Мама для будущей злодейки

32

Получив список нарушителей, настолько огромный, что папку размером с хороший булыжник приходится тащить Кайлу, мы выходим наконец прочь из здания МАГА.

– Послушай, Кайл, – начинаю я. – Поможешь мне с иском, его же можно сразу против группы лиц подать…Ну, очень большой такой группы лиц?

Киваю на папку в его руках.

Друг медленно кивает, заглядывая мне за плечо.

– Зашибись! Тогда как делить будем, пополам?

– Леди Синклер, – раздается сзади.

Я ненароком вздрагиваю и поворачиваю голову.

Принц Блэйн собственной персоной. Неужто это его первый выход из дворца после выздоровления? Щурюсь, солнце слепит глаза так, что несколько раз приходится моргнуть, чтобы зрение сфокусировалось. Мужчина высокий, даже странно вот так вот встретить в реальности кого-то, чье лицо только на снимках в газетах разглядывала.

Красивый. Пышущий молодостью и силой, хотя сейчас немного бледный. Светлые волосы и голубые глаза, правильные черты лица, и в целом внешне довольно приятный человек. Но…я знаю кое-кого и посимпатичнее. В моем личном рейтинге принцу Блэйну досталось почетное второе место.

– В-ваше высочество! – делаю неловкий поклон.

Не знаю, как стоит себя вести с особой венценосных кровей, надеюсь, я его хотя бы не оскорбила отсутствием надлежащих манер. Но по-честному, леди меня можно назвать с большой натяжкой, соответствующего воспитания, несмотря на принадлежность к древнему роду та Эрин тоже не получила.

– Нет-нет, поднимет голову не стоит. И вы, Вермонт, тоже.

Ой что это, принцу неловко? Да, правы люди, он действительно совершенно не высокомерен и заботится о своих поданных. Такой принц – настоящее благословение.

Кстати…это ведь на празднестве по случаю его совершеннолетия семь лет назад, случилась та ночь и моя предшественница, полагая, что соблазнила своего друга детства, разделила ложе с незнакомцем. Да, в дневнике Эрин точно было сказано, что целая неделя различных мероприятий проводилась по случаю выхода из возраста кронпринца и все это имело место во дворце.

Я вглядываюсь в открытое лицо наследника престола. Может ли быть, что…У принца на щеках имеются ямочки, и маг он тоже выдающийся…Нет, даже думать о подобном преступление! Но если это окажется правдой, значит, гипотетически, моя Пенелопа – принцесса? Вряд ли император и императрица обрадуются подобным вестям, кто знает, какая последует реакция, если все откроется…однозначно, даже будь Блэйн отцом Печеньки, я не могу позволить никому об этом узнать.

Все становиться сложнее. В таком случае, до тех пор, пока имеется пусть и маленькая, но вероятность, что биологическим отцом моего ребенка может оказаться кронпринц, я не могу довериться даже Мидасу в поиске истины. Потому что торговец информацией, который продаст знание тому, кто больше заплатит, станет для нас по-настоящему опасен.

– Я впечатлен, леди Синклер.

– А?

Хлопаю глазами.

– Ваше решение…вопроса Роклана, удивительно.

Щеки принца немного краснеют. Он как типичный студент курсом постарше из моего института, по которому сохнут все девчонки потока. Вежливый и учтивый, скромный, милый, умный, и как будто сам даже не догадывается о том, какое производит впечатление.

– Благодарю, – отвожу взгляд на Кайла, который светится благоговением в сторону наследника престола.

– О и ваша работа, это просто…дух захватывает, я никогда не читал ничего подобного прежде! – принц мягко и искренне улыбается.

– Спасибо.

Значит, он хотел нас похвалить? Личная похвала от самого кронпринца – вот это да! Замечаю, что больше перчаток Блэйн не носит, и руки и ногти у него здорового цвета.

Получается, что теперь смерть ему не грозит. Ох, какое же облегчение. Надеюсь, в следующие несколько десятков лет кронпринц будет уверенно и грамотно руководить государством. Не нужен нам на троне Габриэль, готовый продать страну ради улыбки красавицы Корделии.

– Что ж…– неловко мнется принц. – Тогда…успехов вам в ваших новых проектах, не буду задерживать и, пожалуй, вернусь во дворец, мой секретарь, должно быть рвет и мечет, я улизнул, и вся работа свалилась на его плечи.

С выражением нашкодившего школьника его высочество быстро жмет руку сначала моему соавтору, потом мне и покидает нас с Кайлом, одинаково заторможенных и словно примерзших ногами к крыльцу. Только когда он уходит я замечаю, что за ним шествует несколько широкоплечих мужчин, судя по всему, телохранители.

– Я…Мне же это не приснилось? Эрин, принц знает моем имя!

– Звучишь как влюбленная девица.

Качаю головой и тяну Кайла по ступеням вниз.

– Не буду больше никогда мыть эту руку.

Закатываю глаза, отчасти понимая, что в друге играет истинно фанатское чувство после встречи со своим идолом.

Сегодняшний день мог войти в анналы новейшей истории для магов как один из величайших, однако, получив из суда предписания, радовавшиеся решению головоломки неизвестного мне Роклана, теперь недоумевали и стенали. Однако условия использования патента их более чем устраивали, и скоро на мой недавно открытый в банке счет полились потоки денег.

Все просто. За небольшую плату в месяц я предлагала предоставить магам право пользования патентами, дальше эта сумма списывается с их счетов на мой автоматически, а прекращается ежемесячная оплата и право пользования если покупатель расторгает договор по собственной инициативе или из-за нехватки на его счете денег для оплаты.

От своей идеи подписки я не отказалась, просто перекроила ее под шаблоны окружающей меня среды.

Сам же договор – его однотипный шаблон – составленный моей рукой, Кайл занес в Патентное бюро МАГА, именно они этими вещами и занимаются, да не бесплатно, выступая посредниками между остальными магами и обладателями патента, в их карман тоже падает комиссия с каждой сделки.

Двести пятьдесят хофов в месяц – а именно столько стоит одна подписка – сумма вполне приемлемая для обычного гражданина, и тем более для магически одаренного, чей годовой доход превышает заработок среднестатистического гражданина. Но если она поступает со всех магов, ежемесячно, при этом от меня не требуется никаких активных действий кроме как сидеть и пожинать плоды своего успеха…Красота!

Короче, поводов для радости мне в первый летний месяц хватало. Печенька исправно ходит в садик, хорошо кушает и растет, я завела приятное знакомство с несколькими соседками сверху, Кайл и его семейство каждую неделю зовет нас к себе в гости и частенько наведываются сами. Казалось бы, все просто прекрасно.

Пока почтой не приходит практически одновременно несколько писем.

Первое от гильдии Мидаса. Кроме его печати в виде руки с кубком на пустом конверте никакой другой информации не имеется. Полагаю, дело касается результатов расследования личности Альтана Легранда.

Второе, как ни странно, от Совета архимагов. Чего это понадобилось этим консервативным старикашкам?

И третье, поистине удивительное, приглашение во дворец на проводимое закрытым клубом принца Блэйна чаепитие.

Итак, пора ли мне уже начинать бояться?

Письмо от принца Блэйна наталкивает меня на цепочку весьма логичных рассуждений. Ах, как жаль, что о той конкретной ночи у меня есть информация только из дневника Эрин! Да, сама девушка была пьяна, но ведь другая участвующая сторона должно быть, находилась в трезвом рассудке и памяти. Прошло немало времени, но вполне вероятно, что, встретившись вновь, воспоминания принца пробудились и он меня узнал.

Черт. Этот вариант был бы нежелателен. Связываться с короной вот так – не хотелось. Одно дело быть почетной гостьей его высочества и уважаемым ученым и совсем другое, стать его постыдной одноразовой пассией из прошлого, от которой у него родилась незаконнорожденная дочь.

Что ж, держимся, делать поспешный выводы себе дороже. Может быть, что Печенька и вовсе дочь одного из официантов, или лакеев, а может быть, ее отец тот слуга, которого подкупила Эрин, чтобы он посыпал в бокал Ника возбуждающее вещество. Одно я знаю точно, на мою любовь к дочери знание о том, кто ее отец, никак не повлияет. Я не стану заботиться о ней меньше, пусть даже она окажется ребенком нищего и уж точно я не могу даже представить себе такого будущего, где бы я использовала статус собственного ребенка в своих интересах. Для меня главное – это ее счастье.

Первым делом я отправляюсь к Мидасу.

Много времени дорога теперь не занимает, всего-то улицу перейти. И, впервые на моей памяти, кафе со знакомым интерьером забито людьми. Госпожа Тень бегает с подносом от стойки в зал туда и обратно, один из незнакомых ранее мне сотрудников стоит на кассе, среди посетителей ощущается негодование. Но, странно, никто не желает уходить.

М-да. Видимо, были плюсы в том, чтобы держать заведение-ширму в трущобах. Там это не стоило стольких усилий. Прохожу по коридору незамеченной и без стука вхожу в комнату, используемую хозяином в качестве кабинета.

Тут практически все так же, как и в прошлом месте.

Мидас приветственно кивает, и я занимаю место через его рабочий стол напротив.

– Чаю?

– Ажиотаж снаружи из-за этого напитка? – тянусь к заготовленной заранее чашке. Вспоминается наша прошлая беседа. Ради этого вкуса, я бы, пожалуй, тоже стерпела некачественный сервис.

– Увы, так и есть. Слухи по столице разлетаются с завидной скоростью. Быстрее только деньги поступают на счет нового гения магической теории. Я даже теперь жалею, что так великодушно сделал вам скидку.

Тихонько смеюсь. В этот раз как-то расслабленнее ощущаю себя наедине с безликим мужчиной. Он уже не кажется настолько жутким и опасным, хотя вне всяких сомнений, стоит быть настороже в его присутствии.

– Давайте к делу, что вам удалось выяснить?

Мидас многозначительно ухмыляется:

– Ну, что ж. Альтан Легранд, двадцать девять лет. Старший сын эрцгерцога Легранда и его покойной первой жены. Вроде бы, он такой, каким его все вокруг считают. Но не советовал бы леди с ним связываться. Загнанный зверь нападет на любого, в том числе и на того, кто его кормит.

Никак не показываю видом, но признать, я в шоке. Неужели Мидас в курсе, что Альтан у меня столовался? Значит, он знает, что прошествовало этому? Но спрашиваю я другое.

– Загнанный зверь?

Мидас снова серьезен.

– Леди, а вы как думаете? В такой семье, как у него, удивительно, что он до сих пор жив. Эрцгерцог постепенно сдает, но его наследник слаб и глуп. А старший сын Легранд полон гнева и мыслей о мести. Для нынешней мадам этого семейства и ее сына необходимо избавиться от неугодного и находящегося полностью в своем праве оспорить завещание первенца сейчас, пока еще жив эрцгерцог. Для них это борьба за власть и богатства, но для него – это битва за право существовать. Понимаете? Чаще и чаще смерть будет дышать Альтану Легранду в затылок.

Мастер гильдии вздыхает и равнодушно отворачивается к окну, выходящему на сад. Приглашенный мной садовник разбил там несколько клумб и привел в порядок заброшенный клочок земли.

Не сказать, что я в шоке от услышанного, примерно о чем-то подобном догадывалась. Но…грустно, наверное, когда единственные, кого ты можешь назвать семьей, готовы при первой же возможности вонзить в тебя клинок, а родной дом превращается в поле битвы. Тем удивительней, что этот человек способен так ярко и чарующе улыбаться и с такой добротой внимательно слушать рассказы ребенка о похождениях плюшевого медвежонка, так нежно прикасаться…

Альтану явно сыграло на руку разоблачение Монтера, его младший братец извозил свое имя в грязи после того, как газеты опубликовали список постоянных клиентов и спонсоров дома утех душеприказчика. Если бы не имя эрцгерцога, так просто отделаться предупреждением Фредерик Легранд точно бы не смог, вспоминаю я события прошлого месяца. Возможно, что это как-то оказалось связано с странным состоянием Альтана в тот раз, когда я приняла его за пьяницу и о чем потом втайне раскаивалась.

– Жаль эти ромашки, лепестки совсем увяли. Кажется, им суждено погибнуть.

Перевожу взгляд на вид за окном.

– Просто ромашки не могут хорошо расти в этом грунте. Гортензии синие, а не алые, что говорит о высокой кислотности земли. Ромашки – растения, не пригодные для роста в кислой почве.

– Тогда как вы предлагаете поступить? Все выкопать и переместить в землю, с которой бы не было проблем?

Такое чувство, что говорим не о простом растениеводстве.

Пожимаю плечами. Мои познания весьма скудны в этой теме, но кое-что благодаря маме-дачнице я знаю.

– Зачем же рвать неповинные цветы, когда проблема в грунте?

– Тогда нужно разобраться с почвой? – продолжает задавать вопросы Мидас. – Но насколько я знаю, магии, которая бы меняла состав и свойства земли не существует.

В этом мире есть тенденция слишком полагаться на магию. Хотя, если немного подумать головой, проблему решить довольно просто.

– Нет нужды в магии.

– Но как…

– Уголь. Просто используйте уголь. Он сможет нейтрализовать кислотность в почве.

– Уголь…Спалить все дотла и засадить пепелище новыми цветами?

Я растерянно пожимаю плечами. Кажется, многовато философского подтекста для разговора об удобрениях.

– Нет, вряд ли у вас что-то вырастет в таких условиях. В одной только золе ни одно растение корни не пустит. Цветам нужна здоровая почва и надлежащий уход.

– Вот как, – Мидас загадочно кивает.

– Думаете заняться садом? Пожалуйста, он в вашем распоряжении.

Я решаю не продолжать сыпать вопросами насчет исследуемого по моей просьбе Альтане Легранде, уже и сама поняла, что лучше в вендетту чужой семьи не лезть.

Мидас улыбается и качает головой.

– Вы выглядите хуже, чем в прошлый раз.

Я закашливаюсь, как раз сделала большой глоток ароматного напитка, о котором только что вспомнила, когда иссякла напряженная тема. Ну, моим черным кругам может позавидовать панда, это правда, но мужчине не стоит говорить что-то подобное даме.

– А вы не сильны в комплиментах.

– Поверьте, когда я захочу сделать вам комплимент, вы это поймете.

Как самоуверенно.

– Леди, что вас тревожит?

Полагаю, для того, кто основал гильдию по продаже информации и успешно ею управляет, знания психологии и умение разбираться в людях необходимо. Не в бровь, а в глаз, Мидас попадает в десятку.

Несколько ночей и впрямь выдались бессонными. Перспектива того, что Пенелопа может оказаться дочерью кронпринца меня весьма не радует. А если…он ее у меня заберет? Отнимет и запретит видеться?

Я и впрямь теряю трезвость мыслей от беспокойства, у которого даже нет никакой доказательной базы. По сути, любой мужчина, кроме Ника, с равным шансом на успех может оказаться биологическим отцом Пенелопы.

Как бы не вспоминала сюжет Настиного романа, но о родителях злодейки практически не было упомянуто. Чего говорить, даже имя матери там не называлось, а отцом априори считался маркиз Шервуд. Но мы уже выяснили, что это не так.

Черт побери, кто этот донор биологического материала? Кто этот подонок, который воспользовался пьяной девушкой? Кто так нагло взял предложенное и как ни в чем не бывало, словно лицемерный потребитель, убрался восвояси? Кто этот смеющий называть себя мужчиной, живущий припеваючи и даже не думающий о том, что где-то может ходить по земле его ребенок?

Я разрываюсь между противоречивыми желаниями узнать правду и продолжать жить, закрывая глаза и оставаясь в блаженном неведении.

Но…моя малышка растет. Она далеко не глупышка, конечно, она видит, что у всех кроме нее, полноценные семьи, где есть мама и папа. Жалея меня или помня о том, что прошлая Эрин приходила в ярость, заслышав одно лишь это слово, Печенька не спрашивает, кто ее отец, не пытается выяснить, где он.

И я прекрасно понимаю, что так не будет продолжаться вечно. Этот день не наступил, но одна лишь мысль о нем заставляет меня покрыться холодным потом.

Человеку важно знать, кто он и откуда. Каждый имеет на это право.

Однажды Пенелопа спросит. И у меня не будет для нее ответа. Потому что я боюсь узнать правду. Но это не значит, что дочь будет разделять мои опасения.

Мне страшно, я полна ледяного гнева, и я совершенно беспомощна.

Холодно встречаюсь взглядом с Мидасом. На губах его легкая усмешка, в глазах серьезность.

– Не советую вам с этим связываться, – отрезаю так, что у мужчины от удивления в глазах мелькает хоровод непостижимых эмоций.

Пусть только посмеет, и я покажу ему, что значит загнанный зверь. Эта тема никак его не касается. Никого не касается, кроме меня и Пенелопы. И с этим вопросом я обязана разобраться самостоятельно.