Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 50

Джулиан

В шести метрах от меня стояла Фэллон, глядя на восход солнца на краю утеса, и смотрела на него иначе, чем во все другие разы, когда я видел, как она смотрела на него. И солнце этим утром тоже вставало по-другому. Его бледно-фиолетовые и розовые оттенки разливались по небу и купали нас в своих красках.

В Воющей Лощине не было двух одинаковых рассветов. И двух закатов тоже нет. Но этим утром, казалось, было три рассвета в одном небе. Лавандово-розовый прямо перед ней, а затем прямо под ним другой с бьющимся сердцем — тот, который был жив, дышал и истекал кровью через горизонт, покрывая город своим кровопролитием. Небо было таким большим и вечно меняющимся, что иногда было трудно поверить, что оно вообще существует на самом деле. Что это была не картина. Что она — мой третий восход солнца — не была картиной.

Я стоял позади нее, в стороне, глядя на нее так же, как она смотрела на небо. Белые волосы. Жемчужная кожа. Пыльно-розовые губы. Зимний сезон в ее глазах. Она была хладнокровной, но, боже мой, она была ночной радугой.

Над нами кружили чайки в поисках объедков. Вокруг нас ветер свистел в ушах. Я сосредоточил свое внимание на ней, мое горло сжалось от страха, а сердце колотилось со скоростью миллион миль в секунду.

Фэллон сделал шаг вперед, и мои мышцы дернулись под кожей.

Я тоже сделал шаг вперед, крича, чтобы остановить ее.

— Мудак-примудак? — спросил я, пытаясь держать свои нервы в узде, эта навязчивая эмоция нарастала в моей груди.

Фэллон резко обернулась, ее глаза расширились. Я хотел сделать еще один шаг к ней, но я не хотел давить на нее дальше.

Сохраняя между нами двадцатифутовое расстояние, я продолжил:

— Это то, с чем ты собиралась меня оставить? Ты хоть понимаешь, как далеко я зашёл, чтобы попасть сюда? Я пошел против своего ковена, вломился в чужую комнату, был обезображен — не обезчеловечен — обезображен! Потом меня пришлось запереть в камере на шесть дней, чтобы понять, что ты не можешь просто так все оставить, не так ли? Ты такая чертовски упрямая, ты не могла позволить мне сделать это за тебя! Ты должна забрать и это у меня, да?

Фэллон застыла на краю обрыва. Секунды тянулись под шум волн, разбивающихся о скалы внизу. Мне хотелось подбежать к ней, но я так боялся того, что она может сделать.

Вместо этого я вытянул руки по бокам.

— Если бы я знал, что до этого дойдет, я бы просто рассказал тебе все, чтобы избежать всего того дерьма, через которое я прошел. Мы могли бы оказаться здесь вместе несколько дней назад, Фэллон!

Теперь я кричал, моя грудь болела при мысли о том, что она готова пожертвовать собой ради меня! Чудовище!

А она все еще не двигалась. Она просто стояла там, уставившись на меня, а ее белые волосы развевались вокруг нее. Я опустил руки, схватился за бока, собрался с духом. Я провел дрожащими пальцами по волосам, не в силах мыслить здраво, пытаясь сдержать слезы, грозящие вот-вот разразиться. Все мои чувства были в огне, и я не знал, сколько смогу вынести.

Я указал на нее, делая еще один неуверенный шаг вперед.

— Ты — единственное, в чем я хорош. И защита тебя была единственной вещью, которую я мог сделать, чтобы показать тебе… — Я замолчал, слова застряли у меня в горле. Произнесение их было похоже на прощание. Я никогда не хотел прощаться. Моя рука опустилась, теперь она висела вдоль тела. Я смотрел на нее в ужасе.

Она смотрела на меня, все еще удивляясь, что я здесь.

— Чтобы показать мне что? — спросила она дрожащим шепотом.

Наши взгляды метались туда-сюда, пока не навернулись слезы, и мы обнаружили, что плачем.

— Чтобы показать тебе, что я выбрал тебя. Что я, черт возьми, люблю тебя! — рявкнул я, мой взгляд затуманился, когда я вцепился в ее стеклянные глаза. Моя грудь вздымалась, чувствуя приближение конца, давление становилось все тяжелее. Я хлопнул себя по тыльной стороне ладони другой ладонью.

— Боже мой, Фэллон, я влюблен в тебя. Всегда был! И я уверен, что я любил тебя тысячу раз раньше, как люблю сейчас, и я надеюсь любить тебя еще тысячу раз. Вот и все! Вот и все, что нужно сделать.

Я развел руки по бокам, делая еще один шаг вперед.

— Потому что в этом наш смысл, не так ли?!

— Нет, Джулиан, отойди.

Ее залитое слезами лицо раскачивалось.

Я сделал еще один шаг вперед.

— Ты не обязана этого делать. Это не выход.

— Да, я знаю, — воскликнула она, кивая и шмыгая носом. — Я должна положить этому конец. Я! Они собираются сжечь тебя! И даже если они все равно сожгут тебя, если этого будет недостаточно, язычники всегда будут восприниматься как монстры! Город всегда будет жить в страхе! Это никогда не закончится, Джулиан. Никогда! Нет, если я что-нибудь с этим не сделаю, а после того, как тебя не станет, мне нечего будет терять. Позволь мне это исправить! Я должна это исправить!

Слезы не переставали капать из моих глаз, но я был слишком напуган, чтобы вытереть их. Подумать только, стоит мне только моргнуть, и она упадет с обрыва без меня. Я сделал еще один шаг вперед, желая быть ближе.

— Если ты спрыгнешь с этой скалы, Фэллон, я прыгну за тобой.

Мужчины и женщины города подошли сзади, окликая меня, угрожая мне, если я причиню ей боль. Они понятия не имели, что она значила для меня. Они проклинали меня, обзывали и требовали немедленно отвести меня к Плетеному Человеку. Я слышал их все, и испуганный взгляд Фэллон метнулся от меня к тому, что происходило позади меня. Я покачал головой, привлекая ее внимание, удерживая его своим.

Никому из нас не нужно было объясняться. Ни с кем.

— Не слушай их, Фэллон. Они все лгуны, а мы нет, — прошептал я, менее чем в четырёх метрах от нее.

Пальцы ног Фэллон были на краю обрыва, ее расстегнутый свитер трепал резкий ветер. Мои мышцы напряглись. Я думал, что этого было бы достаточно, чтобы быть здесь, но это было не так. Я не знал, что еще делать!

Фэллон посмотрела на меня, и я увидел, как мгновенно изменилось выражение ее лица.

Решительность.

Затем она оторвала свои глаза от моих и посмотрела вниз.

— Я найду тебя, — сказала она, но я не мог понять смысла того, что она говорила, когда мое сердце выпрыгивало из груди.

— Фэллон, нет, — я вскинул ладони, и она сделала один шаг назад.

— Фэллон, ОСТАНОВИСЬ!

Она рванулась вперед, согнув колени.

— Нет!

Она прыгала, а я бежал за ней, не останавливаясь, пока подо мной не исчезла земля и я весь не оказался в воздухе. Затем я держал ее, извиваясь с ней в своих объятиях, пока моя спина не коснулась твердой поверхности океана. Весь воздух вышибло из моих легких. Жестокий холод потряс меня, мгновенное жжение пронзило мою плоть до мозга костей, заморозив меня.

Повсюду меня поглощали воды Атлантики. И Фэллон не была в моих объятиях. Мои руки отреагировали раньше, чем мой мозг. Фэллон не была в моих объятиях!

Фэллон

Я почувствовала, что плыву, и это заставило меня почувствовать себя невесомой.

Я была невесома, и все вокруг меня было черным, кроме того, что было надо мной. На поверхности Джулиан плескался и извивался на месте под солнцем, его ноги выбивались из-под него. До тех пор, пока он был на поверхности.

Этот темный и холодный океан был моими похоронами, моим последним пристанищем. И, может быть, потому, что проклятие будет снято, Джулиан будет жить. Это было все, чего я когда-либо хотела, когда я дрейфовала, дрейфовала, дрейфовала.

На солнце были такие полосы, которые отражались от поверхности воды. Отсюда они выглядели как звезды. Мне было интересно, все ли знают, что у океана есть свое собственное небо, то, где был Джулиан. Небо, которое само по себе было поэзией. Я была уверена, что наверху теплее, чем здесь, внизу, потому что здесь, внизу, холод уже заморозил меня, но на этот раз я была готова. Я не боролась с холодом, когда хотела, чтобы смерть забрала меня.

И смерть была такой тихой, холодной и жестокой, как Джулиан.

Затем Джулиан перевернулся и нырнул под воду, и его голова двигалась взад и вперед, пока он осматривал дно. Именно тогда мое спокойное сердце перестало быть спокойным. Его дикие и полные паники глаза встретились с моими, и он оттолкнулся руками от воды, подплывая ко мне. Я покачала головой, указывая на поверхность, пытаясь сказать ему остановиться! Оставить меня в покое!

Я пыталась двигаться, быстрее погружаться глубже, чтобы увеличить расстояние между нами. Джулиан сжал в кулаке мою одежду, притянул меня к себе, пока я не оказалась в его объятиях. Я боролась с ним, изо рта у меня вырывались водяные пузыри. Море проскользнуло между моими губами, заполнило мою грудь, мои легкие. И мои кости, они были похожи на лед, который раскололся внутри меня, и острые края врезались в мою плоть.

Его глаза были напряженными и отчаянными, когда он боролся со мной, пытаясь вытащить меня из глубины, прежде чем закончится кислород. Его пальцы впились в мою плоть, чтобы удержать меня на одном уровне с ним, но я оттолкнулась от его груди.

Джулиан схватил меня за затылок, и наши отчаянные и побежденные глаза встретились. Его глаза сказали так много вещей в тот момент. Но как только он понял, что я не собираюсь плыть с ним, что я буду бороться с ним каждую секунду пути, его глаза успокоились. Хорошо, сказали его глаза. Я не оставлю тебя.

Мы умрем.

Вместе.

Потом они сказали: Я люблю тебя, Фэллон.

Я покачала головой, умоляя его отпустить меня и спасти себя. В последнем отчаянном усилии, когда мое тело дернулось в поисках воздуха, я попыталась оторвать его тело от своего. Джулиан отказывался отпускать меня. Он только крепче прижал меня к себе.

Затем он снял маску и прижался своим ртом к моему, вдыхая в меня весь свой последний глоток теплого воздуха.

Вместе мы тонули, тонули, тонули, как и каждый раз, когда мы целовались. Он никогда не переставал бороться, и я любила его.

Мысль обо всем этом что-то изменила во мне.

Вместо того чтобы замедлиться, казалось, что все движется вспять, ускоряется, ускоряется. Моя кровь была похожа на лучи лунного света. Ледник пробежал по моим венам. Вокруг меня была уже не черная бездна, а мягкое белое свечение, освещающее окрашенное море. Морское дно зашевелилось, вызвав песчаную бурю на дне океана. Ракушки, водоросли и песок поднялись и затуманили воду. Глаза Джулиана распахнулись, заметались по сторонам. Это был не он. Все это исходило от меня, и яростная энергия гудела внутри меня.

Со мной что-то происходило. Что-то волшебное.

Я притянула Джулиана ближе, положила ладони ему на грудь и толкала его изо всех сил, пока он не взлетел над водой и не вырвался на поверхность. Его размытая тень было последним, что я увидела. Приглушенные крики Джулиана донеслись до меня из другого мира. С поверхности.

Во мне действительно была магия, и это спасло его.

Я собиралась снять проклятие, и Джулиан будет жить. Я изменю всё.

Облегчение поселилось в моем сердце, когда я закрыла глаза и отдался нежным объятиям Смерти.

Джулиан

Соленая вода щипала мне глаза. Бесконечные волны разбивались о мое лицо! Мои мышцы были истощены, мое сердце все еще было сильным. Я ничего не видел, когда нырнул обратно вниз, продолжая только натыкаться на барьер. Я постучал по нему. Попытался пробить его насквозь. Это было похоже на плексиглас. Непроницаемый. Я закричал под водой, в моей груди горел огонь. Я не мог ее видеть!

А потом песчаная буря улеглась.

Барьер лопнул.

Плыть против океана было все равно что плыть по грязи. Чем дальше я спускался, тем сильнее становилось давление в ушах. Хотя соль жгла мне глаза, я заставил себя открыть их и замахал руками, чтобы соединиться с ней. Я больше не слышал, как бьется ее сердце. Я не мог думать. Внизу было темно, но я мог видеть в темноте. И теперь я мог видеть ее.

Глаза Фэллон были закрыты. Губы у нее были синие. Ее тело покачивалось вместе с морем, как будто она была его частью. Моя грудь сжалась, легкие заболели, говоря мне, что у меня не осталось кислорода. Я схватил ее безвольное тело и оттолкнулся от дна океана, устремляясь к поверхности.

Я никогда не перестану бороться, Фэллон. В этом был наш смысл. Наша любовь была живучей вещью, похороненной в глубоких, темных местах. И я бы никогда не остановился.

Теперь мы оба были на берегу. Я едва мог ходить. Я почти ничего не видел. Я не знал, как мне удалось доставить нас на пляж, но каким-то образом мне это удалось.

Фэллон была в моих объятиях, не дыша, когда слезы хлынули из моих глаз. Мои руки дрожали, ее белые волосы запутались в моих пальцах.

— Нет, нет, нет, — я положил ее на песок и пополз по ее телу, пока песок шуршал вокруг меня. Я прижал ухо к ее груди, но ничего не услышал!

— Нет!

Это не должно было случиться вот так. Я откинул голову Фэллон назад, протолкнул воздух в ее легкие, ударил в грудь. Я должен был умереть вместе с тобой. Ты должна была жить со мной. Вернись!

— Фэллон! — воскликнул я, прижимая ладони к ее груди. Мои руки были сцеплены. Моя душа, мое сердце, мои крики были чертовски отчаянными, чтобы она вернулась ко мне.

— ФЭЛЛОН, ВЕРНИСЬ!

Я откинул ее голову назад, зажал ей нос, снова протолкнул воздух ей в горло. Это было так, как если бы я покинул свое тело, наблюдая за собой со стороны, вспоминая этот момент. Как будто мы уже были здесь раньше.

— ФЭЛЛОН! Возьми меня с собой!

Люди пытались оттащить меня, срывая сзади мою мокрую одежду, и чудовищный крик вырвался из моего горла, когда я в последний раз ударил ее кулаком в грудь!

Затем Фэллон вздохнула.

Моя девочка вздохнула! И ее сердцебиение стучало у меня в ушах одновременно с одним-единственным ударом потрясло наши души — эхо. Невидимая, яростная волна ударила меня в грудь, подняла в воздух, и я ударилась спиной о скалу. Он прокатился по Воющей Лощине, как яркий луч перламутрового света.

На краткий миг нам показалось, что наши сердца заработали заново.

На пляже воцарилась тишина, даже разбивающиеся волны не издавали ни звука. Это было так спокойно, так умиротворяюще.

Когда я огляделся, панические глаза города окружили меня, скопление собранных вдохов. Но все, что я хотел видеть, слышать, чувствовать, — это Фэллон. Сработал инстинкт, и я, шаркая ногами по песку, перевернул ее на бок.

— Фэллон, дыши, — сказал я дрожащими губами, проводя ладонью вверх по ее позвоночнику, когда она извергла зловещее море.

Грудь Фэллон вздымалась, и каждый мускул внутри меня сжался от облегчения, когда я взял ее холодное и дрожащее тело в свои объятия. Уткнувшись головой в ее шею, я зажмурил свои горящие глаза, когда мои колени зарылись в песок.

И я держал ее некоторое время, чувствуя, как ее сердцебиение стучит по моим пальцам, ее грудь касается моей, никогда не желая отпускать ее. Она была жива. Я был жив. Мы были здесь, вместе какое-то время, и это было все, что имело значение.

— Джулиан, — прошептала она, отстраняясь и беря мою голову в свои руки. Взгляд Фэллон скользнул по моему лицу, прежде чем ее глаза снова встретились с моими. И то, как она смотрела на меня, было так, как будто она нашла меня, и нам не нужно было снова теряться.

— Джулиан, ты сделал это! — закричала она, схватив меня за затылок и обхватив мою голову ладонями, касаясь моего лица. Новые слезы покатились по ее щекам, и ее улыбка была слабой, но настоящей.

Я покачал головой, мои глаза скользнули между ее глазами, когда до меня дошло.

Моя маска исчезла, и она смотрела на меня, улыбаясь.

Я коснулся своих щек, своего рта. Я провел рукой по лицу.

— Нет, — прошептал я, не в силах поверить в это.

Фэллон кивнула, улыбаясь.

— Этого не может быть…

— Да! — она засмеялась, и новая волна эмоций захлестнула меня, которую я не мог контролировать. Я уткнулся лицом в ее шею, и мое усталое тело сотрясалось, когда я плакал, цепляясь за ее мокрую одежду.

Фэллон держала мое лицо и тянула меня вверх, пока наши губы не соприкоснулись.

Как только мой язык коснулся ее, все мое существо расслабилось, чувствуя, как груз двух столетий и бесчисленных смертей соскальзывает с меня.

— Проклятие снято! — крикнул кто-то позади меня, и весь пляж взорвался ревом, когда мы с Фэллон растворились друг в друге.

— Проклятие, черт возьми, снято!

— Ты сделал это!

— ДЖУЛИАН!

— Что только что произошло?

— Полые язычники свободны!

Город окружал нас, но все, что я видел, была она. Моя девочка.

Фэллон целовала меня в лоб, в щеку, в нос, в губы, в шею, пока не уткнулась лицом мне в грудь, ее плечи затряслись, когда она обнаружила, что тоже плачет. Я обнял ее крепче, не в силах сдержать зарождающуюся улыбку.

Беллами был прав. Нужны были мы оба. Потребовалась наша борьба, чтобы никогда не сдаваться. Для этого потребовалась наша непоколебимая и бескорыстная любовь.

Проклятие было снято, и мы сделали это вместе.

Я не знал, что это означало для нашего ковена в будущем, но в одном я был уверена

мы были вместе, и это было все, чего я когда-либо хотел. У нас была эта жизнь и каждая последующая.

Возможно, это было правдой, в сердцах монстров были холодные места, к которым нельзя было прикоснуться без смертельно опасной любви.

Итак, какое-то время мы держали друг друга на песке, в единстве нашей истории, нашей любви, нашего прошлого, которые сделали этот момент возможным, со всей Воющей Лощиной вокруг нас.

И моя голова откинулась назад, когда теплое солнце впервые коснулось моего лица.

Луна и ночное небо

В 3:03 утра жаркой летней ночью Фэллон Гримальди Морган родилась под полной Грозовой Луной. Снаружи выла свирепая буря, обрушивалась и сотрясала маленький коттедж, а в темном углу комнату заполнил душераздирающий крик из деревянной колыбели. Но эти крики принадлежали не Фэллон, поскольку они исходили от другого. Горячий дождь хлестал из открытых оконных рам, когда ее мать протянула руки к дочери.

— Она не плачет, — в голосе Фрейи звучала тревога, в ее глазах была паника, — Почему она не плачет? С ней все в порядке?

— Она Лунное дитя, — прошептала Мариетта так, чтобы Агата Блэквелл не могла услышать, любуясь родинкой, прежде чем запеленать младенца в одеяло. Малышку Фэллон отнесли к Фрейе, и Мариетта, присев рядом с кроваткой, приложила холодную тряпку ко лбу матери.

— Не волнуйся, с твоей дочерью все в порядке. Посмотри на нее, она совершенна.

Мариетта наклонилась, посмотрела Фрейе в глаза и прошептала:

— Пока я здесь, я буду защищать ее. Сейчас у нас не так много времени.

Крики продолжались из угла комнаты, и лицо Мариетты сморщилось, когда она перевела взгляд на тень, где лежал малыш Джулиан Джай.

— Агата, пожалуйста, сделай что-нибудь для него!

— Я не могу, — сокрушенно сказала Агата.

— Он кричит, кричит и кричит. Мне так жаль. Я никогда ничего не смогу сделать.

Фрейя сжала руку Мариетты, собрав все свои последние силы.

— Обещай мне, что вы с Тобиасом заберете ее далеко отсюда, — прошептала она, прижимая ребенка к груди.

— Рассказывай ей истории, чтобы она всегда знала, кто она такая, но никогда не возвращай ее обратно. Обещай мне, что ты мой хранитель, а теперь и ее. Ты сделаешь это для меня!

— Кантини согласился помочь нам с побегом. Сейчас они с Тобиасом ждут на территории. Для нас троих, Фрейя. Я обещаю, что все будет хорошо, — заверила Мариетта. Из угла комнаты Агата укачивала своего сына, но ничто не могло успокоить крики. Снаружи буря только усиливалась, ветер ревел, гром продолжал сотрясать маленький коттедж внутри холма. Мариетта позвала Агату сделать фото, не подозревая, что это будет их с Фреей последнее фото. Агата еще раз положила кричащего ребенка в колыбельку, прежде чем появиться рядом с Фреей.

Камера щелкнула! А затем Мариетта заметила, что глаза Фрейи закатились к затылку.

— Что происходит? — спросила Агата. Мариетта проигнорировала ее, бросилась к Фрейе и подхватила Малышку Фэллон на руки, прежде чем сердце Фрейи остановилось.

— О, боже, нет! Мариетта, сделай что-нибудь! Быстрее!

Агата вскрикнула, обхватив голову Фрейи руками. Мариетта поспешила, положила новорожденную в люльку рядом с Джулианом, затем вернулась к Фрейе.

Новая волна криков наполнила комнату, когда Агата делала массаж сердца, пытаясь вернуть свою лучшую подругу. Мариетта плакала рядом с кроваткой, зная, что время пришло, и повернуть его вспять было невозможно. За окном ударила молния, окрасив небо в пурпур, а дождь застучал по стеклу. Ветер усилился, распахнув окно и швыряя его взад и вперед о стену. Хаос, казалось, воцарился в комнате, но не полностью.

Во время всей этой суматохи, в темном углу комнаты, где стояла люлька, Джулиан Джей смотрел в яркие глаза Лунного Ребенка.

И, наконец, его крики смолкли.

Темы и обсуждения

1. В книге Джулиан называл Фэллон только Фэллон Гримальди, а не Фэллон Морган. Как вы думаете, он отказывается видеть ее каким-либо образом связанной со Священным Морем, или это из-за чего-то совершенно другого?

2. Магия Фэллон не проявилась во время ритуала посвящения в Священное море на кладбище, но она материализовалась во время ее попытки принести себя в жертву в Атлантическом океане. Как вы думаете, почему?

3. Во время жаркого спора Агата называет Джулиана монстром. Действительно ли она верит, что он монстр, и затаила гнев из-за его участия в смерти ее мужа и сына, или она боится пережить еще одну потерю и вымещает свои переживания на Джулиане?

4. Зефир, Феникс и Бэк ворвались в дом Джулиана, избили его и отвели в сарай после того, как Джулиан действовал без них, чтобы украсть книги во время бала Прюиттов. В другом случае Зефир, Феникс и Бэк отнесли тело Кларисы Дэнверс Плетёного человека и сожгли ее тело, чтобы вернуть городу равновесие, потому что Джулиан не мог этого сделать, так как был привязан к лесу. Принимают ли Полые Язычники решения, основанные на том, что правильно для их ковена и города, независимо от того, кто стоит на пути (Джулиан)? Как вы думаете, на трех других язычников эмоционально повлияла бы потеря Джулиана, или то, как они были воспитаны, повлияло на их способность любить?

5. Лощина Язычников перемещается между историей Беллами и Сири и настоящим. Как эта структура повлияла на ваше чтение и ваш взгляд на различных персонажей? К каким выводам вы пришли при переключении между периодами времени прошлого и настоящего?

6. Фэллон не хватает опыта общения с друзьями, любви и близости, но, с другой стороны, она может постоять за себя, когда это необходимо. Хотя она внутренне подвергает сомнению свои действия, испытывает неуверенность в себе, считаете ли вы Фэллон слабым персонажем? На каком этапе раскрывается персонаж Фэллон на протяжении всей истории?

7. Как вы думаете, что произойдет с персонажами теперь, когда первая книга из взаимосвязанной серии закончена? Как, по-вашему, снятие проклятия повлияет на каждого из них в их жизни и отношениях в будущем? Как это повлияет на город?

8. Джулиан упомянул, что он никому не расскажет о Стоуне Дэнверсе, опасаясь, что Стоун знает, как снять проклятие. Теперь, когда проклятие снято, как вы думаете, Джулиан отправится на Остров Костей, чтобы найти пятого Полого Язычника, которого не было почти два столетия?