А вот мой мастер Тычка всегда свои руки держал на виду. К нему на учение тянулось столько мальцов, что если бы он взялся всех выучить, то ему не хватило бы трех жизней. А руки у него были веселые. Он ими мог рассмешить целый город.
Однажды его пригласили в небольшой купеческий городок сделать башенные часы. А мастер и меня взял в подручные.
По карте этот городок носил какое-то громкое божественное название, а простолюдины именовали Жеребцовкой. Что сделаешь с непросвещенным народом, сколько им ни толкуй — они свое: "А как мы будем называть, если там торгуют жеребцами". Там действительно испокон веков занимались торговлей лошадьми.
Во время первой мировой войны у жеребцовских купцов так ходко пошли дела, что они на радостях решили на колокольне собора поставить часы, которые два раза в сутки должны исполнять молитву "За здравие царя".
Мой мастер был исполнительным человеком. Сказал — сделал. Через месяц часы уже красовались на соборе. Но перед тем, как их поднять туда, жеребцовские купцы прослушивали эти часы раз двадцать, пока не сказали: "Бой не хуже хрустального звона, а молитва аж вышибает слезы. Пусть теперь часы служат честному народу".
В один из воскресных дней было решено на соборной площади собрать народ и после торжественной речи пустить часы. А уж потом купцы хотели расплатиться за работу.
Мне тогда было семнадцать лет. Девки уже поглядывали на меня, поэтому давно я мечтал купить себе кумачовую рубашку и шелковый пояс.
В назначенный день на площади собралось много народу. Я стоял рядом с мастером возле часов на колокольне и думал: "Как получим деньги, обязательно исполню свое желание". Но только оратор успел крикнуть: "Да пусть же вечно звучит над нашими головами божественная музыка!"— мастер повернул в часах какой-то рычажок, и они вместо музыки заржали, как лошади. Где уж тут было думать о деньгах, я не знал, как унести ноги.
Вот таков был Тычка.