Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 10

Фэллон

Бутик «О Мои Звёзды» располагался на восточной стороне Городской площади и принадлежал семье Салливан. Когда я посетила бар Вуду, мы с Фэйбл мгновенно сошлись, но я не познакомилась с двумя другими сестрами, Айви и Адорой.

Все три сестры были с разницей в год или два по возрасту, все три были красивы и очаровательны по-своему, по-разному. Айви была старшей, с угольно-черными волосами, которые резко падали на плечи. Фэйбл была самой младшей, со светло-коричневой кожей и каштановыми волосами, которые ниспадали ей на плечи и до талии. Адора была посередине, завитки цвета одуванчиков и меда стекали по ее загорелой коже, и она была самой далекой от меня с тех пор, как я приехала.

Глянцевый пол был выкрашен вручную в кружащуюся галактику пурпурных, синих и черных тонов, в то время как стены и потолок были четкими и ярко-белыми. Одежда и платья свисали с серебряных стержней, тянувшихся вверх и вниз по стенам магазина с круглыми столами посередине для демонстрации обуви, масок и бижутерии.

Каблуки моих ботинок отдавались эхом от плитки.

— Пол великолепен.

— Да же.

Адора вздохнула, прижимая соединенные руки к груди.

— Фэйбл плохо воспринимает комплименты, но она настоящая артистка.

Она поцеловала кончики пальцев, и ее пальцы раскрылись в воздухе.

Фэйбл закатила глаза и покачала головой из-за прилавка, вынужденная работать в эту смену.

— Я просто плохо реагирую на комплименты, — поправила она.

— Это не значит, что я их не принимаю.

— Итак, что люди надевают в этот День суеверий?

— Это зависит от того, бросаешь ли ты вызов или нет. Если бросаешь, ты носишь маску, чтобы вселенная тебя не видела, — сказала Мандэй, вытягивая черную кожаную куртку с заклепками и шипами на плечах, похожую на ту, что у меня уже была. Ее голова склонилась набок, палочка от леденца торчала у нее между губ. — Если не бросаешь, то, по сути, просто пьешь и избегаешь суеверий. Но люди в масках выйдут за тобой, попытаются заставить тебя бросить вызов.

— Я ношу маску, — добавила Фэйбл. — У меня не будет повторения прошлого года.

— О, прошлый год был таким веселым, — со смехом присоединилась Айви. — Помните это?

Она повернулась лицом к Адоре, ее прямые черные волосы хлестали ее по щеке, как темный шторм. Адора рассеянно кивнула, перекидывая через руку другую рубашку. Я еще ничего не нашла. — Тех, кто не носит масок, нужно подтолкнуть к тому, чтобы они бросили вызов суевериям. Фэйбл… — она сделала паузу, чтобы унять приступ смеха, — К концу вечера Фэйбл была так пьяна, что в итоге выпила рюмку воды после того, как я подменила ее стакан. И что самое худшее? Это было с сумасшедшим Джаспером Эбботом.

Мандэй, Адора и Айви наклонились вперед с громким хихиканьем.

Фэйбл смотрела на них скрестив руки.

— Мне так жаль, Джаспер. Это была не я. Я не хотела, — Айви высмеяла Фэйбл и то, что произошло годом ранее.

— И посмотрите на него теперь, — указала Фэйбл, указывая пальцем в воздух.

— О, перестань. Этот мужчина все еще жив, — сказала Адора.

— Не поняла.

— Ты не чокаешься с кем-то стаканом с водой, если только не желаешь ему смерти, — объяснила Мандэй. — Просто возьми маску. Тебе будет проще. Никто не будет связываться с тобой.

Она взяла греко-римскую маску с центрального стола и протянула ее мне. — Эта тебе подходит.

Она была серебристой, с бисерным узором по краям и глазкам. — Тогда, наверное, я буду в маске.

Если бы я сказала себе год назад, что буду в Воющей Лощине, заботиться о своем дедушке и выбирать маску для Дня борьбы с суевериями, я бы ни за что в это не поверила.

— О, зловещая.

Адора ахнула с коварной улыбкой. Ее длинные светлые волосы перекинулись через одно плечо, когда она поправила одежду, лежавшую на ее руке. — У меня есть идеальное платье, подходящее к ней.

Адора ждала за занавеской гардеробной, пока я смотрела на себя в зеркало в черном кожаном платье, приклеенном к моей коже. Оно было с овальным вырезом, подол доходил до верхней части бедра, с укороченными рукавами. Это было то, что я бы надела, но никогда не на фестиваль в маленьком городке. Я повернулась и потянулась к молнии на спине.

— Не буду ли я слишком одета? — крикнула я из-за занавески, когда Адора отодвинула ее в сторону и закрыла за собой. Она подошла ко мне сзади в зеркале и убрала мои белые волосы с одного плеча и перекинула их на другое, когда они каскадом спадали мне на талию.

Я почувствовала, как молния дернулась у меня на спине.

— Знаешь, Фэллон, — начала она, не сводя с меня своих зеленых глаз в зеркале. — У меня такое чувство, что от тебя будут неприятности. Особенно в этом платье.

Но на ее лице не было ни улыбки, ни юмора в ее тоне. Молния медленно скользнула вверх по моей спине, когда ее дыхание коснулось моей шеи.

— Вряд ли, — попыталась сказать я, и мне хотелось сказать больше, но воздух в комнате стал гуще. Он был слишком мал для нас обеих, слишком замкнут. Мои губы сжались, когда ее заостренные красные ногти скользнули вниз по моей руке.

Слабая и неверящая улыбка озарила пухлые губы Адоры. — Как бы сильно я это ни ненавидела, ты должен стать одной из нас.

Я сглотнула.

— Почему ты это ненавидишь? Она не знала меня. Из трех сестер Фэйбл была единственной, кто проявил хоть какой-то интерес к знакомству со мной. Адора не разговаривала со мной до сегодняшнего дня.

— Потому что я должна была быть с Кейном.

— Но я не во вкусе Кейна, он сам так сказал.

Я повернулась к ней лицом. — Тебе не о чем беспокоиться, Адора.

В любом случае, у меня в голове не было места ни для кого другого, когда Джулиан Блэквелл занимал большую часть моих мыслей.

Ладно, все мои мысли.

Я не могла избавиться от этого сна. Это было так реально — слишком реально. И сегодня вечером я собиралась вернуться в Норвежский Лес, чтобы доказать это.

Пальцы Адоры впились в мои бедра, возвращая меня к настоящему моменту, и она прижала меня вперед, оставаясь позади, прижимаясь грудью к моей спине.

— Это не имеет значения. Он выберет тебя. Все, о чем я прошу, это чтобы ты держала весь этот флирт и близость подальше от меня, когда он это сделает. Я не хочу этого видеть.

Ее слова были подобны айсбергу. Твёрдые и холодные, но все же медленно тающие под напором ее эмоций. Она воплощала в себе то же самое горе, которое я видела на многих лицах призраков, которые приходили ко мне.

— Адора, у тебя неправильное представление обо мне, — заверила я ее.

— Нет, милая. У тебя неправильное представление о нас.

И с этими словами Адора исчезла за занавеской, оставив меня одну в раздевалке.

Я подождала, пока дедушка не заснул в своем глубоком кресле с «Историей Лизи» Стивена Кинга, лежащей у него на коленях. Было четверть первого ночи, когда я тихо заперла за собой дверь и вышла на подъездную дорожку, прежде чем выкатить скутер на улицу. Я не хотела его будить.

Если моя интуиция была верна, мертвые птицы все еще должны лежать где-то в тех лесах, доказывая, что то, что произошло прошлой ночью, не было сном, и я не могла успокоиться, пока не узнаю правду.

Улицы были оживлены, и все магазины были открыты. Фонарные столбы тускло светились желтым над площадью. Дети играли на траве, а старшеклассники развалились в беседке, наблюдая, как я проезжаю мимо на скутере. Через ромбовидное окно «Бобы» сестры Салливан, Мандэй и парни из их ковена собрались за угловым столиком, пили из своих кружек, улыбались, смеялись и… наслаждались моментом.

Я припарковалась за похоронным бюро и вошла в лес, отчаявшись и стремясь найти ответы. Чтобы доказать, что я не сумасшедшая.

Жуткая тишина опустилась на лес, и тени вяло извивались, подгоняемые ветром. Листья и сосновые иголки хрустели под моими ботинками с каждым шагом в темноту, единственным светом были созвездия на черном небе. Я шла недолго, но по мере того, как я углублялась между деревьями, огни внутри домов, выстроившихся вдоль скандинавских Слов, померкли.

Уханье совы срикошетило от навесов и пробежало дрожью по моей коже, но я продолжала идти. Я могла бы найти дорогу назад, подумала я, недооценивая ночное время, когда оно давило на меня со всех сторон. Я быстрее вдохнула прохладный воздух, ускорив шаги.

Вдалеке появилось оранжевое мерцание. По мере того как я приближалась, случайные голоса группы парней становились все громче, пока они не появились в поле зрения. Четверо из них сидели вокруг костра за хижиной, а я прислонилась к дереву, надеясь, что никто из них меня не видит.

— … и когда ты сказал, что у тебя есть определенный вкус, я чуть не умер, Джулс.

Один из них засмеялся.

— Морган норм, — сказал другой. — Если ты заразился сибирской язвой…

— Ты мог бы уложить ее поперек стола и понюхать фрика.

Фрик. Мое сердце сжалось в груди.

— Нюхать ее? Я бы не прикоснулся к ней и десятифутовым шестом.

Смех разнесся в ночи.

Я не хотела больше ничего слышать, но я зашла в тупик. Я сделала осторожный шаг назад, и ветка хрустнула, заставив птицу слететь с ветвей, вызвав переполох в лесу. Я затаила дыхание.

Четверо язычников вскочили со своих стульев вокруг костра и уставились в лес — уставились в мою сторону. Я прислонилась к дереву, убедившись, что ни одна из моих конечностей не торчит наружу.

— Кто там? — крикнул один из них.

— Ты что-нибудь видишь, Джулс?

— Я пойду проверю.

Это был мой шанс. Теперь я могла бежать, и они не могли меня поймать. Но я не могла пошевелиться. Я застыла здесь, за этим деревом, желая, чтобы мои ноги что-нибудь сделали, но из этого ничего не вышло. Я откинула голову на кору и прикусила губу, медленно вдыхая и выдыхая через нос. В тишине послышались шаги. Я упустила свой шанс, потому что, если я сейчас побегу, они повалят меня на землю.

Кто-то приближался. Мое сердце колотилось, каждый его шаг предвещал недоброе на влажной земле. Затем он прошел мимо меня, одетый в черные брюки и черное пальто, с черными волосами, уложенными так, как будто он вот так проснулся. Это был Джулиан, и он постоял там мгновение с прямой головой, спиной ко мне. Я наблюдала, как двигаются его лопатки под пальто, как он слегка наклоняет голову, прислушиваясь к секретам, вшитым в деревья.

— Что там? — раздался голос сзади.

Джулиан повернулся, и его пристальный взгляд встретился с моим.

На мгновение его пустые глаза уставились в мои полные страха. Затем его глаза наполнились чем-то, чего я не узнала. Смесь чего-то знакомого и пугающего. Он тихим жестом провел указательным пальцем по своей маске, подходя все ближе и ближе, пока кончики его ботинок не коснулись кончиков моих оксфордских туфель.

Он поднял голову.

— Ничего, — крикнул он остальным, затем снова посмотрел мне в глаза и прошептал:

— Ты не можете быть здесь.

— Была ли прошлая ночь настоящей? — тихо взмолилась я, нуждаясь в знании. — Скажи мне, что это было реально. Скажи мне, что я не сумасшедшая.

Глаза Джулиана прищурились.

— Ты чокнутая. Вот, я это сказал. А теперь уходи.

Он сделал шаг в сторону, и это разрезало меня на части. Я медленно покачала головой, так как это не имело смысла. Если бы он был прав, и я сходила с ума, он бы не прятал меня вот так. Он не стал бы лгать своим друзьям о том, что я здесь.

Моя рука метнулась вперед и вцепилась в его руку.

Джулиан замер под нашими соединенными руками.

Удары прошли, и он опустил голову.

— Пожалуйста, Джулиан. Будь честен со мной.

Мой большой палец скользнул по его коже. Он крепче вцепился в меня, и ночная тишина на несколько вдохов превратила нас в единое целое, прежде чем он развернулся и повел меня обратно к дереву. Он схватил меня сзади за шею и наклонил мою голову.

Комок в горле Джулиана подскочил, и его глаза скользнули по моим чертам лица, когда я была в плену его объятий.

— Я приду к тебе, но ты никому не должна говорить, — прошептал он, и я кивнула. Его глаза посмотрели мимо меня на остальных, прежде чем снова встретиться с моими, а затем он отпустил меня, исчезнув и оставив меня с неглубоким дыханием и колотящимся сердцем.

— Давайте отправимся в Вуду, — крикнул он остальным, указывая мне путь из леса.

Огонь погас в одно мгновение, стирая тепло и свет одновременно. Я долго ждала после того, как их голоса стихли, удостоверившись, что они ушли, прежде чем броситься обратно через лес.

Я не могла вспомнить, как долго я бежала между деревьями, по бороздчатым колеям земли, без четкого выхода, каждый поворот казался одинаковым. Бегала ли я по кругу? Лес, казалось, трансформировался вокруг меня, дразня меня, когда мои ноги горели, но мысли о Джулиане продолжали толкать меня дальше.

«Я приду к тебе», — сказал он…

Моя нога зацепилась за выступающий корень, и меня швырнуло лицом вниз на твердую землю, что-то хрустнуло подо мной. Засохшая, покрытая коркой кровь, бархатистые крылья и фрагменты костей покрывали лесную подстилку. Крик застрял у меня в горле, когда я вскочила на ноги, вытирая руки, ноги, волосы, пытаясь избавиться от вони и остатков смерти.

Все это было по-настоящему. Мой пристальный взгляд метнулся по кладбищу воронов. Глаза птиц побелели, как катаракта, а их тела были разорваны на куски и разбросаны.

Все это было по-настоящему. Джулиан убил их всех, дикий и отчаянный взгляд в его глазах, бешеный пульс в его пальцах, бьющихся на моей шее, кровь, то, как его губы скользнули по моим, затем темная пустота на его лице. Ужас.

Все это было реально, и воспоминания об этом врезались в мой череп. «Смерть приближается…» — сказал он, и именно его голос преследовал меня всю дорогу из леса.«…И я не могу ее остановить».