Маленький содом

ВИЛЛА НА БЕРЕГУ МОРЯ

Солнце садилось. Они вошли в парк.

— Милый! Есть ли на свете что-нибудь сильней и прекрасней, чем любовь? Все прочее мелко, ничтожно; нет ничего сильней и прекрасней любви.

— Есть, моя драгоценность, есть.

— Что же?

— Ты, Линочка!

Счастливая, она положила голову ему на грудь.

— А все-таки есть на свете кое-что посильнее любви,— шепнул он ей на ухо.

— Что?

— Деньги.

— Как тебе не стыдно, Саша, говорить такие слова! Ты...

Но ее возражения он заглушил поцелуем.

— А когда же, Саша, мы поедем на твою виллу?

— На нашу виллу... Когда? Да хоть завтра, если хочешь.

— Хорошо. Я никогда в жизни не видела моря. Оно, наверное, такое величественное, такое огромное...

— Не больше, чем наша любовь.

Солнце исчезло за горизонтом.

Склонившись друг к другу, влюбленные молчали.

Море.

Начинаясь у самого берега, по горе широко раскинулся парк. В парке высокая вилла с террасами. Вокруг нее — клумбы, широкие аллеи, усыпанные мелкими разноцветными камешками.

Из виллы выходят Лина и Саша. Девушка останавливается на каждом шагу.

— Боже! Какая красота! Ты только взгляни на эту клумбу: длинная-предлинная и трех цветов — белого, зеленого, алого! Точно гигантская лента. Слушай, Саша! Это — наш трехцветный флаг!.. Сюда, сюда! Посмотри отсюда на море: что за чудесный вид! А вон тот домик — совсем как бомбоньерка. Это наш, да?.. А холмик? А рощица? Они тоже наши?

— Все наше.

— Милый! У меня от счастья голова кружится. Даже страшно — уж не сон ли все это?

— Счастье это — и вправду сон.

Лина нежно взяла его под руку.

Они вышли на полянку, покрытую шелковистой травой, поросшую высокими раскидистыми деревьями. В углу ее была искусственная пещера с зеркалами на стенах.

Против входа в пещере стоял громадный круглый стол, окруженный стульями, а над столом висели электрические лампочки. Вдали, между широко расступившимися деревьями, синело море.

Лина не могла оторвать от него глаз.

— Саша! А море тоже наше?

— Море ничье.

Она обиделась и умолкла.

Саша облокотился на стол и сидел молча, недвижно Лицо у него было серьезное.

— Милый! Почему ты загрустил? Здесь, со мной, в таком чудесном уголке? Что с тобой?

— Ничего.

— Даже на меня не хочешь посмотреть! Что это значит? Может быть, море или это место напомнили тебе о каких-то тяжелых минутах?

— Не тяжелых, а страшных.

Лина вскочила и подбежала к нему.

— Не прикасайся ко мне!

Она побледнела.

— Саша! Ты меня пугаешь. Что случилось?

— Случилось ужасное. Если я тебе расскажу про это, чудесный пейзаж покажется тебе кладбищем.

— Боже мой! Я ничего не понимаю. Ты что-то скрываешь. Я хочу, я требую, чтобы ты рассказал мне все.

Опустившись на колени, она попыталась взять его за руку.

— Не прикасайся к преступнику!

Лина вскочила.

— К преступнику?!

— К убийце!

— Что ты говоришь? Ты болен?

— Садись и слушай! Сегодня я потеряю тебя, потеряю все,— но молчать я больше не могу. В городе я хранил свою тайну; здесь у меня на это нет сил. В этих местах меня всегда преследует страшный призрак. Смотрю на дерево — и мерещится мне его печальный образ; смотрю на крохотный цветок — и вижу его задумчивые глаза. Я вижу, как из волн морских поднимается его голова с изрезанным хмурыми складками лбом... Не прерывай меня, пока я не закончу своей исповеди!.. Ты знаешь только, что отец мой умер и я унаследовал его состояние. Теперь все это мое — вилла с парком, дом в городе, фабрика. Но это наследство должно было принадлежать другому. Я никогда не говорил тебе, что у меня был брат. Он-то и должен был стать обладателем всех отцовских богатств, потому что я еще при жизни отца промотал свою долю наследства. Но случилось так, что брат скончался раньше отца.

— На то была божья воля.

— Божья воля? А почему ты не спросишь, отчего умер мой брат?

— Отчего?

— Не догадываешься? Не веришь?.. Это я его убил! Отравил... вот здесь... в пещере... за этим столом. Он сидел там, где сейчас сидишь ты. Мы ужинали, весело болтая. И вдруг он сказал, что чувствует себя плохо,— пошел прилечь и не встал... Теперь понимаешь, почему все это мое?.. Никто не раскрыл моей тайны. Теперь только ты да я знаем о ней. Вот и все... Убийца не достоин твоей любви. Ты свободна. Можешь выдать меня властям, если хочешь. Я потерял тебя, а все остальное мне безразлично.

Он замолчал и уронил голову на руки.

Лина подошла к нему решительными шагами.

— Саша!.. Ты преступник, убийца... может и так, не знаю. Но если ты виновен—то лишь перед обществом, перед законом, перед братом, а не передо мной. Призрак умершего не встанет между нами. Оставить тебя? Ни за что! Теперь, после этой исповеди, я полюбила тебя еще крепче. Как ты страдал один! Теперь будем страдать вместе. Ты доверил мне свою тайну, и отныне я твоя соучастница. Тайна свяжет нас навсегда, а любовь заглушит угрызения совести. Саша! Взгляни на меня! Для меня ты остался таким же беспорочным, каким я знала тебя прежде... Оставь в покое мертвых. Мы поставим ему памятник, будем служить панихиды, и призрак перестанет тебя преследовать. Скажи, какой рукой ты подсыпал ему яд? Правой? Дай я ее поцелую. Пусть весь свет считает ее преступной, а меня эта рука поведет к счастью. Наконец, мы можем продать все и уехать за границу... Знай: с этой минуты я еще острее чувствую, что я твоя. А ты сейчас больше чем когда-нибудь нуждаешься в моей любви. Милый!..

Она подняла его голову и страстно поцеловала его в губы.

— Прошлое забыто навсегда. Идем!

Они вышли из пещеры.

— Неужели правда, что ты способна любить меня и сейчас?

— Ни слова об этом!

Лицо его прояснилось. Но вдруг он громко расхохотался.

— Ха-ха-ха-ха-ха!.. — раздалось в парке.

«Уж не помешался ли он?» — подумала она.

— Ну как? Я сыграл свою роль неплохо? И ты действительно поверила?

Лина смотрела на него растерянно:

— Что все это значит?

— Это комедия, и я в восторге: теперь я узнал, как сильно ты меня любишь.

— Комедия? Почему комедия?

— Просто так. Фантазия. Каприз.

— У тебя не было никакого брата?

— Как не было—есть. Он живет за границей. Я лгал тебе, когда говорил, что все здесь принадлежит мне. Но ты меня простишь! Тот, кто способен простить убийцу, простит и лжеца. Ведь ты не разлюбишь меня только потому, что вилла эта не наша? Правда, милочка моя?

Но она не успела ответить — навстречу им шел управляющий имением. Остановившись, он что-то шепнул на ухо Саше.

— Извини, Линочка, очень важное дело. Я отлучусь ненадолго. Иди в комнаты, я скоро вернусь.

И он ушел вместе с управляющим.

Спустя полчаса Саша вернулся. Лины в вилле не было. Он обошел все комнаты — никого. Искал ее в саду, в парке, на полянке, но тщетно. Тогда он стал громко звать ее. Никто не ответил, только эхо злорадно повторяло ее имя.

Он спустился к морю. Волны беззаботно ласкали безлюдный берег. Страшная мысль промелькнула в мозгу влюбленного.

«Нет! Это невозможно!..»

Взволнованный тяжким предчувствием, он побежал обратно и вскоре встретил садовника.

— Ты не видел барышни?

— Она ушла; вышла на шоссе.

— Ничего не говорила?

— Только спросила, чья это вилла.

— А ты что ответил?

— Что это вилла вашего брата.

У Саши потемнело в глазах.

Сам того не заметив, он вышел на шоссе. Дорога тянулась ровная, длинная.

Лины не было. Лишь где-то вдали мелькала черная точечка. Но мало-помалу и она слилась с горизонтом.

«Конец! Еще один живой труп».

Он вернулся, прошел мимо виллы, добрался до полянки и сел за стол.

Равнодушно рокотало море.

Он спокойно следил за бегом волн, а мысли его мчались по шоссе, гнались за исчезнувшим милым образом.

Может быть, наступит день, когда он возьмет себя в руки, но сегодня он испытывал мучительную душевную боль. Лина унесла с собой частицу его души. В эти минуты ему казалось, что если б он и вправду убил брата, он не страдал бы так тяжко.