Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 32

Фэллон

Деревянные полы скрипели, ночной воздух скрежетал, и холодная тьма облизывала свои губы, прежде чем прикоснуться к моей коже, предупреждая меня о том, что все это вырывает меня из сна. Я ворочалась и переворачивалась на спину, глядя на открытые балконные двери, где топазовая луна парила над Атлантикой в матово-черном небе. Дом прошептал еще один слабый скрип, и я бросила взгляд на звук, ничего не видя в темных углах моей спальни. Даже Каспера, который, вероятно, спал с дедушкой.

Я заставила свое сердце успокоиться, сбросила остальные одеяла со своего скользкого тела.

Затем из темного угла появилась тень и бросилась на меня! Его вес приковал меня к кровати. Мои глаза выпучились от страха и замешательства, когда я вытянула руки перед собой, отталкиваясь от него.

От Джулиана! Это был Джулиан!

— Джулиан! — я закричала, но со всей силы его рука сжала мое горло, и он душил меня, вдавливая мою шею в матрас.

В одно мгновение кислород исчез! Я вцепилась ему в грудь, в плечи! Я не могла дышать! Джулиан, я не могу дышать! ДЖУЛИАН, ЭТО Я! Я хотела закричать, но мои слова и голос застряли в моем обезумевшем сознании.

Голубая вена на его шее вздулась, а серебряные глаза Джулиана, пустые и бездонные, безучастно смотрели на меня сверху вниз с явным намерением убить меня. Внутри них все огни были погашены. Мертвая зона, пустые комнаты, необитаемые планеты. Тот же взгляд, который я видела раньше.

Я вцепилась в его плечи, впилась ногтями в его напряженную шею. Я проколола его кожу, и кровь потекла по его горлу, когда он крепче сжал мою шею!

Джулиан, пожалуйста! Мои широко раскрытые глаза горели, слезы застыли, затуманивая зрение, когда он держал меня в крепких тисках, отключённый и холодный, такой холодный! Мое тело билось о его, но это было бесполезно, потому что его ноги оседлали меня, пригвоздив к месту.

ДЖУЛИАН, ОСТАНОВИСЬ! Мой разум затуманился, конечности онемели. Я не знала, что делать! Что мне делать?!

Все, что я видела, было серебро, две ледяные серебряные прорези над его черной маской, когда моим легким не хватало воздуха.

Я перестала бороться, потому что это было бесполезно. Он убивал меня. Он был в ловушке. Я не могла в этом разобраться.

Его здесь не было. В сознании Джулиана он был где-то в другом месте, пока я умирала под ним. Я чувствовала, как проходит каждая последняя секунда, и я обхватила его голову руками, положив пальцы на его бьющийся пульс.

Он был потерян, так потерян. Убивал меня, а я любила его.

Затем Джулиан моргнул. Один, два, три раза.

Он моргнул, и теперь его растерянный взгляд сканировал мое лицо, его руку на моей шее, тело, к которому она была прикреплена. Пришло узнавание. Я заметила перемену в его глазах и то, как они превратились из холодных в что-то вроде скручивающей травмы.

— Фэллон, — выдохнул он и ослабил хватку, его грудь начала вздыматься, тело начало трястись.

— Нет… Фэллон… Нет, черт возьми! — выругался он.

Я задохнулась от избытка воздуха, чувствуя, как он скользит по моему горлу и заполняет легкие. Я не могла сделать ни одного вдоха, слезы хлынули из моих глаз, грудь с хрипом хватала кислород. Джулиан оторвал трясущиеся руки от матраса, дернул себя за волосы и отстранился от меня.

Я чувствовала его отстраненность, его боль. Я почувствовала это так же реально, как почувствовала его руку на своем горле, и я снова не могла дышать. Под его натянутой кожей его мышцы вздрогнули, как будто это была команда бежать от меня. Я покачала головой, когда слезы, наконец, смогли пролиться.

— Джулиан, не надо, — умоляла я, хватая его за воротник рубашки, разрывая его, пытаясь притянуть его обратно к себе. Каждый мускул на его шее напрягся, когда я схватила его за закрытую маской челюсть, чтобы он посмотрел на меня.

— Джулиан!

Он зажмурил глаза, затем открыл их, и его взгляд был растерянным, казалось, что он мечется между тем, что было реальным, и тем, чего не было.

— О боже, что со мной не так?! — в отчаянии закричал он. Пот покрыл его лоб, линию роста волос. Его зрачки были расширены, теперь вокруг них был только серебристый контур.

Он осмотрел комнату, дрейфуя и качая головой, и я снова схватила его за лицо. Джулиан вскинул руку, блокируя все мои попытки, прежде чем вскочить на ноги.

В отчаянии я схватила его за куртку, и он попятился назад.

— Джулиан, я знаю, что это был не ты. Я знаю тебя, и это был не ты. Все в порядке, позволь мне помочь тебе.

— Нет, Фэллон, ты не знаешь! Ты даже не представляешь. Не говори так. Не притворяйся, что знаешь меня, когда понятия не имеешь. Ты меня не знаешь! Пожалуйста! Отпусти меня!

— Нет! — воскликнула я, и это прозвучало бессмысленно и жалко. Он вырвался из моей хватки. Паника сокращала каждую ужасную секунду надвое с каждым шагом, который он делал к балкону. Я последовала за ним. Холодный ветер обрушился на меня со всех сторон, замораживая слезы на моих щеках. — Джулиан, остановись!

Но он не останавливался. Он даже не обернулся. Все, что я видела, это его затылок, когда он проскользнул на балкон и исчез в ночи.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я выдвинула ящик и натянула пару шорт. Я стащила ключи с комода и не стала заморачиваться с обувью. Потерянная, я думала только о Джулиане. Я не могла позволить ему уйти вот так. Я не могла позволить ему оставаться с этим в одиночку.

Когда я ехала по улицам, холод был подобен льду на моей коже. Мои волосы хлестнули меня по лицу, и я прибавила газу, дрожа и сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев, по дороге в лес. Время было потеряно для меня, где-то между сумерками и рассветом — время, когда ночь наползала холодная и выходили странные существа. Но также и то время, когда мы с Джулианом могли гореть так ярко.

Уличные указатели, здания и деревья проплывали мимо меня, и прежде чем я осознала это, я достигла начала леса. Я соскользнула со скутера, бросила его на землю и побежала к туннелю полной темноты, к Джулиану.

Мое дыхание отдавалось в ушах, а ноги двигались быстрее. Лес лишил меня одного чувства и обострил другие. Куда бы я ни повернулась, везде была чернота. Все, что я могла слышать, — это смесь моего дыхания, хлопанья крыльев и карканья воронов в ночи.

— Джулиан!

Я вскрикнула, когда ветер зашипел в голых ветвях дерева. Лес был фоном из ничего, и я вертела головой и поворачивалась всем телом при каждом звуке леса. Мое воображение начало бушевать ужасами, чтобы заполнить пустоту, поэтому я побежала быстрее, чтобы заполнить свои мысли им. — ДЖУЛИАН!

Я замедлила шаг и остановилась, побежденная, схватившись за ноющий бок, чтобы сделать глубокий вдох, но каждая попытка вызывала озноб, который только высушивал мои легкие. Мои ладони ударились о колени, когда я поднималась, мышцы болели, ступни были в крови. Мне казалось, что я могу потерять сознание в любой момент, но мне все же удалось взять себя в руки и выпрямить спину.

— Я не уйду, ты трус!

Я в отчаянии окликнул лес.

— Ты всегда убегаешь и прячешься. Хоть раз, не мог бы ты, черт возьми, собраться с духом и встретиться со мной лицом к лицу?!

Я сделала еще один глубокий вдох и убрала белые пряди волос, прилипшие к моим слезам.

— Эта тьма управляет тобой, я знаю это. Я действительно знаю тебя, Джулиан! Долгое время ты всегда был для меня загадкой, но я знаю тебя лучше, чем саму себя. Мы ничем не отличаемся!

Я сделала паузу, мое горло все еще саднило, а голос звучал резко, но я не сдавалась. После нескольких приступов кашля я прочистила горло и продолжила:

— Знаешь, почему тебе так нравится работать с автомобилями? Потому что приятно воплощать что-то в жизнь, когда ты окружен смертью, и если кто-то и может это понять, так это я!

Хриплый смех покинул меня, и я сдержала слезы.

— У тебя в душе эта песня, и она такая громкая, что я ее слышу. И я знаю, когда ты улыбаешься. Ты носишь маску и все равно наклоняешь голову набок, когда улыбаешься, потому что тебе кажется, что ты этого не заслуживаешь. Но ты заслуживаешь, Джулиан! Я знаю, когда ты о чем-то переживаешь, потому что ты постукиваешь этими дурацкими кольцами, которые носишь на бедре. И то, как ты так долго сдерживаешь все свои мысли, а потом выпаливаешь все сразу, на одном дыхании, с такой страстью. Мне нравится, когда ты это делаешь! Я знаю, что ты никогда не знаешь, как сказать правильно, но ты все равно говоришь, потому что веришь в это и придерживаешься этого, и тебе все равно, кого это оскорбляет. А в других случаях ты ничего не говоришь, потому что хочешь сказать все! Я знаю, что ты всегда стараешься поступать правильно, даже когда это кажется неправильным. И поскольку мы чувствуем себя правыми, когда все говорят, что это неправильно, это заставляет тебя подвергать сомнению все!

— Теперь я также знаю, как двигается твое тело. Твои мышцы подергиваются под кожей, чтобы бежать, бежать и бежать, потому что это единственный раз, когда ты чувствуешь, что снова контролируешь ситуацию. И я знаю, что ты кричишь, потому что это единственное, что помогает тебе освободиться от того, что происходит внутри тебя, чего никто другой не может видеть! Ты верен всем, кроме себя. Но ты лидер, Джулиан. Ты можешь делать все, что захочешь… спасти свой ковен, снять это проклятие, что угодно! Если бы ты только перестал их слушать!

— И я знаю, что это был не ты там, и я также знаю, как это страшно, когда что-то держит тебя, потому что это то, что ты имеешь на меня!

Я кричала в темноту, мой голос медленно подводил меня. — Я знаю, что ты слышишь меня прямо сейчас! После всего, я все еще здесь, потому что люблю тебя, тупой придурок, и я никуда не уйду, — внезапное признание поразило меня. — Почему ты до сих пор этого не видишь?!

Холодный фронт выбил воздух из моих легких, когда я почувствовала его позади себя. И его дыхание было похоже на сердцебиение. Его шаги не были слышны, но его присутствие было таким громким и окружало меня сейчас. Я застыла на месте. Моя грудь сжалась, и я сжала кулаки по бокам, чтобы не развалиться на части.

— Джулиан, я—

— Ты ошиблась в одном, — сказал он, его голос был хриплым, а дыхание касалось моего затылка. — Крик — это не единственное, что заставляет меня чувствовать себя свободным.

Эмоции захлестнули меня. Я крепко зажмурилась.

Джулиан выдохнул, и его тело прижалось ко мне сзади. Его грудь была обнажена и теперь касалась моей спины, когда он убрал мои волосы в сторону.

— Мне так жаль, — сказал он мне, теребя лямку моей майки и снимая ее с моего плеча. Он провел костяшками пальцев по моей руке.

— Ты любишь меня?

Кивнув, я сказала:

— Да, — и он вздохнул.

Не зарычал. Вздохнул. Как будто это было что-то трагическое, но неизбежное.

Он поцеловал меня в плечо, и его губы двинулись вверх по моей больной шее, где его рука когда-то душила меня, и я погрузилась в него.

Затем Джулиан что-то надел мне на глаза — свою маску, — заменив темноту своей собственной. Я замерла, полностью зависящая от него, но в то же время доверяющая ему. Он был повсюду, суровая и страстная сила тени. Каждое из моих чувств было поглощено им.

Палец Джулиана провел по линии моего подбородка, когда он наклонил мой подбородок в сторону, направляя мой рот к своему, все мое тело повернулось вместе с ним лицом к нему. И через раскрытие моих разбитых губ его язык скользнул и наполнил меня своим вкусом, когда он повел меня назад.

Моя спина ударилась о дерево, и он стянул с меня шорты и трусики. Я отбросила их в сторону, и по моей гудящей коже пробежала волна холодных волос. Джулиан подхватил меня за ноги, и они сжались вокруг его талии, когда он снова подарил мне свой рот. Стон вырвался откуда-то из глубины его тела и завибрировал на моем языке. Он был таким напряженным и распадающимся на части, как будто он был сделан из звездной пыли в моих руках. Как будто он был порождением ночного неба, бесконечного и значительного. О, как он был прекрасен в таком состоянии.

Итак, я поцеловала ночь, потерялась в его небе и застряла в его времени. Я также поцеловала темноту, как будто это было все, что я знала, потому что она была часть его.

Моя спина скользнула по грубой коре, когда он прижал мою голую и скользкую сердцевину к своему тугому животу. — Джулиан, — я вздрогнула, мое тело пульсировало от предвкушения его.

— Я знаю, — выдохнул он.

Все, что я могла видеть за этой маской на моих глазах, были его черные тени. Я схватила его сзади за шею, запустила ногти в его густые волосы, и из его груди вырвался стон. Он поцеловал меня в шею, саундтрек к тому, как он надевает штаны, отсчитывая секунды. Когда он выпустил свой член, он, не теряя времени, погрузился в меня.

— О, черт, Фэллон.

Он задыхался и шептал мне на ухо, просовывая руки между моей задницей и деревом, хватаясь за нее и проникая глубже. Волна покалывания и тепла прокатилась от моего сердца до живота и заставила каждую клеточку крови ожить. — Ты права, нам так хорошо, — признался он, задыхаясь, и я откинула голову назад, прислонившись к дереву, когда он снова врезался в меня, зарываясь в себя.

Наши носы соприкоснулись, когда его рот нашел мой, и он прижал наши бедра друг к другу и глубоко прижался ко мне, сводя меня с ума.

Реальность из нас сейчас витает в воздухе.