости. Вечером она рассыпала горох по лестнице и по полу, а затем легла в кровать и стала прислушиваться. Вскоре случилось то, чего она ожидала: послышались шорох и крики тонких голосов. Женщина соскочила с кровати со свечой в руке, но все в один миг исчезло.

С тех пор гномы ушли из Кёльна и больше туда не возвращались.

В Швейцарии в народе ходит много рассказов о горных духах или гномах. Эти горные духи пасут стада, но их стада состоят не из коз, овец и коров, а из серн, из молока которых они приготовляют особый сорт сыра. Живут они по преимуществу тихо и скромно в горных пещерах, прилежно работают и лишь изредка появляются людям, причем появление их всегда означает грядущее несчастье, за исключением лишь тех случаев, когда человек увидит их во время танцев, что означает счастливый год. Заблудшихся овец они приводят бедным людям обратно, а детям, которые отправляются в лес за щепками, выставляют на дороге молоко, а иногда и ягоды.

Как-то раз обрабатывал какой-то пастух со своим работником поле и вдруг увидел, что из расщелины скалы выходит дым.

— Это готовят себе обед гномы, — сказал работник, — хорошо было бы, если бы они дали нам тоже поесть, а то я просто умираю с голоду.

Не успел он выговорить, как заметил, что невдалеке от него постлана белая скатерть, а на ней тарелка с горячим печеньем. Оба сели и с благодарностью съели. Вечером, возвращаясь домой, они заметили, что тарелка убрана, а скатерть осталась нетронутой; хозяин взял эту скатерть и отнес ее домой.

В монастырь Валькенрид ведет прелестная дорога из Заксы. Впрочем, дорога стала хороша только теперь, в старину же здесь была лесная пустынная тропинка, по которой люди ходили лишь в крайности, так как она вела к так называемому Заксенштейну, где, по преданию, обитали гномы, которых люди боялись и избегали. Избегали их не потому, чтобы гномы постоянно вредили людям, наоборот, они не раз даже приносили им пользу, но тем не менее люди не доверяли им, так как их добродушие носило случайный характер. К тому же гномы имели шапки-невидимки, и поэтому их присутствие никогда нельзя было узнать. По-видимому, это был веселый народец; по крайней мере, почти каждый, кому приходилось проходить мимо Заксенштейна, слышал веселую музыку.

Некоторым даже доводилось испытать на себе их добродушие. Так, одному пастуху случилось раз дойти до Заксенштейна. Он услышал музыку, проскользнул в кусты и добрался до входа их жилища. Здесь он увидел, как маленькие гномы пировали и веселились, отбросив в сторону свои шапки-невидимки. Заметив пастуха, они подозвали его к себе, поставили перед ним угощенье, а затем отпустили, не причинив никакого вреда.

В другой раз они оказали очень ценную услугу нескольких рабочим. Им было поручено наломать камней у Заксенштейна, а затем увезти их на телеге. В самый разгар работы среди дня к рабочим подошла толпа маленьких гномов с заткнутыми за пояс шапками-невидимками. Маленькие люди предложили рабочим идти обратно домой, а здесь оставить лишь одни инструменты; гномы обещали сами окончить работу с тем лишь условием, чтобы они принесли им хлеба. Рабочие поверили им и поступили так, как те приказывали. На другой день они приехали с телегами, захватив порядочное количество хлеба, и действительно увидели, что вся работа окончена.

Несмотря на все искусство гномов, они не умели печь хлеба, по крайней мере те из них, которые жили в Заксе. Вследствие того они немало причиняли беспокойств булочникам и пекарям, так как обыкновению забирались в булочные и воровали там хлеб. Другая неприятность, причиняемая ими людям, заключалась в том, что они целыми толпами забирались на поля с горохом и массу истребляли его, так как зеленый горох, по-видимому, был их любимым кушаньем. В это время в полях можно было слышать их чавканье и шелест, но видеть нельзя было никого, так как на них были шапки-невидимки; но со всем этим еще можно было бы примириться, если бы гномы не имели обыкновения воровать маленьких детей. Таким образом, вред, причиняемый ими, был гораздо значительнее приносимой ими пользы.

Освободиться от них удалось следующим очень простым способом. Однажды они снова забрались в булочные и чуть не дочиста их ограбили. Тогда какая-то девочка дала булочнику совет печь булки с тмином, который гномы не могли выносить и заболевали. Откуда могла узнать об этом девочка? Оказалось, что раз на какую-то свадьбу забрались гномы и стали угощаться за свадебным столом. Случайно под руки им попался тминный хлеб, и едва они его только попробовали, как начали строить разные гримасы, хватались за живот и, наконец, все убежали. Булочники последовали совету девочки, и действительно, хлеб перестал исчезать. Гномы лишились своей главной пищи и ушли, куда — неизвестно.

В западной части Гарца возвышается огромная скала, называемая Гибихенштейн. Под этой скалой находится пещера, идущая почти отвесно к центру земли, и такая глубокая, что еще до сих пор никто не осмелился проникнуть до ее дна. В этой скале в давно прошедшие времена жили гномы, а в глубокой пещере обитал их король Хибих, или Гибих; изображение его, высеченное из камня, находится там и до сих пор, хотя не всякий может его видеть. Прежде Гибих нередко показывался людям и делал им добро, что указывает и его имя, которое означает «дарователь». Люди, видевшие его, говорили, что он имел вид маленького старца с длинной седой бородой.

Однажды он оказал крупную услугу рудокопу, у которого было семеро ребят, причем ему нечем было кормить их, так как в течение нескольких недель он был болен и лишился заработка. Больничных касс и благотворительных союзов в то время еще не существовало, поэтому нужда рудокопа достигла высшей степени. Тогда жена его решила пойти в лес и набрать сосновых шишек, которые думала продать в городе за два пфеннига и на эти деньги купить хлеба.

Войдя в лес и раздумавшись о своей судьбе и о голодных детях, она присела на пень и горько расплакалась, закрыв лицо руками. Спустя несколько времени она успокоилась и, осушив глаза, отняла от лица руки. Перед ней стоял маленький человечек с длинной седой бородой, смотревший на нее сострадательными глазами.

— Что с вами, добрая женщина, — спросил он мягко, — отчего вы так печальны?

Женщина не хотела распространяться о своей нужде перед каждым встречным и ответила:

— Ступайте от меня, вы все равно не можете мне помочь.

— Ну, ну, — ответил старик улыбаясь, — этого уж вы ни в каком случае не можете знать. Расскажите мне, в чем ваша нужда, и, быть может, у меня найдется средство помочь вам.

Дружеская речь карлика и его участливое выражение лица расположили в его пользу женщину, и она рассказала ему все, что у нее было на душе. Она описала ему нужду в их доме, болезнь мужа, голод детей и, наконец, объяснила цель своего прихода в лес.

Старик слушал ее добродушно, но вместе с тем и серьезно. Когда она кончила, он проговорил:

— Ну вот видите, дорогая моя, я, оказывается, могу немножко помочь вам, так как хорошо знаю, где находятся сосновые шишки, и притом в таком изобилии, что вам вовсе не нужно поднимать их по одной. Идите прямо к Гибихенштейну, там вы найдете, что вам нужно.

С этими словами старик ушел, дружески кивнув головой, а женщина, поверив его словам, отправилась, куда он указал ей. Здесь действительно сосновые шишки сами валились ей в мешок, но это обстоятельство сильно устрашило ее, так как она никак не могла поверить, чтобы такие вещи делались по Божьей воле.

Удивило ее также то, что шишки не вытряхивались из мешка, даже когда она того хотела. Испугавшись, она бросилась бежать от проклятого места и, только очутившись уже совсем в стороне, начала собирать другие, но в мешок, однако, больше ничего не входило.

Неся мешок домой, женщина чувствовала, как он с каждым шагом становится все тяжелее; тем не менее она не облегчила своей ноши и хотя с трудом, но дотащила его до дому. Высыпав шишки на пол, бедная женщина была поражена: все, что ею было собрано, превратилось в чистые слитки серебра, за исключением лишь тех шишек, которые она подобрала впоследствии. Испуганная и растерянная, она позвала мужа, спрашивая его совета, что им делать.

Муж, расспросив подробно, что произошло с ней в лесу, понял, кто был маленький человечек и, объяснив жене про короля гномов, приказал ей пойти завтра поблагодарить доброго старца. Конечно, женщина на другой день не замедлила исполнить это и уже с утра стояла на том месте, где вчера встретила доброго короля гномов. Старичок явился туда в свою очередь и, выслушав с улыбкой благодарность, передал ей пучок трав, из которых велел приготовить питье для больного мужа.

Нам нечего говорить о том, что муж бедной женщины поправился, что нужда их не только прошла, но они отныне даже разбогатели, разменяв серебряные слитки на звонкую монету. Старик же и его подвластные гномы вскоре после того исчезли навсегда из Гарца. Во-первых, короля стали слишком назойливо осаждать люди, прося у него всевозможных милостей, а во-вторых, произошел случай, заставивший его поторопиться с уходом с насиженного места. Какой-то охотник, встретив его в лесу, выстрелил в него и едва не ранил. Это переполнило чашу, и старик вместе со своим народцем навсегда покинул страну.

Угнетенный и бедный народ хотя в мечтах украшал свою неприглядную жизнь, предполагая, что есть кто-то, кто заботится о нем, или если не заботится, то все же иногда помогает ему. Народ рисовал эти фантастические цветы на фоне горькой действительности, потому что без них жизнь его была просто невыносима. Эти добрые горные гении были ему нужны для того, чтобы поддерживать в нем бодрость духа.

Другая популярная личность, о которой у всех европейских народов сложены бесчисленные легенды, был черт.

В Средние века, во времена религиозного аскетизма, черт являлся народному воображению могущественным духом тьмы, дьяволом-искусителем, борьба с которым могла вестись лишь при помощи молитвы и поста. Дьявол наводил ужас на народ. Такого именно духа тьмы можно видеть на древних соборах в виде фигур, высеченных из камня и укрепленных в нишах или на древних картинах. В таком же виде является он и в современной литературе, и в рассказах, созданных народным воображением.

Даже в народных мистериях, разыгрываемых на городских площадях, черт вначале являлся как могучий противник Бога. Однако мало-помалу взгляд на черта стал изменяться, и в эпоху Возрождения он потерял свое страшное обаяние, превратившись в комическую личность. С тех пор черту не пришлось подняться на прежнюю высоту, и все, чего он мог достичь, — это играть роль мелодраматического злодея. В большинстве же случаев простой народ обходится с ним запанибрата: бьет его, обманывает и пользуется его услугами. Это отношение к черту особенно ярко выражено в русских легендах, о которых мы будем говорить впоследствии, теперь же приведем несколько легенд, популярных среди германского народа, в которых видную роль играет черт.

Жили когда-то в деревне Штейнбах два крестьянина, которым пришло на мысль увеличить их земли не совсем правильным образом, а именно — отодвинув пограничные камни. Но так как обоим пришла эта мысль в одно и то же время, то немудрено, конечно, что между ними возгорелся жаркий спор, вскоре перешедший в драку. Победителем из драки вышел, конечно, сильнейший.

В то время как избитый крестьянин лежал на земле и горько стонал, к месту происшествия подошел какой-то незнакомый человек и заступился за побежденного. Но победитель, обладавший громадной силой, напал на нового противника и, заставляя его отступать, принудил укрыться в расщелину бука. При этом от незнакомца пошел сильный серный запах, вследствие чего крестьянин тотчас же догадался, что его противник был не кто иной, как сам черт. Не теряя ни одной минуты, он схватил лежавшие около дерева камни и начал заваливать ими расщелину, затем, взяв сырой глины, замазал щели, как настоящий каменщик, и таким образом черт остался сидеть в расщелине, не будучи в состоянии оттуда выйти.

Долгие годы просидел черт в дереве, так как мужик остерегался выпускать его оттуда, несмотря на заманчивые обещания, делаемые чертом. Крестьянин думал: «Коли выпущу его на волю, так он все равно не сдержит своего слова и еще принесет мне какой-нибудь вред».

Отсутствие черта, само собой, чувствовалось как на земле, так и в аду. В ад вскоре перестали совсем прибывать грешники, так как черт, сидя в дупле, не мог никого соблазнить.

Но вот пришла очередь рубить ту часть леса, в которой находился старый бук. Лесники удивились, увидя замуравленное дерево, не понимая, что бы это могло означать. Поэтому, прежде чем начать рубить дерево, они решили удалить камни, но едва сделали небольшое отверстие, как черт с шумом вылетел оттуда, и испуганные работники упали со страха на спину.

Не теряя ни минуты, черт пустился в ад и застал все помещение почти пустым. Подчиненные ему духи, соскучившись, ушли из ада, а вслед за ними ушли и души грешников, так как остались без всякого призора; только мать и бабушка черта встретили его при возвращении, но они еще хуже усилили его страдания, осыпав его упреками по поводу долгого отсутствия. Черт молча выслушал все укоры, так как не мог не признать их справедливости. Впрочем, его теперь интересовала, главным образом, мысль, каким способом наполнить ад. День и ночь придумывал он разные проекты. Наконец, бабушка надоумила его:

— Ступай в Нордгаузен, — сказала она, — и займись винокурением.

Эта мысль понравилась черту, и он тотчас же начал приводить ее в исполнение. Не медля ни минуты, он отправился в Нордгаузен, завел винокурню, и вскоре не было ни одного крестьянина, душа которого не находилась бы у черта. Спустя несколько лет он пополнил комплект своих жильцов в аду, причем наплыв был так велик, что пришлось даже увеличивать помещение.

В стене церкви в Госларе видна до сих пор расщелина, про которую рассказывается следующее: Гильдесгеймский епископ и аббат Фульда однажды сильно соперничали из-за местничества — каждый из них хотел сидеть рядом с императором. Особенно острый характер принял спор на Рождество. Аббат, предвидя всякую случайность, послал в церковь несколько вооруженных людей, которые должны были вступиться в случае нужды за него с оружием врага. Но епископ узнал об этом и тоже взял с собой вооруженную свиту.

На другой день между обоими духовными лицами возгорелся спор. Их свита выступила на помощь, и начался форменный бой. Церковь превратилась в место побоища, кровь ручьем полила по полу до самого притвора. Три дня длилась битва, во время которой черт, проделав дыру в стене, пробрался в церковь. Он подогревал гнев бойцов и успел воспользоваться несколькими душами.

Все время, пока продолжалась битва, черт оставался в церкви и исчез только тогда, когда ему там нечего было больше делать. Спустя несколько дней жители решили заделать дыру, но это удалось лишь наполовину. Как только стали класть последний камень, вся прежняя работа неожиданно развалилась. Позвали священника, окропили стену святой водой, но ничто не помогало, и дыру не удавалось заделать. Тогда обратились к герцогу Брауншвейгскому с просьбой прислать его каменщиков. Каменщики эти замуровали в стену черную кошку, и когда стали класть последний камень, то произнесли следующие слова: «Если ты не хочешь держаться здесь во имя Бога, так держись тогда во имя черта!»

Это подействовало, и дыру удалось заделать; только в следующую ночь образовалась расщелина, которую можно видеть и по настоящий день.

В городе Гальбере на соборной площади лежит громадный кусок скалы, который в языческие времена мог служить жертвенником, по преданиям же он брошен был сюда не кем иным, как чертом.

Когда Гальбер был возведен в епископство, то первый епископ решил построить здесь собор, на что император Людвиг Благочестивый дал свое согласие. Один из лучших строителей разработал план собора и пригласил самых ловких мастеров, чтобы как можно скорее выстроить собор. Перед закладкой постройки епископ произнес горячую речь, в которой особенно оттенил то обстоятельство, что теперь жаждущие души будут удовлетворены источником вечной истины. Это несколько раз повторенное выражение было подхвачено чертом, который в общем ничего почти не понял из речи епископа, но сделал предположение, что на этом месте будет построен громадный постоялый двор, где будут вечное пьянство и разврат и откуда он уж наверное поймает несколько душ. В силу такого рассуждения он решил со своей стороны посодействовать скорейшему окончанию постройки.

Он помогал приносить материал, устранял всевозможные препятствия, работал сам, как простой подмастерье, не уходя с постройки ни днем, ни ночью. Особенно ночью давал он волю своей энергии, и нередко рабочие, приходя утром на работу, удивлялись, как много они сделали за вчерашний день. Само собой разумеется, никто не знал о том, что черт занимался постройкой по ночам. Зодчий тоже немало радовался тому, как быстро подвигалась вперед постройка, и не упускал случая хвалить и награждать рабочих. Черт посмеивался про себя, зная хорошо, кому обязан зодчий таким успешным ходом работ.

Постройка быстро росла в вышину; поставлены были колонны, и нужно было приступать к возведению сводов. Тогда только, наконец, заметил черт, какой он сделал непростительный промах. Страшная ярость охватила его. Недолго думая, он решил разрушить воздвигнутую им самим постройку и погубить под ее развалинами всех строителей.

На другое утро, когда архитектор и рабочие вышли на работу, они с удивлением увидели высоко на воздухе черта, державшего громадный камень.

— Подождите, — свирепо кричал черт, — я покажу вам, как обманывать черта! Вы все погибнете теперь вместе с вашей постройкой.

Среди рабочих находился один догадливый парень:

— Подожди немного, — крикнул он черту, — может быть, мы еще с тобой столкуемся. Ты помог нам в нашей работе, мы за это удружим тебе и построим рядом с собором большой трактир.

Черт согласился с этим.

— Хорошо, — ответил он, — но если вы не сдержите слова, то все равно я всех вас уничтожу. Для того же, чтобы вы помнили о своем обещании, пусть этот камень постоянно напоминает вам о нем.

И он бросил огромный камень на площадь, где тот лежит и до сих пор.

Рабочие действительно сдержали свое слово и выстроили огромную гостиницу, как того хотел черт. Собор же при следующем епископе был совершенно окончен и в 859 году в присутствии прелатов и аббатов был торжественно освящен.

В Гавеланде, недалеко от города Фризака, находятся деревня Ландин и близ нее лесистая гора, называемая Чертовой горой. Этим именем она обязана следующему случаю.

Некогда Ландином владел барон из фамилии Бредов, по имени Липпольд, которого обыкновенно называли уменьшительно Ниппель, Наппель или Неппель. Это был человек расточительного характера, который быстро промотал отцовское наследство и, очутившись в крайней нужде, не знал, откуда достать ему денег. В конце концов он заключил союз с чертом, который обещал доставать Ниппелю все нужное, взамен чего после смерти должен был овладеть его душой.

Снова зажил Ниппель в полное свое удовольствие, до тех пор пока не наступил срок, после которого черт должен был завладеть душой Ниппеля. Мысль, что он скоро должен умереть и попасть в ад, сильно угнетала его. Как помешанный, ходил он по окрестностям своего имения, погруженный в тяжелые думы. В одну из таких прогулок он повстречался с пастухом, который, обратив внимание на его печальный вид, стал расспрашивать его. Ниппель, обрадовавшись, что может облегчить свое сердце, чистосердечно рассказал пастуху про заключенный с дьяволом договор.

Пастух посоветовал приказать дьяволу насыпать четверик золота, но перед тем сделать глубокую яму в Чертовой горе, так, чтобы все золото, которое черт будет сыпать в дырявый четверик, проваливалось бы в яму. Черт, конечно, будет напрасно стараться наполнить мешок, и так пройдет незаметно час срока, а раз черт не выполнит условия, то, само собой разумеется, он не посмеет и взять его душу.

Ниппель чрезвычайно обрадовался такому совету и на следующую ночь, незадолго до окончания условия, отправился к черту, который, конечно, согласился исполнить его последнее желание. Он притащил огромный мешок золота и сыпал его в четверик, который тем не менее не наполнялся. Он принес второй и третий мешок, но работа его по-прежнему не подвигалась вперед. Выведенный из себя, он воскликнул:

— Что у тебя за странный мешок, Ниппель?

В это время пробил условный час, а черт между тем не успел еще окончить последнего поручения. Увидя себя обманутым, он разорвал условие, бросил клочки к ногам Ниппеля, а сам поспешно скрылся.

Дыра в Чертовой горе до сих пор еще показывается путешественникам, хотя от времени она почти совсем засорилась.

В одной из деревень близ Инсбрука жил бедный мальчик, состоявший пастухом в своей деревне. Несмотря на нужду, он был постоянно весел и жизнерадостен, вследствие чего к нему относилось доброжелательно все население деревни. Кроме того, мальчуган этот был знаком со всеми ужасами и тайнами тор и решительно ничего не боялся.

Чаще всего старые люди предостерегали мальчика об известной в горах пропасти, про которую говорили, что на дне ее живет черт. Однако предостережение имело как раз обратное следствие: мальчик был любопытен и нередко подходил к пропасти, сгорая от желания посмотреть на черта. Раз как-то, пригнав опять к этому месту свое стадо, он перегнулся над пропастью и громко крикнул в нее, предполагая, что если черт там, то ему нетрудно будет подняться наверх и показаться мальчику.

В ту же минуту он увидел поднимавшегося из пропасти человека, одетого в древнегерманский рыцарский костюм, с коротким плащом на плечах, с тонкой шпагой у пояса и с красным петушиным пером на шляпе.

Пастух нисколько не испугался, даже когда черт сказал, что он унесет его в ад. Мальчик на это только рассмеялся и сказал, что он охотно согласится, если черт разрешит три загадки, которые он ему сейчас загадает. Теперь пришла очередь смеяться черту, который согласился на это условие, так как что значило ему разгадать загадки, загаданные простым пастухом?

Первое, что потребовал мальчик, это в четверть часа выдоить всех его коз. Само собою разумеется, что черт исполнил поручение чуть ли не в одно мгновение.

Во-вторых, мальчик потребовал, чтобы черт собрал со всей горы один сорт цветов. Сатана энергично принялся за работу, и прошло немного времени, как он уже окончил свою работу и торжествующе преподнес мальчику огромный букет цветов. Мальчик же вместо ответа фыркнул ему в лицо и, сняв шляпу, держал ее перед носом черта. Черт сразу съежился, так как у мальчика оказался на шляпе букетик точно таких же цветов, который черт совершенно упустил из вида. Таким образом мальчик уже выиграл пари, но тем не менее он приказал черту исполнить третье условие, которое состояло в том, что дьявол должен был пересчитать все святые иконы в Тироли. Этого черт окончательно уж не мог исполнить и с искаженным лицом исчез из пропасти.

Мальчик же весело смеялся ему вслед, довольный, что ему удалось посмотреть на черта.

В южном Тироле находится довольно известная местность Вейсенштейн. Дорога к ней ведет чрез прекрасные плодородные поля, посреди которых возвышается плоский камень, как бы приглашающий к отдыху, на котором находятся несколько углублений наподобие следов, остающихся в песке от корзинок, употребляемых в Тироле. Об этом камне и углублениях рассказывается следующее.

Черт однажды захватил какого-то безбожного крестьянина, спрятал его в корзину и отправился с ним домой. Но ноша оказалась тяжелее, чем то хотелось дьяволу, и он присел на плоский камень, стоявший на дороге. Ножки корзины ушли в камень, по крайней мере, на вершок, точно камень был из воска.

Очень давно у черта с Богом было заключено условие: черт, захватив грешника, должен был до полуночи унести его в безопасное место, если же он не успеет, то обязан выпустить своего пленника на волю. Зная это, черт поспешил отправиться в путь, но не успел он отойти от камня, как с ближайшей колокольни раздался звук колокола, призывающий к утрене. Черт бросил свою жертву и провалился сквозь землю, камень же с тех пор получил название Чертовой скамьи.

Роль черта в произведениях народной фантазии, как видно, чрезвычайно важная, и состязаться с дьяволом в популярности может разве только другая нечисть, как то: ведьмы, колдуны и колдуньи, оборотни и привидения.

Местом сборища для всей этой компании служит в Германии знаменитая гора Брокен. Это самая высокая гора в Гарце; своей главной частью она опирается на графство Верникероде, а небольшим куском юго-западной части занимает бывшее ганноверское княжество Грубенгелен. С древнейших времен на Брокене предполагали существование золотых и серебряных россыпей, и даже теперь существует поговорка: «Часто на Брокене бросают в корову камнем, который стоит дороже любой коровы». В древние времена много приходило на Брокен разного народа, жаждавшего обогатиться здесь, и рассказы о таких золотоискателях сохранились до сих пор.

Вместе с тем Гарц, а также и Брокен замечательны еще своим страшно изменчивым климатом. Летний снег здесь далеко не редкость, а густой туман поднимается каждый раз, как на небе появляются маленькие облака. Поэтому редко когда с Брокена можно полюбоваться видом, открывающимся с его вершины. «Брокен накрылся шапкой», — говорят про него местные жители. Это значит, что верхушка его окутана туманом, что случается очень и очень часто. Особенную опасность представляет Брокен зимою, когда громадные снежные бугры, навеянные ветром, в одну ночь перемещаются по самым неожиданным направлениям. Завывание же бури в многочисленных пропастях и ущельях способно нагнать страх даже на смелого человека.

Благодаря всем этим особенностям нечего удивляться, если про Гарц ходят всевозможные фантастические легенды. Можно с уверенностью сказать, что все эти метеорологические изменения, этот свист бури на разные лады дал повод к тому, что народ в суеверном страхе стал считать эту гору местом, где справляется Вальпургиева ночь под председательством самого сатаны.

По общему поверью относительно шабаша ведьм, на Брокен в ночь на 1 мая прилетают ведьмы со всех мест и стран. Так как всегда приходится торопиться, потому что вследствие массы прибывающих волшебников и колдунов путешествие бывает трудным, то никто не полагается на быстроту своих ног, а пользуется для этого кочергами, ухватами, помелами, на которых и летит по воздуху. Эти странные фигуры можно видеть в первую майскую ночь несущимися по воздуху через пропасти и леса. Всей этой нечисти так много летит на свидание к Брокену, что темная ночь становится еще темнее, а ветер, как безумный, мчится и свистит по ущельям.

На вершине горы загорается множество костров, посредине которых горит самый большой и самый яркий. Здесь сидит чертова бабушка и при помощи чертенят варит суп.

Затем дьявол всходит на кафедру и произносит громовую речь, по окончании которой все колдуны и ведьмы с высоко поднятыми над головой головнями, с громкими криками танцуют вокруг своего повелителя. Между тем в это время бабушка чертова заканчивает приготовление супа, и когда все готово, ведьмы и колдуны подкрепляются им для новых злодеяний.

При первых проблесках рассвета собрание начинает мало-помалу расходиться. Снова все садятся на свои кочерги и с головокружительной быстротой мчатся по воздуху домой. Таким образом, прежде чем взойдет солнце, все гости уже находятся у себя дома, и никто даже не подозревает, где они провели ночь. Каждая ведьма и каждый колдун отправляются на шабаш и возвращаются обратно с соблюдением таких предосторожностей, что даже соседи их и те ничего не знают об их ночных подвигах.

Сказание это, как и многие другие ему подобные, представляет из себя не что иное, как отзвук древних языческих верований. Лучезарная богиня Остерра, или Весна, всю зиму сражалась с богиней холода и тьмы, и когда, наконец, победа оставалась за теплом, народ праздновал ее на вершине Брокена в последнюю апрельскую ночь.

«В эту ночь, — говорится в одной из старинных хроник, — со всего Гарца на Брокен собирались люди и приносили в жертву весны первые почки с распустившихся деревьев и первые цветы. Почтенные старцы с длинными седыми волосами и в белоснежных одеждах возжигали огонь на алтаре богини, тогда как молодые мужчины и девушки устраивали здесь же танцы. Затем все присутствующие молили богиню быть милостивой к ним в этом году».

Когда же язычество должно было уступить свое место христианству, то проповедники Евангелия не отняли у жителей их праздника, а придали ему лишь другое значение. По-прежнему 1 мая зажигали костры, но теперь это приурочено было к памяти святого Вальпургия. Закоренелые же язычники продолжали устраивать праздник на Брокене, причем, чтобы запугивать посторонних, надевали разные страшные маски, вследствие чего распространился слух, что на горе происходит встреча волшебников и колдунов.

От языческих времен осталась также и легенда о Диком охотнике, под которым скрывается популярный языческий бог древней Германии — Вотан. Более всего легенда эта распространена в Померании, где Дикому охотнику присвоено имя Гакельберг.

В древние времена в Саксонии проживал богатый князь, которому принадлежало немало замков, земель и всяких угодий.

Больше всего на свете князь любил охоту и почти всю свою жизнь проводил в дремучих лесах, редко заглядывая к себе в замки. От такой жизни нрав его огрубел и ожесточился.

Вот пример его жестокого обращения с людьми: однажды какой-то крестьянин пустил стрелу в серну за то, что она щипала его хлеб. Князь узнал об этом, привязал мужика к спине серны и пустил ее в лес. Испуганное животное как стрела помчалось через лесные дерби; сучья и стволы деревьев били и хлестали, царапая крестьянина, пока, наконец, серна не упала замертво на землю. Крестьянин тоже не выдержал этого испытания и умер.

За такие поступки этот ужасный человек в конце концов получил достойное вознаграждение: он вместе с конем низринулся с громадной высоты и сломал себе шею. После смерти он получил следующее наказание. Вместо того чтобы покойно лежать в гробу, князь должен был, как дикое животное, каждую ночь гоняться за разными зверями. Чуть не каждую ночь зимою и летом слышат люди его дикий охотничий крик: «Вод, Вод! Галло!» Вследствие этого во многих местах его зовут Вод.

Наружность Вода наводит ужас; не менее страшны его наряд и свита. Конь под ним либо белый, либо гнедой масти, из раздутых ноздрей которого вылетают искры. Сам охотник — длинный, худощавый человек, весь закованный в железо; гнев и ярость мечут его глаза; тело его наклонено вперед, так как он все время мчится галопом; в правой руке у него длинный бич, которым он вспугивает дичь или хлопает по воздуху. Гоняется он по преимуществу за дикими кровожадными зверями, иногда же и за людьми, но главным образом лишь за разбойниками, волшебниками и колдунами. Он мчится по дремучим лесам или по бесплодным равнинам, по дорогам же ему ездить запрещено.

Таким образом, этот жестокий и безбожный человек, натворивший столько зла при жизни, после смерти принужден до известной степени приносить пользу; по крайней мере, народ говорит, что он охраняет дороги. Горе тому, кого поймает он ночью в поле или в лесу и у кого притом же нечистая совесть. Он бьет его бичом и гонит до тех пор, пока тот не падает мертвым.

По другим источникам, легенда о Диком охотнике зародилась при следующих условиях: это был высокого происхождения граф, страстно любивший охоту, который не пропускал ни одного зверя и нисколько не щадил собственности бедных людей. Раз, охотясь во время воскресного богослужения, он вместе со своими беспутными приятелями ворвался в деревенское стадо и растоптал его. После него он попал в густой лес и здесь очутился совершенно один; он заблудился, и мало-помалу безумный страх обуял его. Мертвая тишина, окружавшая его, навела на него какой-то панический ужас. Вдруг перед ним явился черт и грубо обратился к нему со следующими словами:

— До сих пор ты охотился только за зверями, теперь же ты будешь вечно охотиться не только за дичью, но и за людьми!

И так до сего дня гоняется он по ночам, нигде не находя себе покоя.

Одна из самых поэтических легенд, послужившая для Гейне сюжетом для прелестного стихотворения, называется «Лорелея».

Скалы Лорелеи на берегах Рейна издавна славятся своим замечательным эхо, которое не только отчетливо произносит каждое сказанное слово, но еще несколько раз его повторяет. Еще в прежние столетия некоторые связывали это явление с сокровищами Нибелунгов, которые, по преданию, схоронены здесь; другие же утверждали, что это зависит от водоворотов, в которые завлекала прекрасная женщина, сидевшая на этих скалах. Она своим пением заманивала путешественников и там топила их.

Женщина эта проживала в Бахарахе, и ее необычайная красота так неотразимо действовала на мужчин, что, раз увидев ее, они не могли покинуть ее. Она творила много зла на свете, и так как волшебство ее не принадлежало к числу наук, благословляемых религией, то местный епископ потребовал ее к себе. Однако он сам поразился ее красотой и с большим сочувствием выслушал ее признание.

Она рассказала, что когда-то страстно любила человека, который, однако, покинул ее; поэтому теперь она губит из мести каждого мужчину, который заглянет в ее глаза. Со слезами на глазах она умоляла епископа казнить ее смертью, так как смерть принесет ей облегчение. Но епископ не дал на это своего согласия, так как сам чувствовал непреодолимое влечение к девушке. Он позвал трех рыцарей и приказал им отвести девушку в монастырь, где она могла бы в уединении приготовиться к мирной кончине.

Рыцари отправились с девушкой в путь, но и им было жаль видеть молодую красавицу, которая должна была окончить свои дни в монастырском заточении. Когда они проезжали мимо скал Лорелеи, девушка выразила желание подняться наверх, чтобы в последний раз бросить взгляд на замок ее неверного возлюбленного. У рыцарей не было никакого основания отказать ей, и они с готовностью помогли ей подняться на вершины скал.

Здесь увидели они, как внизу по реке плыл небольшой челнок, в котором стоял юноша и ловко правил веслом, стараясь миновать водоворот. Он уже почти миновал опасное место, как вдруг девушка воскликнула.

— Мне кажется, что это мой возлюбленный! Да, это он!..

При этом восклицании молодой человек перестал грести и взглянул наверх. В тот же момент челнок попал в водоворот и погиб вместе с пловцом. Вслед за ним с радостным восклицанием бросилась в водоворот и красавица. Предание уверяет, будто рыцари, увлеченные ее красотой, немедленно последовали ее примеру и погибли.

Но должно быть, то был не ее возлюбленный, так как спустя некоторое время она вновь появилась на скалах, сохранив свою прежнюю красоту, юность и обаятельность, и заманивала в водоворот мимо плывшие суда, не разбирая того, находился ли на них ее возлюбленный или нет. Скалы Лорелеи устрашали всех корабельщиков.

В настоящее время Лорелеи больше нет, и вот вследствие какой причины.

Некогда в Бахарахе жил пфальцграф, у которого был сын, прекрасный, статный юноша. Раз Лорелея увидела его купавшимся недалеко от того места, где она имела обыкновение сидеть. Лорелея с первого же взгляда влюбилась в него. Сперва она хотела запеть песню, чтобы увлечь его, как и других, в водоворот, но сердце ее мало-помалу смягчилось, и она полюбила юного сына пфальцграфа. Долгое время не было ничего слышно о Лорелее. Она оставила свое обычное место на скалах и невидимкой следовала за своим возлюбленным, всегда оставаясь подле него, защищая его, точно ангел-хранитель.

Раз юноша забрался на скалы Лорелеи. Здесь до его слуха донесся какой-то мелодичный звук, и он невдалеке от себя увидел женщину, такую очаровательную, какой ему никогда не приходилось видеть. Он бросился было к ней, но виденье сразу пропало. С этого дня он совершенно изменился характером. Он стал тихим, задумчивым, постоянно уединялся, так как перед его умственным взором неотступно стоял образ прекрасной девы.

Когда после долгих просьб со стороны отца он, наконец, признался ему, что его постоянно тянет на скалы Лорелеи, отец понял, что случилось с сыном. Он думал, что единственное спасение для сына заключается в том, чтобы удалить его от опасного места, и решил отправить его ко двору императора.

Сын остался доволен этим решением и, мечтая о новой жизни, которая предстояла ему в недалеком будущем, стал подавать признаки к улучшению, чем немало обрадовал отца. В день отъезда он попросил у отца разрешения отправиться вместе со своим воспитателем половить на реке рыбу. Оба сели в лодку, и воспитатель, довольный тем, что улов оказался богаче их ожиданий, не обращал внимания на то, что юноша постепенно все ближе и ближе направлял лодку к скале Лорелеи.

Вдруг он с испугом услышал мелодичные звуки и, взглянув на берег, увидел Лорелею, о которой уже давно ничего не было слышно, сидящей на скале во всем блеске своей неувядающей красоты и простирающей руки к своему возлюбленному. В это время водоворот подхватил челнок, и оба пловца очутились в волнах. Воспитателя выкинуло невредимым на берег, но юношу, несмотря на все старания, не удалось найти. О Лорелее с тех пор тоже ничего не слышно.

У города Гарца на Рюгене находится озеро, близ которого находился в древние времена замок. Когда он был захвачен христианами, в нем жил старый языческий король, про которого говорили, что он был чрезвычайно богат и скуп, вследствие чего все время проводил около своих сокровищ, сложенных в подземелье замка. Там он проводил большую часть дня и ночи, и когда замок был разрушен, его засыпали в подземелье.

Затем, так как его душа не хотела расстаться с земными сокровищами, он был превращен в черную собаку, которая стерегла золото и драгоценные каменья. Иногда он также принимал человеческий образ и, сидя на коне в полном вооружении, проезжал через город около моря. Иногда на голове его вместо шлема красовалась золотая корона. Местные жители утверждали, что видели его также в соседнем лесу, с лохматой шапкой на голове и с белой палкой в руке, шагающим по лесной тропинке.

С этим королем связано еще следующее сказание.

Однажды в Бергене проживал король, у которого была красавица дочь по имени Сванвита. Много иноземных принцев приезжали просить ее руки. Принцесса же, однако, хотела выйти замуж лишь за датского принца, который больше всех нравился ей и ростом, и дородством. Таким образом, принц сделался ее женихом, и вскоре должна была состояться их свадьба.

Это обстоятельство очень бесило польского принца, который в свою очередь сватался за нее, и так как это был человек злого и мстительного характера, то он стал распускать разные нелепые слухи о принцессе. Он так умело рассказывал самые невероятные вещи про принцессу, что люди поверили ему, и мало-помалу все принцы уехали от нее, а наконец и датский принц, который больше ничего не хотел слышать о ней. Наконец, слух дошел до отца принцессы, и он тоже поверил всем этим небылицам, сильно разгневался и велел посадить принцессу в башню и никогда не допускать ее к нему на глаза.

Три года просидела принцесса в башне, невероятно страдая и в то же время не имея возможности доказать своему отцу, что она невинна. Тут ей пришла на память история о древнеязыческом короле и о том, как можно его освободить от проклятья. Сделать это можно было лишь следующим образом: невинная девушка должна была в ночь на Ивана Купалу пойти совершенно нагой на замковый вал и до тех пор ходить по нему, пока, наконец, не очутится на том месте, где находились в прежнее время дверь и лестница, ведущие в подземелье, в котором когда-то был засыпан языческий король. Тогда девушка должна спуститься вниз и набрать себе столько золота и драгоценных каменьев, сколько она может унести, а затем вместе со своей ношей возвратиться назад при восходе солнца. То, что она не будет в состоянии унести сама, поможет унести ей языческий король. Единственное условие состояло в том, что она не должна была оглядываться и не произносить ни одного слова, иначе ей ничего не удастся и она вернется с пустыми руками. То же самое будет с нею, если она не окажется настоящей девственницей.

Все это обдумала принцесса Сванвита в своем заключении и решила всем доказать, что она чиста и невинна и что скверный поляк налгал на нее. Она спросила у своего отца разрешения попробовать спасти языческого короля, и ей это было беспрекословно позволено.

В Иванову ночь принцесса одна отправилась на гору, и, когда пробила полночь, сняла с себя одежду и пошла по валу, дотрагиваясь до земли хлыстиком. Спустя некоторое время земля расступилась, и девушку точно какая-то невидимая сила медленно и осторожно опустила вниз, пока она не очутилась в громадном зале, освещенном тысячей огней и сверху донизу наполненном золотом, серебром и драгоценными каменьями.

В одном из углов сидел король, оберегавший все эти сокровища. Он ласковым взором приветствовал свою спасительницу, как бы ободряя ее. Девушка набрала сколько могла сокровищ и отправилась в обратный путь, сопровождаемая королем. Всевозможные чудовища и привидения окружили теперь девушку и старались так или иначе заставить ее оглянуться. Когда молодой принцессе стало, что называется, не по себе, она остановилась и тихонько произнесла имя Бога. Этого было достаточно: слово было произнесено, условие нарушено. Духи пропали, а девушка снова погрузилась в пещеру, где была осуждена навеки сторожить драгоценности вместе с языческим королем, ожидая прихода другой девственницы, которая должна будет спасти их обоих. Однако до сих пор еще такой не нашлось на острове Рюгене.

Много легенд рассказывается в Германии зимними вечерами. Но самые странные из них — это легенды о свадьбах. Самые ужасные катастрофы происходят на свадебных пирах. Веселый праздник почти всегда нарушается каким-нибудь страшным происшествием. Среди пения и танцев вдруг в комнату входит какое-то мрачное существо, оно направляется обыкновенно либо к жениху, либо к невесте, шепчет два-три слова, после чего тот, к кому были обращены таинственные слова, уходит из-за стола и уже больше не возвращается. Чаще всего здесь играет роль прежде данное обещание, вследствие чего холодная рука духа разлучает влюбленных.

Некий Петр фон Штаубенбер, сидя за свадебным столом, нечаянно взглядывает наверх, где замечает чью-то белую ножку, ступающую по потолку. Он узнал ножку той никсы[30], с которой когда-то был в любовной связи, и теперь догадался, что за свою неверность ему придется заплатить жизнью. Об этом рассказывается много до сих пор в Германии. Рассказывают, между прочим, что обиженная никса задушила неверного жениха в своих объятиях.

Другая свадебная легенда находится в связи с языческими божествами. Однажды молодой рыцарь, играя с товарищами в мяч на одной из пригородных вилл близ Рима, снял мешавшее ему кольцо и, чтобы оно не затерялось, надел его на палец стоявшей неподалеку статуи.

Когда по окончании игры он хотел снять свое кольцо, палец статуи оказался согнутым, так что снять его можно было лишь сломав руку, что, однако, сделать не позволяло ему какое-то странное чувство сострадания. Он рассказал об этом своим товарищам и пригласил их прийти удостовериться в этом факте лично. Но когда друзья пришли, мраморная женщина опять уже стояла с выпрямленным пальцем.

Спустя некоторое время рыцарь решил жениться на молодой девушке и весело отпраздновал свою свадьбу.

В первую ночь, когда он хотел лечь в постель, к нему подошла какая-то женщина, похожая на мраморную статую, и стала уверять его, что он, после того как надел на ее палец кольцо, принадлежит ей как законный супруг. Напрасно молодой человек противился этому: каждый раз, как он хотел приблизиться к своей супруге, прекрасная статуя становилась между ним и женой, и в эту ночь рыцарю пришлось отказаться от супружеских наслаждений. То же самое произошло и в следующие три ночи, после чего молодой супруг впал в самое мрачное отчаяние.

Помочь ему не мог никто, и даже самые мудрые люди на его рассказы только удивленно пожимали плечами. Наконец кто-то посоветовал ему обратиться к священнику по имени Палумнус, который, по рассказам народа, уже не раз оказывал услуги людям в борьбе с языческими кознями дьявола. Рыцарь долго искал священника, и, когда наконец нашел, тот не сразу согласился, так как говорил, что, спасая рыцаря, он тем самым подвергал себя большой опасности. После долгих просьб священник Палумнус дал рыцарю кусок пергамента с написанными на нем словами на неизвестном языке и приказал поступать следующим образом: в полночь молодой человек должен был отправиться в окрестности Рима и стать на известном перекрестке; здесь ему придется увидеть разные удивительные чудеса, но пугаться ему не следует; что бы он ни услышал и ни увидел, ко всему следует относиться совершенно спокойно. Когда же мимо него будет проходить та женщина, на палец которой он надел кольцо, рыцарь должен подойти и передать ей исписанный пергамент.

Само собой разумеется, рыцарь подчинился этому и стал на перекрестке. Однако сильная робость охватила его, когда перед его глазами стала проходить странная, невиданная процессия. Мимо него шли, медленно ступая, бледные мужчины и женщины, великолепно одетые в древние костюмы языческих времен. На некоторых понуро шедших людях на голове находились золотые короны, на других — лавровые венки; с боязливой поспешностью проносили мимо несчастного молодого человека серебряные кубки, сосуды и другую утварь, применявшуюся при языческом богослужении; иногда среди толпы людей видны были проходившие быки, увешанные цветочными гирляндами и с позолоченными рогами; наконец, на роскошной колеснице, блистая золотом, одетая в пурпур и увенчанная розами, появилась высокая прекрасная богиня. К ней немедленно подошел рыцарь и передал ей листок пергамента священника Палумнуса, так как в ней признал ту самую женщину, которой он надел кольцо на палец. Прочтя пергамент, богиня со слезами на глазах жалобно воскликнула:

— Жестокий священник Палумнус, тебе все еще мало тех страданий, которые ты причинил мне! Но твоим преследованиям скоро настанет конец, жестокий священник Палумнус!

Произнеся эти слова, она передала рыцарю его кольцо, и на следующую ночь он уже без помехи вступил в свои супружеские права. Священник же Палумнус умер через три дня после этого.

На эту прелестную легенду в первой половине прошлого столетия писатель барон Эйхендорф написал очень интересный рассказ.

Языческий мир с его жизнерадостным миросозерцанием не раз давал людям мотивы для измышления самых интересных легенд; вспомним хотя бы Тангейзера и его Венеру. Вариант на эту легенду имеется следующий.

Немецкий рыцарь прогуливается по развалинам древнего храма. Место действия — Северная Италия. Перед ним вдруг появляется прекрасная статуя; рыцарь совершенно очарован красотой форм; он не может отвести от нее своих очей и, как Пигмалион, готов молить Юпитера об ее оживлении. С тех пор рыцарь дня не может прожить без того, чтобы не сходить и не полюбоваться на свою мраморную богиню.

Однажды он отправился к своим развалинам позже обыкновенного. Солнце уже зашло, и он не мог найти места, где прежде целыми часами простаивал перед своей богиней. Поздно ночью, после долгого блуждания, он добрел до неизвестной ему виллы, откуда вышли с факелами слуги и пригласили его посетить дом и их госпожу.

Рыцарь вошел и был изумлен, увидев, что хозяйка дома поразительно была похожа лицом и всей фигурой на ту богиню, в которую он столько времени был безнадежно влюблен. Когда рыцарь с вежливым поклоном подошел к ней, она долго и печально смотрела на него и, наконец, спросила, не голоден ли он. Рыцарь вследствие долгого блуждания по лесу действительно проголодался и не прочь был закусить, поэтому, несмотря на всю свою любовь, с удовольствием последовал за дамой в обширную столовую.

Они вместе пошли по комнатам, которые все были богато, но вместе с тем как-то странно убраны. Здесь все было причудливо, странно и призрачно. Ветер, свободно разгуливавший по комнатам, стонал, как живой человек. Чем-то могильным, ошеломляющим отдавало от этих неуютных покоев. В столовой женщина села напротив рыцаря и с печальной улыбкой угощала его вином и отборными блюдами. Многое было странно и на ужине. Когда молодой человек попросил соли, лицо красавицы приняло недовольное выражение, и только после вторичной его просьбы она приказала слугам принести солонку. Те дрожащими руками поставили солонку на стол, причем просыпали чуть не половину содержимого.

Однако прекрасное вино мало-помалу разогнало его беспричинный ужас, и рыцарь даже стал ощущать в себе снова нежные чувства к прелестной женщине-богине. Когда же та спросила его, знает ли он, что такое любовь, он ответил ей пламенными поцелуями.

Скоро, упоенный любовью и сладким вином, он уснул на груди своей хозяйки. Но дикие грезы толпились в его голове. То ему виделось, что он видит свою старуху-бабушку, которая сидит в кресле и шепчет молитвы своим беззубым ртом, то слышалось ему язвительное хихиканье, которое как будто исходило от громадных летучих мышей, носившихся вокруг него с факелами в когтях; мыши эти в то же самое время, когда он вглядывался в них пристальнее, казались ему слугами его хозяйки. Наконец, ему пригрезилось, что богиня превратилась в отвратительное чудовище, и он, схватив меч, отрубил ей голову.

Проснулся рыцарь очень поздно, когда солнце уже высоко стояло в небе. Однако вместо вчерашней виллы он увидел себя окруженным знакомыми развалинами, в которых ничто не изменилось, кроме лишь того, что прекрасная статуя упала с своего пьедестала и у ног его лежала разбитая голова.

На эту тему Вилибальдом Алексисом написан очень интересный рассказ.

Но обе эти легенды представляют собою смесь языческих верований со средневековыми предрассудками и по характеру своему несколько напоминают уже известного нам Тангейзера с его Венерой. А вот несколько легенд, зародившихся уже чисто на германской почве.

Рыцарь поздно вечером едет приглашать гостей на свою свадьбу. Дорога идет через дремучий лес, в котором молодому жениху слышатся чей-то смех, хихиканье и шепот.

Наконец, он видит перед собой несколько танцующих девушек, а дочь лесного царя протягивает ему руку. Она ласково просит его протанцевать с нею. Рыцарь, однако, не соглашается, отговариваясь тем, что завтра его свадьба. Тогда эльфы предлагают ему дорогие подарки: одна преподносит ему сапоги из бараньей кожи, другая золотые шпоры, третья серебряный шарф, но все это, несмотря на их соблазнительность, не действует на жениха, и он отказывается присоединиться к девушкам, чтобы потанцевать с ними.

Эльфы, наконец, выведенные из себя, наносят ему в сердце такой удар, что рыцарь теряет сознание. Он падает с коня, но девушки сажают его снова и приговаривают: «Ну, теперь поезжай своей невесте!»

И вот когда он приехал к замку своей возлюбленной, щеки его были бледны как полотно, а тело совершенно немощное. Когда на другой день приехали гости, рыцарь уже умер и лежал под красным одеялом.

В Австрии есть легенда о призраках-танцовщицах, известных под именем виллис. Виллисы — это невесты, умершие до свадьбы. Юные девы не могут спокойно лежать в холодной, неприветливой земле. Им, как и при жизни, все еще хочется потанцевать, и в полночь они выходят из могил, собираются толпами на дороге, и горе тому молодому человеку, который попадется им в ту ночь. Они схватывают его в свои объятия и кружатся с ним в быстром танце тех пор, пока он не упадет мертвым. Виллисы, одетые в подвенечные платья, с цветами на голове, с обручальными кольцами пальцах, с необузданным весельем отдаются танцам при свете месяца.

Народ не хотел примириться с мыслью, чтобы молодые невесты уносили в могилу свою красоту, свою страсть, и создал по этому поводу легенды, которым так хотелось верить. На этом поверье Гёте основал одно из лучших своих стихотворений «Коринфская невеста», сюжет которой он заимствовал из древних фессалийских сказок.

Много разнообразных легенд рассказывается германским народом при свете камелька, но все их передать мы не имеем возможности и, ограничившись приведенными выше, перейдем к легендам, существующим у других народов.