Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 26

Фэллон

— Что за черт? — спросил дедушка, его глаза застыли поверх бифокальных очков, вилка повисла в воздухе, глядя в один зеленый глаз, а другой — в голубой. Каспер мяукнул с подоконника, глядя на него в ответ.

— Это кот, дедуля. Ты видел его раньше.

— Я не помню никакого кота… Я бы запомнил кота… Я не хочу кота.

— Очень жаль, но у тебя есть кот, и он здесь уже два месяца.

Дедушка хмыкнул.

— Ему лучше не ссать в мой ботинок, лунное дитя, — проворчал он, возвращаясь к своему завтраку и кроссворду.

— Сумасшедшая… заявилась домой… превращаешься в….. пьянчушку.

Я улыбнулась.

— Рада видеть, что прежний настрой к тебе вернулся.

И его аппетит.

Впервые за несколько дней у дедушки хватило сил выйти из своей комнаты и пойти на кухню. Было позднее утро, но это означало прогресс. Я ударилась головой и два дня пролежала в постели, но, возможно, прыжок со скалы сработал. Может быть, я притянула удачу, и с дедушкой все будет в порядке.

Прошлой ночью я заснула с Джулианом. Он тоже заснул. Время от времени его рука скользила по моей спине, по моей руке. Это было приятно. Сегодня утром он исчез.

Я не ожидала, что Джулиан останется до рассвета, но все равно проснулась с улыбкой.

Раздался стук в парадную дверь. Дедушка снова заворчал, бормоча что-то себе под нос, когда я отодвинула свой стул.

Мандэй стояла на крыльце с широкой улыбкой.

— Привет.

Она заглянула мне через плечо.

— Что делаешь?

— Завтракаю. Не хочешь войти?

Она указала мне за спину и прошептала:

— Бенни там?

— Да, пошли. Я приготовила дополнительные порции.

— Нет, спасибо. Старики пугают меня своей обвисшей кожей, костлявыми руками и ногами, — она поежилась, — Они похожи на народную версию плиссированной юбки.

Смех сорвался с моих губ.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Пришла проведать тебя, — она сделала паузу и выдохнула, — Хорошо, это ложь. Я знаю, что с тобой все ок. У тебя все хорошо, верно? После утеса и океана…

Я прислонилась бедром к двери, думая о том, что сказал Джулиан. Я знала, что это была моя вина, когда я прыгнула в океан. Я приняла решение, не ожидая, что кто-нибудь спасёт меня. Но истина была такова: никто из них этого не сделал. Было ли эгоистично с моей стороны цепляться за то, в чем была моя вина? Это было мое решение?

— Я в порядке, — сказала я ей, но слова прозвучали не очень приятно. Они казались ложью. Со мной всё хорошо, но я не знала, будет ли всё как раньше теперь.

— Хорошо, — сказала она через долгий вдох. — Потому что сегодня рано утром на утесах было найдено тело, и мне бы очень пригодилась твоя помощь на работе. Я знаю, ты не должна была возвращаться до завтра, но я так привыкла к тому, что ты рядом и все такое. Я чувствую себя дерьмовым другом из-за того, что не проведала тебя, но я хотела дать тебе пространство. Ты кажешься девушкой, которой нужно пространство, а я могу быть надоедливой, и я работаю над этим—

— Я приду, — прервала я, видя, как ее лицо покраснело от того, что она не могла сделать глубокий вдох. Кроме того, я была готова вернуться к своей прежней рутине. Прошло всего несколько дней, но дни, проведенные в этом доме наедине с дедушкой и редкими визитами Мины Мэй, могли загнать самого здравомыслящего человека в Институт Умалишенных.

В глазах Мандэй промелькнуло облегчение.

— Ночная смена?

— Я буду там.

Тяжелая дверь захлопнулась за мной, сотрясая полки аптеки. Я огляделась вокруг, как будто у меня были неприятности из-за того, что я была неосторожна, в поисках Агаты Блэквелл. Растрепанный пучок черных волос девушки выскочил из-за прилавка, и я застыла на месте.

— Извини, дверь—

— Это происходит постоянно, не переживай, — сказала она, махнув рукой.

— Могу я чем-то помочь?

Моя улыбка была легкой, но кривой.

— Пожалуйста, — я направилась к стойке и поставила свою сумку на стол между нами, — Агата приготовила мне этот чай от кашля Бенни, и я понятия не имею, что она в него добавила, но это помогло!

Я вытянула шею, заглядывая в заднюю комнату. — Она здесь?

— Нет, моя мама не вернется до вечера.

Мои брови подпрыгнули.

— Твоя мама?

— Да.

Она вытащила папку из-под прилавка и положила ее между нами.

— Школы нет на неделю, так что ты застряла со мной.

Если Агата была ее мамой, то Джулиан ее брат. Я наклонила голову, изучая ее черты. Она была молода, черноволосая, с четко очерченным итальянским носом. Она была очень хорошенькой, все ее черты были полной противоположностью моим.

— Как тебя зовут?

— Джоли. А ты Фэллон, верно?

— Верно, — мои плечи расслабились, — ты знаешь мое имя.

Джоли пожала плечами, перелистывая страницы, пробегая глазами по вырезанным строчкам.

— Все знают твое имя. И ты выглядишь совсем не так, как я ожидала.

— В смысле?

Ее глаза вспыхнули из-под ресниц.

— То, что люди говорят о тебе, как будто у тебя три головы или что-то в этом роде. Если только они не выскочат внезапно.

— Нет. Только одна голова, — сказала я, подняв указательный палец.

— Отзови адских псов, — сказала она сквозь смех и покачала головой. — Должна сказать, люди безжалостны. И я сомневаюсь, что моя мама написала здесь рецепт. Она всегда смешивает новые смеси, так что я никогда не знаю наверняка, что она кому дает. Может быть, ты могла бы вернуться сегодня вечером, — продолжила Джоли, ее пальцы снова перелистывали страницы.

— Все в порядке. Я могу зайти в другой раз.

— Ты уверена?

Она откинулась на пятки.

— Чувствую себя некомфортно. Ты, наверняка, подумаешь, что она могла бы оставить мне что-то для работы. Я, возможно, могла бы что-нибудь намешать, но это будет не то же самое. Моя мама не выдаст мне всех своих рецептов. Говорит, что нет двух одинаковых травников. Что я должна найти свой собственный путь.

Она закатила глаза.

— Нет, все в порядке. Мне нужно поработать сегодня вечером, но я зайду в другой раз. Ничего срочного. Я взяла свою сумку со стойки и перекинула ее через плечо. — Тем не менее, было приятно познакомиться с тобой. Я понятия не имела, что у Джулиана есть сестра.

Мои глаза расширились, когда его имя сорвалось с моего языка.

— Не то чтобы мы были близки или что-то в этом роде, — поправила я, вспомнив, что Джулиан не должен был быть рядом со мной.

Джоли заинтересованно улыбнулась.

— Значит, вы не близки?

— Нет, я имею в виду, я встречалась с ним. Наши пути пересеклись. Я просто… не знала…

— Что у язычников может быть семья? Мама? Сестра?

Она скрестила руки на груди и прислонилась к бедру.

— Ты думаешь так же, как и весь остальной город? Что они просто… Монстры? Рождённые от проклятия, а не от семьи?

— Нет, нет, нет. Например, конечно, у Джулиана есть семья.

Этот разговор зашёл непонятно куда, и я начинала казаться не похожей сама на себя. У Джоли было непроницаемое лицо. Ее рот был закрыт, глаза ждали. Как мне выбраться?

— Я не это имела в виду, я хотела сказать…

Смешок Джоли сорвался с ее губ.

— Фэллон, я просто прикалываюсь.

Она сделала глубокий вздохнула.

— Я подслушала, как Джай говорил о тебе с Бэком, так что я уже знаю о вас двоих.

У меня перехватило дыхание.

— Джай?

— Да, это второе имя Джулиана. Моя мама всегда использовала комбинацию его двух имён вместе, когда мы попадали в неприятности.

— Джулиан Джай, тащи свою задницу обратно в дом! — она засмеялась, вспомнив: — В общем, наш младший брат называл его Джай. Это было его первым словом. Так что мы с мамой тоже привыкли его так называть.

Она пожала плечами.

— У вас есть младший брат?

Выражение ее лица вытянулось.

— Ну, он умер давным-давно.

Она наклонила голову.

— Я удивлена, что ты не знаешь этой истории. Люди в этом городе любят держать ее против Полых язычников. Они используют смерть моего брата, чтобы заставить людей бояться их и держаться подальше от Норвежских лесов. Чокнутые, если хочешь знать мое мнение. Это был несчастный случай. Мой отец не был плохим человеком.

Моя грудь содрогнулась. Отец Джулиана случайно убил их брата? Джай, Джай, Джай, я вспомнила. Маленький мальчик в рубашке в красно-белую полоску — дух, который дважды приводил меня к Джулиану. Я была так поглощена своими чувствами к Джулиану, что была слепа к призраку, взывающему о помощи, не складывая два и два вместе.

У меня закружилась голова, когда я снова увидела в своем воображении лицо маленького мальчика, и я потрясла головой, чтобы прийти в себя.

— Мне так жаль. Я не знала.

— В любом случае, Джай не стал бы рассказывать. Он не любит говорить о себе. Это то, что ты должна знать о нем, он… он отталкивает людей. Но он не тот, за кого его все принимают. Он не такой.

Она покачала головой.

— Он не монстр. Джай, Бэк и другие, они должны вести себя так, чтобы люди держались подальше. Это для того, чтобы защитить их. Это действительно печально. Люди не видят, на какие жертвы им пришлось пойти, на что они все еще идут и от чего им пришлось отказаться.

Ее глаза наполнились слезами, как и мои.

— Прости, я просто…

— Все в порядке, — успокоила я. — Ты заботишься о них.

Сквозь ее слезы пробился смех.

— Джай всегда говорил, что я никогда не знаю, когда нужно закрыть рот.

Она кивнула головой.

— У тебя есть братья или сестры?

— Нет, я единственный ребенок.

— Джай можно сказать тоже одинок. По сути, он жил один в этих лесах с тех пор, как мне было пять лет. На самом деле я ничего не помню до этого.

Она глубоко вздохнула и расслабила плечи. — Просто не отказывайся от него, хорошо?

— Я не буду, — пообещала я с честной улыбкой.

За эти пять коротких минут Джоли подтвердила все, что я знала о Джулиане. Это было обнадеживающе и как глоток свежего воздуха — слышать, как кто-то другой защищает его, когда остальная часть города смотрит на язычников свысока.

Я хотела обнять ее, но барьер между нами оставил только улыбки на наших лицах. Прежде чем выйти из магазина, я повернулась к ней лицом.

— Эй, Джоли? Как звали твоего младшего брата?

— Джонни, и ее улыбка была слабой, перенесенной в воспоминание о нем, — Джонни Блэквелл.

Было четыре после полуночи, и ночная смена, которую мы называли командой скелетов, ушла несколько часов назад.

Я не могла перестать думать о словах Джоли. Имя Джай звенело у меня в голове. Джонни — так звали призрака. Джонни был их младшим братом. Мое сердце сжалось от мысли о том, что могло случиться, что сделал их отец.

Я пообещала себе, что больше не буду копать и задавать никаких вопросов, но правда уже окружала меня в этом темном и тускло освещенном похоронном бюро. Я отодвинула стул и подошла к столу Мандэй. Она всегда держала под ним дополнительную связку ключей. Болванчики подпрыгивали вверх-вниз, насмехаясь надо мной.

— Тебе лучше не говорить ни слова, — прошептала я, глядя на одну из фотографий Джордана Найта, пока моя рука водила взад и вперед по дереву. Мой палец наткнулся на отмычку, и я отклеила ленту. — Раз нашла — беру себе.

Я подмигнула Джордану.

Все документы были заперты в картотечном шкафу Джона. Я выключила настольную лампу и выключила монитор, прежде чем подняться по винтовой лестнице. Офис Джона находился на первом этаже, и чувство вины сидело у меня на плечах всю дорогу туда. Я копалась в смерти маленького мальчика. Но это был призрак, который пытался связаться со мной — уже дважды. Джонни нуждался во мне, пытался мне что-то сказать. Я могла бы, наконец, принести ему покой. У меня не было другого выбора, кроме как сделать это.

В кабинете Джона я присела на корточки перед картотекой и вставила ключ в замок. Желтые папки выкатились, вкладки выцвели, их края обтрепались. Я просмотрела их в поисках Блэквелла. Джон не расположил их в алфавитном порядке, как сделал бы обычный человек. Если подумать, у него в этом здании ничего не было организовано. В его голове царил хаос.

Джон одевался так, как будто он был из Ист-Сайда, но открыто ни с кем не был связан. Его разум был головоломкой, но каждый кусочек имел для него смысл. Он позволял мне и всем остальным видеть только то, что он хотел, чтобы мы видели, все его части были намеренно разбросаны, чтобы никто не мог взломать его код. Не было никаких сомнений, что он знал, что я здесь. Всегда казалось, что он знает все. Джон, казалось, всегда наблюдал.

Мои глаза расширились. Блэквелл. Я вытащила толстую папку.

Внутри несколько вкладок, датированных началом 1900-х годов. Самые последние два файла были двенадцатилетней давности. Джонни и Джавино Блэквелл. Джулиану было всего четырнадцать или пятнадцать, когда умер его отец.

Джонни и его отец, Джавино, умерли в течение двух недель.

Высота в комнате изменилась, и давление давило на меня со всех сторон. Я чувствовала себя так, словно моя голова была под водой, а сердца — в Атлантиде. Доказательство было прямо здесь. Джавино Блэквелл убил своего сына.

Несчастный случай. Мои глаза пробежались по едва разборчивому почерку. Джонни и Джавино играли в лесу. Джавино поднял Джонни, и Джонни сорвал маску своего отца. Проклятие забрало жизнь Джонни. Причина смерти: удушье.

Джонни было всего три года. Сегодня Джонни исполнилось бы пятнадцать.

Черно-белая фотография безжизненного маленького тела Джонни на столе в морге потрясла мои чувства. Мои глаза наполнились слезами, я зажмурила их и попыталась выровнять дыхание. Мои ноги подкосились, и я ударилась задом о бетонный пол. Я привалилась спиной к шкафу, и бумаги рассыпались вокруг меня. Слова кричали мне с плитки.

Удушье. Сорвал с него маску. Трехлетний ребенок. Джонни Блэквелл. Скандинавские леса.

Полый язычник убил трехлетнего мальчика. Кого-то такого беспомощного. Проклятию было все равно. Ему было все равно, кто это был и насколько сильны были узы. Проклятие могло забрать любого, даже тех, кого они любили больше всего.

Мои ладони впились в глаза, мои слезы были горячими и жгучими, кровь холодной и бурлящей. Это не имело значения, потому что проклятию было все равно, повторял мой разум. Мое дыхание сбилось, лицо Джонни рисовалось на черном холсте за моими веками. Я откинула голову назад и резко выдохнула. Проклятию было все равно.

Когда я снова опустила голову, мой взгляд скользнул по плитке. Краем глаза я заметила, что из-под фотографии выглядывает письмо с идеальным и четким почерком. Мои пальцы дрожали, когда я раскрыла остальное. Оно было датировано шестью днями после инцидента. Письмо было от Джулиана Джая Блэквелл.

Жителям Воющей Лощины,

Если вы получили это письмо, значит, мой отец взял на себя вину за то, что случилось с Джонни. Вот мое официальное заявление. Да будет всем известно, Джавино Блэквелл всего лишь пытался защитить меня, как и подобает отцу. Я умоляю вас, не судите моего отца. Не ведите его к Плетеному Человеку. Джавино — хороший, уважаемый человек Ордена. Я не могу смотреть, как мой отец сгорает из-за моей беспечности.

Я беру на себя полную ответственность за то, что случилось с Джонни. Я убил его! Возьмите меня! Некого винить, кроме меня! Пожалуйста, избавьте меня от этой вины и лжи и освободите меня, сожгите меня! Я больше не могу так жить—

— Что ты делаешь?! — Джон выхватил письмо у меня из рук и разорвал его пополам.

— Ты не имеешь права входить в мой офис!

Я вскочила на ноги, слезы катились по моему лицу, бумаги валялись у моих ног.

Джон ударил кулаком по кнопке включения измельчителя и просеял две половинки письма через машинку, его лицо было сердитым, глаза горели красным от ярости.

— Ты защищаешь его, — прошептала я, понимая. — Ты защищаешь язычников.

— Упакуй все свои вещи, Фэллон, — заявил Джон, бумага порвалась и исчезла навсегда. — Ты уволена.

— Я бы никогда никому не сказала, — плакала я. — Пожалуйста, я лю…

Я замолчала, слезы застыли в уголках моих глаз. Я сделала глубокий вдох и выпрямила спину. — Я люблю его, Джон. Я бы никогда ничего не сказала. Ты должен мне поверить.

— Убирайся! — закричал он.