Лощина Язычников. Книга Блэквелл

Глава 16

Фэллон

Я подождала, пока город погрузится в сон, прежде чем выскользнуть из дома дедушки и направиться в лес на противоположной стороне города. Было совершенно темно, без звезд, а переулки и темные улицы были черными потоками, текущими по всему городу, как сатанинское русло в тихой ночи. Добравшись до кладбища, я припарковала скутер и прошла остаток пути между лабиринтом надгробий, мимо кладбища домашних животных, пока не приблизилась к лесу.

Джулиан как-то сказал, что у этого города есть способ заставить разум исказиться, смешать то, что реально, и то, чего нет. Было ли это на самом деле? Неужели мы целовались на Игровой площадке Дьявола всего несколько часов назад?

Почти час я шла по лесной подстилке в пижаме, с бьющимся сердцем в животе, с покалыванием на губах, напоминающим мне, что это должно быть по-настоящему. Но я должна была увидеть его — мне нужно было увидеть его. Под лунным светом угрюмый бриз превратился в хулигана, срывающего листья с ветвей, распространяя ужас по всему лесу. Ветки рвали мою одежду, пока мои ноги шаркали по лесу в поисках Джулиана.

Жуткий крик совы эхом отозвался наверху, и мои глаза метнулись вверх, увидев, как белые стволы деревьев прорезали темноту и устремились в небо.

Я отшатнулась назад, когда моя нога зацепилась за упавшее бревно, а спина ударилась о голую грудь. Я откинула голову назад, мое сердце забилось как барабан, когда я столкнулась с человеком, который, казалось, всегда был рядом.

— Ты здесь, — сказал Джулиан, его слова танцевали в моих волосах. Он развернул меня прямо, и когда я повернулась, его брови в панике подскочили. — Что ты здесь делаешь, Фэллон? Ты не можешь быть здесь!

Я нервно заправила волосы за уши, вспоминая, зачем я здесь, но слишком смущенная, чтобы сказать. — Я хотела увидеть тебя, — призналась я, мое сердце билось со скоростью миллион миль в секунду. Дрожь охватила меня, когда я оказалась в пределах его досягаемости, и я сделала шаг ближе, чтобы стереть ее. — Мне нужно было увидеть тебя снова. Мы поцеловались, и это было… — Я покачала головой, не находя слов. Я видела, как сожаление угнетало старейших духов — призрак внутри призрака. Смерть не положила конец страданиям; призраки тоже преследовали людей. И если бы я не сказала этих слов, я знала, что это был бы момент, от которого я бы страдала. Я должна была вытащить это наружу. Я должна была сказать ему. — Я хочу поцеловать тебя снова. Я хочу всего этого, — призналась я, а затем так внезапно остановилась, высоко подняв подбородок и расправив плечи, как будто я воплощала в себе мир уверенности. Я втянула в себя воздух. — Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя?

С выражением боли взгляд Джулиана скользнул по моему лицу, когда он сделал шаг назад.

Я сделала шаг вперед. — Джулиан?

— Как ты это делаешь? — выпалил он. — Как ты можешь просто говорить все, что хочешь? Ты не можешь. Ты не можешь просто поцеловать меня, как ты это сделала. Ты не можешь просто делать и говорить все, что хочешь. Это глупо и безрассудно и…

Он покачал головой и отвел глаза, повернув ухо к деревьям, как будто мог услышать шепот ответов, которые он искал, его глаза прищурились, как будто в глубокой задумчивости, прежде чем они снова встретились с моими. — Что я должен делать?

— Всё сказано и сделано, и я ни о чем не сожалею.

Черты лица Джулиана смягчились, он сделал шаг ко мне и положил руки мне на плечи. Затем вверх по всей длине моей шеи. И через мои волосы. Он открыл рот, чтобы заговорить, но что-то вдалеке привлекло его внимание. Мой взгляд последовал за его взглядом, прежде чем наши глаза вернулись друг к другу. — Здесь слишком опасно на открытом месте. Пойдем со мной.

Джулиан схватил меня за руку, и мы вместе углубились в лес. Его шаги были быстрыми, тихими и скрытными, он легко лавировал между деревьями, как будто карта леса была отпечатана на его подошвах. Предвкушение пробежало по моей коже, я понятия не имела, куда он меня ведет. Время от времени Джулиан оглядывался, как будто его взгляд мог удержать и защитить меня. Это катапультировало ледяную волну ностальгии в мои кости.

Железнодорожные пути пересекли наш путь, и он повел меня по путям к заброшенному вагону, когда отпустил мою руку и запрыгнул на шаткую платформу. Джулиан протянул руку, и я сначала колебалась, осматривая маленькое и темное пространство и дверь, которая могла заманить нас в ловушку. Это был не что иное, как пустой металлический контейнер на колесах с четырьмя стенками. Тьма внутри.

— Пожалуйста, — он пошевелил пальцами, протягивая мне руку, чтобы я взяла, — я буду здесь с тобой все это время.

Мой взгляд упал на его руку.

Я пришла в лес, чтобы найти его, и вот он здесь, стоит на шаткой платформе железнодорожного вагона с твердой рукой и вызовом в глазах. Он посмотрел на меня сверху вниз, умоляя присоединиться к нему в темноте.

Моя рука соединилась с его, и он потянул меня вверх.

Джулиан пристально посмотрел на меня, и платформа, покачнувшись, остановилась. — Есть не так много мест, где я могу снять маску и быть самим собой, — объяснил он, его плечи напряглись под черным пальто, как будто он нервничал. Он отвел мои скрещенные руки от груди и взял мои ладони в свои. — Я тоже этого хочу, но я хочу, чтобы это было со мной, а не с каким-то жалким язычником.

Мое сердце разорвалось. Эти слова, они подползли и обхватили мое сердце руками. Еще несколько часов назад мальчик по имени Роджер был единственным парнем, которого я когда-либо целовала, и это было только из-за спора на вечеринке. Старшеклассники пригласили меня только для развлечения, назвав цирковым номером, потому что я была фрик.

Я облизнула губы и сглотнула. — Хорошо, — сказала я, кивнув, и моя кожа вспыхнула.

Джулиан потянул дверь вагона, и она закрылась. Звук отразился от стальных стен. Было совершенно темно, и я застыла на месте, ожидая его с неглубокими вдохами.

— Джулиан? — прошептала я. Мои глаза метались по сторонам, не видя ничего, кроме черноты.

В ловушке, в ловушке, в ловушке.

— Я прямо здесь, — сказал он, и я почувствовала его пальцы на своих щеках.

Джулиан, Джулиан, Джулиан.

Я прикусила губу. — Хорошо.

Он прижал меня спиной к стене, и я почувствовала его холодное дыхание. Мои губы покалывало, как предупреждение. Он был там, паря, испытывая воды. Мой рот накрыл его, и наши носы соприкоснулись.

Я поднесла пальцы к его лицу, заметив, что его маска исчезла.

Джулиан был без маски! Уязвимый. Я зажмурила глаза, сдерживая смесь интенсивности и эмоций, наполняющих комнату, наполняющих нас, удивляясь, как кто-то может быть свободным только в темноте. Я провела пальцем по его длинным ресницам, легкому изгибу носа, высоким скулам, нижней губе, вдоль подбородка, мысленно представляя его лицо. И Джулиан позволил мне, уткнувшись лицом в мои руки, ища большего, как будто это был первый раз, когда кто-то так прикасался к нему.

Кончики моих пальцев касались каждого дюйма его лица. И прикосновение к Джулиану было все равно что прикосновение к неону, бодрящее, но запретное. Он прижался ко мне бедрами, и я положила руку ему на затылок, запустив пальцы в его мягкие густые волосы, не видя ничего, кроме темноты, но чувствуя его повсюду вокруг себя. Они не были одинаковыми.

Его нос снова коснулся моего, потом еще раз. Затем его рот накрыл мои губы. Наше дыхание участилось, и я больше не могла этого выносить.

— Джулиан…

Его имя гудело внутри меня, как припев, и он прижался своей щекой к моей, его дыхание на моей шее, в моем ухе, он окружал меня, как бездна тени — везде и нигде достаточно, в каждом уголке моей души, даже я была слишком напугана, чтобы рисковать. Глубокий стон вырвался из его груди, когда он опустил ладони на стену, и вибрации, он, все это погрузилось в меня.

Теперь он был таким громким, смелым и свободным.

Он схватил меня за челюсть и скользнул ладонью вниз по моему горлу, его рот заставил мой открыться.

Затем он засунул свой язык в мой приоткрытый рот со сладкой и медленной агонией.

И я тонула, тонула, тонула и растворилась в его поцелуе. Его вкус был ночным. Его прикосновение — затмение. Каждое движение языка Джулиана, каждое отчаянное и нетерпеливое прикосновение вызывали электрическое и захватывающее чувство, которое мне хотелось курить до утра. Я понятия не имела, правильно ли я это делаю, но подчинилась, отпустив и позволив ему овладеть мной. Он зажал мою верхнюю губу между своими, посасывая, когда зарычал, его грудь отозвалась эхом на моей, когда мы погрузились вместе. Он поцеловал меня так, как будто искал, как будто снова нашел во мне частичку себя. Вещь, которую он потерял где-то по пути.

— Я знаю…

Он попытался вырваться, схватив меня за шею и прижимая руки к моему затылку, пока они не схватили мои волосы. — Я знаю, что, — он еще раз прижался губами к моим, прежде чем отпустить, — случилось со мной, почему это так только с тобой.

Его голос был грубым и грубым, как в тот самый момент.

— Что?

Я выдохнула, и его рот скользнул по моей челюсти и по моей шее, когда его руки скользнули вниз по длине моих рук. Наши языки снова столкнулись, и я забыла, что он пытался мне сказать, когда он безумно целовал меня, распутывая меня, исполняя серенаду, пробуя меня на вкус, вызывая у меня головокружение.

— Лунатикус, — выдохнул он мне в рот. — Когда луна поражает тебя, это называется лунатикус… и ты поразила меня. Тяжело.

Он поцеловал меня еще крепче, переплетя свои пальцы с моими, в то время как вкус отравленного яблока все еще ощущался на его языке. Когда он отстранился, то прижался своим лбом к моему. — На меня что-то нашло, и мне нужно, чтобы ты была со мной.

Лунатикус.

Я сбросила с него пальто, и он помог мне. Он поднял мою майку над моей головой, а затем свою. Одна за другой одежда снималась, и я ни о чем не думала. Я не могла! Я была совершенно потеряна для него, и эта потребность пронеслась внутри меня вниз, в пространство между моих ног. Его большие пальцы скользнули по моей груди, когда его язык скользнул по моему. Мне следовало бы смутиться, но я не смутилась. Моя спина выгнулась от его прикосновения, и его рот был повсюду, целуя мою ключицу и грудь, прежде чем снова найти мой рот. Мои пальцы коснулись пуговицы на его брюках, когда я пошарила, понятия не имея, что делаю, но зная, что он тоже мне нужен. Рот Джулиана не отрывался от моего, когда он взял верх, расстегнул пуговицу и молнию и спустил штаны с бедер.

И он опустился на меня, его мужское достоинство прижалось к моему животу, и я увяла, когда он прижал меня к стальной стене, полуголую в темноте, мое тело дрожало.

Руки Джулиана обхватили мои пижамные шорты и спустили их вниз вместе с моими трусиками, пока они не упали на пол, и он скатал их с пяток моих ног. Я почувствовала его губы на полумесяце моей тазовой кости. Он двигался против меня, вокруг меня, со мной, как будто мог видеть меня всю в темноте.

— Что это? — спросил он, ощупывая пятно на моей коже.

— Я девственница, — выпалила я, затем прикусила губу, наказывая себя за то, что проговорилась, потому что это заставило меня казаться такой неопытной. Я была не только фриком, но и девственницей. — Это противозачаточный пластырь, который помогает при моей анемии и… перепадах настроения.

Его пальцы замерли на моей коже.

— Ты девственница?

У меня пересохло во рту, и я сглотнула.

— Да.

— Хорошо, — просто сказал он, и его рот переместился по моему бедру, к центру моего живота, к нежности между моими бедрами. Мои глаза выпучились, и жар охватил мою плоть. Я схватила его за волосы, пока он не встал и не навис надо мной. — Пока ты останешься девственницей, — добавил он, его тяжелое дыхание коснулось моей макушки. Джулиан схватил меня сзади за шею, прежде чем наклонился к моему рту, отчего у меня снова закружилась голова.

— К тебе когда-нибудь прикасались раньше? — спросил он, его губы, слова и дыхание отскакивали от меня, когда его рука скользнула вверх между моими дрожащими бедрами.

Я не знала, как я стояла, потому что мои ноги были как вода, а внутренности — как огонь. Я прикусила внутреннюю сторону щеки и покачала головой, предвкушение было таким же оглушительным, как и его присутствие.

— Нет.

Затем его два длинных пальца скользнули по моему центру, когда он пососал мою верхнюю губу. Вздох вырвался из моего рта на его, мои глаза зажмурились, мое тело покалывало, ослабело и проснулось. Мне нужно было больше, и я схватила его за бока, притягивая Джулиана к себе, желая, чтобы он исследовал меня, поглотил меня и подтащил к краю пропасти. Он засунул свой язык мне в рот, проглотив мои всхлипы, когда подушечки его пальцев погладили чувствительные места, которых касалась только я.

— Тебе нравится то, что я делаю, Фэллон?

— Да…

Я вздрогнула, когда его стояк прижался к моему животу.

Я подняла руку и обхватила пальцами его член, и он был твердым в моей руке… и что-то еще. Что-то пульсирующее, похожее на сердцебиение. Моя рука путешествовала вверх и вниз по его длине, проводя кончиками пальцев по его толстой головке. Отрывистый звук вырвался у него, и он поцеловал меня глубже, скользнув пальцем ниже, рисуя тяжелые круги над моим входом. Я погладила его, позволив инстинкту взять верх. Это было так естественно — быть здесь, с ним. Вообще заниматься этим.

Я прикасалась к нему так же, как он прикасался ко мне. Вместе мы исследовали друг друга в темноте, погружаясь в отчаянный ритм рапсодии. Наши поцелуи превратились в кислород, переполненный кайфом, который мы накапливали друг для друга и друг с другом. Мои колени дрожали, и я скользила под его прикосновениями, рассыпаясь.

Джулиан зарычал, схватил меня за бедра и поднял, прижимая к себе и спиной к стене. Его член скользнул по моей влажности, и я распалась на мелкие кусочки, видя звезды в этом темном месте вместе с ним. Трение между нами зажгло страстный огонь, каждое нервное окончание обнажилось и достигло новых высот. Кончики его пальцев гладили меня, сводя с ума. Моя голова откинулась назад, когда он двигал мной, прижимая мой влажный центр к своей длине, его стоны были глубокими и густыми.

Мы погрузились в безумие, и мои ноги начали дрожать, обхватив его за талию. Пальцы Джулиана впились в мою попу, полностью контролируя меня и направляя меня против его, но так и не войдя внутрь. Пальцы другой его руки задели, надавили и размяли мой вход, и я не могла спуститься с этого подъема. И он отпустил мою задницу, чтобы потянуть за нижнюю губу.

— Пойдем со мной, — сказал он, как будто говоря: «Пойдем со мной, и я покажу тебе все, чего никто другой не покажет. Пойдем со мной, и я расскажу тебе то, чего никто другой тебе не скажет, я дам тебе все, воплочу все твои запретные мысли, то, чего ты никогда не знала, что хочешь».

Джулиан провел языком по моим губам один раз, прежде чем прижаться своим ртом к моему, когда вихрь ощущений взорвался внутри меня. Мои ногти вонзились в его кожу головы, когда он извлек из меня оргазм, как будто это была моя душа. Его движения стали точными и глубокими, моя рука скользила вверх и вниз по его длине. Он хлопнул ладонью по стальной стене рядом с моей головой, вызвав вибрацию внутри вагона поезда. Тепло разлилось по моей коже, когда он кончил, его палец скользнул внутрь меня, лаская те места, где никто не был до него.

Моя голова запрокинулась — мое тело сотрясали судороги. Я была захвачена и летела, схвачена и освобождена, одержима и прощена, и все это за один вдох, который я не могла сделать. Джулиан поцеловал меня в шею, когда я запульсировала вокруг его пальца.

Потом я уткнулась головой в изгиб его шеи и почувствовала вкус природы, леса и сумерек на его коже. Наши груди вздымались вместе, и Джулиан на мгновение обнял меня, пока наше дыхание не замедлилось, и его ладонь скользнула вверх и вниз по моей спине, когда он тоже уткнулся лицом в мою шею.

— Ты такая тихая, когда кончаешь. Ты как шепот, — сказал он мне в волосы. — Я пытался игнорировать это, но не могу. Что бы они ни говорили, ты всегда была моей и всегда будешь.

Я не понимала слов, которые он говорил, и биение его пульса на шее коснулось моих губ, бешено повторяя его слова со мной в его объятиях. И я закрыла глаза, напоминая себе, что это, должно быть, напиток Мины. Яд заставлял его говорить все эти вещи, делать все эти вещи, и в конце концов эта ночь пройдет, и он снова исчезнет.

— Я не могу поверить, что мы это сделали. Я никогда раньше не делала ничего подобного.

Мы оба сидели на краю вагона, моя голова у него на коленях, его руки в моих волосах. Маска Джулиана снова была на нем, как и наша одежда, и сентябрьский ветер ощущался как лед на моей разгоряченной коже.

— Я тоже, — сказал он через выдох, затем посмотрел на меня сверху вниз и покачал головой, как будто в изумлении.

— Ты не часто этим занимаешься?

Я не знала, почему спросила, но пожалела, что спросила. Хотела ли я знать?

Его глаза поднялись к лесу, когда он провел кончиками пальцев по моей шее в глубокой задумчивости.

— Никогда. То, что мы сделали, было совсем другим. Да, я участвовал в половых сношениях ради ритуалов, но это было все, что было. Язычники — единственные, кто родился с магией из моего ковена. Но я никогда раньше ничего не делал без маски. Никогда не давал больше, чем мое тело, до сих пор.

Джулиан был спокоен, его слова были ленивыми и терпеливыми, как будто он был одурманен наркотиками. Тем не менее, он сказал это без эмоций, скорее как простой факт, как долг, и мое сердце почувствовало его. — Они могут забрать части меня, но я отказался позволить им забрать меня всего.

— Тогда почему позволил мне?

Спросила я, его слова не имели смысла, основываясь на том, что мы только что сделали. Несмотря на то, что у нас не было секса, это все равно было что-то. Или это тоже была лишь маленькая частичка его самого? И если да, то захочет ли он когда-нибудь отдать мне все?

Грудь Джулиана сжалась. Он опустил голову и посмотрел на меня сверху вниз, положив ладонь мне на живот под майкой. Звезды отбрасывали слабый свет на его раскрасневшуюся кожу цвета слоновой кости. Его дикие черные волосы были влажными от жара, вспыхнувшего между нами ранее, сияние исходило от кончиков до линии роста волос. Затаив дыхание, я ждала, когда он скажет мне, что то, что он сделал со мной, было ошибкой, потому что он был пьян от напитка Мины, а я была всего лишь странной девушкой, которую он нашел в лесу в нужное время.

— Потому что, когда ты смотришь на меня, ты видишь меня. С тобой все по-другому. Ты заставляешь меня забыть, что я вообще в маске, — сказал Джулиан, говоря мне, что это он был странным парнем в лесу. Он был фриком, а не я. — Я собираюсь снять это проклятие, — добавил он шепотом. — Я должен.

Долгое время мы сидели в вагоне поезда, прислушиваясь к ночи в уютной тишине между нами. Я всегда представляла, что буду с кем-то таким же странным и ненормальный, как я, и все же какой прекрасной и причудливой была бы история, влюбившись в Джулиана Блэквелла — одного из чудовищных существ, который сделал лес своим убежищем, но смотрел на меня так, как будто я была шедевром мозаики. Не было никаких сомнений, что я была одинаково напугана и заинтригована им, одним из проклятых Полых язычников.

Напугана… потому что он вполне мог уничтожить меня.

Но я была уверена, что мне суждена гротескная любовь, о которой мои внуки могли бы рассказать своим внукам и внукам своих внуков, не так ли? Такие истории мне рассказывала Мариетта. Истории, написанные о существах, которых все боялись больше всего, но в то же время любили до боли без ограничений. Потому что такие фрики, как мы, заслуживали странного и ненормального. Такая суровая любовь.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказал Джулиан.

Я оторвалась от него прежде, чем он вскочил на ноги. Вагон поезда сдвинулся с места, когда он с громким стуком спрыгнул вниз! Затем повернулся, чтобы схватить меня за талию. Как только мои ноги коснулись земли, Джулиан бросился бежать через лес. Мои глаза остановились на его великолепной фигуре, звезды очерчивали его силуэт, когда он проходил под каскадом лунного света. Я побежала за Язычником, который был одет в свою душу, преследуя его, куда бы он ни шёл. Руки Джулиана скользили по коре деревьев, когда он бежал по голому лесу, позволяя ему успокаивать его, направлять и обучать его.

Мы гонялись друг за другом в глубоком темном лесу, пока он не привел меня к дереву, которое он назвал «перевернутым деревом с половинкой сердца», где он поднял меня и усадил на изгиб. Я вцепилась в белую кору ствола, когда он посмотрел на меня снизу вверх, удивление промелькнуло в его серебряных радужках, когда я улыбнулась ему сверху вниз. Джулиан на мгновение склонил голову набок, затем посмотрел на меня сквозь густые и тяжелые ресницы.

Потом мы балансировали на упавших бревнах, и Джулиан так незаметно отступил назад, заложив руки за спину и не сводя с меня глаз.

Его глаза всегда были прикованы ко мне.

— Тебе нравится чинить машины? — спросила я его, осторожно ставя одну ногу перед другой.

— Да.

Я спрыгнула, как только мои ноги достигли конца бревна. — Почему?

Он на мгновение задумался, глядя на покров листвы. Когда его глаза снова встретились с моими, он сказал: — Точного ответа не имею. Просто так.

Потом мы лежали под луной, где он показал мне созвездия, указал на пояс Ориона, ковши и рассказал мне историю Сириус, самой яркой звезды на небе. Мы проделали все это до того, как наткнулись на потайную теплицу. Стеклянные окна всех видов, форм и размеров составляли стены, а за стеклом яркие глубокие и темные цвета отражались в ночи. Белые цветы цвели на виноградных лозах, обвивавших колонны, и я последовала за Джулианом вокруг строения.

— Что это? — спросила я.

Джулиан потер лепесток между пальцами. — Когда я был мальчиком, мы с Фениксом построили это для моей матери. Это ее ночной сад. Она владеет аптекой на Городской площади, и именно здесь она выращивает свои лекарства, — объяснил он, но я уже знала о его матери, Агате. Я встретила ее в свой первый день.

— Ипомея альба, — сказал он, сорвал белый цветок с виноградной лозы и повернулся ко мне лицом. Он убрал мои волосы с лица и заправил цветок мне за ухо, его глаза не отрывались от моих. — Есть целый мир, который просыпается с наступлением темноты. Лунный цветок раскрывается только при свете луны.

У меня перехватило дыхание, когда его пальцы задержались на моей щеке, как будто он рассказывал мне гораздо больше. Как будто между его словами было заложено больше смысла.

Вместе мы проводили время так, как остальной мир уже забыл. Неторопливо, медленно. Свободные быть настоящими. Свободные бродить. Мы целовались в тени дерева, пока не взошло солнце, и после этого он поцеловал меня еще раз, ни один из нас не хотел, чтобы наша ночь закончилась.

Когда мы возвращались в похоронное бюро, где был припаркован мой скутер, угрожающее солнце пролилось в предутреннюю тьму. Здание похоронного бюро было в поле нашего зрения, и Джулиан схватил меня за руку и повернул лицом к себе.

— Послушай.

Он сжал мою руку с тем же взглядом, которым смотрел на меня много раз, прежде чем собирался вырвать мое сердце из груди. Я отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза. Яд покинул его организм, и он собирался забрать все это обратно. — Фэллон, я хочу, чтобы между нами все было по-настоящему, я хочу, — решительно сказал он. — Но я скрытный человек. Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал о том, что происходит, когда мы вместе. Даже если бы все было по-другому, если бы я не был проклят, а ты не была… другом Священного Моря. То, что происходит между нами, я никогда не хочу делиться этим ни с кем другим.

— Я тоже не хочу делиться этим ни с кем другим, — согласилась я. — Итак, что мы будем делать дальше?

— Мы будет хранить это в секрете.