Маленький содом

НАША РОДИНА

Рай! Божественная страна! Земля обетованная! Посмотри только, как плавно и величественно течет гордый Дунай. Подними глаза — перед тобой вечные, могучие Балканы, что гостеприимно давали приют поборникам свободы. Послушай, как нежно шелестит листва лесов в горах и словно шепчет: «Какие были люди, какие времена!..»

Да, не нынешним чета. Те люди знали, за что умирали, И если бы даже могли они встать из могил своих, над которыми только вечно свободные Балканы справляют панихиды, они не покинули бы горных лесов, потому что задохлись бы в наших свободных городах и селах; они не пожелали бы даже взглянуть на расфранченную столицу, где сверкают царские палаты, и рядом с ними тянутся мрачные тени казарм и тюрем, торчат церкви, по улицам тарахтят коляски богачей, пестрят дорогие наряды, чернеют модные фраки и сюртуки, гремят бальные оркестры и, будто в насмешку, раздаются пронзительные выкрики:

Новые газеты! «Свобода»! «Мир»! «Народные права»!

А поля усеяны штыками, и блеск их затмевает блеск серпов; орудийные залпы заглушают стенания жнецов; за околицами — вместо веселых хороводов — ходят вооруженные отряды; не песня, а неистовое «ура» рассекает воздух,— еще одна победа! Село захвачено, засеянные поля вытоптаны,— победитель торжествует, он стремительно мчится по улицам и снова залегает, готовясь к атаке на другое село. Тяжко и горько не только побежденным, но и тем из победителей, которые родились здесь!

Да, чудесна наша страна! Благословенная природа земной рай! Вот и Долина роз. Кто не хотел бы остаться в ней до конца дней своих? С чем можно сравнить ее? Разве что с разукрашенной, надушенной книгой сонетов Петрарки! Но если подняться на горную вершину и окинуть взором всю Болгарию — какими мизерными и ничтожными покажутся оттуда царские хоромы, какими мелкими — офицеры, даже дивизионные командиры, даже министры, шествующие на доклад к своему «государю»!.. Пред вашим взором раскинутся широкие, бескрайные поля, усеянные людьми, которые трудятся — кто с лопатой, кто с мотыгой, кто с серпом в руке. Расспросите их, послушайте, что скажут они о тихом Дунае, о бурном море, о гордых Балканах, о Долине роз — обо всех тех местах, которые вы и в стихах и в прозе воспеваете у нас и с патриотическим пафосом расхваливаете в Западной Европе?

Смотрит ли на широкий Дунай тот, у кого потемнело в глазах? Видит ли заоблачные вершины тот, кому перебили хребет? Чувствует ли благоухание розы тот, у кого кровоточит разбитое лицо? Слушают ли соловьиную песню под лязг жандармских шпор и сабель?..

Говорят, что болгарин — человек бесчувственный... Вокруг поэзия, дивной красоты пейзажи, чудесные голоса природы, а он глух, нем и слеп! И правы те, что говорят так! Болгарина оглушили министры и карательные экспедиции, его ослепили иллюминации и бенгальские огни, рот ему заткнули избирательными бюллетенями,— и потому он молчит... Он забит и несчастен!.. Но туго придется кое-кому, когда он заговорит!..

1899