Вслед за ежедневными телефонными любезностями, которыми обменивались Ирена и Клод, последовали встречи — одна, вторая, третья… Вскоре молодые люди стали проводить вместе час-другой по вечерам. Клод уже знал, что Ирена родилась на океанском побережье соседнего Конго.
— Хотя мы переехали в Заир, когда я была крошкой, папа регулярно отправлял меня на родину. Ежегодно проводила в поселке по нескольку месяцев. И до сих пор лучше, чем там, нигде для меня быть не может, — нередко грустила девушка. — Столько простора и ничтожно мало суеты. Почти все друзья детства у меня — из простых семей. Как я была с ними счастлива! Не то, что теперь. Туда не шагни, тут не стань, громко не смейся, чувства — скрывай. Сплошной обман и надувательство. Каждым — каждого. И всеми — всех. Такое ощущение, что самый осуждаемый порок цивилизации — искренность.
И тени не пробежало между молодыми. Это была обоюдная любовь с первого взгляда. Ирена, вопреки некоторым опасениям, оказалась весьма покладистой. Непростым ее характер даже с супернатяжкой назвать было бы нечестно. Ну, а красота — вообще не требовала доказательств.
Один-единственный «пунктик» не то что тревожил — вызывал у Клода нисколько не обидное недоумение. Девушка требовала десяток раз на дню отвечать на вопрос, действительно ли он влюблен и в самом ли деле за его чувствами ничто иное не скрывается?
Чистосердечные утверждения, что он и в мыслях не имел заглядывать в кошелек тестя, что ему, в конечном счете (бедным Стефа Берца назвать, в самом деле, язык не поворачивался, но ведь и Клод — не церковная мышь), глубоко наплевать на приданое, вроде бы успокаивали Ирену. Однако лишь на какое-то время. Ибо вскоре она вновь заводила ту же заигранную пластинку. Злиться на ненаглядную Клод не мог, поэтому начал подобные разговоры сводить к шутке.
«В конце концов, после женитьбы все увидит собственными глазами и успокоится», — вынес вердикт очарованный невестой жених.