Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 6

Джулиан

Я отреагировал. Я не должен был реагировать, но прежде чем я смог остановить себя, я уже скользнул через стойку и поймал ее, прежде чем у нее был шанс упасть на пол. Фэллон Гримальди была в моих объятиях, и казалось, что весь мир остановился. Музыка перестала играть. Толпа перестала танцевать. Все наполненные ужасом глаза устремились в нашу сторону. Все остановились, кроме меня. Я не смог остановить свое чертово «я» от реакции.

Она была в моих объятиях, и я не мог этого исправить.

Фэллон тонула в своей улыбке. Она ни капельки меня не боялась. Навеселе, но без страха.

— И снова здрасьте, — прошептала она, ее голос был подобен заклинанию.

Я хотел что-то сказать, но не мог. Они все смотрели на меня, смотрящего на нее. Я вгляделся в ясность ее глаз, в ее ромбовидное лицо. Я держал ее, и мне казалось, что я держу бомбу или цвета заката — вещь, с которой меня не следует ловить.

— Блэквелл! — крикнул кто-то, выводя меня из-под ее чар. Мои глаза захлопнулись, когда остальной мир снова настроился на лад. Затем я снова открыл их, вскочил на ноги, и Фэллон выпала из моих рук. Если бы только я мог просто смотреть, как она падает.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — рявкнул Кейн, ударив кулаком по стойке.

Игнорируя его, я поправил рукава, сосредоточив внимание на том, что делали мои руки.

В комнате воцарилась тишина. Энергия была громкой.

Феникс развел руки в стороны, в его пылающих глазах стояли вопросительные знаки. Я протиснулся мимо него и перепрыгнул через ту же самую мокрую стойку, где несколько мгновений назад танцевали девушки. Где Фэллон танцевала, в этих маленьких шортах и чулках, с семью морями в глазах, покачивая бедрами, и я чуть не лопнул, когда она прижала верхнюю губу к нижней.

— Я знаю, что ты не смотришь на это шоу фриков, — сказал Зеф всего час назад. — Она одна из них.

Напоминание перед моей реакцией.

Но она танцевала, и я смотрел, как она танцует.

Пристальный взгляд Зефа сверлил меня.

— Пошли, — приказал я, натягивая пальто, когда моя кровь потемнела, моя тьма собиралась разлиться по бару Феникса, чтобы все могли ее увидеть.

— Эй, я с тобой разговариваю! — снова взревел Кейн позади меня, испытывая мое терпение.

Мои мышцы дернулись. Я склонил голову набок. Все наблюдали за мной, ожидая моей реакции, ожидая, что что-то произойдет, ожидая, что я сойду с ума, как мой отец, как будто слухи были правдой — как будто та же самая мания текла в моей крови. Они хотели доказать, что тень в родословной Блэквеллов неизлечима, что я неизбежно закончу, как он, сумасшедшим и невменяемым, как люди моего прошлого. И, возможно, так оно и будет.

Я перевел взгляд на Фэллон. Она стояла за стойкой бара, где я ее оставил, и смотрела прямо перед собой, как будто заблудилась, застряла или гадала, не поглотило ли ее время целиком.

— Мы как раз собирались уходить.

Я кивнул Фениксу, который не мог позволить себе еще одну драку в своем баре, подобную той, что произошла шесть сезонов Самайна назад, когда Священное Море оказалось здесь после того, как луна наполнилась, и ее свет впитался в наши вены, заставляя нас совершать самые безумные поступки.

— Держи свои безумные руки подальше от нее, Блэквелл, — выплюнул Кейн, храбрость сочилась из его пьяных пор. — Она с нами. Морганы — Священная Морская территория. Кейн был храбрее, когда у него была аудитория. Мы уже проходили это раньше, но не потребовалось много времени, чтобы увидеть, как мальчишка отшатнулся. Он боялся нас так же, как и все остальные, потому что знал, что в проклятии есть правда. Все чего-то боялись, даже Кейн Прюитт.

— Слава чертям, а я-то думал, фрик чужеземка, — глубокий голос Феникса завибрировал в комнате позади Фэллон. Я поднял на него взгляд, не удивленный тем, что он заговорил, но бесконечно желая, чтобы он этого не делал. Было невозможно контролировать себя, не говоря уже о нем.

Я бросил на него понимающий взгляд. Тот, который говорил: «сдерживай себя». Феникс проигнорировал мои прищуренные глаза и сделал шаг вперед. Мой взгляд метнулся к потолку. Ну вот началось…

— Теперь это имеет смысл. Дело в тебе.

Я обратил свое внимание на Бэка, который начал считать кончики пальцев, прижав большие пальцы к бокам, как он всегда делал с тех пор, как мы были детьми. Один, два, три, четыре, один, два, три, четыре…

Кейн усмехнулся в своих брюках цвета хаки и отглаженной рубашке.

— Сними свою грязную маску и скажи это мне в лицо.

Феникс зарычал, делая еще один шаг вперед из-за стойки, его мышцы прыгали на коже. Посетители внутри бара в ужасе нашли укрытие. Друзья Кейна шептали ему на ухо, без сомнения, пытаясь вразумить его.

Мой пристальный взгляд остановился на Фениксе, чтобы он держал рот на замке, моя рука метнулась через грудь Бэка, чтобы удержать его на месте. В этот момент я больше беспокоился о Бэке. Он не сказал ни слова, но его сердцебиение билось о мою ладонь.

— Бэк, — процедил я сквозь зубы, предостерегающим шепотом — или угрозой. Один из нас должен был быть спокойным, а я уже был на взводе из-за Фэллон. Ее присутствие выжимало меня, делало слабым.

Я обвел взглядом бар. Там было слишком много людей. Я наклонил голову, увидев рядом с собой Зефира, который наблюдал за мной с весельем в глазах. Я оглянулся на Бэка, вены на его шее вздулись, как у бешеной собаки. Он собирался потерять самообладание прямо здесь, на глазах у всех.

Смешок Кейна гремел у меня в ушах, делая все еще хуже.

— Тебе действительно стоит прислушаться к своему парню.

Комментарий пронесся прямо у меня в голове. Я склонил голову набок, снова посмотрел на Кейна, мои ноги были впереди моей сдержанности, я сгибал пальцы, чтобы сдержать ярость. Трансформация внутри меня была похожа на цикл оборотня.

Улыбка Кейна исчезла. Он споткнулся о барный стул.

Все замерли, прекратив все резкие движения с ужасом в глазах, когда моя грудь вздымалась. Мои руки дрожали от слабой попытки взять себя в руки, но я почувствовал это, просачивающуюся тьму, медную энергию, вибрирующую внутри меня, и я сжал руки в кулаки.

Рев вырвался у меня из груди, завибрировал в горле. Я не мог это остановить.

Животный крик пронесся в воздухе вместе с ветрами разных времен года. Окна содрогнулись, и обе входные двери распахнулись с громким хлопком! прижатые к стенам. Сильный ветер со свистом пронесся по маленькому бару. Вздохи и шепот взорвались, как фейерверк. Крик прокатился рябью, как те самые звуковые волны, которые я создавал над морем. Бутылки падали со своих полок и разбивались, ударяясь об пол. Бумаги, сорванные со стены и унесенные сильным ветром. Феникс выскочил, чтобы поймать еще одну бутылку, которая соскользнула с полки, окликая меня, но его голос не вытаскивал меня из этого. Кто-то дернул меня за затекшее плечо. Я знал, что это Бэк, но ничего.

Переднее стекло разлетелось вдребезги, и горожане закричали, цепляясь друг за друга, когда стекло полетело в циклон внутри бара. Но я слишком далеко зашел в этом оцепенении, чтобы оно прекратилось. Ничто не могло остановить меня.

Ничто, пока мой взгляд не упал на длинные волосы Фэллон, спутанные бурей. Сквозь бушующую белую войну ее волос ее ясные глаза встретились с моими. Я вдохнул, звук ее дыхания звучал в моих ушах, как будто она стояла рядом со мной.

Затем все остановилось, и двери остановились.

Спокойствие. Неподвижность.

Глаза Кейна сузились до узких щелочек.

Толпа озадаченно огляделась, ища ответы на то, что только что произошло.

Последний мимолетный взгляд на девушку, которая вернулась домой, и я пошел вперед сквозь толпу и вышел из Вуду, Зеф и Бэк последовали за мной.

Мы втроем сидели вокруг костра на небольшой поляне в лесу, недалеко от моей собственности.

— Серьезно, Джулс. О чем ты думал? — спросил Бэк, лениво взявшись за горлышко пивной бутылки и позволив ей покачаться между согнутыми коленями. Прошли часы, и огонь потрескивал между нами, когда мы погрузились в свои мысли.

Я отпил из бутылки, обдумывая свои слова.

— Я не думал.

Я наклонил голову в сторону хижины, где на подоконнике мерцал свет масляной лампы.

— Что-то не так.

Или, возможно, что-то было не так внутри меня. Я никогда раньше не делал ничего подобного, в открытую. Я бы никогда не поставил никого из нас в такое положение. Я откинулся на спинку стула и положил бутылку на колено.

— Что-то очень не так.

— Ни хрена.

Зеф склонил голову набок, и его светлые волосы упали на один зеленый глаз.

— Это та девушка. С тех пор как она приехала, ты стал другой, — сказал он с таким презрением.

Если бы они знали, что я забрал ее машину с обочины дороги только для того, чтобы снова увидеть ее, они бы задали вопросы, на которые у меня не было ответов, потому что я не знал, что, черт возьми, я делал. Я должен был держать свои мысли о Фэллон при себе.

— Фэллон не имеет к этому никакого отношения.

— С каких это пор ты называешь ее по имени? — протянул Зеф.

Я показал ему средний палец.

— В любом случае, забой коз недостаточно хорош, — добавил Бэк с легким запинанием, как будто эти мысли еще не приходили мне в голову, беспокойство разъедало нас обоих. В конце концов, он вырубался на моем диване и к утру уходил на работу на кладбище, избегая неприятностей в своем доме — избегая своего отца. — Должен быть другой способ снять проклятие.

Ворон сидел неподалеку, два снисходительных глаза смотрели на меня из глубины леса. От его пронзительного крика у меня кровь застыла в жилах. С тех пор как я родился, предзнаменование смерти преследовало меня, но только усилилось с тех пор, как приехала Фэллон — с тех пор, как ее машина проехала под знаком Воющей Лощины. Ворон снова каркнул, напоминая мне, что у меня не так много времени. Смерть приближалась, и я понятия не имел, за кем она последует следующим. Или чьими руками.

— Фрик уставилась на тебя, Блэквелл, — заявил Феникс, внезапно появившись из темных теней леса, направив на меня указательный палец.

Я мог видеть в темноте, как часто видели те, кто не отбрасывал тени. В его взгляде плескалась злоба. Феникс огненным, и его внутренние сражения были написаны в его сияющих радужках, потому что ему было трудно сдерживаться, но это был единственный способ, которым проклятый выжил так долго.

Оставайся пустым, оставайся отстраненным, поступай правильно по отношению к ковену.

— И у меня такое чувство, что это взаимно, — добавил он.

Она танцевала, а я смотрел, как она танцует. Фэллон поскользнулась, и я не смог удержаться от реакции. — Вы совершенно неправильно это поняли.

Феникс покачал головой и опустился на деревянный стул.

— Разрушение этого проклятия стоит на первом месте.

Моя челюсть сжалась.

— Я сказал, что это ничего не значит. Простая реакция, а теперь забудьте это.

Лес моргнул под резкостью, которая исходила от моих слов. Остальные замолчали. Все, что осталось, — это лес, просыпающийся ночью. Корни стонали под холодной почвой, ветви и листья шелестели. Лес был живым и подвижным, и я закрыл глаза, наслаждаясь его постоянной стабильностью.

Если бы не моя преданность язычникам, моей теневой крови, текущей в моих венах, было бы достаточно, чтобы никогда не подвергать сомнению мои приоритеты. После того, как я увидел, как проклятие разрушило наши семьи, я ничего так не хотел, как разрушить его.

Двенадцать лет назад, после смерти Джонни, мы заключили договор в лесу и скрепили его своей кровью. Я провел большим пальцем по шраму на ладони в качестве напоминания.

Это отличалось от остальных наших шрамов. Это что-то значило.

За последние двенадцать лет мы залегли на дно, заслужили доверие города, стали образцовыми гражданами, вели себя хорошо, получили доступ, пожертвовали отношениями. Мы сделали то, чего не смогли наши отцы. И мы были так близки.

— Что это было, Джулс? — наконец спросил Бэк, когда огонь горел у наших ног, и мы вчетвером сидели вокруг него в кругу.

Инцидент в Вуду. Дверь распахнулась. Наполненный яростью шторм, сотканный из магии, страх пронёсся по бару, и взгляд Фэллон застыл на моем, накрыл меня, утешил, каким-то образом вытащил меня из этого.

Я откинул голову назад и открыл глаза к беззвездному небу, наблюдая, как дым и искры от костра поднимаются в темноте к луне. — Я не знаю, — сказал я через выдох, ложь царапала мое горло.

— Давай просто расслабимся сегодня ночью. Внутри тебя что-то есть, и тебе нужно это вытащить.

Феникс хотел высвободить свою магию, выпустить свой гнев. И он использовал меня как оправдание.

— Бегущий человек, Джулс. Будь свободен, как раньше, это было слишком давно.

— Никто никуда не бежит.

Я не бегал по лесам уже двенадцать лет. И сейчас не побегу.

Остальные вели себя тихо. Феникс бросил свою бутылку в огонь. Языки пламени взметнулись в небо между нами, и золото в его глазах изучало меня сквозь пламя.

— Ты не контролируешь меня.

— Кто-то должен, — сказал ему Зеф.

Бэк покачал головой.

— Мы не можем. Джулс прав.

Феникс засмеялся, вставая и указывая на меня.

— Это не Джулс. Джулс ушел двенадцать лет назад. Я больше не знаю, кто это, черт возьми, такой.

Он покачал головой и ушел.

Бэк встал, повернувшись лицом к своему отступлению.

— Отпусти его. К утру он забудет, — сказал я со вздохом, поднося пиво ко рту. Я наклонил бутылку и закрыл глаза.

Защита Ордена

Под Полной Холодной Луной, в последний месяц 1803 года, снег покрыл недавно найденную землю. Те, кто плыл по неспокойным декабрьским водам, страдали от морской болезни и обезвоживания после напряженного путешествия через Атлантику. Якорь надежды вел их вперед, в поисках места, где они могли бы быть свободными. Всего несколько миль назад женщина была вынуждена отпустить своего ребенка, ее ковен вырвал его мертвое тело из ее рук и выбросил за борт, его останки теперь принадлежат океану. Ее крики разносились по морю, тонули в его водах, и если закрыть глаза, то все еще можно услышать плач матери, переплетающийся с волнами более двух столетий спустя.

С запада из леса появился Ковен Норвежских лесов. Оставляя следы на нетронутом снегу, они утомительно двигались вперёд. Пятеро мужчин, впереди и в центре, несли тяжесть своего ковена, своих умерших на самодельных носилках, с пустотой в глазах. Прошли дни, недели! с тех пор, как они отделились от тех, кого несли. Это был единственный способ выжить — единственный способ спасти тех, кто остался. Истощив свои силы, питаясь ягодами куропатки и ягодами грушанки, они продолжали двигаться вперед, увеличивая расстояние между собой и судом над ведьмами на земле, которую они оставили позади.

И это случилось там, под мраморной луной, когда Священное Море и Скандинавские леса пересеклись, и в них не осталось войны. Женщины с обеих сторон заботились о своих детях, в то время как мужчины разводили костер в центре, который разделял землю. Они узнали, что они были похожи, оба избежали жестокой судьбы. Два ковена заключили договор вокруг пылающего огня и произнесли заклинание, которое навсегда защитит эту новую землю и защитит ее от их врагов вокруг них — их мирный договор, их обязательства по закону Ордена. Стихии были сбалансированы, ковены сбалансированы, принося гармонию и мир, а также убежище для исповедания своих убеждений.

Это заняло всю ночь до утра — поцелуй Полной холодной луны зажег розоватое свечение по небу самой холодной ночью в году — когда были назначены лидеры Ордена и щит был завершен. Оба ковена склонили головы, огонь горячим дыханием коснулся их дрожащей плоти. Единственными звуками были треск дров в камине и плеск воды, бьющейся о скалистый край.

Тем не менее, без ведома ковенов, уже спрятанные в лесу, жили две испуганные и беременные женщины. Эти женщины наблюдали из за деревьев, как эти незнакомцы разбрелись по их дому, спали у костра под лучами восходящего солнца, боясь того, что может означать их прибытие. Так что они остались в лесах.

До тех пор, пока шестнадцать лет спустя, когда любопытная и упрямая молодая девушка, жившая среди леса, с белыми волосами из снежных хлопьев, аквамариновыми камнями в глазах, не решила выйти…